Я молчала и даже прикрыла рот рукой, чтобы он видел, как я напугана, — слова вымолвить не в состоянии.
— А чего ты сдрейфила, первый раз меня видишь? — уставился он на меня своими пронзительными глазками. Бородка его еще более поседела и вся спуталась. Весь он был какой-то неопрятный, отталкивающий.
— Убить меня явился? — открыла я рот.
— Ты что, спятила? — Он изобразил искреннее удивление.
— А разве не твой посланник, урод-гомик, чуть было не придушил меня?
— Вот это новость! — деланно поразился. Рост. — И ты могла подумать, что это я его послал?
— Не сомневаюсь. — Я уже взяла себя в руки. Чему быть, того не миновать, а перед этим подлецом ни за что не стану пресмыкаться: — Впрочем, теперь это не имеет значения. Говори, что надо, и убирайся. Это дом чужой, и тебе здесь делать нечего.
— Что я слышу, меня выгоняет — и кто? Оказывается, коврик паршивый, о который вытирают ноги все, кто захочет, вдруг заговорил человечьим языком. Да я тебя сейчас размажу по стенке, если еще пикнешь! — И Рост замахнулся на меня кулаком.
Я забилась в угол. Он деловито подошел к двери, повернул в замке ключ, вытащил его и положил в карман. Приблизился ко мне и заговорил уже другим, заискивающим тоном:
— Соскучился я страшно, иди ложись в постельку, я сейчас купнусь и приду. — Он распоряжался мной, как собственной вещью, и чувствовал себя как дома. Направился в ванную и включил душ.
Что же делать? Куда позвонить? Андрею? Рука не поднимается. Номер полиции не знаю. Запрусь в комнате, пусть попробует войти. Утром привезут продукты, подниму тревогу.
Спальня закрывалась на хороший замок. Это единственное место, имеющее запоры. Не знаю, по какому случаю они сделаны, но мне повезло. Только успела заскочить в спальню и повернуть ключ, как он стал ломиться в комнату. Стучал, требовал, орал, ругался матом, но безуспешно. Наконец оставил меня в покое, устал, наверное. Как ни странно, я сразу повалилась на постель и погрузилась в сон. Нервы сдали.
Утром снова стук в дверь. Уже тихо и почти шепотом, но так, чтобы слышала, Рост произнес:
— Прости, в голове шумело, не знал, что говорил и делал. Ты знаешь меня, я на гадости не способен, тем более по отношению к тебе, самой красивой и порядочной женщине в моей жизни.
Да, думаю, не способен, одни подлости и гадости только и видела от тебя, козел несчастный.
— Чего ты хочешь? — снизошла я в ответ на его комплименты.
— Разреши остаться здесь на некоторое время, мне…
— Спрятаться решил? — перебила я.
— Ты, как всегда, догадлива. — Рост тяжело вздохнул с расчетом на мой тонкий слух.
— Хорошо, — согласилась я, не видя иного выхода. А что мне было делать? Он, уверена, остался бы и без моего разрешения. И потом, какое я имею здесь право голоса, только хозяин может распоряжаться. Поэтому весь диалог — пустая болтовня, и не пойму, зачем он это затеял. Чтобы поиграть, прикинуться тихоней, снова войти в доверие? Или тут кроется что — то другое? Стало даже интересно, и я ему подыграла:
— Только если выполнишь мои условия.
— Какие же? — насторожился Рост.
— Прежде чем сговоримся об условиях, ты должен рассказать, каким образом нашел меня.
— Пожалуйста, тут все просто, дорогая. Я давно следил за дочерью Андрея Петровича, чтобы пригласить ее к нему на свидание. Не получилось. Зато узнал, где она работает и живет. А о том, что ты к ней попала, поведал мне один старик перед тем, как покинуть этот бренный мир. Он сыграл со мной злую шутку и хотел своими признаниями искупить вину. Но их цена оказалась не такой высокой по сравнению с тем, что он натворил. И сделка не состоялась? Ты удовлетворена?
Бедный старик! Как же Росту удалось его вычислить? Ия говорила мне, что он помог ей проникнуть в дом и вызволить отца и меня. Куда же смотрела полиция? Хотя этот дьявол перехитрит кого угодно и цели своей добьется.
— Понятно, — отвечаю ему, собрав себя в кулак, чтобы не наговорить дерзостей. — Слушай мои условия: отдашь мне ключ от входной двери, не будешь лезть ко мне и вообще станешь держаться подальше. Ни в какие свои дела меня не впутывать, — перечисляла я и на минуту запнулась: что бы еще ему выдать?
— Согласен, — сразу ответил он, как видно, опасаясь, что я продолжу свой список.
— А какие гарантии ты мне дашь, чтобы я тебе поверила? — завершила я список претензий.
— Мое честное слово.
Тут я не выдержала и расхохоталась.
— Ты что, издеваешься, какое у тебя честное слово? Да я скорее поверю, что на земле рай наступил, чем твоим обещаниям.
— Хочешь, перекрещусь, — с обидой сказал Рост.
— Не надо, лучше просунь в щель под порог ключ. Это будет первым шагом к доверию.
— Пожалуйста. — И в щели показался ключ. — Вот видишь, делаю, как ты велишь. Открой теперь спальню, и поговорим, как люди.
— Ничего, и так хорошо, скажи, что еще надо, и топай отсюда подальше. И учти, ты сам по себе, я сама…
Татьяна, — начал Рост торжественно, — в моих планах ты со мной и в радости, и в беде. Если сейчас поможешь, заработаем сумасшедшие деньги и обеспечим себе безбедную жизнь в любой стране, хочешь здесь, а нет, так в России.
Я постучала кулаком по косяку:
— Ближе к делу, Рост, я эту песню уже слышала.
— Надо заставить Андрея Петровича отдать нам документы.
— Ты уже пытался это сделать, — напомнила я, — и знаешь, чем кончилось.
— Но у меня совершенно другая, более изящная идея.
Я насторожилась. Опять затевает какую-то сатанинскую игру. Надо узнать и предупредить Андрея. Сделала вид, что очень заинтересовалась:
— Посвятишь меня в нее?
— Конечно, для того и предлагаю участвовать, чтобы иметь верного помощника. Все узнаешь в свое время. Для меня сейчас самое важное, что ты в принципе согласна.
— Разве я об этом говорила? — В моем вопросе было столько удивления, что теперь настала очередь Роста рассмеяться.
— Но ведь я не ошибся, ты не возражаешь быть вторым действующим лицом?
— А первым будешь ты?
— Совершенно точный расклад, — одобрил он мой вопрос, как будто трудно было догадаться. — А теперь я исчезаю. Тебе же советую не высовываться и не нарушать предписания полиции. Заявлять обо мне стражам порядка тоже не советую. Меня все равно не найдут, а тебя за плохое поведение накажут без всякого снисхождения, и никто уже не придет тебе на помощь.
Услышала удаляющиеся шаги и открыла дверь комнаты.
Едва успела привести себя в порядок после утреннего диалога через дверь, как опять зазвенел в прихожей звонок. Странно, если опять Рост, то почему с шумом. Нет, это не он, решила я и пошла открывать.
На пороге полицейский. Лица не видно. Фуражка надвинута на лоб, челюсть бинтом перевязана. Видно, побывал в горячей переделке.
— Я за вами, сударыня, — говорит по-русски. Это прогресс — русскоязычный американский полисмен. — Вас просят быть свидетелем по делу известной вам группы. Насколько мне известно, вас долго не задержат. Машина ждет. Я буду вас сопровождать. — Прямо-таки сама любезность, будто на бал приглашает.
— Могу я по-другому одеться?
— Да, да, у нас еще есть время в запасе. — Он смотрит на часы: — Пятнадцати минут достаточно?
— Вполне, — отвечаю и бегу переодеваться.
По дороге полисмен совсем разговорился. Я узнала, что его зовут Илья, отец и мать русские, но родился он в Штатах, что есть у него еще брат Павел, который живет в России и недавно приезжал после двенадцатилетней разлуки. Я насторожилась, услышав имя «Павел», и стала расспрашивать, но он вдруг замолк, будто я выведывала у него военные тайны, и больше не вымолвил ни слова.
Подъехали к огромному серому зданию.
— Они содержатся здесь, — пояснил мой сопровождающий и объявил, что передает меня в распоряжение следователя, а сам будет ждать, когда я выйду, чтобы отвезти домой.
Навстречу уже шел элегантный молодой человек в сопровождении девушки спортивного вида. Поздоровались. Он Джеймс Робертсон, следователь, она Грета Вильсон, переводчик. Я тоже назвала себя. Познакомившись, мы прошли в здание и после долгих переходов очутились в уютном кабинете Джеймса, где мне предложили что-нибудь выпить. Я попросила стакан минеральной воды.
Устроилась в кресле, Джеймс с переводчицей — напротив на диване. Оба улыбаются. Джеймс что-то говорит Грете, она тут же переводит.
— Джеймс просит, чтобы вы не чувствовали себя стесненной. У нас просто дружеская беседа. Ему поручено вести это дело. Вы главный свидетель, и он хочет познакомиться с вами поближе. Расскажите, пожалуйста, о себе.
Американцы вызывают доверие. Если смогу, постараюсь им помочь. Биография моя вряд ли может вызвать у кого-то интерес, но если для дела…
Меня слушали не перебивая. Начала с самого рождения, закончила днем, когда поселилась у Ии.
— Вам больше нечего сказать? — спросил Джеймс.
— Да, это все, — подтвердила я. Помнила угрозу Роста и промолчала о нем.
— На сегодня, наверное, хватит, — поднялся Джеймс, а за ним переводчица. — Мы все немного устали, а завтра, если не возражаете, продолжим работу. Только перед уходом хочу попросить вас, — следователь взял меня под руку, — взглянуть на арестованных и показать, кто из них руководитель.
Мы подошли к широкому прозрачному окну. На той стороне стояли лицом к нам четверо парней. Троих я сразу узнала. Они из команды Роста, его собутыльники и телохранители. Четвертый не был мне знаком.
Так я и сказала следователю. Он был искренне удивлен и предложил еще раз внимательно посмотреть на лица, напомнив, что мы их видим, они нас — нет.
— Этого человека я не знаю, — твердо сказала я, показывая на четвертого.
— Невероятно! Как же он сюда попал? — вырвалось у Джеймса. — Спасибо, Таня, — обратился он ко мне по имени. — Нам надо разобраться с этим четвертым. Мы вас пригласим в ближайшее время. Пока отдыхайте.
Джеймс сам проводил меня до машины и, когда я уже села, спросил через Илью, все ли у меня есть в доме, не беспокоит ли кто и есть ли проблемы. Я ответила, что все в порядке. Он сунул мне бумажку с номером телефона и сказал на ломаном русском: