Распахнул дверь. На пороге полицейский, высокий, стройный парень. Непокрытые русые волосы слегка шевелятся на свежем утреннем ветерке. Крупный нос с горбинкой и плотно сжатые губы делают лицо суровым и неприветливым.
— Я его знаю, — произнесла Ия у меня за спиной. — Это напарник сержанта. Пусть войдет.
— Меня зовут Павел Разин, — суховато отрекомендовался он и протянул руку…
Что поделаешь, у меня всегда холодное выражение лица. Такой уж получился у своих родителей. К тому же — профессия обязывает. Так что ничем не могу помочь моим новым знакомым, хотя отлично вижу на их физиономиях гримасы, весьма далекие от радушия. И что самое интересное, брат Илья — моя точная копия. Или я — его. Когда увидел Илью спустя 12 лет, показалось, что смотрю в зеркало. Да и он чуть со стула не свалился, встретившись со мной. До 11 лет мы жили в Штатах. Отец, советский дипломат, военный атташе, приходил домой поздно и без помощи матери не мог разобраться, кто Илья, а кто Павел, и потому с порога, чтобы не ошибиться, звал: «Малышня, ко мне». И мы мчались наперегонки, кто первым получит гостинцы — их отец приносил всегда. Мы учились в американском колледже и английским владели гораздо лучше русского. Потом вдруг все пошло кувырком. Отец и мать разбежались. И не только потому, что отец попросил политического убежища в США, чтобы навсегда здесь остаться из-за сгустившихся над ним на родине темных туч. У них давненько не ладилась семейная жизнь, к тому же мать не могла оставить в Москве своих родных — прикованную к постели сестру и старенькую, немощную мать. Родители разделили нас. Илья остался с отцом, а я с матерью уехал в Москву.
В шестнадцать лет я ухитрился закончить среднюю школу, а потом меня как выдающегося, по мнению директрисы, ученика, притом имеющего второй родной язык — английский, направили по единственной разнарядке на спецкурс академии МВД. Годы пролетели незаметно в трудах и заботах. И вот я, выпускник, пред светлыми очами генерала от спецслужбы Виктора Николаевича Рожкова. Приятный, коммуникабельный мужик. Разговор ведет задушевный, доверительный. Простенькими вопросиками выпотрошил меня наизнанку, хотя, не сомневаюсь, знал обо мне все. Но, видно, так было положено. А в заключение крепко пожал руку, поздравил с новым назначением и началом самостоятельной работы. На прощанье сказал:
— Чтобы научиться плавать, надо окунуться в открытое море. Это проверено. Так вот и тебе скоро придется пуститься в самостоятельное плавание. На днях получишь конкретное задание.
И вот я здесь. Мне поручено осторожно войти в контакт с этими людьми и обеспечить их безопасный выезд в Россию, если они на это решатся.
Как я понял, вокруг этой семьи затевается опасная возня со стороны некоторых влиятельных чиновников. Должен предупредить Генриха, Ию и ее отца. Выбор пал на меня прежде всего потому, что по-английски я говорю с нью-йоркским акцентом и прекрасно ориентируюсь в знакомой с детства обстановке. Важно также, что имею работающего в местной полиции единокровного братца-близнеца, с которым могу при надобности, не вызывая никаких подозрений, поменяться ролями. Предупредили: должен действовать с учетом конкретной обстановки, инициативно и решительно.
Предварительно познакомился с моими подопечными еще в Москве, по документам, щедро предоставленным в мое распоряжение в довольно большом объеме. А впервые встретился с глазу на глаз с Ией на дороге, у завала, где она с легкостью необыкновенной разделалась вначале с могучим, хотя и небольшого роста мужиком, а потом и с «моим старшим напарником». Зрелище было восхитительное, и я получил большое удовольствие, когда это с виду хрупкое очаровательное создание по-женски изящно припечатала «стража порядка». Прежде чем подъехать к препятствию, мы, по приказу сержанта, остановились неподалеку, наблюдая в бинокль за ее поединком с бандитом, для того, как пояснил сержант, чтобы убедиться, что «это та самая баба, которую мы ищем». Я тоже пока ничего не предпринимал. Надо было убедиться, что она «та самая». И убедился, когда она разделалась с полицейским, а потом еще и откликнулась на свое имя. Но обстановочка не располагала для дальнейшего знакомства и тем более — доверительного разговора. Поэтому я поспешил убраться, пообещав найти ее в скором времени. Приехал в управление и, поставив машину в гараж, незаметно вышел, взял такси и отправился по адресу, который хорошо знал.
Генрих секунду-другую смотрел на протянутую для пожатия руку, как-то нехотя чуть прикоснулся к ней ладонью и посторонился, пропуская меня.
— Извините за вторжение в столь ранний час, так сложились обстоятельства, — начал я и, чтобы растопить холодок недоверия, изобразил на своем лице теплую улыбку.
Хозяева молча и настороженно смотрели на меня, ожидая дальнейших разъяснений и всем своим видом показывая, что мое вступительное слово их совершенно не удовлетворило.
— А что дальше? — подала голос Ия.
Я понял, что от моих дальнейших и предельно вразумительных разъяснений будет зависеть, стоит ли меня извинять или лучше выставить за дверь.
— Ну что вы, ребята, расслабьтесь, — продолжал я нагнетать теплый воздух, — я из Москвы, послан специально к вам.
— Очень интересно. А кем послан и зачем? — снова проявила инициативу Ия.
— И нет ли для нас рекомендательного письма или хотя бы записки? — поддержал жену Генрих.
— Может, присядем? Стоя не с руки объясняться, да и разговор у меня долгий, — предложил я.
— Что ж, послушаем, — согласилась Ия, а Генрих, солидаризируясь с ней, сделал широкий жест по направлению к просторной и уютной гостиной.
— Никаких писем у меня нет и быть не может, вы это должны понимать, — внес я сразу ясность. — А доверяете ли вы мне, решите сами после того, как выслушаете мои объяснения. Идет?
— Валяйте, — предложила Ия, снова показывая, что она здесь верховодит, во всяком случае, за небольшим столиком в мягких креслах, где мы расположились.
Начал я с приветов Ии от генерала Виктора Николаевича Рожкова. Вижу, посветлели глаза у молодой хозяйки и чуть дрогнули уголки губ. Но она лишь слегка кивнула головой и снова — вся внимание.
Чувствую, что появляется интерес к моей персоне. Это уже немало. Главное, чтобы поверили и доверились мне. Тогда миссия моя будет успешной. Как же я оказался вчера в полицейском мундире в качестве напарника сержанта, а сегодня в том же облачении превратился в посланника генерала Рожкова? Этот вопрос должен был беспокоить супружескую пару в первую очередь. В этом своем предположении я убедился, когда поинтересовался, как лучше построить свое повествование, чтобы не злоупотреблять их терпением и временем, — в сжатой или развернутой форме.
И если Генрих тут же не без иронии предложил: «Давайте с самого начала», то Ия, будто читая мои мысли, твердо произнесла:
— Нет, пусть сперва скажет, что за метаморфоза произошла с ним вчера и сегодня и какую новость он грозился сообщить при первой встрече.
Поскольку Генрих не возражал, мне пришлось именно с этой части моего задания и повести разговор.
— Фантастика! — воскликнула Ия.
— Киношный детектив! — поддержал ее Генрих.
Это была реакция моих новых знакомых, а возможно в будущем — и друзей на ту часть выполненного задания, о которой они просили рассказать в первую очередь. Мне были понятны их сомнения и чувства. И я бы, наверное, не все принял на веру, услышав из чьих-то уст подобную историю. Действительно попахивало авантюрной выдумкой, когда я описывал им, как разыскал своего брата-близнеца и убедил его разрешить мне сходить пару раз на дежурство вместо него, взяв с него обещание несколько дней не высовывать нос из дома. А потом — как доказывал начальнику отдела капитану Роджерсу, что хочу набраться опыта, участвуя в розыске и поимке мужчины и женщины, угнавших «мерседес» и убивших его владельца.
— Всю информацию об этой криминальной паре, — продолжал я свой рассказ, — главная цель которой убрать вас, я получил в Москве. С ними должен был участвовать в деле и третий, непосредственный исполнитель — киллер. Но о нем ни я, ни полиция ничего не знали. Это могло быть лишь предположением. Мне надо было не только найти и обезвредить с помощью полиции или самостоятельно эту парочку, а возможно, и кого-то третьего, но и предупредить вас о необходимости принять меры предосторожности. К сожалению, я не успел. Никто не предполагал, что все произойдет так быстро. Тут я усматриваю свой прокол.
— А какова роль сержанта, почему он вдруг набросился на меня? — спросила Ия еще до того, как назвала мой рассказ фантастикой.
— Думаю, что это не имеет отношения к криминалу, — сказал я. — Скорее всего, проявление алчности и тупости.
Мне пришлось вернуться к моменту, когда я встретился с братом. Допытываясь у него, кто есть кто, с кем мне придется иметь дело, какой у него напарник, выяснил, что это за человек. Он здесь недавно, однако успел зарекомендовать себя как грубый солдафон и карьерист, жадный до денег, умеющий показать себя начальству. Словом, фигура не из приятных, но, как ни странно, именно эти его качества в какой-то мере помогли мне в достижении цели. Получив согласие капитана Роджерса на участие в операции, я поставил в известность сержанта. Он с неохотой и подозрительностью принял новость и отправился к начальнику за получением задания. Нам определили совсем иное направление поиска, чем то, которое привело нас к пресловутому завалу. Именно эта дорога нужна была мне, и пришлось долго убеждать сержанта в том, что, по имеющимся у меня сведениям, только здесь нам светит удача. Пришлось сыграть на его алчности и «поделиться секретом», будто за поимку преступников нам улыбается крупная сумма зелененьких. Долго уговаривать сержанта не пришлось. Услышав о заманчивой перспективе разбогатеть и к тому же прославиться на новом месте, он больше не колебался и положился на мое знание маршрута, движения и поиска. Мы подъехали к завалу и стали свидетелями поединка мужчины с женщиной. Потом нас увидела Ия… Дальше вы все знаете сами.