— Колонну пропустить!
Шлагбаум тотчас поднялся, и мы проехали. Еще километров через пять процедура повторилась, и вновь мы миновали контроль беспрепятственно. Поистине всемогущ этот выродок. Зеленый свет ему открыт для совершения бандитской акции.
На опушке небольшого лесочка, что раскинулся у самого городка, Джафар устроил перекур. Посмотрел на часы:
— Сейчас восемь с минутами. В школе уже собираются учителя и ученики. Через полчаса начнутся занятия, и мы поспеем в самый раз.
Все знает — и где школа находится, и когда занятия начинаются. Действует осмотрительно, хорошо подготовившись. Людям разрешил походить, размяться перед броском. Все вооружены, одеты по-боевому, с повязками на голове. Ни смеха, ни улыбки, ни шутки, как на похоронах. Сгрудились кучкой, курят, вполголоса переговариваются.
Джафар подошел к ним, сказал что-то, и они дружно побежали к машине. Ни толчеи, ни беспорядка. Каждый знает, кто за кем, помогают друг другу. Натасканы хорошо, ничего не скажешь. Прошли хорошую подготовку. Чувствуется, что не новички.
Колонна, не снижая скорости, подкатила к школе, и высыпавшие из грузовика и «шестерки» чеченцы в черных масках ворвались в здание. Джафар и я под дулом его пистолета, тоже накинув на лица черные платки, поспешили вслед. Машины в момент исчезли из виду.
В школе поднялся крик, женский визг, послышались автоматные очереди. Тридцать боевиков действовали четко. Большая их часть разбежалась по классам и, угрожая оружием, заставила детей и учителей сидеть смирно и ждать. Другая часть взяла в заложники директора и весь обслуживающий персонал, включая и работников столовой. Еще с десяток встали с автоматами у окон и на этажах для охраны и наблюдения.
Широкая входная дверь школы была наглухо заперта. Джафар оккупировал кабинет директора, притащил меня за собой и велел готовиться к переговорам.
— Объявишь, что школа захвачена патриотами. Все, кто в ней находятся, включая детей, взяты в заложники. К полудню должны быть доставлены пятьдесят миллионов долларов и обеспечен беспрепятственный выезд из города всем участникам акции.
— С кем мне говорить? — обратился я к Джафару.
— Сейчас узнаем от директора.
Небольшого роста, сухонький, уже немолодой директор школы готов был услужить:
— Я могу вас соединить с мэром нашего города. Мы часто обращаемся к нему со своими проблемами, и он всегда нам помогает. В этом у него есть и личный интерес. В школе учатся два его внука.
— Это просто замечательно! — обрадовался Джафар, узнав о внучатах мэра. — Давай набирай его номер.
Директор взялся за телефон, покрутил диск, и после нескольких протяжных гудков мы услышали: «Алло!»
— Алексей Леонтьевич? — спросил директор. Удостоверившись, что трубку взял именно мэр, он освободил место для меня. Я уселся в директорское кресло и сказал все, что велел Джафар, предупредив в самом начале, что школу захватили патриоты и что принимать против них крутые меры не стоит, так как это вызовет напрасные жертвы среди школьников и учителей. И еще одно условие: если после полудня в течение часа не будут выполнены предъявленные требования, то один из заложников умрет. И так каждый следующий час.
Я дал отбой и уже не отвечал на непрерывные звонки. Следующий разговор с мэром должен был состояться только через два часа.
Представляю, что сейчас творится в городке и далеко за его пределами! Не сомневаюсь, что городской голова уже сообщил о ЧП в область, а оттуда и в Москву. Бедные дети! Под дулами автоматов сидят в классах вместе с учителями, перепуганные до смерти.
Да, у Джафара не дрогнет рука исполнить свою угрозу. Я ничего не могу предпринять. Следит за мной не только сам Джафар. По его поручению не сводят с меня глаз три его телохранителя. Придется действовать смотря по обстоятельствам.
Джафар расхаживал по коридору на первом этаже и по — хозяйски отдавал распоряжения, как в собственном доме. Разрешил чеченцам поочередно подкрепляться сухим пайком — бутербродами с колбасой и кофе. Предусмотрительный и заботливый командир. Зато, когда к нему обратился директор с просьбой отпустить повара и двух работников, чтобы покормить хотя бы детей, он наотрез отказал:
— Ничего, потерпят. Небольшое голодание полезно для здоровья.
И тут же предложил мне здоровенный гамбургер, прихваченный им специально для меня. Я, конечно, отказался, предложив ему съесть и мою порцию. Джафар выругался и швырнул бутерброд на пол. Непонятно откуда взявшийся кот мигом подхватил аппетитный кус и стремглав умчался в свое укрытие. Джафар поощрительно ухмыльнулся:
— Видал, как надо хватать добычу? Вот так и мы — рванем на себя и улетучимся.
Я покачал головой:
— В облаках витаете, Джафар. Я уверен, что вся страна уже переполошилась. Вам никто не позволит долго держать ребятишек в страхе, без еды и питья.
— Что они могут сделать? Атаковать нас, а может, разбомбить, как огневую точку в Грозном? Не посмеют. — Джафар был уверен в себе, в правильности своих расчетов и в успехе операции.
— Найдут возможность вас обезвредить, — не унимался я, рискуя обратить на себя его гнев.
— Нет охоты разубеждать тебя, да и не место здесь, — равнодушно отозвался Джафар. — Ты теоретик, и этим все сказано. А на моем счету десятки подобных дел.
Не знаю, что он имел в виду, но после его слов мне стало не по себе. Такой без колебаний пойдет на все, и его угроза убивать каждый час по одному заложнику, если вовремя не передадут выкуп, показалась мне вполне реальной.
Прошло два часа, наступило время второй стадии переговоров. Мэр уже был на проводе. Сухим от волнения голосом он сообщил, что о захвате школы уже знают в Москве и что все требования будут удовлетворены. Отсрочка вызвана сложностями доставки такой крупной суммы валюты. Мы договорились, что как только деньги прибудут, мэр даст об этом знать тремя короткими звонками, и мы тогда решим, каким образом они будут вручены.
Я передал весь разговор Джафару. Он удовлетворенно кивнул. Поманил меня пальцем к окну, у которого стоял сбоку и наблюдал за улицей. Я подошел и глянул туда, куда он показывал. Вся небольшая площадь у школы была забита легковушками. Милиция сдерживала натиск людей и строго следила, чтобы никто к зданию не приближался. Один за другим подъехали три «УАЗа», из них высыпали спецназовцы в бронежилетах и с автоматами на изготовку. Заняли позицию метрах в пятидесяти от главного входа.
— Это мне не нравится, — рассердился Джафар. — Срочно звони мэру, передай мое требование: пусть немедленно очистят площадь, иначе я тоже начну действовать. Плохо, когда говорят одно, а делают другое.
Набрал номер телефона. Долгие гудки, но никто не подходит.
— Ладно, подождем, посмотрим, что будет дальше, — сказал Джафар и что-то прокричал троим чеченцам, ожидающим за дверью директорского кабинета.
Через две минуты они приволокли двух напуганных молодых женщин.
— Вы кто? — спросил Джафар.
— Я преподаватель математики, а она историк, — ответила за двоих дрожащим от страха голосом та, что постарше.
— Сидите здесь, будете говорить с мэром, а ты, — это уже ко мне, — звякни еще разок, может, откликнется.
На этот раз повезло. Руководитель городка оказался на месте. Я передал ему новое требование командира, но он отказался его выполнить, сославшись на то, что это обычные меры предосторожности и тем, кто в школе, ничто не угрожает.
— Теперь говорите вы, — обратился Джафар к женщинам. — Передайте ему, что у вашего виска пистолет и что если через двадцать минут площадь не будет очищена, вы обе станете первыми жертвами. — Он достал пистолет и приставил к виску той, что отрекомендовалась за двоих.
Женщина помоложе, кажется, была на грани обморока. Учительница математики, как ни старалась говорить с мэром бодрым голосом, в конце концов сорвалась на рыдание, и это, пожалуй, стало наиболее убедительным доказательством, что главарь банды не шутит.
Через двадцать минут площадь опустела. Не стало не только милиции, но и жителей городка. Куда их оттеснили, непонятно. В пределах видимости не было ни души.
Джафар хорошо усвоил, что если смерть угрожает хотя бы одному заложнику, власти выполнят любое его требование. Женщин он отпустил, зато меня держал около себя как привязанного, и мне ничего не оставалось, как только строить в мыслях различные варианты захвата и обезвреживания террористов и освобождения заложников. Я понимал, что до их осуществления так же далеко, как сейчас от меня до Татьяны, а может, и дальше, но я все же меньше ощущал свое бессилие и как бы отгораживался от бандитов душой и телом.
Наступило критическое время. Джафар то и дело поглядывал на часы и нервничал, заставляя меня накручивать диск телефона. Однако на другом конце провода молчали. Мы и не договаривались больше о связи. Только о трех звонках, когда будут доставлены деньги. Пока что телефон безмолвствовал.
Внезапно зазвенели разбитые стекла, и в окна ворвались спецназовцы. Загремели автоматные очереди. Бойцы вели огонь на поражение. Но они не учли, что Джафар предусмотрел и этот вариант. Тотчас с верхних этажей по ним ударили свинцом. Один за другим падали солдаты. Офицер хотел было повести за собой несколько человек к лестничной клетке, но ему преградил путь Джафар со своими телохранителями. Этот момент я не упустил. Выхватив из кармана пистолет, который был у меня со времени захвата банка, приставил его к затылку Джафара.
— Считаю до трех. Быстро приказывай своим прекратить огонь! Раз, два… — Я не успел произнести «три», как он подкосил меня ударом ботинка по коленке и вышиб из рук пистолет.
Я рухнул на пол. От дикой боли помутилось в голове. Но все же успел увидеть перед собой дуло автомата. Уже прощался с жизнью, как вдруг все переменилось. На меня тяжело навалился Джафар, а рядом полегли его телохранители.
— Вставай, Павлуша, ты что-то залежался. — Мне протягивала руку Ия. — Пойдем поможем своим, они ведут бой наверху. Держи свой пистолет…