А Маргарита, оставив сына и шотландский эскорт в Амбуазе, с небольшой охраной уже скакала галопом в Лош. Очень скоро ворота мрачного донжона, чьи застенки заставляли дрожать даже самых храбрых, отворились, и Пьер де Брезе оказался на свободе… Хотя, говоря по чести, он не слишком страдал в заточении, пользуясь немалыми послаблениями.
Увидев перед собой Пьера де Брезе, Маргарита подумала, что воскресла ее юность. Оказывается, она не забыла сердечных волнений, над которыми в те времена взял верх милорд Саффолк. Но Пьер де Брезе не исчез, он лишь плавно отодвинулся в тень, оставшись в глубинах ее памяти и сердца. Маргарита его не забыла. Тяжкие испытания, необходимость найти опору возродили старую любовь. Им обоим хватило взгляда, чтобы понять: ничего не изменилось, все можно начать сначала. Рыцарь ее юности вновь заставил биться сердце Маргариты. Ей исполнилось тридцать два, Пьеру де Брезе – пятьдесят четыре, но они показались друг другу прекраснее, чем прежде. И небо над долиной Луары было таким же безмятежным, и ночи такими же звездными…
Людовик великодушно вернул бывшему узнику его земли и должность, чтобы англичане не посмели сказать, будто королева вернулась с любовником, которого выкрала из тюрьмы. Пьер де Брезе вновь стал великим сенешалем Нормандии и тут же объехал ее, встречая восторженный прием. А Маргарита, вернув своего рыцаря, переживала новую весну, счастливую еще и тем, что Эдуард, ее сын, проникся симпатией к другу матери. А почему, собственно, нет, если этот друг готов постоять за его права?
Зато англо-шотландская свита Маргариты не была настроена так радужно. Благородный Дуглас не унизился до ревности и принял новую любовь королевы, которую она не скрывала. А вот молодой Сомерсет отнесся к ней иначе. Сердце Маргариты он считал своим семейным достоянием, и оно должно было перейти по наследству от отца к сыну. Его недовольство повлекло за собой досадные разногласия в маленькой свите королевы.
Но, как бы там ни было, в августе 1462 года Маргарита, получив двадцать тысяч ливров, взошла вместе с сыном и Пьером де Брезе на корабль, возглавив флотилию из десятка судов. Флотилия держала курс на Тинмут, что неподалеку от Ньюкасла – порт, расположенный примерно в ста лье[17] от Лондона, поблизости от шотландской границы, наместник которого, по мнению Маргариты, был предан Алой розе. К несчастью для нее, ветер переменился и наместник, став горячим сторонником Белой розы, встретил корабли выстрелами из пушек. Флотилии пришлось срочно отступить.
– Плывем в Бервик, – решила Маргарита, – там мы точно будем в безопасности.
Но судьба вновь была не на ее стороне. Разразилась одна из тех летних бурь, какими славится Северное море. Она разметала флотилию и разбила три корабля. Большинство плывущих утонуло, а те, что спаслись и добрались до острова неподалеку от берега, были не спасены, а уничтожены моряками-йоркистами.
И все же остальные корабли доплыли до Бервика, отныне принадлежащего Шотландии, и там Пьер де Брезе разместил свой главный штаб. Маргарита, не медля ни минуты, послала эскорт за супругом в Харлех. Кто, как не он, должен был возглавить армию, собранную ради того, чтобы вернуть ему королевство.
Слух о возвращении королевы с новым войском и о воссоединении супругов распространился достаточно быстро, и немногие приверженцы Алой розы собрались и прибыли в Бервик. Среди них были два брата Сомерсета, Эдмунд и Джон Бофорт, а также молодой герцог Саффолк, что особенно тронуло сердце Маргариты. Сын Уильяма возмужал и взял в руки оружие отца.
Молодежь горела желанием как можно скорее идти на Лондон, но мнение Пьера де Брезе было иным. Будучи опытным полководцем, он считал, что их войску не одержать победы в открытом сражении, а значит, они должны вести партизанскую войну.
– Мы будем возвращать вам королевство по кусочку, – сказал он Маргарите, которой тоже очень хотелось ринуться на врага. – У нас нет пока достаточного количества солдат и денег. Нужно раздобыть и то и другое и обеспечить себя солидной поддержкой.
Осень и зима в Бервике остались в памяти Маргариты чудесным сном, полным мечтами о славе. Дни принадлежали войне, которая велась с успехом: пограничные английские крепости сдавались одна за другой, застигнутые врасплох стремительным нападением, а ночи принадлежали любви. В объятиях Пьера высокомерная королева, безжалостная воительница вновь становилась молодой, красивой, страстно влюбленной женщиной. Новый полководец вызывал не меньшее восхищение и у мужчин – он был рыцарем без страха и упрека. Король по-прежнему блуждал среди неведомых туманов, а Северное море не скупилось на свои. Но зимние ночи за толстыми крепостными стенами в покое, где в большом камине полыхали дрова, были такими сладкими на кровати под бархатным пологом! И так легко в эти ночи верилось, что все возможно вернуть и так легко дотянуться до победы.
Маргарита, счастливая вернувшейся к ней любовью, которая затмила ее прошлое, не придала значения ревности Сомерсета. Она считала его мальчишкой, который жадностью и гордыней пошел в отца, и не обращала внимания на чувства, о которых он твердил.
– Я не ваше наследство, – говорила она ему со смехом. – Моя любовь к вашему отцу переходит к сыну, как материнская.
– Но вы не моя мать, а я не дитя. Не думайте, что я буду долго терпеть привилегии великого сенешаля!
– Мы с ним знакомы с детства, и нет ничего удивительного, что я очень к нему привязана.
– К этому старику? Но посмотрите на него и на меня, он годится мне в дедушки!
– Вашими глазами смотрит ревность. Не будем больше говорить об этом. Ваше счастье, милорд, ждет вас совсем в другом месте. И я прошу вас оставаться моим дорогим другом и в будущем стать моим министром.
Сомерсет не желал ничего слушать, с каждым днем его гнев и недовольство возрастали. Одним весенним утром королеве сообщили, что молодой Сомерсет ночью покинул Бервик. Печально было и то, что уехал он не один: за ним последовал молодой герцог Саффолк.
От огорчения и обиды слезы закипели на глазах Маргариты.
– После моего супруга Сомерсет следующий в роду Ланкастеров. Надеюсь, всплеск дурного настроения и обиду он отправился переживать в один из родовых замков и присоединится к нам, когда придет день решающей битвы.
– Не рассчитывайте на него, – сообщил свое мнение де Брезе, у которого было время оценить юношу по достоинству. – Он молод, неистов и ненавидит меня. Мы с вами совершенно напрасно не принимали всерьез его ревность.
– Но не предаст же он собственный род и наше общее дело?
– Надеюсь, но не уверен.
Разобиженный, озлобленный Сомерсет перешел вместе со своими солдатами на сторону Белой розы. Кроме того, он сдал йоркистам замок Бамбург – самый важный опорный пункт Алой розы. Когда Маргарита узнала об этом, ее впервые в жизни покинуло мужество.
– Нас ждет катастрофа, – сказала она де Брезе. – Но я не хочу, чтобы она коснулась и вас. Вы нужны Франции.
– Вам единственной я хочу быть нужным. Мы отвоевали много земель и с каждым днем становимся сильнее. И пока нам никто не сказал, что противник доверился перебежчику.
Де Брезе не ошибся. Сторонники Йорков не только не раскрыли объятий Сомерсету, но даже не поблагодарили его за предательство, которого никто от него не просил.
Что было делать молодому человеку? Он вернулся и со слезами на глазах и в голосе молил Маргариту о прощении. Она простила. Скорее от усталости, чем поверив. Простила на словах. Большего он не заслуживал.
Между тем краткое пребывание Сомерсета в лагере Белой розы не прошло бесследно. Он передал врагу несколько весьма важных сведений, которыми Эдуард IV и Уорик поспешили воспользоваться. Так, например, он сообщил, что у королевы в скором времени соберется мощная армия, с которой она сможет идти на Лондон. Йоркисты решили добиться успеха быстротой действий. Они двинули свои войска первыми, дошли до Эксгема, неподалеку от пограничья, и таким образом вынудили де Брезе принять бой.
– Мы не можем допустить, чтобы нас заперли в Бервике. Здесь останется только король…
Увозить Генриха не было смысла. Улучшения становились все реже и длились все короче. Он узнал Маргариту, когда она пришла с ним проститься, и с ласковой улыбкой пожелал ей «хорошего путешествия». Еще он попросил ее заботиться о своем здоровье и поскорее вернуться к нему в часовню, чтобы вместе молиться Господу. Ни на секунду бедному больному не пришло в голову, что Маргарита отправляется сражаться за его трон.
Теплым майским днем со странной щемящей тоской Маргарита смотрела вслед костлявой фигуре короля в черном бархатном платье. Он медленно спускался по большой каменной лестнице. Почему-то ей показалось, что они никогда больше не увидятся.
Маргарита вновь облачилась в блестящие доспехи, и вновь рядом с ней был маленький принц. Мальчику исполнилось десять лет, и мать ни на минуту не желала с ним расставаться. Принца сопровождал Фортескью, его наставник. Верная Ализон осталась в замке. Она заболела и не могла следовать за обожаемой госпожой.
– Не волнуйся, я скоро вернусь, – успокоила ее Маргарита.
Ей самой очень хотелось в это верить, но как она могла не понимать, насколько не равны их силы?
Уорик был прав, когда решил не давать врагу лишнего времени.
Сторонники Алой розы сражались ожесточенно, героически. Воодушевленные присутствием королевы, они делали больше, чем могли. Один только Пьер де Брезе сразил не меньше десяти солдат. Но похоже, на всех деяниях Маргариты лежало проклятие… Видя, что поражение неизбежно, бедная королева подхватила сына и побежала куда глаза глядят.
Вечером 8 мая 1463 года уставшая до изнеможения женщина, держа за руку маленького мальчика, брела по Эксгемскому лесу среди кустов и колючек. Лес этот пользовался в королевстве дурной славой, укрывая под сенью разбойников и беглых солдат. Маргарита давно бросила где-то кольчугу, потому что задыхалась в ней, кусты рвали на ней платье. Мальчик, голодный и утомившийся, хоть и старался держаться мужественно, не мог сдержать слез. Наступила ночь.