Ехать было недолго, так что вскоре влетаем в операционную, где нас уже ждут. С помощью анестезиолога и двух медсестр вводим парню внутривенный наркоз и начинаем работать. Офигеть можно, как я весело покаталась, надеюсь в "ютуб" не попаду. Пару мест на руке и ноге болели, по ним заехал мой буйный конь, которого быстро заштопали и отправили наверх, в реанимацию приходить в себя, предварительно максимально зафиксировав.
Вышла из операционной злая, как тысяча чертей. Рядом с дверьми стоял Андрей.
– Селина Арнольдовна, почему вы не позволили помочь? Это же опасно.
– Потому что тебе не положено. Боссу своему не докладывай, а я не скажу, что с моей головы от таких скачек упала пара волосинок. И все тогда будут здоровы и счастливы.
Охранник-интерн грустно на меня посмотрел. Да, вот их Даниил-то построил. Вспомнила про горе-охранников с поста, с которыми надо разобраться.
– Андрей, надо бы с местной охраной поговорить, что-то они совсем от рук отбились. Только без членовредительства, я их все равно уволить хочу. Я завтра с главным этот вопрос обсужу.
Парень утвердительно кивнул, сделал пару звонков, объяснив кому-то суть проблемы.
– Все будет сделано в лучшем виде. А насчет беседы с вашим главным, то Даниил Александрович уже этот вопрос поднял, в тот же вечер после нападения на Вас. Просто еще не выполнили его пожелания.
Покачав головой, пошла в свой кабинет. Да, Арчинскому только намекни, что его ослушались и не исполнили требование. Будет похлещи меня разборки устраивать.
Разобрав свой письменный стол до состояния «там несколько кучек, и они подождут до завтра», отправились домой. На смену пришел Виталик, мы все трое попили чайку с тортиком (надо ж как-то стресс снимать), и Андрей отправился домой, а я без сил завалилась на кровать.
Не успела уснуть, как ожил мой мобильник. Не глядя, отвечаю.
– Кроха, привет! Я тут малость в бешенстве, и знаешь в чем причина?
Голос Даниила сбросил остатки сна, я резко села, понимая, что сейчас мне прилетит.
– Привет! Медвежонок, а ты чего среди ночи ревешь, как раненный?
– Это я значит раненный?! Это ты на всю голову больная! Какого черта на рожон лезешь?
Так, походу разборки не избежать. Сдали меня мальчики, вот гаденыши.
– Арчинский, тон сбавь. Это моя работа, и потакать твоим прихотям я не обязана. Я ж тебя не учу, как нужно работать, хотя мне тоже не все нравится.
На том конце снова что-то прорычали, очень нецензурное, а потом добавили:
– Что тебе не нравится в моей работе, ты о ней, вообще, ни черта не знаешь!
– Вот именно, кто бы рассказал! Но и того, что я знаю, мне хватает! – возмутилась я.
– Что? Что ты там знаешь?
– Ни черта не знаю, потому и интересно, как связан найденный труп в канаве на трассе и ты? Ведь парень– это напавший на меня.
– Я его не убивал, хотя хотелось до безумия. Его свои же убрали, как ненужный элемент. Но в следующий раз убью нахрен. Так что если не хочешь, чтоб я замарал руки по локоть в крови, не лезь в неприятности. Я доступно все объяснил.
Даниил не орал, но от его холодного и жесткого голоса волосы на затылке определенно встали. На заднем фоне у него что-то подало и ломалось, походу мебель.
Мне стало страшно, но боялась не его, а того что довела своими выходками до бешенства. Так странно, что тебя защищают, переживают и готовы на крайние меры.
– Медвежонок, прекрати ломать мебель. – я старалась говорить спокойно, но голос дрожал от эмоций. – Все хорошо, так что не надо портить имущество, причем чужое.
– Да, конечно, тебя только мебель волнует, а …
– Даня! – закричав, перебила мужчину.
Он замолчал, а я, глубоко вдохнув, продолжила уже более спокойным голосом.
– Даня, успокойся, пожалуйста! Правда, все хорошо. У меня на работе часто случаются всякие истории, это не зависит от моих желаний. Я знаю, что должна быть аккуратнее, но так вышло, и Андрей был рядом. Парни всегда со мной, они боятся даже вдох мой пропустить. Ночью меня проверяют, когда я сплю, так что приходится спать в большой теплой пижаме с заячьими ушками.
Даниил пару раз выдохнул, и заговорил привычным для меня голосом, с моей любимой хрипотцой.
– Я этих баранов предупредил, что если что-то пойдет не так и они оплошают, я из них чучела сделаю.
– Медвежонок, давай полегче. Парни и так стараются. Вон интернов моих изображают, умный вид делают и в блокнотиках чиркают.
– В курсе я, поржал с них малость, – услышала в его голосе улыбку и меня отпустило. Даже сама не заметила, как нервно теребила плед, боясь, что не успокою зверя.
– Кроха, ты скучаешь по мне? – Даниил спросил так тихо, что вначале думала, что показалось.
– Арчинский, я не могу по тебе скучать, так как твой дух всегда со мной в лице парней и нотаций по телефону.
– Селина, в курсе, что ты язва, а?
Я негромко засмеялась.
– Господи, ты только сейчас это понял? Я просто невыносимая язва с вечной головной болью и словесной диареей. У тебя есть шанс откреститься от меня безболезненно, просто не вернувшись из командировки.
– Кроха, даже не надейся. Я все сказал, ты моя, целиком, со всеми потрохами. Меня, вообще, все устраивает, так что прекрати собирать всякую ерунду.
– Ну, если твои фанатки оставят меня в живых.
– Фанатки? Мне казалось, этот период моей жизни остался в Америке.
Я вдохнула, расслабленно откинулась на подушки.
–Мечтать, Арчинский, никому не запрещено, но боюсь, твоя слава и здесь тебя настигла. Нас тут уже поженили, детей завели, а к твоему возвращению уже развод оформят.
– Хорошо, приеду и решу этот вопрос.
– Твои фаны считают, что я не в твоём вкусе, что ты пал жертвой моих махинаций с лжеребенком.
– Так, Кроха, еще один намек на разрыв наших отношений, и я к чертям собачьим бросаю дела и вылетаю домой, чтоб хорошенько проветрить твою голову и надрать сладкую задницу.
– Ты не знаешь, какая она на вкус, мы это уже обсуждали, – я счастливо улыбалась, прям от уха до уха. Спрашивается, к чему бы это?
– Звездочка моя, допоешься! Я тоже не железный, так что могу и сорваться. И вообще, что ты там делаешь? Больно голос счастливый?
– Ничего, спать собиралась, когда некоторые позвонили и в трубку орать стали.
– Что на тебе надето?
– Медвежонок, секс по телефону нынче устарел, минимум по скайпу.
– Крохаааа! – в его голосе послышались рычащие нотки нетерпения, от которых у меня не только волосы, но и соски встали. Официально себе заявляю, что стала «Даниломанкой».
– На мне та самая пижама-зайчик.
– Здорово, ты мне ее потом покажешь?
– Ты хочешь посмотреть на дурацкую, детскую пижаму с длинными ушами? – в моем голосе было столько удивления, что мужчина засмеялся.
– Нет, я не буду на нее смотреть, я буду ее снимать очень медленно и целовать каждый миллиметр твоего голого тела.
От этих слов меня бросило в жар, а представив то, о чем он говорил, почувствовала, как спазмом сжало низ живота. Я тяжело и рвано выдохнула. Так не бывает! Хорошо, может, бывает, но точно не со мной. Я же фригидная женщина с боязнью прикосновений.
Словно услышав мои мысли, Даниил продолжил рассказывать, как он обхватывает ртом мой сосок и прикусывает его, как спускается ниже, целуя кожу живота, а затем разводит ноги и зарывается лицом между моих бедер.
Арчинский что-то спрашивал, но я не особо понимала, да и ответить все равно бы не смогла. Все силы уходили на удержание трубки возле уха и попытки дышать ровнее. Его голос заполнял меня, я чувствовала его, прикрыв веки, видела его лицо с горящими глазами.
Приказ Даниила расстегнуть пижаму сначала вызвал всплеск недовольства в мозгу, но бешеные тараканы быстро его успокоили, стукнув хорошенько кувалдами. Мне стало все равно, что я делаю, что за стеной чужой человек, я хотела прочувствовать это до конца.
Придерживая плечом мобильник, расстегнула молнию.
– Что дальше? – прохрипела я.
– Теперь в точности делаешь все, что я говорю. Положи руку на грудь и поласкай сосок.
Господи, только хотела уточнить, что именно должна делать, как Даня продолжил мною руководить.
Я гладила груди и щипала соски, все в точности, как он говорил, и на приказ опустить руку между ног и поласкать себя не было ни одной секунды сопротивления. Этот мужчина меня мучил, не давая кончить, словно стоял рядом и точно знал, что и когда мне надо.
– Господи, Даня, прекрати, я больше не могу! – на мою мольбу в ответ хмыкнули и разрешили кончить.
Введя пальцы во влагалище глубже и зажав клитор, я кончила, прикусывая до крови губу. Святые угодники! В ушах несколько минут шумело, что я не могла разобрать слов Арчинского.
– Даня, я ни черта не слышу, подожди!
Отбросила трубку, приходя в рабочее состояние после первого полета на луну. Вместе с сознанием пришла и рассудительность. Стало стыдно. Понятно, что ничего незаконного и сверх неприличного я не делала, но щеки горели, и впервые в жизни я не знала, что сказать сейчас Даниилу. Что, вообще, принято говорить в таких случаях? Поблагодарить, похвалить или просто промолчать.
Неспешно приложила телефон к уху.
– Даниил?!
– О боги, ты живая! Я уже думал звонить Виталику, чтоб тебя проверил.
В его голосе слышалась улыбка на фоне беспокойства. Наверное, и, правда, переживал.
– Не напоминай про Виталю, мне и так неловко.
Мой голос все еще был сиплым, так что периодически приходилось прокашливаться.
– Селина, мне очень понравилось и тебе, я знаю, тоже. Так что не надо сейчас осмысливать эту ситуацию, хорошо? Когда я вернусь, мы это обсудим, если ты захочешь, но я планирую трахать тебя по телефону всякий раз, когда не будет доступа к твоему телу. Свою стыдливость закопай в ближайшем лесочке. Это нормально.
Мне полегчало после отповеди Арчинского. И, правда, мы оба взрослые люди…чего стесняться-то.
– То есть, если я сейчас позвоню коллеге и предложу секс по телефону, это будет в порядке вещей?