Вместо того чтобы последовать за Минти, я пошла прямо к миссис Эббот. Если это касалось подкаста, она должна была разобраться с этим. Меня поразило, как быстро миссис Эббот смогла найти, где именно Араминта и ее веселая банда зажали Кловер. Она отслеживала их местонахождение как через школьные пропуска, так и через установленные по всей школе камеры. Большой брат Оруэлла позавидовал бы. Я бы испугалась, если бы не была так поглощена событиями последнего часа.
Чувствую укол вины за то, что не видела, что творится у меня под самым носом. Этого могло бы и не случиться, если бы я была более бдительна и не спускала с нее глаз, как обычно. Она еще совсем ребенок. Я слышу щелчок двери и оборачиваюсь, чтобы увидеть, как миссис Эббот провожает Кловер. Взгляд ее опущен, руки скрещены на животе. Миссис Эббот закрывает за нами дверь – полагаю, теперь она будет разбираться с Араминтой и ее командой.
– Пойдем, прогуляемся, – говорю я Кловер и веду ее вниз по лестнице в сторону черного хода школы. Как только мы оказываемся снаружи, все еще молча, уходим подальше от любопытных глаз, глядящих на нас из окон. Я веду ее к покрытой мхом скамье, смотрящей на небольшой ручей. Тишину нарушает журчание воды. Тут до странного мирно.
– Так это ты? Н, я имею в виду.
Она пристально смотрит на воду, все еще не в силах взглянуть мне в глаза.
– Кловер, какого черта? – мягко говорю я.
– Айви, мне жаль. Правда, жаль. Я знаю, что должна была сказать по крайней мере тебе, что я делаю. Но я подумала, что если расскажу хоть кому-нибудь, то меня быстрее раскроют. – Она подтягивает обе ноги на скамью и кладет подбородок на колени.
– Что сказала миссис Эббот?
– Сказала, что я на грани исключения и что не должна продолжать вести подкаст с территории школы. Она не может совсем запретить мне делать его, но может запретить на территории школы. – Она пожимает плечами. Я внезапно понимаю, что Кловер сожалеет лишь о том, что попалась.
– Но ты ведь теперь перестанешь, да? Записывать его? Брать интервью? Лезть в чужое горе? – Разворачиваю ее к себе и смотрю прямо в глаза, чтобы она понимала, насколько я серьезна. – Кловер, ты влипнешь в огромное дерьмо, если продолжишь. Ты ведь знаешь это, так? Смерть Лолы – настоящее большое горе для множества людей. Для людей, которые пытаются справиться с этим, как могут, а ты со своим подкастом раскачиваешь лодку. – Я не снимаю ладоней с ее коленей, не свожу с нее глаз. Она, наконец, смотрит на меня.
– Я не могу обещать этого, Айви. Извини. Знаю, ты просто пытаешься присмотреть за мной, но я действительно верю, что это дело надо расследовать. Как ты и сказала, смерть Лолы – настоящее большое горе для многих. А как насчет тех, кто чувствует: в ту ночь случилось что-то еще? Ее семья? Ее брат? Что-то не так, Айви. Ты наверняка и сама это видишь. Ты ведь не можешь искренне верить в ту чушь собачью, которую несет полиция?
– Ты не имеешь права назначать себя частным детективом в расследовании чьей-то смерти! Тебе пятнадцать! Это выходит далеко за пределы школьных протестов и борьбы за то, что ты считаешь правильным. Тут замешаны реальные люди. – Я вздыхаю и кладу ладони себе на колени. Эту девчонку не остановить. И все же что-то говорит мне, что я не могу сердиться на нее, ведь она так напоминает меня.
– Именно. Мне всего пятнадцать, и посмотри, как далеко мне удалось продвинуться в расследовании! Я раскрыла то, до чего полиция даже не добралась! Как это возможно? Почему?
– Так ты на самом деле веришь в это? Что со смертью Лолы не все так просто?
– Верю, Айви. Я убеждена в этом. И я осторожна. Но подкаст уже стал слишком популярен… посмотри! – Она показывает мне приложение для подкастов на своем телефоне и обзоры, которые собрала. Сотни. И тут не только студенты Иллюмен Холла, но люди со всего мира. – У него уже пять тысяч загрузок. Людям интересно, и они верят, что то, чем я делюсь, поможет. Я ничего не брошу. – Она откидывается на скамейку и взбивает волосы. – Слушай, Айви, честно, мне жаль, что я не рассказала тебе. Когда ты прислала мне письмо, я едва не призналась. На самом деле я набрала ответ, а потом струсила. У меня все еще оставались кое-какие зацепки, и анонимность Неизвестного Голоса была очень полезна. – Затем выражение ее лица внезапно меняется. – Погоди. Араминта от тебя узнала, что это я?
– Я нашла нотный лист, который дала тебе, в том самом ежегоднике, про который ты говорила в подкасте. Араминта подслушала. Мне жаль. Я не хотела выдавать тебя раньше, чем мы поговорим.
Она вздыхает, плечи ее опадают.
– Полагаю, теперь все изменится, когда вся история вскрылась. Ты видела эту твою соседку? Американку?
– Одри?
– Ага. Она была в уборной, пыталась спасти меня от разъяренной своры Араминты. – Кловер коротко смеется. – Все же хорошо, что она попыталась.
– Честно говоря, не думала, что она на это способна, – говорю я.
Кловер вскидывает брови.
– Да, ты осудила эту девушку в ту минуту, как она вошла в свою комнату.
– Виновна, – признаю я.
– Готова ручаться, у нее есть какая-то история, – говорит Кловер. Потом ее взгляд вспыхивает озарением. – Но, слушай, теперь, когда ты знаешь, ты ведь можешь помочь мне с моей историей? – Она наклоняется вперед. – Я голову сломала, пытаясь придумать, как попасть на верхние этажи. Мне либо нужно позаимствовать твой пропуск, или ты сама можешь пойти туда и достать то, что мне нужно?
– Кловер, нет. Я не буду помогать тебе в этом!
– Хорошо. Тогда не надо. Но скоро ты поймешь, что в этой школе больше тайн, чем ты думаешь, Айви, и пожалеешь, что не послушала меня. – С этими словами она подхватывает свой рюкзак, набрасывает его на плечо и убегает.
24. Одри
С тех пор как стало известно, что за подкастом стоит Кловер, школьные сплетни разгорелись не на шутку. И все не стихнет обсуждение инцидента в уборной – репутация Араминты определенно пострадала.
Но хуже всего для меня то, что Араминта и Бонни не разговаривают со мной. Теодор прячется от меня. Я оттолкнула всех в школе. Мне также пришлось выдержать двухчасовую лекцию, которую отец устроил мне в «Фейстайме», – он удосужился позвонить мне впервые за месяц – сказал, что я не уйду из школы, что мне нужно обрести внутренний стержень и выстоять, бла-бла-бла.
Итак, без друзей и с перспективой провести в этой школе в одиночестве еще восемнадцать месяцев, я брожу по коридорам, словно какой-то призрак.
Я медленно поднимаюсь по лестнице в Дом Гелиоса, едва переставляя ноги. Но когда добираюсь туда, дверь загораживает мужчина, который изучает портрет Лолы. Я стараюсь по возможности не смотреть на картину. Ужасно, что она выглядит как живая. Не удивительно, что по школе ходят слухи, будто бы она приходит ко многим во сне.
– Извините, – начинаю я и замолкаю, увидев его лицо. Это Патрик. Он осунулся, голубые глаза затуманились. Мой голос смягчается. – О, здравствуйте. Что вы тут делаете?
Он смотрит на меня, и уголки его губ приподнимаются в легкой улыбке. Он вытирает рукой глаза.
– Одри. Привет. У меня была назначена встреча с миссис Эббот, после того как выяснилась личность автора подкаста. Я хотел поговорить с девушкой, как ее зовут, Кловер?
– Да, верно. Мне так жаль, для вас это должно быть очень трудно. – Я протягиваю руку и кладу ладонь ему на плечо. Это кажется правильным.
– Хотя я дал ей свое благословение. Не думаю, что Кристина была этому рада. – Он смеется моему замешательству. – Вы знаете ее как миссис Эббот. Но я подумал, чем больше людей ведет расследование, тем лучше. Надеюсь, ей удалось сделать больше, чем получилось у меня. – Он вздыхает, затем поднимает взгляд на картину.
– Мне жаль, что я отказалась помогать тогда.
– Все нормально. Я просил вас о слишком многом совершенно внезапно. Полагаю, я все еще отчаянно хочу выяснить, что случилось и почему.
Я пожимаю плечами.
– Иногда происходят ужасные вещи.
– А иногда ужасные вещи совершают ужасные люди, – отвечает он, и его голос дрожит.
– Совершенно верно. – Мой голос едва не ломается, и я зажмуриваюсь. На этот раз я чувствую его руку у себя на плече. Прежде чем я успеваю это осознать, он притягивает меня в свои объятия.
– Я надеялся снова увидеть вас, когда буду тут. Спасибо за то, что пытались. За то, что выслушали, – произносит он.
Я открываю рот, чтобы сказать, что вообще ничего не пыталась, но он разворачивается и уходит назад вниз по лестнице, вглубь школы.
Я обнимаю себя руками, так же, как он обнимал меня, легкая дрожь пробегает по телу. Хотела бы я что-нибудь сделать для него. Он кажется таким потерянным. И смерть Лолы, конечно же, дело темное. Естественно хотеть справедливости. Точно так же, как это случилось дома.
Мне становится слегка дурно.
Может быть, Тайлер и получил по заслугам, но кто в конце концов покинул эту проклятую страну?
Я закрываю глаза и прислоняюсь к стене.
Может, поэтому я не могу отпустить всю эту историю? И хотя я поклялась себе не ввязываться ни в какие драмы в этой школе, вот я, стою здесь и раздумываю, чем можно было бы помочь.
Вспоминаю его визитку и номер, который сохранила в телефоне. «Проверьте “Общество сороки”». Но что я знаю? Я и сорок-то никогда близко не видела, пока не приехала сюда, а теперь вижу их повсюду. У них странное оперение, которое на первый взгляд кажется черно-белым, но на самом деле у него такой маслянистый блеск, который при ином освещении становится голубовато-фиолетовым. Это вроде даже красиво. Они бродят по территории, выскакивая всякий раз, когда я выхожу подышать свежим воздухом. И, конечно же, есть еще сорочий пруд.
Я так и не вернулась к нему с подношением. От этой мысли меня бросает в дрожь. Может быть, все эти неудачи – не совпадение.
Делаю глубокий вдох, оглядываюсь, нет ли учителей или шпионящих префектов, а затем посылаю сообщение Патрику.
Было приятно увидеться с вами сегодня. Надеюсь, из Кловер выйдет детектив лучше, чем из меня.