— Зря будете стараться, мадам. Это все было до женитьбы, а теперь я образец примерного поведения.
— Не знаю, не знаю, — продолжила свою мысль Саёри. — Сколько же нужно выпить, чтобы абсолютно ничего не помнить… Не верится мне, что он так напился перед ответственной ночью.
— «Перед ответственной ночью» — это вы хорошо сказали, — кивнул Эбизава. — Но человек пьющий порой теряет чувство меры. Кстати, у Аканэ было много спиртного?
— Что вы! — живо отозвалась Сэйко Коно. — Аканэ вообще не пила, так что никаких запасов у нее не было. Когда мы играли в карты, Оотагаки намекнул, что неплохо бы пропустить стаканчик. Ну, я сходила к себе и принесла виски. Но бутылка была неполная.
— И пил он один?
— Нет, я выпила и Чизуко Хамамура тоже.
— А льда не было?
— Не было. Мы с Чизуко выпили безо льда, по одному бокалу.
— А воду пили?
— Мы — нет. А Оотагаки пил, после нескольких бокалов виски его, видно, мучила жажда.
— А еще что-нибудь пили? Не обязательно спиртное, чай там или кофе? — вдруг заинтересовался Сиоми.
Кёко не поняла, почему он об этом спрашивает, но взглянула на него с надеждой — очевидно, Сиоми неспроста задал такой вопрос.
— Да, я вспомнила, — сказала Сэйко Коно. — Под самый конец мы пили чай. Чизуко сказала, что у нее есть очень хороший сорт — «липтон», сходила к себе и принесла.
— А потом, когда мы пришли, Оотагаки съел несколько пирожных, — добавила Саёри. — Мы принесли ояки.
— Это с начинкой из соевого крема, да?
— Да, Аканэ их очень любила, вот мы и купили, собираясь ее проведать.
— Любитель спиртного и любитель сладкого… Все, значит, вместе! — Эбизава даже языком причмокнул, словно восхищаясь таким редким сочетанием.
— Он ел и приговаривал, что заедать выпивку сладостями — плохо для желудка.
— Точно! — подхватила Сакаэ. — Аримура, как услышал, сбегал и принес какое-то желудочное лекарство.
— Вы уверены, что желудочное? — спросил Сиоми.
— А какое же еще подойдет в таком случае? Я тоже взяла немножко и приняла на следующий день после еды…
— Давайте подведем итоги, — произнес Эбизава, снова беря бразды правления в свои руки. — После сегодняшней нашей беседы четко обозначились вопросы, на которые мы должны постараться дать ответ. Во-первых: что имела в виду Аканэ, когда говорила о чем-то очень хорошем. Во-вторых: ни у кого из свидетелей не сложилось впечатления, что Оотагаки сильно опьянел. Во всяком случае, когда уходили последние визитеры, он вполне отдавал себе отчет в своих действиях. Спрашивается — что подействовало на него таким оглушающим образом, что он полностью отключился. Этот момент очень важный для его защиты, если допустить, что преступление совершил он. И последнее — то, о чем мы уже говорили ранее: если убийца не Оотагаки, а некий X, как проник он в комнату, как ухитрился, уходя, запереть дверь изнутри.
Кёко, внимательно слушая, втайне любовалась Эбизавой. Обычно ей нравилось наблюдать, как он, поставив локти на стойку, лениво потягивает виски. Но такой, как сейчас, — собранный, сосредоточенный, четко излагающий свои мысли — он ей тоже очень импонировал.
— Эбизава-сан, — сказал Ясиро, — хочу сообщить вам о результатах вскрытия. Причина смерти: удушье в результате удушения галстуком. На затылочной части головы след от легкого удара. Однако повреждение настолько незначительное, что не могло привести даже к потере сознания. Это, пожалуй, все. Да, еще одно удалось узнать: мочевой пузырь оказался совершенно пустым…
— Так, так, пустой мочевой пузырь… — Эбизава, прикрыв глаза, на короткое время задумался. — Получается, что ее убили сразу после того, как она сходила в туалет…
— О, в связи с этим я кое-что вспомнил! — оживился Сиоми. — Вчера я беседовал с младшей сестрой Аканэ. Из ее слов следует, что туалет находится очень близко от их комнаты и зимой, когда холодно, они ночью почти всегда туда ходят. Она еще упомянула об удобстве их замка: поставишь ручку в определенное положение — не надо беспокоиться, что дверь захлопнется.
— Значит, Аканэ легла в постель с Оотагаки, потом встала, пошла в туалет, и тут ее убили… — задумчиво произнес Ясиро. — Опорожненный мочевой пузырь в какой-то мере опровергает версию Оотагаки. Я думаю, стоит еще покопаться в этом деле; а?.. Пожалуй, не надо давать в газету подробностей признания подозреваемого. Сообщим лишь о самом факте.
Ясиро поднял телефонную трубку.
— Давайте распределим обязанности — кому чем заняться. Кстати, скажите, Мураока-сан придет?
— Да, конечно, — ответил Ясиро, набирая номер. — В полиции началась мышиная возня, вот его и попросили выяснить, что к чему. Думаю, он скоро появится.
— Это имеет отношение к нашему делу?
— Да. Помощник полицейского инспектора, проводящий расследование, собирался повторно допросить младшую сестру убитой. Мураока хотел с ним поговорить.
— И чем же вызван такой интерес?
— Ну как же! Вчера она не ночевала дома, и уже одно это кажется полиции подозрительным. Кроме того, нашлись люди, видевшие ночью, примерно в то время, когда произошло убийство, неподалеку от «Сираюки-со» женщину, похожую на Миэ.
— Так поздно, посреди ночи? — недоверчиво спросила Кёко.
— Помните — шел снег? Почти всю ночь на трамвайной линии работали снегоочистительные машины. Водители порой останавливались и проверяли пути. Один из них в начале второго около «Сираюки-со» заметил какую-то женщину. По описанию похожа на Миэ.
— Но это же всего лишь предположение!
— Разумеется! И все-таки, несмотря на валивший снег, водитель разглядел, какого цвета пальто и шарф. Так что вроде бы все сходится. — Ясиро говорил таким тоном, словно сам не сомневался, что это была Миэ.
— Ну, это еще далеко не доказательство! — возразил Эбизава. — Как выяснилось, почтовый служащий тоже описал женщину, похожую на сестру убитой, а оказалось, что это Коно-сан.
— Да, действительно! Как ни странно, но между обитательницами «Сираюки-со» есть некоторое сходство в росте, фигурах… — согласился Сиоми. — Но полицию настораживает упорное нежелание Миэ сказать, где она провела эту роковую ночь. Короче говоря, у нее нет алиби.
— Как вы думаете, — обратился Эбизава к Ясиро, — будет ли у Мураоки-сан время заняться нашими делами?
— Конечно! Он скоро придет. Кроме него еще трое занимаются интересующими нашу газету вопросами.
— Прекрасно! В таком случае включаем его в нашу, так сказать, разведгруппу. Мне кажется целесообразным работать по двое — в каждой паре соседка Аканэ и корреспондент…
Распределились следующим образом: Сиоми и Дзюнко Нисихара, Ясиро и Сэйко Коно, Мураока и Сакаэ.
— А я? — обиженно спросила Кёко, горевшая желанием действовать.
— Мы с вами уже не молоденькие, — усмехнулся Эбизава. — Так что пока останемся здесь и будем выполнять роль связных.
Кёко не понимала истинных намерений Эбизавы и внимательно наблюдала за выражением его лица.
— Ну что ж, мы попробуем выяснить, что Аканэ подразумевала под «очень хорошими новостями», — сказал, поднимаясь, Сиоми.
— Пожалуйста! А Ясиро-сан и Коно-сан я попросил бы повидаться с младшей сестрой убитой. И — если представится случай — попытаться узнать, отчего Оотагаки впал в беспамятство. Поговорите, с кем найдете нужным, авось что-нибудь и всплывет… А когда вернется Мураока-сан, я ему тоже дам задание, — с этими словами Эбизава проводил четверых до двери.
Глава 11. Расследование
Сиоми обрадовался, услышав, что будет в паре с Дзюнко Нисихарой. Он обратил на нее внимание еще вчера вечером: прекрасная фигура, что для манекенщицы естественно, изящество, точеные черты лица. Тот тип, что всегда привлекал Сиоми. «Как бы не влипнуть», — подумал он и, пытаясь сохранить душевное равновесие, принялся выискивать в Дзюнко недостатки. Но… напрасно. Ему нравилось, как она курит, как садится, как перекидывает ногу за ногу. Естественность, грация. Ни тени рисовки или высокомерия, зачастую свойственного красивым женщинам. Поздно вечером, возвращаясь домой из «Дэра», он почувствовал, что увлечен не на шутку. Сегодня, войдя в бар, сразу отыскал ее взглядом и успокоился — она здесь.
Как только они сели в редакционную машину, Сиоми попросил водителя поехать в кафе «Такт».
— Разве у нас есть время на кафе? — удивленно спросила Дзюнко.
— Да ладно, выпьем чаю, а там уж примемся за работу… Надо наметить план действий. И вообще… разрешите мне хоть немного использовать ситуацию…
— В каком смысле?
— Ну-у… — протянул Сиоми и замолчал. Небось сама понимает. А начнешь объяснять — получится пошло.
— Кстати, я хотел вас спросить, что представляет собой эта актриса, с радио?.. Сэйко Коно, да? Что она за человек?
— А что именно вас интересует?
— Вы не замечали, она ладила с Аканэ?
— Ну, подробностей я не знаю, но, по-моему, они были в приятельских отношениях.
Прикрыв глаза, Сиоми задумался. Эта самая Сэйко Коно почему-то казалась ему подозрительной. Уж больно активная. Была у Аканэ в тот вечер. Принесла виски, когда Оотагаки заикнулся, что неплохо бы выпить. Пошла в снегопад на станцию отправлять телеграмму… А сегодня взяла отгул, с утра прибежала в «Дэра»… Однако Сиоми не мог как следует сосредоточиться, закрытые глаза не помогали. Мешал дразнящий цветочный аромат духов Дзюнко, особенно на поворотах, когда она чуть склонялась в его сторону. Мысли путались.
— А Коно-сан что-нибудь… — начала было она, не выдержав долгого молчания.
Но в этот момент машина остановилась у входа в «Такт». Сиоми, чуть подумав, велел шоферу вернуться в редакцию.
Дзюнко Нисихара понимала, что этот репортер увлечен ею. Выбирая место за столиком, она села так, чтобы Сиоми очутился от нее справа. В этом положении он мог любоваться ее профилем и маленькой родинкой под правым ухом, которая очень нравилась ей самой.