— Можете удирать, — донеслось ей вдогонку. — Беседу мы уж как-нибудь состряпаем…
Спустившись бегом по лестнице, Миэ выскочила на улицу. Прямо у подъезда стояла машина с белым номерным знаком. Молодой мужчина, сидевший рядом с водителем, вышел из машины и распахнул заднюю дверцу:
— Прошу вас!
«Ишь ты, полиция домой доставляет», — подумала Миэ и села на заднее сиденье.
— Прикажете в «Сираюки-со»? — спросил незнакомец.
— Да, спасибо. — Миэ подумала, что у этого полицейского по сравнению с другими прямо-таки изысканные манеры.
— Если позволите, я хотел бы вас спросить, какие вопросы вам задавали в полиции? — сказал мужчина, вновь севший рядом с водителем.
Машина внезапно прибавила скорость. «Это не полицейский, — подумала Миэ. — Заманили!» В переднем зеркальце она видела улыбающееся лицо незнакомца, но ей стало не по себе. Миэ осторожно потянулась к дверной ручке: надо попытаться выскочить.
Заметив ее движение, мужчина обернулся и придержал дверь.
— Я не бандит. Простите, забыл представиться. Я из газеты «Хокуто-ниппо», — с этими словами он протянул ей визитную карточку.
«Таизо Сиоми», — прочитала Миэ.
Миэ пригласила Сиоми к себе. Не в пример репортерам, засыпавшим ее в полиции бесцеремонными вопросами, он держался подчеркнуто вежливо и приветливо. Пожалуй, стоит с ним поговорить: он может дать дельный совет.
— Какая у вас хорошая комната, — сказал Сиоми, осматриваясь.
— Да, хорошая. Диван раскладывается, на нем можно спать вдвоем. Нам с сестрой было очень удобно…
— Понятно… И что, во всех комнатах такие же?
— Нет, как раз наоборот. Везде одинарные диваны. А мы, поскольку жили вдвоем, попросили двуспальный… Впрочем, еще в двух комнатах — четвертой и пустующей второй — тоже двуспальные… Не знаю, как теперь я буду… Вряд ли здесь останусь. Слишком роскошно для одной… — Миэ была очень возбуждена. Смерть сестры, трагические обстоятельства этой смерти, изматывающий допрос в полиции — все это обрушилось как снег на голову. Нервное перенапряжение требовало разрядки. Ей необходимо было выговориться, и она начала рассказывать.
…Вчера около пяти часов вечера, едва она пришла на работу в «Пиджён», ее позвали к телефону. Звонила Суми.
— Это ты, Миэ-тян?.. Понимаешь какое дело… Ты уж меня извини… Ну, в общем, не могла бы ты сегодня где-нибудь переночевать? Не дома…
— Пожалуйста, конечно! А что, случилось что-нибудь? — Миэ слегка забеспокоилась. Как правило, раз в неделю она не ночевала дома, но по собственной инициативе. Сестра никогда ее об этом не просила.
— Нет, нет, ничего не случилось! Просто я кое-что надумала… Не по телефону же говорить. Увидимся, я все тебе объясню.
— Ну хоть намекни! Я же беспокоюсь.
— Не беспокойся, все в порядке. Ничего плохого не происходит. Наоборот, все хорошо… и даже очень!.. Поняла?
— Кажется, догадываюсь. Ты стеснительная, в гостинице никогда не была… Разумеется, дома лучше. Все правильно!
— Ты о чем?.. Ой, какая дурочка!.. Ну ладно, договорились.
Миэ положила трубку. Настроение у нее поднялось. Интересно, кто избранник сестры. На легкую связь с кем попало она не пойдет. Значит, встретила настоящего человека. Видно, он скромный, малоопытный, раз не приглашает девушку в гостиницу для свиданий. Все понятно, переполненная чувствами Суми приведет его домой. А она, Миэ, с радостью выполнит ее просьбу и переночует в другом месте…
Сиоми слушал очень внимательно.
— Знаете, — сказал он, — как-то странно… Почему такая спешка? Разве ваша сестра не могла подождать? Ну, я имею в виду — до того дня, когда бы это совпало с вашими планами.
Миэ даже усмехнулась:
— Вы так думаете, Сиоми-сан? Ждать… Неужели вам непонятно такое состояние, когда ждать просто невозможно?
— Не знаю, не знаю… — Сиоми слегка смутился. Потом кивнул: — Наверное, вы правы…
Однако Миэ почувствовала, что не полностью его убедила.
— А потом все было так ужасно! — продолжала она. — Я ведь ничего не знала, даже и подумать не могла… И вот вернулась домой около полудня, а она… а ее…
— А радио вы не слушали? В «Новостях» передавали…
— Нет, я никогда не слушаю «Новости».
— Да-а… Страшное потрясение.
— Еще бы! Я и опомниться не успела… Такое ведь сразу и не доходит… Да, не успела опомниться, как вызвали в полицию. А там… — ее передернуло, — со мной разговаривали так, словно я и есть убийца.
— То есть, как это? — Глаза Сиоми резко сверкнули.
— А вот так! Профессия такая, легкомысленная, что ли, с их точки зрения. Чего там с кельнершей церемониться!
И Миэ подробно рассказала, как с ней обошлись в полиции. Сиоми, время от времени задавая короткие вопросы, все заносил в записную книжку.
— Полицейские такие противные! Придираются, подлавливают на пустяках. А уж вопросы задают. Представляете, даже спросили, в каких я отношениях с Оотагаки-сан!
— Что, что?! Вы — с Оотагаки? — Сиоми, лизнув карандаш, уставился на Миэ.
— Да! Я же говорю — с кельнершей из бара они не церемонятся. Но ведь, даже если предвзято относиться к нашей профессии, вопрос все равно чудовищный!
— Гм… — Сиоми больше не смотрел на Миэ. Он машинально продолжал лизать карандаш, словно это помогало ему сосредоточиться. — А вам не приходило в голову, почему вам задали этот вопрос?
— Да я и думать не хочу почему. Свинство, и все!
— Не только свинство… Тут, может быть, другое.
— Что же?
— Полиция может предполагать, что вы являетесь соучастницей преступления. Я, конечно, не уверен… это всего лишь мое мнение.
Миэ оторопела. Вот, значит, куда гнул этот отвратительный инспектор!
— Да вы представляете, что говорите? Я — соучастница?! Ведь сестра же она мне, сестра!
— Я-то вас понимаю! Но у них работа такая — всех подозревать.
— Встает вопрос о мотивах преступления. Вы сами-то можете хотя бы предположить, почему Оотагаки убил вашу сестру?
— Представления не имею.
Почему… Этот вопрос мучил Миэ. Оотагаки она видела всего два раза. Познакомилась с ним однажды вечером. Возвращаясь с работы, проходила мимо «Дэра» и увидела сестру с каким-то парнем. Это и был Оотагаки. Они шли в ресторанчик поесть суси. Пригласили ее с собой.
И еще раз. Днем. Миэ с сестрой делали покупки в универмаге и случайно встретили Оотагаки. Все вместе ненадолго зашли в кафе, попили чаю. Родом Оотагаки, кажется из Асахигавы. Сын врача. Совсем еще сосунок, робкий такой, застенчивый, но, как видно, самолюбивый. И хорошо воспитан, никакой развязности, может быть, потому и казался робким. Двух коротких встреч оказалось достаточно, чтобы понять, как он относится к Суми — тут явно нечто большее, чем просто симпатия.
— Вы сами подумайте, как он мог сделать такое?! Нет, нет, не верю! И ведь он любил ее… Там мне во всяком случае казалось…
— А ваша сестра?
— Мы с ней об этом не говорили. Но, по-моему, Оотагаки-сан ей нравился.
— И все же как складывались их отношения?
— Ну, ничего такого там не было… Суми вряд ли бы пошла на связь с ним. Он ведь еще студент, да к тому же из хорошей семьи. И младше нее. Знаете, какие бы начались сплетни и обвинения!
— Но тогда почему же вчера…
— Не знаю. Не могу понять.
Миэ действительно не понимала, почему Суми оставила его ночевать. Может быть, он перепил и к ночи совсем раскис? Да нет, она ведь звонила в пять часов, значит, все решила заранее. Странно… А что, если это как-то связано с тем обстоятельством, которое сестра тщательно скрывала…
— Миэ-сан, — прервал ее размышления Сиоми, — у меня возникла одна мысль… Вы уверены, что ваша сестра оставила у себя именно Оотагаки?
— То есть как?..
— Ну, предположим, у нее уже кто-то был, не важно мужчина или женщина, и тут появился Оотагаки… — Сиоми почесал голову. — Нет… все равно странно. Ведь есть свидетели, что они пришли вместе часов в восемь.
— Да. И кроме того, говорили, что дверь была заперта изнутри.
— Совершенно верно! Кстати, я хотел посмотреть, как устроен замок… — Сиоми подошел к двери. Замок запирался изнутри не ключом, а поворотом ручки. Сиоми повернул ее. — Скажите, если оставить в таком положении, снаружи нельзя открыть?
— Нельзя.
— А когда вы уходите, то снаружи запираете ключом и ключом же открываете?
— Да, снаружи как обычно. Видите, замочная скважина не сквозная, только с внешней стороны замка. Очень удобно, никто не может подсмотреть, что делается в комнате.
Сиоми несколько раз повернул ручку.
— Нда-а, хорошее устройство. Если дверь заперта, даже щелочки не остается… Знаете, в детективах порой пишут, как открывают замки: пропускают в скважину или в щелочку проволоку и прочее. А тут другая система. Получается, что, кроме Оотагаки, никого тут не было, никто не мог войти и выйти, если ручка изнутри все время оставалась в положении «заперто». Скажите, вы запираетесь, когда ложитесь спать?
— Да. С этим замком вообще никаких проблем. Если ночью понадобится в туалет — а мы с сестрой почти всегда выходили ночью — открыть очень легко, повернешь ручку и все. И света зажигать не надо. А когда возвращаешься, не боишься, что дверь захлопнулась.
— Значит, погасив перед сном свет, вы потом, когда вставали, его уже не зажигали?
— Конечно. Привыкли открывать на ощупь.
Сиоми спрятал записную книжку и закурил.
— Признаться, я надеялся, что после разговора с вами в голове у меня прояснится, и я, может быть, пойму, почему этот серьезный, скромный, прилежный студент совершил тяжкое преступление… Но… — он, усмехнувшись, развел руками, — так и не понял.
— К сожалению, ничем не смогла вам помочь… А что говорит сам Оотагаки-сан?
— Как сейчас, не знаю, но до двух часов дня — это время, когда мы даем последнюю информацию для вечернего выпуска, — он категорически отрицал свою причастность к преступлению.
— Так я и думала! — воскликнула Миэ. Она ведь с самого начала не верила в виновность Оотагаки.