Богдан молча садится на стул, делая глоток горячего кофе. В течение двадцати минут, мы выбираем семь париков для примерки, которые нам доставляет какой-то из Шелестовских помощников.
– Если ты не хочешь, мы никуда не пойдём. Дело ведь не в этом, – кивает на принесённую коробку, – я понимаю, что ты не слишком хочешь с кем-то общаться…
– Нет, я пойду, – делаю шаг вперёд, – пойду. Маме позвоню только.
Мама очень положительно реагирует на эту идею. Воодушевлённо так.
Я же закрываюсь в комнате с доставленной в нашу квартиру коробочкой. Там несколько париков, один очень напоминает мою причёску в школе. Улыбаюсь, трогая лоснящиеся пряди. Надеваю этот шедевр на голову, смотря на своё отражение в зеркале. Миленько. Даже непривычно, но я похожа на саму себя восьмилетней давности. Блондинка с волнистой копной волос.
Подкрашиваю остатки ресниц и, напялив белый брючный костюм с черной атласной майкой на тонких бретельках, иду к Шелесту. По дороге достаю из чемодана туфли, мама подсуетилась и привезла сюда почти весь мой гардероб. Надеваю на ходу сначала одну туфлю, потом другую. В момент вырастаю сантиметров на десять.
Богдан, заметив меня, откладывает телефон в сторону, осматривает с ног до головы. По его лицу не ясно, нравится ему или нет. Убираю руки в карманы брюк, останавливаясь в десяти сантиметрах от Шелеста. Кадык на его шее подёргивается, Богдан сглатывает, довольно и одновременно хищно улыбаясь.
– Ты ах*енна, – притягивает к себе, касаясь губами моего виска.
– Ты скажешь, куда мы идём?
– Небольшая вечеринка в честь переноса базы подготовки. Будут только свои.
– М-м-м, здорово.
Шелест решил познакомить меня со своей командой, друзьями… остаётся надеяться, что воспримет его компания всё адекватно. Ведь он же собирался жениться на другой, как бы ни было, это очень и очень весомый аргумент. Но если мыслить глобально, то мне плевать. Мне нет дела до чужого мнения, и до чужих проблем тоже, у меня своих столько, что явно не позавидуешь.
В дверь раздаётся звонок. Видимо, это мама. Иду в прихожую встречать.
– Какая ты красивая, – целует в щёку, сжимая в объятиях, – отдохни немного.
– Спасибо, – обнимаю себя руками.
– Вечер добрый, мы уехали.
Богдан как-то безэмоционально отходит в сторону, пропуская маму в комнату.
Мы спускаемся к машине, Шелест открывает мне дверь и всю дорогу сжимает мою ладонь. Я смотрю в окно, машина останавливается у какого-то ресторана. Но внутри довольно шумно, играет громкая музыка, проносятся вспышки яркого света, видимо, это заведение сегодня полностью арендовано и переделано под этот вечер. Не отхожу от Богдана, попутно рассматривая присутствующих здесь людей. Я никого не знаю, хотя нет, замечаю Макса, нашего одноклассника, он не изменился, и Мелковы здесь.
– Шелест! – громкий голос сзади, оборачиваемся.
Перед нами стоит парень, он кидает на меня заинтересованный взгляд, но быстро переключается на Богдана.
– Можно тебя на пару слов?
– Я на минуту, – выпускает мою ладонь, – не скучай.
Киваю, останавливаясь у стены неподалеку от пирамиды с мартини. Чувствую слабость, хочется присесть, но мне не позволяют. На всех парах ко мне подбегает моя школьная подружка, если её так можно назвать.
– Гера?
– Герда, – поправляю на автомате.
– Вот так встреча. Не знала, что вы с Богданом общаетесь, – крутит в руке бокал, наполненный розовым шампанским.
– И я рада тебя видеть, – не знаю, куда деть руки, поэтому убираю в карманы брюк, и края пиджака немного оттопыриваются, – как дела?
– Отлично. А у тебя? Говорят, ты удачно вышла замуж…
– Уже развелась.
– Даже так. Быстро.
– Так вышло.
– Значит, он из-за тебя отменил свадьбу? – понижает голос.
– Не лезь туда, куда не просят, Кать.
– Ничего не изменилось, правда? Что сейчас, что в школе, ты осталась прежней, Гольштейн. Прежней. Мне только жаль Окс, классная девчонка. Но почему-то ты всегда была у него в приоритете, что бы ни творила. Никогда не понимала, за что он тебя так любит?!
– Или не понимала, почему не любит тебя? Я помню, как ты таскалась за ним в школе, а потом опять вернулась к Мелкову, ты же понимала, что с Шелестом у тебя нет шансов, да?
– Я люблю своего мужа, глупо говорить о том, что было в школе, Герда.
– Разве? А мне казалось, что минуту назад ты говорила всё это мне… разве не глупо?
– Хорошего вечера.
Катя уходит. Она расстроена, ей явно не по душе мои мысли, но я так устала молчать. Так устала.
– Ты как?
Богдан появляется почти сразу, вручая мне стакан воды.
– Хорошо. С одноклассницей вон побеседовала, – делаю глоток.
– Не устала? Если что, мы можем уехать.
– Нет, всё хорошо. Слушай, расскажи мне про Окс, когда вернёмся домой.
Шелест хмурится, но быстро стирает эмоции с лица.
– Чего ты хочешь знать? Зачем тебе это?
– Не знаю. Просто чувствую себя не то чтобы гадко, наверное, мне её жаль.
– Поверь, она не тот человек, который нуждается в жалости.
– Поверь, Богдан, все хотят, чтобы их пожалели. Все.
– Пойдём, познакомлю тебя с публикой, – прижимает к себе, меняя тему и шагая вперед, а у меня никак не выходит из головы вопрос, что он задумал.
Мы подходим к небольшому кружку людей. Человек шесть. Как оказывается, это агент, тренер, пиарщик Шелеста и их подруги-жены.
Здороваюсь, совсем не вникая в разговор, но замечаю на себе пристальный и недовольный взгляд подруги Майкла. Я понимаю, почему она так смотрит, судя по тому, что говорят они на английском, она, возможно, подруга той девушки, свадьба которой отменилась.
Шепчу Богдану, что мне нужно в туалет, и ухожу. Мне нужна небольшая передышка. Но Энжи, так зовут ту, которая прожигала меня взглядом, приходит почти следом.
Я упираюсь ладонями в края раковины. Чувствую лёгкую тошноту и головокружение. Всё же стоит вернуться домой, я слишком много на себя взяла за один раз.
– Не понимаю его, как можно было променять Окс на кого-то вроде тебя?
Её едкий голосок раздается сбоку. Прикрываю глаза, вдыхая воздух.
– Поверь, я задаюсь тем же вопросом, – растягиваю губы в улыбке.
– Язвишь? Он же тебя бросит. Он звезда, а кто ты? Как бы хорошо он ни относился к тебе, ты потасканная разведёнка, я наслышана о том, кто твой муж и что его ищет вся полиция в этой стране. Пройдет немного времени, и он вернётся к Окси. И, кстати, выглядишь ты просто ужасно.
– Согласна, вид у меня и правда не очень, – рассматриваю себя в зеркале, – только вот в одном ты ошиблась, дорогуша, это не интрижка и не мимолетный роман, мы с ним знакомы ещё со школы. В нашей жизни было столько всего, что какой-то там Окс и не снилось.
Она удивлена моей реакцией. Её яд не действует. Он правда бесполезен, если я захочу порцию яда, который затрагивает душу, я выдам его себе сама. А всё, что она мне здесь говорит, лишь капля в море.
– Прости, я пойду, – выхожу в шумный зал, пытаясь отыскать Богдана, иду в холл, но меня начинает вести, и я плотно прижимаюсь спиной к стене. Всё плывет, я слышу пульсацию в висках, голова кажется свинцовой, сползаю на пол, прежде чем Богдан появляется прямо передо мной.
– Гера, – поднимает на руки, – бл*дь.
Как мы оказываемся дома, я помню смутно. Мне хочется спать, очень плохо себя чувствую. Очень. Слышу мамин тревожный голос, слышу, как Богдан ей что-то отвечает, но разобрать не могу. Мне кажется, я разваливаюсь по частям. Не знаю, что дало такую реакцию, но, скорее всего, нервы.
В голове миллион самых ужасных мыслей. Мне становится себя жалко. А вдруг я умру? Если я на самом деле умру? Впервые я думаю об этом без вранья самой себе, мне так себя жалко, что я скулю в подушку, крепко зажмуривая глаза. Мой вой привлекает окружающих, они замолкают.
Чувствую прикосновения, поглаживания по спине, под них я засыпаю.
Глава 14
Богдан
Я с замиранием сердца смотрю на то, как она спит, хмурится, иногда кричит во сне, ловя кошмары. Прижимаю к себе, молясь об одном – пусть всё это для неё закончится. За что ей всё это? Почему?
Не понимаю. Никогда не пойму.
Она не та, кто заслуживает всего этого. Не та.
Сегодня она напугала меня по-настоящему. Мне стало страшно, что это конец. Я не допускаю этих мыслей, но они как стая коршунов, готовы разодрать всё в клочья. Подавить.
Это было глупо – тащить её куда-то, но врач посоветовал погрузить её в привычный ритм жизни. В общество. Она не должна замыкаться в себе, ей нужно жить как обычные люди. Я попытался, но, кажется, сделал только хуже. Ей, конечно же, что-то наплели эти змеюки. Бабы – суки по своей сути, их стремление что-то кому-то доказать стирает абсолютно все принятые нормы морали.
Открываю глаза, чувствуя, что Умка не спит. Раннее утро, Ольга вчера осталась спать у Теи в комнате.
– Доброе утро, – переворачивается на бок, устраиваясь щекой на свою ладошку.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Наверное, мне не стоило никуда ходить, лучше сидеть дома эти две недели.
– Да ща. Док сказал вести активный образ жизни, насколько позволяют твои силы.
– Кажется, их не так много. Но я буду стараться.
– Он сказал, что Тея не его дочь. Точнее, он её таковой не считал.
Говорю это не к месту, невпопад. Гера вздрагивает, а её тело покрывается мурашками.
– Что?
– Она моя…
– Она его дочь, и это не изменить, Богдан.
– Давай сделаем ДНК.
– Зачем?
– Давай сделаем тест.
– Хорошо, только что изменится?
– Изменит.
– Зачем тебе ДНК? Она не твоя дочь, Богдан, я это знаю, и ты сам это прекрасно знаешь. Зачем?
– Об этом знаем только мы с тобой.
– И?
– Допустим, пока ты была замужем, мы могли с тобой встречаться, пару раз.
– К чему ты клонишь? Я не понимаю.
– Для всех в обществе Теона должна быть моей дочерью. Никакого Назарова никогда не было и нет. Слышишь меня?