– Маша, дверь закрой. Спасибо, – вежливо прошу, нисколько не терзаясь муками совести от своей грубости.
Мне сейчас не до офисных сплетен. Я тут с чужим романом разбираюсь. Переворачиваю записку и с удивлением нахожу в уголке цифру «три». А написано было на этой стороне: «Если ты теперь – это я…»
Сердце начинает стучать быстрее. Раньше мы с Гелей, когда оставались в её доме одни, любили играть в одну игру: писали друг другу записочки, посылая по своему следу; иногда их было трудно найти, и в таком случае оставлялся какой-то знак… порой – музыка с определёнными словами, реже – книга, открытая на определённой странице. В конце пути ту, что шла по следу, ждал приз – подарок на день рождения или бутылка с дорогим шампанским и несколько упаковок роллов в случае, когда нам просто нечего было делать. Самое счастливое время моей жизни: бокал с игристым в руке, улыбка на лице, крутой фильм на плазме, лучшая подруга под боком и тёплая кровать под попой.
Я любила оставаться у Гели.
Страшно подумать, но я и впрямь думала, что являюсь частью её семьи. Пусть маленькой… пусть даже не частью, а частицей… но именно в их доме и рядом с Ангелиной я чувствовала себя окруженной теплом и заботой. Я чувствовала, что я не одна.
Сжимаю ладони и беру себя в руки. Ни к чему сейчас ностальгировать по прошлому. Надо разбираться со своим настоящим и думать о будущем. Итак, на записке цифра "три", и она – эхо моих слов из удаленного текстового документа.
Выходит, это послание предназначалось мне.
А отправитель – Геля.
Чувствую, как руки начинают дрожать.
Ищу на рекламных листовках цифру «один», но её нет. Есть только цифра «два» – и это реклама сливочного масла американской компании… Самое крупное слово на этой листовке – «BUTTER», и возле него справа сверху ручкой нарисованы три запятые…
Это же не может быть?..
Быстро достаю записку из букета и кладу её на стол после листовки со сливочным маслом.
Выходит, вторая и третья часть послания – «но, если ты теперь – это я…»
Смотрю на слова и улыбаюсь. Геля…
Быстро пересматриваю оставшиеся листовки. На одной из них в углу была закорючка в виде цифры «четыре», и это была самая отвратительная реклама средства для потенции. Её слоган был написан жирно и курсивом: «Он будет брать тебя в самых разных позициях и столько, сколько тебе и не снилось». Фоном слогану была девушка в вызывающем красном платье, стоящая в позе того самого живого существа, которое никогда на горе не свистнет…
Так, с этим ясно.
Следующая листовка была рекламой какого-то квеста, под названием «Ищи». В углу была нацарапана цифра «пять».
И на последней листовке с цифрой "шесть" мне предлагали приобрести протектор для обуви…
Сами розы на языке цветов имели странное значение: раньше они были символом молчания. Кажется, во времена Нерона…
Нет, о том, что я должна молчать, мне даже напоминать не надо. Я и так в курсе.
Розовый цвет – это симпатия, дружба, иногда – новое начало.
Что ж, теперь я хотя бы знаю, что Геля мне не враг. Вот это открытие века… А я-то уж и не надеялась…
Ладно, черт с ним, с букетом! Что у нас получается в послании? Первая часть не известно – где, а дальше идет: «… но если ты теперь – это я, он будет брать тебя в самых разных позициях и столько, сколько тебе и не снилось. Ищи протектор?..»
Или – ищи защитника.
Так, совершенно очевидно, что речь идёт о Вячеславе Игоревиче. Но где первая часть послания?..
А потом до меня доходит…
«Курьерская доставка – самая безопасная работа!»
Выдыхаю и падаю в кресло…
Значит, если я всё правильно поняла, с конкретно этим заданием у меня проблем не возникнет, но, поскольку Вячеслав Игоревич пожелал видеть во мне свою дочь, на курьерской доставке он не остановится. И то, что мне будет предложено выполнить в следующий раз, может мне очень не понравиться…
И где я найду защитника?! Откуда он на меня свалится?!?!?!
Нет, я обязана найти способ связаться с Гелей. Сегодня. В клубе. Другого шанса может и не быть… хотя я так же и про вчерашний поход за телефоном Джесси думала…
Собираю листовки и записку, кладу себе в декольте и выхожу из кабинета; официальная причина – в туалет. Неофициальная – нужно разорвать листовки на маленькие кусочки и смыть в унитаз. Да, я почти агент под прикрытием, чтоб всех!
Шпионка недоделанная…
Но лучше перестраховаться.
– Ой! Они же умрут без водички! – Маша едва не сталкивается со мной у выхода.
Её взгляд направлен мне за спину – туда, где на столе моего кабинета лежал букет цветов.
– Иди поставь в вазу, если хочешь, – спокойно предлагаю, игнорирую пристальный взгляд Зои Эдуардовны и иду в дамскую комнату.
Когда избавляюсь от улик, чувствую, как успокаивается сердце. Всё в порядке. Никто не заметил. Это осталось только между нами двумя… Возвращаюсь в офис в приподнятом настроении, даже улыбаюсь паре сотрудниц.
– От кого цветы? – сухо спрашивает Кит, стоя в моём кабинете.
И когда прийти успел?!
– Не знаю, там не было записки, – вру ему в лицо.
– Любопытно, – совсем без интереса протягивает Кит, затем лениво переводит тему, – Звонил твой отец, спрашивал, нет ли у меня планов на тебя… в обеденный перерыв.
До упоминания об обеде, я едва инфаркт не словила – уж слишком двусмысленно звучало предложение.
Но потом все встало на свои места.
– Да, я должна буду съездить, обновить гардероб… тоже стандартная процедура, – припомнив вчерашнюю «отцовскую» речь, спокойно отвечаю брюнету.
– Не забудь о платье на вечер. Мы пойдём в закрытый клуб, твой вид должен быть соответствующим.
Закрытый клуб? Зачем туда идти?.. Кто там вообще будет?..
Прикрываю глаза, мысленно поставив себе печать «Stupid» на лбу.
Это какое-то элитное заведение для своих.
И, чёрт возьми, достать там телефон для звонка будет намного сложнее…
– Поняла тебя, – загрузившись этой проблемой, отвечаю; даже не замечаю, как он уходит…
Придётся что-то придумать – без понятия, что именно, но другого выхода нет. До обеда я изображаю бурную деятельность при закрытой двери, а когда за мной приезжает тот самый блондин-стилист из салона, отдаю себя в его руки, даже не задумываясь. Нет, мозг мне сейчас нужен совсем для другой цели: если в этом клубе будет ограниченное количество гостей, я просто не смогу воплотить свой план! Ну, разве что на улицу выйду – воздухом подышать: не думаю, что и ночью за мной будут следить люди Воронцова, учитывая, что я нахожусь рядом с Китом… но исключать эту возможность не могу. Как не могу ручаться, что Кит отпустит меня одну «проветриться». Плохо.
А что, если это вообще – клуб преступников всяких и местных авторитетов?.. Вот уж куда я совсем не хочу идти, чтоб их всех!..
– Эй, детка, ты выходить из примерочной собираешься?.. – доносится из-за шторки голос стилиста.
На автомате выхожу и вижу в его глазах искорки одобрения.
Что?.. Неплохо выгляжу?.. Поворачиваюсь к зеркалу и замираю.
Да, в этом платье я определённо должна пойти в клуб! В этом – и ни в каком другом!
– Берём, – уверенно произношу, развернувшись к стилисту.
– Хороший вкус в наличии, – не без иронии замечает блондин.
Захожу обратно в кабинку и задергиваю штору. Смотрю на себя.
В таком наряде на меня сложно не обратить внимание. Интересно, Кит оценит?..
Зажмуриваю глаза и закрываю лицо руками. Не о том думаю! Не о том!!! Быстро снимаю платье и протягиваю руку из-за шторки. Стилист забирает это нежно персиковое безобразие и идёт на кассу, а я одеваюсь в свою одежду.
Меня не должна волновать его реакция. Вообще. Мы с ним уже не раз всё друг про друга поняли. От этого… от этого не стоит ждать ничего хорошего.
Тихая мысль, которую я весь день гнала из головы, начинает долбить в мозг с новой силой: а вдруг Кит сможет стать моим защитником?..
Глупо, Мира! Очень глупо! Даже если я смогу убедить его помочь мне, что он сможет? Пригрозить Вячеславу Игоревичу? Спрятать моих родителей? Он же уедет в свою Америку и забудет обо мне, как о страшном сне!
Я не должна даже думать о нём, как о мужчине. Нам с ним не по пути. Я выполню задание, и мы больше никогда с ним не увидимся. Да и с чего бы ему верить мне? Он же считает меня патологической лгуньей! Я же с самого начала только и делала, что взрывала ему мозг своим неадекватным поведением! То кокетничала, то включала бизнес-леди, то чушь про «руку и сердце» несла, то флиртовала, то пугалась его до смерти, то кричала, что я – не Геля, то пыталась его соблазнить… дважды – и оба раза неудачно… то отталкивала его, то ревела при нём… ну, пусть не при нём, но, уверена, Джесси рассказала ему о минуте моей слабости…
Нет, на Кита нет надежды. Он явно не станет моим защитником. Просто не согласится.
Так думала я, стоя в раздевалке модного бутика в третьем часу пополудни…
И как сильно удивила меня вселенная в третьем часу ночи, когда я стояла у дамской комнаты в закрытом клубе "Night hunters"!
Семью часами ранее…
– Может быть, вы хоть что-нибудь скажете сотрудникам? – взгляд Зои Эдуардовны мне очень не нравится, но я решаю не вступать в открытую конфронтацию.
– Ничего не скажу, Зоя Эдуардовна, – спокойно отвечаю.
– Завтра последний день, когда что-то можно исправить в верстке, – напоминает эта пиранья.
– Вы тут – редактор. Вам и исправлять, или я чего-то не понимаю? Разве Ангелина Вячеславовна хоть раз участвовала в этом процессе? А на этой неделе я замещаю именно её, – отбриваю ровным голосом.
– Но… – Зоя Эдуардовна сверкает глазами, словно желая что-то сказать, но останавливая себя, – Вы же так боролись со мной всё это время. Так отстаивали своё видение журнала. Что изменилось?
– Я одного понять не могу: вы что, скучаете по тем временам?.. Я развязала вам руки и отпустила с Богом. Делайте, как считаете нужным. Увеличивайте целевую аудиторию журнала, работайте над увеличением тиража. В чём проблема? В том, что я с вами больше не спорю? – искренне удивляюсь я.