Никос крепко держит меня, умудряясь не причинять дискомфорта и продолжать танцевать так, что я, наконец, понимаю, почему все то и дело с улыбкой косятся на нас… Не понимаю только одного – как я сумела расслабиться при таких чувственных движениях?..
Тут впору завестись, а не наслаждаться музыкой и танцем!
И, тем не менее, я отдаю себе отчет – ощущать тепло мужского тела мне приятно…
– Ты – прелесть, – шепчет мне на ухо Никос, и слышать эти слова тоже приятно.
Он вообще… приятный мужчина. Теперь понимаю, почему Геля так хотела вытащить меня из дома.
– Не против, я ненадолго оставлю тебя? Нужно освежиться, – усмехнувшись, спрашивает Никос.
Хмурюсь, не очень понимая, что это значит в мужском понимании.
– Покурю, – улыбается мужчина.
– Оу, – отзываюсь немного удивленно, – конечно.
Почему-то не думала, что он курит.
– Ты провоцируешь слишком много желаний. Мне нужно успокоиться, – произносит Никос, и я слегка выпадаю от его откровенности.
Это безусловно лестно слышать. Как и видеть взгляд мужчины. Но почему-то мне становится неловко… я даже хочу закутаться в свою шаль – но не нахожу её на своих плечах. А! Точно… её же забрала Геля…
– Я принесу, – словно почувствовав моё желание, произносит Никас и идёт в сторону танцующих.
Скольжу взглядом по посетителям ресторана и вдруг замираю, с гулко бьющимся сердцем. Кит?!
Мужчина оборачивается, и я вижу – не Кит. Ещё один грек на этом греческом празднике жизни.
Прикрываю лицо ладонью.
Чёрт, Мира, ты доведёшь саму себя…
На моих плечах неожиданно появляется теплый платок.
– Так лучше? – негромко спрашивает Никос.
– Да, благодарю, – кутаюсь в ткань и улыбаюсь.
– Я скоро, – и мужчина оставляет меня одну.
– Он классный! – тут же подбегает Геля и обнимает меня за плечи.
– Что?.. А… Он? Да… – соглашаюсь, не сразу сообразив, о ком именно говорит моя подруга: о своём ухажере или о моём?
– Ты бы видела, как вы смотрелись друг с другом! Прям, как две половинки одного целого! – начинает вещать подруга, – А как он ведёт в танце! Мать! Даже я завелась! Он совершенно точно хорош в постели!
– Не сомневаюсь, – подтягиваю к себе свой коктейль и отпиваю.
– Ты чего? – удивляется Геля.
– Я не собираюсь с ним спать. Я вообще… не готова, – отвечаю спокойно.
– Тебя никто и не просит, – усмехается та, – вообще, если захочешь – можешь в монастырь уйти! В Греции большинство жителей – православные христиане! И монастыри у них похожи на наши, русские! Так что будешь блюсти целибат и готовиться к взрослой жизни столько, сколько тебе потребуется!
– Очень смешно, – фыркаю, делая новый глоток.
– Главное, не закапывай голову в песок надолго. Тебе не так много лет, чтобы ставить крест на своей личной жизни, – произносит Геля и возвращается к своему неутомимому танцору.
Кутаюсь в шаль. Чувствую, что голову немного ведёт… решаю пройтись до моря, подышать свежим воздухом. Никос не потеряет, если я отлучусь на пару минут…
Иду мимо танцующих людей, выхожу с террасы, пересекаю десяток метров по песку, подхожу к воде… почему в голове такое лёгкое ощущение?
Слушаю своё дыхание и смотрю на волны… чувствую, как всё внутри успокаивается…
Затем слышу негромкие шаги, ощущаю две тёплые ладони у себя на плечах… а после – теплый поцелуй в волосы… почему-то покрываюсь мурашками… но поцелуи – это ещё рано… не стоит… не…
Ещё один поцелуй, на этот раз – в основание шеи, прямо под волосами. Наклоняю голову, едва не мурлыча оттого, как это приятно… ещё один поцелуй, тоже в шею – но на этот раз под правым ушком… теплый, нежный, мягкий…
Запускаю руку в мужские волосы, чувствую, как сильные ладони обвивают талию. Следующий поцелуй уже не такой легкий… это скорее страстный засос, но мне плевать – пусть даже останутся следы… это слишком приятно… я чувствую, как низ живота отзывается желанием… рвано выдыхаю, когда новый поцелуй буквально вырывает почву из-под ног – а ведь мужчина ещё даже до губ не добрался! Пока всё достаётся только моей шее… Меня разворачивают к себе лицом, заставляют запрокинуть голову, чуть потянув за волосы, и проводят языком по чувствительной от ласк коже, выводя на ней обжигающие узоры. Лёгкий стон срывается с моих губ; я не хочу, чтобы это заканчивалось… на груди появляется мужская ладонь, сжимает через ткань, и я вновь рвано вдыхаю воздух, приоткрывая рот – а в следующую секунду на него обрушиваются горячие губы… сладко… томно… жарко… глубоко… Боже, как он хорош!.. Большая ладонь перебирается на мою спину и резко вжимает меня в мужское тело… в заведенное мужское тело… вторая ладонь стремительно спускается вниз и задирает сарафан, стремясь пробраться под ткань… проклятье, это слишком неприлично… но почему я ничего не могу сделать?.. Почему мне это так нравится?.. Ещё один рывок к мужскому телу – и я уже сама хочу, чтобы с меня сняли этот чёртов сарафан…
– Лили?..
Останавливаюсь. Голос кажется знакомым… да и имя тоже… это же моё новое имя.
Поворачиваюсь на звук этого голоса, открываю глаза и вижу перед собой Никоса…
Чего?..
Как-то заторможено перевожу взгляд на того, кто дарил мне эти божественные ощущения…
Сердце уходит в пятки.
Резко разворачиваюсь к блондину и кричу, что есть мочи:
– Никос, бе… – в следующее мгновение на моих губах появляется ладонь, а моё тело взлетает вверх, подхваченное второй рукой брюнета.
Глава 18. В его руках
Необходимо быть сильной духом, чтобы выдержать все испытания. Необходимо работать над своим духом. Постоянно.
("Книга откровений гг")
***
Не знаю, почему я захотела крикнуть ему «беги»! Наверное, нужно было кричать: «Передай Геле, что Он здесь!!!» Но я как-то не догадалась… вместо этого всё моё существо заполнилось таким диким страхом, что я едва не потеряла сознание. У меня резко подскочил пульс; он начал колотиться где-то в районе моей шеи, мешая дышать и вообще соображать ясно… не знаю, что это был за эффект, потому не могу объяснить, что вообще со мной произошло в течении нескольких следующих минут. В себя я пришла лишь в чужой машине, связанная и испуганная до смерти. Куда меня вез Кит – я не знала. Как не знала, что произошло с Никосом. Но кровь на костяшках брюнета была красноречивей слов. Кажется, он его ударил… и, возможно, не раз…
Хочу что-то сказать, но слышу лишь собственное мычание. Не сразу понимаю, что на моем рту повязка. Но даже не она не позволяет мне говорить – скорее просто мешает. Что-то с моим языком. Тяжесть в голове тоже неспроста. Он опоил меня. Кит опоил меня! Но когда он успел?! Когда я танцевала с Никосом, а мой коктейль дожидался меня на барной стойке?..
Страх вновь начинает заполнять все мои мысли. Он подмешал что-то в мой стакан! Он мог отравить меня… Геля предупреждала, что он опасен…
Чувствую, как на лбу выступает пот… Прикрываю глаза, стараясь не выдать, что я пришла в себя. Я пила маленькими глотками. Он не знает, сколько я успела проглотить… может, получится притвориться спящей, а потом сбежать…
Через десять минут мы останавливаемся на какой-то окраине. Кит выходит из машины, резко хлопая дверцей, а затем открывает дверь с моей стороны и вытаскивает меня с заднего сиденья. Мне так страшно, что я даже дёргаться не могу. Просто вишу на нём кульком, глядя на землю под собой широко открытыми от ужаса глазами. Дом, в который меня вносят, не отличается от нашего с Гелей – вот только Кит направляется не в спальни наверху… нет, он спускается в подвал, сажает меня на стул, крепко привязывает к нему верёвками, игнорируя, что мои глаза давно открыты, и я всё это вижу, – а затем выходит из помещения.
Я даже дышать толком не могу. Весь процесс дыхания сводится к прерывистым нервным вдохам и таким же прерывистым, неполным выдохам. Кажется, ещё пара минут в том же духе, и я просто потеряю сознание от нехватки кислорода в лёгких… Наконец, Кит вновь спускается вниз. Ставит стул напротив меня и смотрит. Долго смотрит. У меня тоже появляется возможность разглядеть его. Всё такой же красивый. Всё такой же опасный. Глаза буквально прожигают до костей. Челюсть плотно сомкнута. Желваки медленно двигаются то вверх, то вниз.
– Ну, здравствуй, Мира, – всё-таки произносит он, не отрывая от меня глаз и практически не моргая.
Не знаю – почему, но я начинаю плакать. Нет, даже не плакать – реветь! Со мной случается настоящая истерика. Тело сводит судорогами, я даже не могу сосредоточить зрение – всё дрожит перед глазами.
– Успокойся. Успокойся, я сказал!
Но я словно не слышу его слов.
Мой организм больше мне не подчиняется. Теперь он подчиняется только страху, завладевшему моим разумом.
Кит коротко ругается и отвязывает меня от стула, поднимает на руки и выносит из подвала.
Наверху он сворачивает в одну из дверей и входит в гостиную. Намного большую по площади, чем наша с Гелей. Кит укладывает меня на мягкий ковер перед декоративным камином и берёт моё лицо в ладони, заставляя посмотреть на себя.
– Я не собираюсь тебя убивать.
Наверное, эта фраза должна меня как-то обнадёжить. Но мне не становится легче.
Кит плотно сжимает зубы, ненадолго прикрывая глаза, а затем развязывает веревки на моём теле. Последней убирает повязку с лица, негласно разрешая говорить. Я не спешу пользоваться возможностью. Кричать тоже не спешу. Я не понимаю – чего ждать дальше, но немного успокаиваюсь. По крайней мере, перестаю дрожать и плакать; отодвигаюсь от брюнета так далеко – насколько это возможно, упираюсь спиной в чертов камин. Всё ещё слегка трясущейся рукой вытираю слёзы с лица.
– Мне нужны ответы, – четко произносит Кит, глядя мне в глаза.
Смотрю на него. Сил на «ответы» в себе не нахожу.
– Почему ты сбежала?
Если бы словами можно было бить наотмашь – то сейчас на моём лице краснели бы три отметины: по одной на каждое слово.
– Мира! – повышает голос Кит, и в его глазах плескается ярость.