м тебе там голову забивают, но впредь я тебя туда не пущу.
– Вообще‐то, это была твоя идея.
– Значит, ты больше не будешь ходить на терапию.
– Я тебе не очередной стажер. Ты не имеешь права указывать мне, что делать.
– Да, ты не стажер. Они мне достаются бесплатно. А ты обходишься в целое состояние.
Мне захотелось отвесить ему пощечину.
– И ты еще спрашиваешь, почему я не желаю заводить от тебя детей.
Итан швырнул блистер с таблетками на стол и с громким топотом ринулся наверх.
Я дернулась следом, но тут зазвонил телефон. Я не стала брать трубку: это была Руби, а меня сейчас меньше всего интересовало, до размеров какого фрукта увеличился ее ребенок и насколько у него на этой неделе обозначились ноготки. Но кузина сразу же прислала текстовое сообщение с отчаянной просьбой перезвонить. Поддавшись любопытству, я набрала ее номер – и услышала, что Руби только что видела нашего папу, медленно бредущего по городу.
– Да быть такого не может, он же на рыбалку уехал на все выходные.
– Он был злой и пьяный и направлялся к центру. Мне кажется, он собирается повидать Ричарда.
– Ричарда?
– Начальника Элоди. Ты разве не смотрела новости? Он там целую историю газетчикам выкатил про ее распущенность, про то, что она флиртовала с посетителями ради чаевых и что он уволил ее за постоянные отгулы якобы по болезни. И еще предположил, что дядя Мартин сам имеет какое‐то отношение к исчезновению дочери. Так что решила предупредить тебя на всякий случай…
Поблагодарив, я повесила трубку и, даже не предупредив Итана, куда собираюсь, схватила ключи от машины и выскочила из дома. Припарковавшись в центре, я быстрым шагом направилась вперед – и сначала услышала, как папа на кого‐то кричит, а потом заметила большую толпу. Протиснувшись вперед, я увидела, как папа прижимает Ричарда к огромному стеклянному окну «Кружки».
– По-твоему, можно бегать и рассказывать каждому встречному, что это я виновен в исчезновении собственной дочери?! – рычал папа в Ричарду в лицо. – Ты, хорек безмо… – Он занес кулак.
– Пап, не надо! – крикнула я.
Он обернулся на мой голос, и Ричард, воспользовавшись секундной заминкой, толкнул его в грудь. Папа отшатнулся и рухнул наземь. Толпа, охнув, подалась назад.
Бросившись вперед, я упала рядом с папой на колени.
– Не ушибся? – уточнила я, помогая ему встать на ноги. От папы несло виски, а лицо исказила гримаса ярости.
– Да все так считают! – огрызнулся Ричард, оглядываясь на папу. – Прошу засвидетельствовать: я не солгал ни на йоту, Элоди строила глазки каждому встречному-поперечному, лишь бы чаевых побольше оставляли.
И тут папа ему врезал.
Мгновение назад я еще держала отца за руку, а спустя миг его кулак впечатался Ричарду в лицо. Тот отшатнулся, хватаясь за челюсть. Папа бросился вперед, и какой‐то незнакомый мужчина оттолкнул меня прочь и схватил папу, прежде чем он успел ударить еще раз. А следом вмешались и остальные, растаскивая драчунов подальше.
Ричард еще не успел вытереть кровь с губы, а сквозь толпу уже протискивались двое полицейских. Они оттащили папу в сторону. Видимо, кто‐то успел вызвать полицию еще до того, как я приехала. Какая‐то женщина рядом со мной снимала происходящее на телефон, и, оглядевшись, я обнаружила, что таких доморощенных операторов вокруг хватает.
– Вас ничего не напрягает? – с вызовом спросила я, и женщина вздрогнула, а потом оглянулась на меня и пренебрежительно огрызнулась:
– У нас свободная страна.
Я подошла к полицейским и попыталась объяснить ситуацию, но они не стали ничего слушать. А потом ситуация и вовсе покатилась по наклонной – папу затолкали на заднее сиденье патрульного автомобиля, а я не смогла помешать, Эл, я вообще ничего не смогла сделать. Не прошло и полминуты, как я уже стояла с телефоном, дожидаясь ответа Кристофера. И, услышав его голос, торопливо начала пересказывать произошедшее, но он спокойно меня оборвал:
– Ада, выдохни, все будет хорошо. Расскажи с самого начала.
Я вернулась к собственной машине и, устроившись на сиденье, объяснила все подробно.
– Посмотрим, что я смогу сделать, – ответил Кристофер, – а ты пока поезжай домой. Я тебе перезвоню, когда появятся какие‐нибудь новости.
Когда я приехала домой, солнце уже садилось. Итан исчез, а вместе с ним – сумка с командировочными вещами. Я позвонила ему пятнадцать раз, и все пятнадцать раз он не ответил. Тогда я отправила голосовое сообщение:
– Ты мой муж. Знаю, мы поссорились, и очень серьезно… но ты мне очень нужен.
Ты бы сейчас фыркнула, если бы услышала такое: мужик нужен. Тебе‐то он никогда не был нужен. Для тебя любовь служила приятным бонусом, но не целью. Вы с Ноа совпали, как две шестеренки, – сразу заняли положенные места в жизнях друг у друга, как будто так было задумано с самого начала. А мы с Итаном не такие. Мы вообще не совпадаем. По крайней мере, больше не совпадаем. Но он по-прежнему мой муж, и, хотя «пропавшие сестры и арестованные отцы» в перечень свадебных клятв не входят, я полагала, что под определение «в горести» они вполне попадают. Но Итан не отвечал. И вообще после моего очередного звонка и второго голосового сообщения телефон отключил.
Я нервно расхаживала по дому, и аккурат в тот момент, когда терпение у меня лопнуло и я потянулась, чтобы набрать номер Кристофера, он сам мне позвонил.
– Слушай, Ада, – начал он вместо приветствия, – не буду тебя утомлять долгим вступлением: новости плохие. Ричард не собирается отзывать обвинения.
– И что теперь будет с папой? – Меня так затрясло, что пришлось сесть.
– Его обвинят в…
– Так, погоди, – перебила я, – папу вообще не должны ни в чем обвинять. Ричард же сам его провоцировал!
– Знаю, – откликнулся Кристофер и вздохнул. – Но закон от этого не меняется. Пока Ричард не снимет обвинения…
– Я об этом позабочусь, – с этими словами я повесила трубку.
В волнении я позвонила дяде Грегори – он занимал должность в городском совете, а значит, скорее всего, мог помочь выяснить адрес Ричарда.
– Ты только маме не говори, ладно? Тут кое-что случилось, и мне нужна твоя помощь, – сказала я, когда дядя взял трубку. – Надо узнать один адрес.
К Ричарду домой я поехала одна. Совсем чокнулась, да. Обычно решением серьезных проблем занимался Итан – несоответствием в платежной квитанции, перерасчетом ипотеки, в общем, всем, что требовало большой ответственности. Но Итана рядом не было, а папе требовалась помощь. Мама велела мне за ним присматривать, но и дня не прошло с ее отъезда, а он уже угодил за решетку.
Подъехав к нужному дому, я не стала медлить и давать себе время разнервничаться, сразу вышла из машины, распахнула калитку участка и решительно постучалась в дверь.
Ричард открыл и, увидев на крыльце меня, попытался захлопнуть дверь, но я успела подставить ногу.
– Прошу вас, выслушайте меня, – начала я тем тоном, которым обычно приветствовала гостей, дружелюбным и располагающим. – Моей семье сейчас и так очень несладко, и, полагаю, вы можете себе представить, как папа переживает из-за Элоди, так что он не хотел…
– Не хотел меня нокаутировать?
Я сжала губы и попыталась принять хоть немного сочувственный вид.
– Прошу простить его за эту вспышку. – Я прикусила язык, чтобы не добавить: «…которой ты заслуживал», и прокашлялась. – У него ведь дочь пропала. Он растерян и сломлен. На самом деле…
– Чего ты хочешь?
– Снимите обвинения.
– Не-а.
– Но…
– У нас свобода слова, так что никто не может запретить мне общаться с журналистами.
Я смотрела в его хоречьи глазки, на чересчур узкие брюки чинос, пережимающие выпирающий живот, и ненавидела этого человека всей душой. Типичный паразит на чужом несчастье, старающийся урвать свой кусок популярности, продавший газетчикам гнусную байку, чтобы почувствовать себя звездой.
– Здесь больше нечего обсуждать, – отрезал Ричард. – Убирайся, пока я сам полицию не вызвал.
И с этими словами он захлопнул дверь у меня перед носом.
Злость, накопившаяся в моей душе за этот дурацкий день, уже начала плескать через край, и мне отчаянно захотелось пнуть эту дверь, а еще лучше – выбить ее. Сжав кулаки, я развернулась и зашагала обратно к машине, а потом забралась на водительское сиденье. Моя жизнь рвалась на клочки, они разлетались во все стороны, и как бы я ни старалась, никак не выходило поймать хотя бы один.
Кто‐то постучал по стеклу, заставив меня вздрогнуть и поднять голову. Около двери, заглядывая в окно, обнаружилась смутно знакомая девушка с рыжими волосами и носом как у кикиморы. Я опустила стекло.
– Вы сестра Элоди?
Я кивнула.
– А вы?..
– Ханна. Мы с Элоди вместе работали. – Она оглянулась на дом Ричарда. Я разглядела на ней халат и сообразила, что именно из дома босса Ханна и вышла.
– Я с ней не больно‐то ладила, – созналась она, понизив голос.
– Я тоже.
Ханна улыбнулась.
– Но мне жаль, что так получилось. И семью вашу тоже очень жаль.
– Спасибо.
– Это я виновата в том, что Элоди уволили.
– Уже неважно.
Ханна подалась вперед, кусая губу, как будто хотела сказать что‐то еще.
– Ну? – подтолкнула я ее, и Ханна вздохнула.
– Несколько месяцев назад Элоди упоминала посетителя, который ее преследует. А я посмеялась, мол, ну да, все парни прям так и влюблены в Элоди Фрей, и посоветовала не обращать на него внимания. А надо было заставить ее сообщить в полицию. Когда я увидела в новостях лицо этого Дэвида, то сразу же его узнала.
– Ханна…
– Ричарду не стоило обвинять вашего отца в том, будто он сам навредил Элоди. Это точно не его вина. Я уговорю Ричарда отозвать заявление.
Я удивленно моргнула.
– Спасибо.
Кивнув в ответ, Ханна развернулась и поспешила в дом. Что‐то толкнуло меня выглянуть в окно и негромко добавить ей вслед:
– Есть мужики и получше.
Ханна, уже дошедшая до калитки, откликнулась: