Там около тридцати человек, и мне кажется, будто каждый повернулся посмотреть на нас, когда мы появились. Несколько ребят уже в джакузи, кто-то толпится рядом, в углу маленького двора. Примерно восемь парней, половина из которых без рубашек, играют во флаг-футбол[4]. Остальные рассыпались по деревянной веранде и лужайке.
– О, мать его, это Мэнсон! – Джефф неприятно повышает голос. – Какого черта ты тут делаешь?
Мэнсон?
Я поворачиваюсь туда, куда указывает Джефф, и вижу, что Чейз сидит на лежаке в дальнем углу двора и курит. Симпатичная девушка с многочисленными косичками сидит у него в ногах. Там, где они расположились, темно, поэтому я и не заметила их сразу.
Поверить не могу, что он тут. Я хотела прийти на вечеринку, чтобы отвлечься и перестать думать о нем. Но он тут. Как Чейз вообще познакомился с этими ребятами из Линкольна?…
Я вспоминаю, что он когда-то тут жил. Кто-то в школе рассказывал, что до того, как выйти замуж за мэра Дарлинга, мать Чейза жила в Линкольне. Он проводил тут каждое лето.
– Мэнсон? Тут нет никого с таким именем, – высокий крепкий парень поднимается по ступеням веранды. – Вы кто?
Джефф игнорирует вопрос и продолжает говорить:
– Чарльз Доннели прямо там. Три года назад он убил сестру Бэт и только что вышел из тюрьмы. Так ведь, Мэнсон?
Я вся вспыхиваю. Если дом рухнет на меня прямо в эту минуту, я буду счастлива. Наблюдаю, как все поворачиваются в сторону Чейза. Снова из-за меня он становится объектом нежелательного внимания. Наверное, поэтому я и не могу ненавидеть его. Весь остальной мир делает это за меня.
Я хочу возразить, но парень на ступенях отвечает первым.
– Чувак, мы знаем об этом. Почему ты думаешь, мы закатили эту вечеринку? Это «Добро пожаловать домой» для Чейза. – Он поднялся на веранду и встал буквально лицом к лицу с Джеффом. – А ты портишь нам все, так почему бы тебе и твоей девушке не поискать выход?
– Как будто я хочу тусоваться с такими лузерами, как вы! – Джефф хватает меня за руку. – Мы уходим. Тут все равно воняет. Я срал в туалетах, которые выглядели лучше, чем это место.
Парень подходит ближе к нам.
– Извините, – спешно говорю я. – Мы уходим.
На этот раз я хватаю и тяну Джеффа за руку. Парень не упирается, но ворчит.
– За что ты извиняешься? Мне не стыдно. Эти ребята – засранцы. Кто устраивает вечеринку для вернувшегося убийцы? Только лишь кучка подонков.
– Джефф, их там тридцать, а нас двое, – шиплю я. – Ты можешь заткнуться, пока нас не прибили?
Он вырывает руку.
– Ты на чьей стороне?
– О чем ты говоришь?
Мы доходим до тротуара, он смотрит на меня взглядом, от которого по моим голым рукам бегут мурашки.
– Я спрашиваю: почему ты всегда защищаешь Мэнсона? – голос у него низкий.
Я пытаюсь оправдаться.
– Я не всегда его защищаю. Я сделала это однажды, потому что от всех вас у меня болела голова, потому что устала слушать о нем.
– Тогда ты должна пойти в кабинет директора и добиться, чтоб его вышвырнули.
– Нет, я не хочу так поступать. – Хотя понимаю, что моя жизнь была бы проще, если бы мне не приходилось каждый день видеть Чейза.
Джефф качает головой и идет к машине.
– Я не понимаю тебя, – говорит он. – Появление Мэнсона – это ужасно. Это, мать его, отвратительно, что вы с ним ходите в одну школу, не говоря уже об общих уроках. Кроме того, – он указывает на входную дверь дома, – посмотри на придурков, с которыми он тусуется. Этого не должно быть в Дарлинге. Ты единственная, кто может его изгнать.
– Это неправда.
– Ты – ее сестра. – Черты его становятся жестче. – Рейч не хотела бы, чтоб ее младшая сестренка ходила в ту же школу, что и ее убийца.
Слышать, как он называет ее по имени, больно.
– Рейчел мертва, – дрожащим голосом говорю я.
Злость вспыхивает в его глазах.
– Если ты не станешь делать это ради себя, то как насчет меня?
– Я…
– Думаешь, мне просто видеть его каждый день? Он отнял самого дорогого человека в моей жизни. Рейчел была всем для меня.
Его страстное заявление не очень-то меня убеждает. Джеффу и Рейчел было по шестнадцать, когда они встречались. Кажется, рановато, чтобы Джефф точно знал, кем она стала для него. Даже если они были настоящей парой, вышвыривать Чейза из Дарлинга все равно неправильно. Но я не знаю, как объяснить это Джеффу. Если Чейза заставят уехать, наверное, я не буду жаловаться, но и активно выступать за это не стану.
– Ну? – подталкивает Джефф.
– Мне не кажется это правильным, – говорю я.
Он фыркает.
– Хорошо. Может, тебе стоит еще подумать об этом. – Он открывает дверь машины, садится и нажимает на газ раньше, чем я успеваю что-то сказать. Он уезжает прочь, оставляя меня задыхаться от выхлопных газов.
– Джефф! Джефф!
Я бегу за ним. Впереди знак «стоп». Надеюсь, что поймаю его там. Я бегу быстрее, но Джефф даже не притормаживает. Он резко сворачивает за угол, и к тому времени, как я добегаю до перекрестка, его габаритные огни уже в полумиле от меня.
– Ты засранец! – кричу я вслед.
Поверить не могу, что он оставил меня тут. У меня даже нет телефона!
Я запускаю пальцы в волосы, пытаясь не паниковать. Что мне теперь делать? Он вернется за мной? Я нервно выдыхаю и опускаюсь на корточки.
Что-то со мной не так. Это точно. Джефф больше взбешен присутствием Чейза, чем я. Рейчел – моя сестра. Джефф встречался с ней меньше года. Но не может вынести присутствия Чейза. А я заступаюсь за него. И ужаснее всего, что я чувствую вину за то, что не защищаю его сильнее.
Я больше не понимаю, что со мной происходит. Я так растеряна. У меня нет ориентиров, карьерных целей, страстной привязанности. А теперь еще и нет возможности добраться домой.
Я сижу на тротуаре в другом городе, где не знаю никого, кроме парня, который убил мою сестру. И он не хочет иметь со мной ничего общего.
Скарлетт злится на меня. Джефф – тоже. Мои родители меня ненавидят.
Может быть, если бы я была более… Какой? Более послушной? Более механической? Я вскакиваю на ноги.
К черту все это. Я хочу жить, веселиться. Все эти люди душат жизнь во мне, указывая, что я должна и что не должна делать, включая Чейза. С ним тоже все кончено. Он сказал, что не хочет моей поддержки и не нуждается в ней. Ну я и не стану ее оказывать. Он это заслужил.
– Он оставил тебя тут? – спрашивает мужской голос за спиной.
Я разворачиваюсь и вижу незнакомца. Морщусь. Это кто-то из дома Кейвила?
– Откуда ты знаешь?
Парень ухмыляется.
– Я видел все со своего крыльца. Разозлился из-за вечеринки Кейва? Он немного несдержан. Ты можешь зайти ко мне. У меня нет джакузи, как у Кейва, но есть кое-что забавное.
– Ты говоришь словно злодей из романов Стивена Кинга, – прямо отвечаю ему я.
К моему удивлению, парень запрокидывает голову и хохочет.
– Ты остра на язык, да? – говорит он, прежде чем протянуть руку. – Я Джей Тэннер. Хожу в одну школу с Кейвом. – Он вытаскивает телефон. – Смотри, вот его номер. Позвони ему и проверь.
Джей не знает, что я тут совсем одна. Он думает, что я знаю ребят в доме Грега Кейвила и что мы ушли с вечеринки потому, что там было очень скучно. Мне стыдно признаться, что не знаю Кейва, и я отвечаю:
– Не, все в порядке.
– Тогда пойдем ко мне. Будет весело, – говорит он, – обещаю.
Я иду за ним через дорогу и дальше по кварталу. Он не лгал. Его дом стоит недалеко от дома Кейва. Я слышу музыку, когда мы проходим по тротуару. Внутри много света и, насколько я вижу, там тоже полно ребят. Настроение у меня поднимается.
– Я Бэт, – говорю я ему.
– Приятно познакомиться, Бэт. В какую школу ходишь?
– Лекс, – вру я. Если скажу, что в Дарлинг, он может о чем-то догадаться.
– Я знаю Харви Бассета. У вас есть с ним общие уроки?
Мы поднимаемся по трем ступенькам крыльца. Он придерживает передо мной дверь.
– Лекс – большая школа, – отвечаю я, потому что понятия не имею, кто такой Бассет.
– Да, это точно. Откуда ты знаешь Кейва?
– Он друг моего друга.
Дом внутри меньше, чем кажется снаружи. Может быть, из-за музыки. Она слишком громкая, но, по крайней мере, я больше не должна отвечать на неудобные вопросы.
Джей делает жест, как будто пьет. Я киваю. Он поднимает большой палец вверх и скрывается в глубине дома. Никто на меня не пялится и даже не замечает, что я тут. Они танцуют, целуются на диване и играют в приставку. Я расслабляюсь и жду возвращения Джея.
Он появляется с двумя красными стаканчиками. Я беру свой и делаю осторожный глоток. На языке чувствуется скорее сладость, чем горечь.
– Тебе нравится? – орет он мне на ухо.
Теперь я поднимаю большой палец вверх. Если тут и есть алкоголь, то я его не чувствую. Я делаю большой глоток, потом еще и еще, пока не выпиваю все.
– Принесу второй, – кричит он.
Я благодарно киваю, но останавливаюсь, когда он оборачивается. От кивков у меня начинает кружиться голова. Я чувствую слабость в ногах. Вытягиваю руку, чтобы не упасть. «Что мне точно нужно сейчас, так это сесть», – решаю я.
Вижу ряд стульев и плюхаюсь на ближайший, игнорируя пару, которая едва не занимается сексом тут же.
Джей возвращается с еще двумя стаканчиками и широкой улыбкой. «Этот будет последним», – заключаю я. Но пить его так приятно.
Так приятно.
Наверное, я выпью еще один.
Или, может, два. Да, остановлюсь на двух.
13
Я просыпаюсь от звука отбойного молотка. Это самый громкий и раздражающий звук, который я когда-либо слышала. Он настолько резкий, что меня от него тошнит.
Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что оглушающий звук раздается в моей голове, а вовсе не где-то снаружи. Мне дурно потому, что я пьяна.
Тихо застонав, пытаюсь сориентироваться. Когда мне это удается, тошнота подступает еще сильнее.