– Привет, – ее слова достаточно милы, но в голосе чувствуется осторожность. Она обводит взглядом мое беговое облачение и растрепанные волосы, выбившиеся из хвоста.
– Здравствуйте, м-м-м, миссис Доннели.
Ее взгляд тут же леденеет.
– Миссис Стэнтон, – поправляет она.
Точно. Конечно же, после свадьбы она взяла фамилию мэра. Я уже облажалась.
– Я… Кэти, – лгу я, – подруга вашего сына. Занимаюсь с ним на уроках истории музыки в школе.
Она удивлена.
Я вру дальше.
– Я одолжила ему кое-какие записи, и он забыл отдать мне их. Я сама забежала забрать их. Он дома?
– Чарли? – спрашивает она.
У нее есть другой сын, о котором я не знаю? Почему она смотрит на меня так, будто нос у меня внезапно вырос? Мое лицо горит. Видимо, она понимает, что я лгу, и узнала меня.
– Д-да, – заикаюсь я.
– Ты – подруга моего сына, – медленно говорит она, – из школы.
Через несколько мгновений я понимаю, что она просто удивлена, а не подозревает меня в чем-то, синими глазами изучая меня с головы до ног. Она растерянно моргает. Похоже, миссис Стэнтон не может поверить, что на ее пороге стоит кто-то, желающий видеть Чейза.
Не сказав больше ни слова, она поворачивается и зовет:
– Чарли! К тебе гости!
Внутри дома раздаются шаги, и затем появляется Чейз. Он смотрит на меня с недоверием и удивлением. Я вижу, как его губы складываются, и он произносит «Бэ…»…
Но его мать, к счастью, перебивает его.
– Твоя подруга Кэти пришла забрать какие-то заметки.
Ирония пробегает в его взгляде.
– Кэти, – говорит он с отсутствующим видом, – привет.
– Привет, – отвечаю я и переступаю с ноги на ногу: – Хм, да… Я пришла за теми заметками по истории музыки, что давала тебе.
Чейз кивает.
– Ага. Они у меня в комнате.
– Заходи, – приглашает миссис Стэнтон. Тон у нее более благожелательный, чем был, когда она открыла дверь. – Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Я не задержусь надолго. Просто хочу… взять эти заметки, – нескладно отвечаю я.
– Сюда, – бормочет Чейз, давая знак идти за ним.
– Вы уверены, что вам не нужно принести чего-нибудь пожевать? – кричит его мама вслед.
– Все в порядке, мам.
Я вздрагиваю от его резкого тона. Мне даже немного жаль ее. У меня сложилось о ней не очень хорошее впечатление по его рассказу в библиотеке. Но сейчас она выглядела достойно. Поначалу она держалась холодно, но, как только поняла, что я – подруга Чейза, тут же оттаяла. Она так… хотела, чтобы у него был друг.
Я благодарно улыбаюсь, машу рукой миссис Стэнтон и следую за Чейзом. Притормаживаю, когда он проходит мимо спиральной лестницы в фойе и идет дальше. Я думала, мы идем в его комнату. Однако мы проходим дальше по коридору, мимо кухни и великолепного солярия. Поворачиваем, идем мимо прачечной и наконец подходим к двери, которую Чейз быстро открывает.
– Сюда, – говорит он.
Я следую за ним вниз по ступеням, судя по всему, в подвал. Широкие плечи Чейза напряжены, шаги – решительные. Он разозлился? Кажется, так и есть. Наверное, прийти сюда было плохой идеей.
Внизу воздух становится затхлым. Я ожидала увидеть подвал вроде тех, где есть игровые комнаты, мягкое ковровое покрытие и, может быть, даже камин. Вместо этого стены из шлакоблока и поцарапанный ламинат. Здесь ужасно холодно. Я начинаю дрожать. Спальня Чейза находится в стороне, дальше по еще одному коридору. Когда мы входим, я испытываю шок. У него в комнате стоят кровать и письменный стол. И все.
– Это твоя комната? – спрашиваю я, не сдержавшись. – Тут почти нет мебели.
Он бросает взгляд через плечо.
– Тут есть кровать. Что еще нужно?
– Отчим заставляет тебя спать тут? – У меня такое чувство, будто я попала в плохую сказку.
– Что за воображение, – он закатывает глаза. – Я сам выбрал комнату. Мне нравится это место.
Лжец. Ему нравится свежий воздух и много пространства. Он сказал мне в первую ночь, что лучше будет сидеть под дождем, чем взаперти. Я пялюсь на голые белые стены, затем на стопку книг на столе. Он что, просто сидит один в этой пустой комнате каждый вечер и читает? Тут нет ни телевизора, ни игровых систем. Хотя у него есть телефон. Может, он играет на нем? Все считают, будто Чейз в доме мэра Стэнтона живет в роскоши, а вместо этого он, словно Золушка, изгнан в подвал, где, вероятно, должен драить полы.
Поднимаю взгляд на Чейза и вижу, как он хмурится.
– Что ты тут делаешь? – спрашивает он.
Не сразу нахожу ответ.
– Я…
– Серьезно, – продолжает он ровным тоном, – зачем ты тут, Кэти?
Я вспыхиваю.
– Извини за это. Я просто подумала: будет лучше, если никто не узнает, кто я.
Он быстро кивает.
– Согласен. Но это не ответ на вопрос.
Я глубоко вздыхаю и приказываю себе быть храброй.
– Я пришла извиниться за то, что случилось в библиотеке, когда Скарлетт нашла нас.
Чейз пожимает плечами.
– Не нужно извиняться. Мне было все равно тогда и сейчас – тоже.
Он лжет. Наверняка. Если бы я провела весь обеденный перерыв, утешая кого-то, а он бы потом отвернулся и стал меня избегать, то была бы очень расстроена.
– Мне жаль, – повторяю я, на этот раз тверже.
– Не о чем жалеть.
– О боже, Чейз, примешь ли ты мои извинения? – рычу я. – Я пробежала через весь город, чтоб принести их!
Он вдруг смеется, затем резко закрывает рот, и на комнату обрушивается потрясенная тишина. Он смотрит так, будто поверить не может, что рассмеялся в моем присутствии. Честно говоря, я тоже не могу в это поверить.
Опускаюсь на край его кровати и начинаю теребить рукав футболки.
– Почему между нами всегда такая неловкость?
От этого он снова смеется, но на этот раз коротким скептическим смешком.
– А ты как думаешь?
Я вздыхаю.
– Я знаю, почему, Чейз. Просто хочу сказать… в ту ночь, когда мы познакомились, никакой неловкости не было.
– У нас был секс, – прямо говорит он. – Это довольно неловко.
– Тогда это не было неловко, – возражаю я. – Но моя дорогая подруга Мейси говорит, что ее первый раз был самым унизительным, что с ней случалось. А у другой моей подруги постоянно происходят неловкие моменты с ее парнем в постели.
У нас с Чейзом все было иначе, даже когда он раздел меня. Я никогда раньше не оказывалась голой перед парнем. Наверное, я должна была сгореть со стыда, но этого не было. Да, я нервничала. Да, сердце билось так, что я думала, будто оно взорвется в груди. Но когда сильные руки Чейза сжали мои бедра, а его губы прикоснулись к моим, я успокоилась. Последнее, что я чувствовала тогда, – это дискомфорт.
– Не знаю, почему мы не чувствовали неловкости в ту ночь, – сказал он, прислоняясь к письменному столу, – но точно знаю, почему нам неловко сейчас. Ты не должна быть тут, Бэт.
– Кажется, твоя мама не возражала.
– Моя мама, вероятно, наверху плачет от счастья, что у ее сына, бывшего зэка, есть девушка.
Поднимаю на него взгляд.
– Я не твоя девушка.
– Конечно. Но она, вероятно, думает так. И время выбрано идеально. – В его тоне проскальзывает сарказм. – Прошлым вечером за ужином мэр Брайан предупредил меня, что мне может быть сложно знакомиться с женщинами, потому что у меня есть судимость.
– Он правда так сказал?
– Да. Мама возразила ему. Поскольку меня осудили несовершеннолетним, эти данные не будут разглашаться. Но Брайан сказал, что все в любом случае знают, кто я такой. Так что не имеет значения, есть у меня официальная запись или нет. – Взгляд Чейза смягчается. – Мама очень расстроилась из-за этого. Так что, может, и хорошо, что ты забежала.
Я сухо улыбаюсь.
– Рада, что смогла помочь. – Делаю короткую паузу. – Кажется, твой отчим – засранец.
– Это он может. Хотя, мне кажется, по большей части он не осознает, как себя ведет. Он правда думает, что таким образом оказывает мне помощь.
– Почему твоя мама вышла за него?
– Потому что с ней он не такой, – говорит Чейз, кажется, с неохотой. – Он относится к ней как к королеве, – продолжает он еще более неохотно. – Некоторые из самых мерзких людей в Дарлинге говорили, что он просто хотел жену, которой можно помыкать. Но он вовсе не так обращается с ней. С мамой он ведет себя очень хорошо.
– Но он не очень добр к ее сыну, – обвиняю я, обводя взглядом пустую комнату.
– Я же сказал, что сам выбрал это место. Мэр не стал бы держать своего пасынка в подвале: это повредило бы репутации. – Чейз пожимает плечами. – Я не какой-то подвергающийся пыткам герой из плохой оперы. Он нормально ко мне относится. Кормит меня, одевает, дает крышу над головой. Это больше, чем соблаговолил сделать мой собственный отец. Взамен я не мешаю Брайану.
Если это и правда выбор Чейза, то он испытывает глубокое чувство вины, более глубокое, чем я думала. То, что он хочет заточить себя в подвале огромного особняка, ненормально. Однако не думаю, что он послушает меня, если сказать ему об этом.
– По крайней мере, у тебя есть возможность уединиться. – Меня пронзает волна раздражения. – Я пришла домой из школы и нашла дурацкую записку от мамы, – подражаю ее высокому голосу. – «Мы верим, что ты останешься дома».
Я надеялась, что Чейз рассмеется, но его синие глаза темнеют.
– Что?
Он снова пожимает плечами.
– Нет, скажи мне: что? – Я встаю. – Думаешь, я слишком бурно реагирую на то, что родители не позволяют мне и шагу ступить из дома?
Чейз качает отрицательно головой, но это больше похоже на жест неодобрения.
– Фу, ну ты скажешь что-нибудь наконец? – требовательно спрашиваю я.
– Не-а.
– Да почему, черт возьми, нет? – шагаю к нему и тыкаю пальцем ему в грудь.
Он даже не вздрагивает.
– Потому что тебе не понравится, что я скажу.
– Испытай меня, – с вызовом отвечаю я.
– Хорошо. – Он хватает мой указательный палец и аккуратно поворачивает его, прижимая к моей собственной груди. – Вот так, Бэт. Вот она, твоя проблема.