— Что вам нужно?
— Почти ничего. Просто, когда ваша дочь вернется, пусть она свяжется с нами.
Они уходят. Екатерина Сидоровна, как-то сразу успокоившись, уходит к Леке. Это, наверное, насчет аварии, еще расследуют. Она чувствует себя усталой, но беспокойство проходит.
Вячеслав Петрович, напротив, очень встревожился. Происходит что-то опасное. Дана во что-то впуталась. И ее нужно как-то предупредить. Но как? Вячеслав Петрович набирает номер Вадика Цыбина.
В комнате на втором этаже гаснет ночник, маленький белоголовый мальчик тихонько плачет под одеяльцем. Он так соскучился по маме, а ее все нет и нет. Только бы бабушка не услышала его плач. Потому что от ее утешений только хуже.
Зима упала на город внезапно. Еще вчера серо-коричневые улицы тоскливо мерзли под осенним ветром, а сегодня мокрый снег противно лезет в лицо, как назойливая собака. Дана всегда ненавидела зиму. А после того как погиб Стас, зима для нее стала чем-то вроде кровного врага.
Зимние вечера невыносимы. Дана знает, что сегодня сделает, но на часах только шесть, а за окном уже темень. Перспектива прогулки по зимним улицам выводит ее из равновесия.
— Хоть бы снег перестал идти.
Как по заказу, снег прекращается. Дана одевается. Сегодня она встретится с Антоном — тем самым неблагонадежным сыном столь достойного родителя. Этот парень вызывает у Даны сильнейшую головную боль и странное чувство жалости, но делать нечего. План уже составлен.
Дана едет в Павловск. Здесь, в клубе «Лас-Вегас», месяц назад она познакомилась с Антоном Градским. Они столкнулись в дверях, как и было задумано.
— Ну, ты, осторожно!
Красивые синие глаза Антона смотрят булавочными головками зрачков. Парень под завязку нанюхался кокаина.
— Сам смотри, куда идешь, чего зенки пялишь?
Антон наконец сфокусировал на ней взгляд. Коротко стриженные каштановые волосы, довольно высокая, худая, а глаза хищной кошки.
— Чисто случайно.
Он хочет сказать, что глаза дикой кошки чисто случайно попали на это лицо. Нет, ее нельзя назвать совершенством, но на нее хочется смотреть еще и еще. В этой дикой кошке что-то есть. Что-то такое, чего не было ни в одной из женщин, которых он до нее знал. А это немало.
— Э-э, парень, да ты надрался?
Кошка может быть насмешливой? Антон смотрит на нее, и ему хочется дотронуться до ее оголенного плеча.
— Я трезв. Могу я вас угостить?
— Только не кокаином.
Они идут в бар, и Антон вопросительно смотрит на свою спутницу.
— Стакан томатного сока.
— И все? — Градский-младший обижен. — Кошечка, я могу заплатить за все, что тут есть.
— Но я хочу только томатного сока.
Он смотрит, как Дана пьет, а волна желания поднимается в нем. Но есть в этой женщине нечто такое, что заставляет стоять по стойке «смирно» даже его, Антона Градского, парня, который сам себе и судья, и прокурор, и адвокат.
— Вы здесь раньше бывали?
— Нет, пришла посмотреть. Но я не люблю подобные заведения, так, настроение накатило.
— Вот как? Это интересно. А вот я люблю такие коробки, даже очень. Мой папаша весьма недоволен этим обстоятельством, но что делать? У каждого свои недостатки. Знаете, кто мой папаша?
— Нет. А кто вы такой?
— Я? — Антон удивленно вскидывает брови. — Мой отец — сам…
— Я не об этом. Вы кто такой?
Он не знает, что ответить. Этот вопрос ему до сих пор никто не задавал. И сейчас он понимает, что у него есть только один ответ: его отец — депутат городской Думы. И все. Так всегда было. Он раздраженно вскакивает с высокого стула и едва не падает. Два дюжих телохранителя подскакивают, чтобы поддержать его, но он отгоняет их.
— Мы встретимся еще?
— Вполне возможно.
Дана поворачивается к нему спиной, показывая, что аудиенция закончена, но Антон не хочет уходить. Его заинтересовала эта странная женщина, ему хочется прикоснуться к ее мраморному плечу. Рука повисает в воздухе. Он не смеет и злится еще больше.
— Домой.
Его везут в лимузине, вынимают из салона, доставляют в квартиру. Он ложится на диван, не раздеваясь. Перед глазами встает женщина из клуба. Антон вдруг понимает, что не спросил ее имени. А это так важно! Как она смотрела на него! И этот ее вопрос: «Вы кто такой?»
У него нет ответа. Он рос на попечении бабушки, отец вечно работал. Мать умерла, когда Антон был совсем маленьким. Он помнит только запах ее духов и скорбные темные глаза.
Не скоро Антон понял, отчего отец не женится вновь. А сначала его это радовало. Он жил у бабушки, отец давал деньги, которых было даже в избытке, и до четырнадцати лет Антон не имел никаких проблем. Отец сделал головокружительную карьеру, поэтому в школе перед Антоном заискивали, он привык и воспринимал это как нечто само собой разумеющееся.
Но потом умерла бабушка и отец забрал Антона к себе. Он считал, что парень уже достаточно взрослый, чтобы начать познавать жизнь, и Антон ужаснулся. Он совсем не так представлял себе папу. Бабушка рассказывала ему, как он трудится, как устает, поэтому редко видит их, но теперь Антон понял, что все не так. И он отцу глубоко безразличен.
У Сергея Ивановича Градского имелась другая страсть. Женщины. В этом было что-то патологическое. Он не пытался даже скрывать свой порок, возведя его в достоинство. Он кочевал от одной женщины к другой, благо, внешность всегда помогала ему, и слыл записным донжуаном. Но это никак не отражалось на его деловых качествах.
И вместе с тем женщин Сергей Иванович глубоко презирал. Его отец, партийный работник высокого ранга, был полновластным хозяином в доме. Он делал что хотел, а мать безропотно сносила все, сочиняя для сына сказки о том, какой папа замечательный, просто работа у него нервная. Она сама верила в эти сказки, а Сергей — нет. Очень скоро он стал презирать мать именно за ее бесхребетность. Ему нравились женщины совсем иного склада, но все они вызывали в нем только чувство превосходства: попользовался — выброси вместе с презервативом.
Сын стал для него помехой. Он не знал, о чем говорить с этим нервным подростком, так похожим на него внешне. Сергей Иванович просто давал ему деньги и советовал пойти развлечься. Антон стеснял его. Градский ждал, когда сыну исполнится восемнадцать и он сможет поселиться отдельно.
Антон не мог сориентироваться в жизни. Он пытался что-то понять, разобраться, но поговорить по душам с отцом так и не сумел. Антон по своей природе был не злым, не упрямым, он просто плыл по течению, к этому он привык. Но его новая жизнь совсем не нравилась ему самому, и тогда он нашел для себя другое развлечение. Он стал ходить в клубы, на дискотеки, его устраивала атмосфера праздника, он не чувствовал себя одиноким в нарядной толпе. Он был сыном самого Градского, а это много значило. Антона пускали всюду, и он окончательно сориентировался. Быть сыном Градского выгодно, а отец пусть живет, как хочет.
— Ты думаешь, папаша и вправду верит в то, что говорит? — Антон сжимает пальцы Даны. — Нет! Да ему насрать на всех с пожарной вышки. Ему что надо? Денег побольше, власть и бабы.
— Тебе хватит пить.
— Поедем ко мне. — Антон изнывает от страсти, секс с проститутками не гасит желания обладать именно этой женщиной. — Илонка, послушай, хочешь, я куплю тебе бриллиантовые серьги? Поедем ко мне.
— Ты не понимаешь. Есть вещи, которые нельзя измерить деньгами. Банально, конечно, звучит, но не в деньгах счастье.
— Не грузи. Все можно купить. Только надо знать цену.
— Это тебе твой папа сказал?
— А что, он не прав?
— Пора бы тебе научиться пользоваться собственной головой.
Они ссорились постоянно. Дане доставляло удовольствие унижать Антона. Но где-то в душе она поняла, что парень просто стал жертвой обстоятельств и ублюдочного сукина сына, которого и отцом-то назвать нельзя. Антон сердился, швырял стаканы и уходил, но назавтра снова ждал Дану в клубе или у подъезда.
И сегодня она встречается с ним. Она понимает, что начинает жалеть этого запутавшегося парня, которого никто не научил стоять на собственных ногах, и он к своим двадцати пяти годам твердо усвоил только свои и отцовские пороки.
Дана вышла из подъезда. Знакомая машина ждала у обочины.
— Привет.
— Здравствуй, Костя. Что ты здесь делаешь?
— А ты как думаешь? Садись в машину, есть разговор.
— Я тороплюсь.
— Шеф приказал собрать информацию о женщине, с которой постоянно видится его сын. У Антона никогда не было длительных отношений.
— А ему-то что? Антон ему никогда не был нужен.
— Ну, это не совсем так. Просто иначе не выходило.
— А он пробовал — иначе?
— Нет. Но не в этом дело. Я должен, понимаешь — должен! — написать отчет. И что я напишу?
— Я не ясновидящая.
— Я люблю тебя.
— Вот это и напиши.
— Я серьезно. Прошу тебя, не трогай Антона.
— Я ничего плохого ему не сделаю. Планы изменились, понимаешь? Но вправить ему мозги я сумею. И это для твоего шефа будет весьма ощутимо. Не мешай мне, Костя.
— Но ты…
— Он отнял моего ребенка и заплатит мне своим. И собственной жизнью. А для Антона так будет лучше. Поверь мне. Ты узнал для меня адрес секретарши покойной Ивановой?
— Вот, возьми.
— Спасибо, дорогой. Ты просто клад.
Дана уходит, а Константин стоит и смотрит ей вслед. Он понимает, что не сможет сопротивляться ей никогда. Есть в ней какой-то стержень, какое-то особое поле, не позволяющее ни уйти, ни приблизиться. Константин вздыхает. Он пытался наводить справки о Дане, но впустую, а ему хотелось понять ее хоть немного. Но пока природа ее поступков оставалась для него загадкой.
Дана идет на стоянку такси. У нее есть время, и она хочет навестить милую девушку по имени Вика, которая когда-то шпионила за своей начальницей — просто так, за деньги или из любви к искусству. А вот кому она сливала информацию, Дане знать очень важно.
«Вика. Черт подери, это имя просто преследует меня. Вика Морозова. Я не виновата, что Стасик предпочел меня. А теперь снова какая-то Вика. Ну-ка, поглядим. Вика Новицкая, тридцать лет, разведена, вот адрес… Новицкая?!»