— Пошли вместе. — Он решительно взял ее за локоть.
Молодая женщина поняла, что сейчас он ее уведет. Но как задержаться в зале? Устроить скандал? Затеять ссору? Мало того что это привлечет ненужное внимание, но со стороны это будет выглядеть, как… как будто у них с Ариэлом есть кое-что общее.
На ее счастье, в дверях показался служитель.
— Милостивая госпожа, — заговорил он, подходя, — должен сообщить вам, что Фила Годвина в музее нет.
— Что? — чуть ли не хором воскликнули Агния и Ариэл. — Как — «нет»?
— Что? Ты ищешь Фила? Зачем он тебе?
— Не твое дело, — воскликнула расстроенная Агния, но уже следующие слова служителя частично развеяли ее тревогу.
— Сегодня у него выходной. Приходите сюда завтра, в это же время. Ручаюсь, Фил Годвин будет на своем рабочем месте, и вы сможете пообщаться. Может быть, ему что-нибудь передать?
Молодая женщина покосилась на Ариэла. Лицо его было совершенно непроницаемым, и она не решилась ничего говорить. Только покачала головой и попятилась к выходу.
ГЛАВА 5
Когда Ариэл пришел в лабораторию, там уже вовсю шла работа. Двое старших подмастерьев, вооружившись инструментами, что-то собирали, то и дело посматривая на наскоро нарисованный от руки чертеж. Сам мастер Молос, сидя за столом при свечах, копался в разложенных на столе бумагах. Время от времени он делал на отдельном большом листе пометки или срывался с места и принимался перебирать стоявшие на полках приборы и колбы с химикатами.
В тесной темной передней Ариэл скинул камзол, облачившись в простой кожаный передник подмастерья. Но не успел переступить порог, как мастер Молос заметил его присутствие.
— Ну и где вас носит, милостивый государь?
— Почти там же, где все утро носило и вас, — уклончиво ответил Ариэл. — А что тут происходит?
— Не дерзите, молодой человек! — Мастер пристукнул ладонью по столу. — Не забывайте, что вы здесь практически из милости, исключительно из уважения к памяти вашего гениального брата! Но никакие чувства признательности и уважения не спасут вас, если вы и дальше будете нарушать дисциплину!
— Прошу извинить, — подчеркнуто сухо ответил Ариэл. — Я был в музее.
— Развлекались?
— Никак нет. Сопровождал одну даму… у которой там имелось небольшое дело.
— У дамы? В музее? — Старый мастер принадлежал к тому поколению ученых, которые считали, что у женщин нет не только способностей к наукам, но даже и души.
— И тем не менее это так. Я не мог ей отказать, поскольку это — вдова моего покойного брата.
— Госпожа Боуди?
— Да. Вообразите, мастер, она пыталась встретиться с Филом Годвином. — Ариэл посмотрел на ошарашенное лицо алфизика и добавил невинным тоном: — Не понимаю, с чего это вдруг?
Мастер Молос нахмурился, потер ладонью лоб. Подмастерья навострили уши.
— Фил Годвин… Она уже виделась с ним?
— Нет. Сегодня у него выходной. Он должен появиться в музее только завтра рано утром… или поздно ночью. Они встретятся, и он ей все расскажет…
— Что — «все»? То, что произошло в подземелье Духов? — Мастер еле успел прикусить язык.
— Что бы он ни рассказал, это прольет свет на смерть Марека Боуди. Насколько я понимаю, его вдова пытается докопаться до истинной причины смерти своего супруга. Это вполне нормальное желание. — Ариэл пожал плечами. Взгляд его упал на разложенные на столе исписанные листы. — Ого! Знакомый почерк! Где достали?
— Не твоего ума дело, — проворчал алфизик.
Ариэл усмехнулся. За день ему уже не раз приходилось слышать эти слова.
— Все, что касается Марека Боуди, касается и меня, — отчеканил он. — Эти черновики вы купили у вдовы?
— Да. А что? Женщина все равно не в состоянии понять ничего в этих записях! Некоторые листы лежали вверх ногами. Она явно не в курсе, что там начертано! А Марек много занимался теоретическими выкладками. Как раз тем, на что у меня не всегда хватает времени. И глаза уже не те, и все эти бюрократические проволочки, все эти отчеты, доклады, планы работы, донесения в специальные комиссии… Вся эта никому не нужная писанина только отвлекает настоящего творца от работы! А вот Марек находил время заниматься этим. Кое-какие его записи наивны, основаны скорее на собственных умозаключениях, но тем не менее…
— Вы сколько ей заплатили?
— Сто двойных империалов, — солгал мастер. — И то пришлось поторговаться — она запросила сто двадцать, но у меня больше не было ни медяка. Сам ведь знаешь, как нас финансируют. Выплаты начинают только после того, как мы предоставим им результат. Марек выбил у ректора и лорда-попечителя небольшой кредит, и мы его должны отработать, как можно скорее. А ты позволяешь себе гулять полдня.
— Хм… Завтра мне придется еще немного прогулять. Я должен снова сопровождать госпожу Боуди в музей…
— На встречу с Филом Годвином?
— Да.
— Отговорите ее, — вдруг заволновался алфизик. — Как можно скорее! Этот человек — сумасшедший!
— Откуда вы знаете? Вы же с ним почти не общались!
— Мне было достаточно услышать, как он рассуждает о теории перемещения душ, чтобы все стало понятно! Он опасен, как может быть опасен любой фанатик!
Ариэл скептически усмехнулся. В известном смысле фанатиком можно было назвать даже самого мастера Молоса.
— Он опасен в первую очередь для госпожи Боуди или для вас? — поинтересовался он.
— Для всех! Он одержимый! Маньяк! Еще неизвестно, что он ей наговорит. Поймите, госпожа Боуди подвергнет себя опасности, если встретится с ним! Во имя человеколюбия постарайтесь этого не допустить! Кроме того, мне кое-что известно о ваших темных делах. А что, если в разговоре вдовы с Филом всплывут ненужные для вас подробности?
— Я постараюсь что-нибудь сделать, — уклончиво ответил Ариэл.
Весь вечер Агния была под впечатлением посещения музея. Необычайно живые глаза мумий, их высохшие тела, едва-едва прикрытые вышитыми бисером полосками ткани и узорной кожей, скрюченные пальцы на руках, оскаленные рты с ярко раскрашенными губами. Тогда, в зале, она не заметила всех подробностей и была больше озабочена своим делом, но стоило ей остаться одной и лечь в постель, как в полутьме перед ее мысленным взором стали одно за другим появляться худые тела. Они смотрели на нее внимательными блестящими глазами, скалили зубы из каждого угла. В их глазах теплилась жизнь, и, натянув одеяло до подбородка, Агния лежала без сна, боясь даже зажмуриться. Ей все казалось, что стоит смежить веки — и мумии набросятся на нее и разорвут. У них такие длинные ногти, заточенные и искривленные, словно когти хищных птиц. А зубы… Ох, даже у зверей нет таких огромных зубов! А все этот Ариэл! Это он виноват — потащил ее к этим ужасным мумиям! Как будто хоть одна нормальная женщина может получить удовольствие, рассматривая высохшие тела и слушая кошмарные истории про то, как их делают! А завтра ей опять предстоит идти туда, в музей. И искать Фила Годвина, который тоже работает с этими чудовищами. Нет, она ни за что не станет разговаривать со служителем в зале! Страшно! Но что не сделаешь ради любимого мужа!
Самым правильным было позвать к себе Лиманию. Но сатирра, добрая и верная, перепугается до полусмерти, когда услышит, что в комнате хозяйки поселились призраки. Она ни за что не станет ночевать здесь. Вот если спуститься на первый этаж и попросить горничную уступить свою постель — пусть одну ночь поспит на полу! Но для этого надо встать, выйти из комнаты, преодолеть лестницу…
«Марек, — молодая женщина всхлипнула и сама испугалась судорожного вздоха, — милый Марек! Если бы ты знал, как мне страшно!»
Откуда-то повеяло холодом. Агния содрогнулась всем телом, натянула одеяло до подбородка. Как же холодно! Но это был не тот холод, который бывает зимой в не отапливаемом помещении. Он не пробирал до костей тело, а вымораживал саму душу. Это был холод Бездны, и означать он мог только одно — к ней пришли.
Облачко пара, сорвавшись с губ, не растаяло, а сгустилось в ночном воздухе, разрастаясь и превращаясь в призрачную фигуру. У нее были длинные тощие руки с кривыми пальцами, заканчивающимися острыми когтями, горящие глаза и огромные зубы мумии.
— А-а-а! — завопила Агния, когда призрачная фигура сделала шаг навстречу.
«Агния? — Силуэт замер, протягивая руки. — Агния, ты не узнаешь меня?»
Черты лица поплыли, стали меняться. Исчезли жуткие зубы, кривые когти. Фигура приобрела привычный облик.
— М-Марек? — всхлипнула молодая женщина, не веря своим глазам.
«Я. Ты испугалась? Меня?»
— Нет. — Она с жадностью смотрела на дорогое лицо. — Просто я… сегодня была в музее, видела тех ужасных мумий…
«Мумий?»
— Да! А он мне сказал, что кайтаррцы нарочно мумифицировали своих мертвых, чтобы душа после смерти не могла их покинуть! И что мумиями могли стать только те, кто умер молодым и необычной смертью. И… Марек, я так боюсь…
«Чего?»
— Что ты стал мумией! — На глаза Агнии навернулись слезы.
«Глупышка! — Он тихо рассмеялся. — Иди ко мне!»
— Что? — Она приподнялась на локте.
«Я скучаю без тебя… Тут так холодно, так одиноко и пустынно…»
Призрачная фигура протягивала руки. Милый голос звучал так нежно, страстно и странно. У Агнии защемило сердце. Сама не понимая, что делает, она потянулась к мужу.
Первое прикосновение было болезненным — лед его рук обжег, словно пламя, и молодая женщина невольно отпрянула, вскрикнув. Призрак тут же отступил:
«Я сделал тебе больно? Прости…»
Тоска, звучавшая в его голосе, была невыносима. Агнии захотелось заплакать от досады и жалости. Подумать только! Он там, в ином мире, терзается от тоски и одиночества, а она слезы проливает. Она заставила себя улыбнуться:
— Прости. Я… Я просто очень по тебе соскучилась. Ты почему так долго не приходил?
«А ты хочешь, чтобы я приходил?»
— Да! И не только во сне!
«Сейчас ты не спишь…»
— Правда?
Призрак кивнул, и Агния, отбросив сомнения и страх, опять потянулась навстречу. Опять была боль от леденящего прикосновения потусторонней сущности, но она тут же сменилась удушливы