– Ты так сильно ударилась головой о стену. Я подумала, что ты умерла, – всхлипнула Тоня, когда Полина открыла глаза. – Ты как?
– Лучше, чем ты, – ответила Полина, одной рукой потерла ноющий затылок, другой указала на свежую ссадину на щеке Тони.
Девушка опустила голову, словно прятала стыд в глазах.
– Почему только тебя? – спросила Полина. – Почему меня не трогают?
– Ты, наверное, важная персона, – Тоня попыталась улыбнуться, присела рядом и вздохнула. – Полина, когда меня вели вниз, я вырвалась и побежала к двери.
– Вырвалась? У тебя хватило сил после всего?
– Еще на многое хватит, – заверила Тоня, шмыгнув носом. – Я видела Конрада.
– Что?!
– Он шел по дорожке к дому. Уверенно, будто на ужин к друзьям.
– Он тебя видел? – задыхаясь, спросила Полина.
Тоня отрицательно покачала головой.
– Не думаю. Но даже если бы и видел, что это изменило бы?
– Многое, – с испугом ответила Полина. – Мне так кажется. Чем меньше мы знаем, тем лучше для нас.
– Думаешь, нас отпустят? – с сомнением в голосе поинтересовалась Тоня.
– Им нужно колье или твои акции. Я еще не поняла, что важнее. Значит, пока они их не получат, у нас есть шанс выбраться отсюда живыми.
– Все еще веришь в помощь брата?
– Майкл никогда не подводил. Он самый надежный человек в этом мире. Сама поймешь, когда познакомишься с ним.
Тоня наклонила голову и заплакала.
– Я хочу тебе верить, – сказала она. – Пусть бы он нашел нас скорее, потому что больше не выдержу. Лиза обещала, что в следующий раз лично поучаствует в игрищах.
Женщины долго сидели на полу, перешептываясь. Общая боль сблизила их, Полина вдруг поняла, что, если Тоню еще раз уведут наверх, она умрет здесь внизу, в этой узкой, жаркой кладовке. Отчаяние разрывало ее изнутри, заставляло тихо рыдать на плече у девушки, которая в отличие от своей взрослой подруги проявляла удивительное спокойствие. Тоня словно отгородилась от всего невидимой стеной, за которую ничто не могло пробиться, и делала вид, что находится в другом месте. Таким незамысловатым способом она пыталась не дать разрушить свою душу окончательно, хотя очень хотелось кричать от боли, проклиная насильников за те извращенные ужасы, которые они творили с ней. Память пошла навстречу, вовремя отключившись. Тоня помнила лишь неясные, смутные обрывки того, что происходило в комнате наверху. Однако тело предательски ныло, напоминая о руках, которые трогали ее горячую кожу, о противных губах, прикладывающихся к пульсирующей жилке на шее, о глазах, горевших диким огнем и наблюдавших за муками в ее лице.
Женщины со страхом ожидали, когда дверь снова откроется. Каждая помнила угрозы Лизы, обещавшей вернуться за Тоней, когда у ее друзей снова появится желание. Когда она наконец появилась, Тоня сжалась всем телом.
– Идем, милая. Не упрямься, а то я силой подниму тебя, – Лиза протянула руку девушке и та покорно направилась следом.
Полина до боли прикусила губу, наблюдая, как за ними закрывается дверь, затем упала на матрац и расплакалась от бессилия.
Конрад неспешно прошелся по первому этажу, заглянул в комнату с широкой кроватью, подушки с которой были сброшены на пол, а простыни противно измяты, и усмехнулся, взяв в руки лежащий на тумбочке черный кружевной бюстгальтер. Выражение лица его было жестким, во взгляде появилось отвращение, когда он увидел порванное платье, словно тряпка, валяющееся в углу.
– Вижу, вам было весело, – по-английски обратился он к женщине, остановившейся у двери.
– Не скучали, – кивнула она, сложив руки на груди.
– Лиззи, – угроза прозвучала в голосе Конрада, – вы…
– Не беспокойтесь, мистер Вальдау. Мы не превысили свои полномочия.
– Как глупо звучит, – Конрад бросил на пол бюстгальтер. – Какие у вас могут быть полномочия? – мрачно спросил он и сам ответил: – Вы должны были лишь присмотреть за дамами, а не издеваться над ними.
– Я не вам подчиняюсь, – ровно, без всякого смущения или высокомерия ответила Лиза, – а господину Воскресову. Поэтому вы не должны указывать мне, как поступать. Вы лишь секундант. Выполняйте свою работу и не вмешивайтесь в мою.
Конрад внутренне вскипел, но не позволил, чтобы женщина заметила его раздражение. На его губах то и дело появлялась улыбка, правда, она была коварной и презрительной, словно говорила о том, что ему претит находиться рядом с жестокими извращенцами, какими он считал людей Юлиана Воскресова. Жираф и Толстый славились своими непритязательными вкусами, им нравилось причинять боль, видеть страдания жертвы. В общем, ребята не брезговали ничем ради осуществления миссии, которую на них возлагал хозяин. Наверное, оттого Воскресов и использовал их для решения особо щекотливых вопросов. К сожалению, они были тупы и ограниченны в своих фантазиях, все брали силой, не считаясь с последствиями. Лишь одна Лиза умела сдерживать этих диких быков, направляя их энергию в нужное русло. Еще более жестокая, чем те мужчины, которые беспрекословно подчинялись ей, Лиза могла сломать любого человека. Конрад был свидетелем того, как Воскресов хвастался своим безжалостным «адъютантом», который с легкостью расправлялся с любым, кто становился боссу поперек горла. Он говорил о Лизе, словно о палаче, при этом в глазах его светилось восхищение и удовлетворение от того, что его жизнь охраняют столь опасные и непримиримые люди.
– Позвольте узнать, кто был здесь? – Конрад указал рукой на кровать. – Надеюсь, ваша любовь к женщинам не сыграла с вами злую шутку, потому что…
– Мадам Матуа не в моем вкусе, – Лиза нагнулась, подхватила с пола брошенный Конрадом бюстгальтер и поднесла его к лицу.
Конрад отвернулся, чувствуя, как тошнота подкатила к горлу при виде явного вожделения, промелькнувшего в глазах этой мужеподобной особы.
– Она еще способна самостоятельно передвигаться? – уже придя в себя, спросил он и отобразил спокойствие на лице.
– Вполне. Жаль только, что одежда вышла из строя.
– Приведите ее.
Он вышел из комнаты и, пройдя в гостиную, присел на диван. Вытащил сигареты из кармана пиджака, закурил и задумался.
– Мы здесь, – спустя несколько минут услышал он голос Лизы.
Тоня молчала, но в глазах ее светилась тревога. Беззащитная, полуголая, она была похожа на ребенка, который в страхе ожидает наказания за совершенный проступок.
– Где колье? – спросил Конрад, с усмешкой посмотрев на ее босые ноги и свежие ссадины на тонких бедрах.
– В Вене, – ответила Тоня и вдруг беззаботно рассмеялась. – Нравится?
– Не очень, – Конрад покачал головой, затушил сигарету в стоящей рядом с диваном плоской вазе и, поднявшись с кресла, медленно подошел к девушке. – Где именно?
– В банке.
– Хорошо, – кивнул Конрад. – Летим в Вену.
– Считаешь, я подчинюсь?
– Разумеется, ты же не хочешь пострадать?
– Ты, верно, думаешь, что твои друзья, – Тоня подбородком указала на Лизу, удобно устроившуюся на диване и делающую вид, что ей неинтересен разговор, в котором она не понимала ни слова, так как шел он на немецком, – были вежливы со мной?
– Они мне не друзья, – быстро ответил Конрад. – Значит, не боишься?
– Нет, – Тоня пожала плечами, показывая, что ее уже ничто не страшит.
– Тогда Лиза и ее помощники проделают с Полиной то, чем занимались с тобой.
Тоня задержала дыхание и опустила голову.
– Не посмеешь, – тихо проговорила она.
– А ты будешь смотреть, как они забавляются с мадам Матуа, – продолжил Конрад, отчетливо понимая, что сломил сопротивление девушки без особых усилий. – Говори, где твой паспорт?
– В моей комнате, на столике у кровати. Там же, в шкатулке, лежит ключ от банковской ячейки.
– Умница, – Конрад, довольный покладистостью девушки, похлопал ее по щеке. – Я принесу все, что необходимо.
Больше не добавив ни слова, он направился к двери, на ходу бросив безразличный взгляд на Жирафа, вышедшего из кухни с огромной чашкой, из которой валил пар.
– Куда это он? – спросил Жираф у Лизы, а после восторженно посмотрел на голые коленки Тони.
– Сейчас вернется, – ответила Лиза. – Прекрати! – прикрикнула она, глядя на то, как он подошел к девушке сзади и запустил руку ей под свитер. – Довольно! На это нет времени. Я же сказала, Конрад скоро вернется.
– А та, что в кладовке? – Жираф отошел от Тони, которая беспокойно покосилась в сторону Лизы, ожидая ответ.
Лиза облизала губы и ничего не сказала, подошла к Жирафу и забрала из его руки чашку.
– Сладкий, – улыбнулась она, сделав глоток. – Где Толстый?
– Внизу. Девка буянит, вот он и спустился, чтобы ее успокоить.
– Скажи, чтобы не усердствовал, – приказала Лиза.
Она снова присела на диван и задумчиво пила чай. Долгое время она молчала, потом повернулась к Тоне, намереваясь что-то сказать, но в этот момент в комнату вошел Конрад.
– Надеюсь, подойдет? – спросил он, протянув Тоне платье и туфли. – Поторопись. А вы… я позвоню, когда колье будет у меня.
Лиза утвердительно кивнула.
– Конрад, если с Полиной что-нибудь случится, – Тоня нервными движениями пыталась застегнуть «молнию» на платье, – «Слезу» ты не получишь!
Взгляд ее был твердым и непреклонным, что очень понравилось Конраду. Он уважал людей, которые не пасуют перед трудностями, так как сам был таким. Ничто не могло сломить его, заставить изменить однажды принятое решение, он всегда шел вперед, даже если ему угрожала опасность. Конрад подошел к девушке и провел рукой по взлохмаченным волосам, заставив напряженно застыть на месте, потому что в этом, казалось бы, мягком движении было столько угрозы, что ее почувствовала даже Лиза, стоящая в трех метрах от них.
– Никаких условий, детка, – прошептал он, больно сжав пальцы на шее Тони. – А сейчас ты пообещаешь, что не станешь делать глупости. Я очень не люблю, когда меня не слушаются. Если хочешь, чтобы Полине сохранили жизнь, а ты, я вижу, этого хочешь, сделаешь все, что я скажу. Не так ли?