Нежеланное, нежеланное…абсолютно нежеланное.
Я вздыхаю и поднимаюсь с земли, закидывая на плечо рюкзак и выбрасывая мусор по пути.
После чего иду домой уже знакомой дорогой.
К тому времени, как я вваливаюсь домой, Нан безумствует. Правда безумствует. Чувствую себя виноватой, даже несмотря на то, что должна скорее злиться на нее.
- Силы небесные! – она набрасывается на меня прямо в коридоре, не дав даже шанса снять пальто. – Ливи, я так волновалась! Сейчас семь часов!
Я принимаю ее объятия, чувство вины становится сильнее.
- Мне двадцать четыре года, - вздыхаю я.
- Не исчезай от меня, Оливия. Мое сердце этого не выдержит.
Теперь вина меня парализует:
- Я устроила перекус в парке.
- Но ты просто ушла! – она отдвигается и держит меня на расстоянии. – Это было невероятно грубо, Ливи! – Вижу по ее неожиданному раздражению, что предыдущая паника исчезла.
- Я не хотела с ним обедать.
- Почему нет? Он кажется таким джентльменом.
Сдерживаю недовольный смех. Она бы так не думала, если бы знала все тонкости.
- Он был с другой женщиной.
- Она деловой партнер! – взрывается она, практически одержимо разъясняя непонимание. – Милая женщина.
Не могу поверить, что она на это купилась. Такая милая. Деловые партнёры не выбирают вместе шелковые галстуки.
- Мы можем просто оставить это? – кидаю свою сумку и прохожу мимо нее, направляясь на кухню и улавливая аромат чего-то вкусного, когда вхожу. – Что ты готовишь? – спрашиваю, увидев за столом Джорджа. – Привет, Джордж, – сажусь рядом с ним.
- Не выключай свой мобильный, Ливи, - он тихо брюзжит. – Я терпел часы, когда Жозефина набирала тебя снова и снова, попутно готовя ужин.
- Что это? – спрашиваю снова.
- Биф Веллингтон6, - щебечет Нан, останавливаясь позади меня. – С запеченным картофелем и отварной молодой морковкой.
Бросаю на Джорджа непонимающий взгляд, но он только пожимает плечами и поднимает свою газету:
- Биф Веллингтон? – спрашиваю я.
- Совершенно верно, - она не уделяет моему вопросительному тону должного внимания. Что случилось с тушеным мясом и клецками или жаркое из цыпленка? – Подумала, что попытаюсь приготовить что-то новое. Надеюсь, ты голодна?
- Немного, - признаю я. – Это вино? – спрашиваю, заметив две бутылки красного и две бутылки белого на столешнице.
- Ох! – порхает по кухне и хватает две бутылки белого вина, быстро убирая их в холодильник и открывая красное. – Эти должны подышать.
Ерзая на стуле, бросаю взгляд на Джорджа в надежде получить хоть что-то от него, но он, несомненно, делает так, как ему велено: сидит тихо и молчит. Знает, что я смотрю на него. Его глаза бегают слишком быстро для читающего, по правде. Ударяюсь с ним коленями, но остаюсь без внимания: он предпочитает отодвинуть ноги, чтобы избежать еще одного намеренного касания.
- Нан… - звонок в дверь прерывает меня, и я поворачиваю голову в сторону коридора.
- Ой, это, наверное, Грегори, – она открывает духовку и протыкает длинной металлической вилкой серединку огромного пирога. – Откроешь, пожалуйста, Ливи?
- Ты пригласила Грегори? – спрашиваю, отодвигаясь от стола.
- Да! Взгляни на всю эту еду, - отщипывает кусочек от мяса и облизывает губы, проверив температуру на дисплее. – Почти готово, - заявляет она.
Оставлю Нан и Джорджа и иду по коридору, чтобы впустить Грегори, надеясь, что Нан опять с ним не сплетничала.
- Я пропускаю особый повод? – спрашиваю, открывая входную дверь.
Моя улыбка моментально исчезает.
Глава 11
– Какого черта ты здесь делаешь? – во мне опасно вспыхивает дурацкое раздражение.
– Твоя бабушка меня пригласила, – в руках Миллера цветы и пакет с логотипом Харродс. – Ты собираешься впустить меня в дом?
– Нет, не собираюсь, – я выхожу на крыльцо и закрываю за собой дверь, чтобы Нан не могла подслушать наш разговор. – Что ты творишь?
Он абсолютно спокоен в ответ на мое далеко не спокойное поведение.
– Веду себя вежливо и принимаю приглашение на обед, – в его голосе нет веселья. – У меня хорошие манеры.
– Нет, – подхожу к нему ближе, шок и недовольство граничат со злостью. Чертовски коварная бабушка. – Выводишь меня из себя, вот что ты творишь. Это должно прекратиться. Я не хочу проводить с тобой двадцать четыре часа.
– Хочешь больше?
Взрываюсь:
– Нет! – Насколько больше?
– Оо… – он звучит неуверенно, и я впервые вижу его таким. Это заставляет меня распрямить плечи и вопросительно прищурить глаза.
– А ты? – шепчу вопрос, сопровождаемый гулким ударом сердца, мозг начинает лихорадочно работать.
За долю секунды его неуверенность превращается в раздражение, заставляя меня задуматься, направлено ли оно на меня или он разочарован в себе. Надеюсь, последнее:
– Мы договаривались не переходить на личное.
– Нет, это ты огласил эту часть сделки.
Его взгляд взметнулся в шоке:
– Я знаю.
– И она все еще в силе? – спрашиваю, сильно стараясь звучать уверенной в себе, тогда как внутри распадаюсь, ожидая его ответа.
– Все еще в силе, – его голос звучит решительно, но не соответствует выражению лица Миллера. И тем не менее, этого недостаточно для укрепления моих надежд.
– Тогда здесь мы прощаемся, – разворачиваюсь на конверсах и толкаю в дверь свое разбитое тело, предсказуемо сталкиваясь с Нан. – Это продавец, – говорю, не позволяя ей пройти мимо меня. Мой план никогда бы не сработал, и я это понимаю. Она пригласила его и знала, кто это уже в ту секунду, как прозвонил дверной звонок.
Сопротивляюсь немного, и меня отодвигают с пути, открывая входную дверь, Миллер не спеша уходит прочь.
– Миллер! – кричит она. – Вы куда?
Он разворачивается и смотрит на меня. И я безумно сильно стараюсь изобразить угрожающий взгляд, но этого не происходит. Мы просто глядим друг на друга долгое время, после чего он едва заметно кивает Нан.
– Это, действительно, очень любезно с вашей стороны, миссис Тейлор, но я…
– Ооо нет! – Нан не дает ему шанса принести свои извинения. Она шагает по тропинке, и ни капли не испугавшись его высокой, сильной фигуры, берет его под локоть и ведет в дом. – Я приготовила потрясающий обед, и вы останетесь его попробовать. – Миллер оказывается в узком коридоре, где для нас троих маловато места. – Ливи заберет вашу куртку, – Нан оставляет нас и уходит на кухню, где тут же дает кое-какие инструкции Джорджу.
– Я уйду, если хочешь. Не хочу заставлять тебя чувствовать себя некомфортно, – он не двигается, чтобы положить пакеты или снять куртку. – Твоя бабушка замечательная женщина.
– Да, – отвечаю тихо. – И ты всегда заставляешь меня чувствовать себя некомфортно.
– Поедем ко мне домой, и я надену какие-нибудь шорты.
Мои глаза распахиваются при мысли о Миллере с обнаженным торсом и босыми ногами.
– От этого комфортно мне тоже не становилось, – заключаю я. Ему это известно.
– Да, только потом одежды стало еще меньше, – тот самый локон волос падает на свое место, как бы подтверждая слова Миллера, делая их более соблазнительными.
Переминаюсь с ноги на ногу:
– Этого больше не повторится.
– Не говори то, чего на самом деле не имеешь в виду, Ливи, – заключает он мягко.
Соприкасаюсь глазами с его взглядом, и он подходит, цветы в его руке прижимаются к моему чайному платью.
– Ты используешь мою собственную бабушку против меня, – выдыхаю я.
– Ты не оставляешь мне выбора, – он наклоняется и накрывает своими губами мои, посылая приятное тепло в низ живота, такое похожее на тепло его рта.
– Ты играешь нечестно.
– Я никогда не говорил, что играю по правилам, Ливи. И в любом случае, все мои правила полетели к чертям, едва я к тебе прикоснулся.
– Какие правила?
– Не помню, – он осторожно овладевает моим ртом, сильнее прижимая цветы к моей груди, целлофан, в который они завернуты, громко шуршит. Но я слишком занята, чтобы побеспокоиться о том, привлечет ли шум внимание моей любопытной бабули. Ощущения яркие, кровь кипит, и я вспоминаю невероятные чувства, которые Миллер Харт во мне пробудил. – Почувствуй меня, – стонет мне в рот.
Не подумав, опускаю руку между нашими телами, огибая цветы и пакет с логотипом Харродс, и провожу костяшками пальцев по его длинному твердому стволу. Его глубокий стон придает мне храбрости, я поворачиваю ладонь, чтобы почувствовать, обвести и сжать выпуклость его брюк.
– Это твоих рук дело, – рычит он. – И до тех пор, пока ты делаешь это со мной, ты же и будешь это исправлять.
– Подобного бы не случилось, если б ты меня не увидел, – выдыхаю, кусая его губу, не заботясь о его наглом заявлении.
– Ливи, мне только стоит подумать о тебе, и я возбуждаюсь. Мне больно видеть тебя. Сегодня ты едешь со мной домой, и я не принимаю отказа, – его губы сильнее вжимаются в мои.
– Та женщина опять была с тобой.
– Сколько раз мы должны проходить через это?
– Ты часто ходишь по магазинам с женщинами-деловыми партнерами? – спрашиваю вокруг его неумолимых губ.
Он отстраняется, тяжело дыша, волосы в беспорядке. Эти синие глаза убьют меня.
– Почему ты не можешь поверить мне?
– Ты слишком скрытный, – шепчу я. – Не хочу, чтобы это играло против меня.
Он тянется и целует мой лоб нежно, любяще. Его слова не соответствуют его действиям. Это так путает меня.
– Это не против тебя, если ты это принимаешь, сладкая.
Было бы невообразимо глупо доверять этому мужчине. Это не женщина внутри меня решает, совесть, кажется, довольно счастлива, чтоб не обращать на нее внимание. Это моя судьба. Мое сердце. Я влюбляюсь слишком сильно и слишком быстро.
Он отходит назад и смотрит на свой пах, прежде чем привести себя в порядок.
– Мне придется встретиться лицом к лицу с милой пожилой леди с этим в штанах, и это полностью твоя вина, – он поднимает ко мне свои почти мальчишеские глаза, опять сбивая меня с толку. Это еще одно выражение лица Миллера Харта, которое мне не знакомо. – Готова? – спрашивает он, проводя ладонью по моей шее и разворачивая меня в сторону кухни.