Скромное обаяние юбилеев
После онкологических страстей на станции Яуза я с трудом возвращался в обычную жизнь. В глазах еще стояли соседи по больнице, преследовал запах белых коридоров. Как бы там ни было, но случилось маленькое чудо, подарок Судьбы.
В воздухе что-то изменилось, и вдруг все искусство, да и вся культура оказались никому не нужны, скатились к обочине интересов. Все экраны заняла попса в гламуре и менты в сахарной пудре. Встал вопрос: стоит ли вообще что-то делать или лучше залезть на печку? Продажи произведений искусства еще случались, но выставки становились всё недоступнее из-за стоимости залов. И тут мне пришло в голову, что самое время залечь на дно, как подводная лодка у Володи Высоцкого. Нет выставок, нет продаж – и не надо! Как прекрасно писать только для себя, вникая в тайны природы, в тайны цвета, фактуры, ритмов. Ставить самому себе свои собственные задачи, заниматься “лабораторной” работой. Захотелось написать пейзажи любимых мест: Карелия, Кирилло-Белозерск, Грузия…
Но вдруг начался плакатный бум. Правление плакатной секции, недавно выбранное, начало устраивать одна за другой большие плакатные выставки: в Государственной Третьяковской галерее, в Манеже, в Центральном доме художника, в доме на Кузнецком и т. д. Тут отказываться от участия я просто не имел права. Некоторые выставки получались почти персональные: на Кузнецком, 20 дал около шестидесяти плакатов. Все это было “ретро”: шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые – докомпьютерная эпоха. Но народ ходил, смотрел, было всем интересно. В конце 2012 года отдел плаката Российской государственной библиотеки предложил сделать юбилейную выставку плаката в огромном и красивейшем Розовом зале. В этом отделе, который теперь называется “Отдел изопродукции”, работали три замечательные женщины: Любовь Родионова, начальник отдела, Светлана Артамонова, заместитель Родионовой, организатор, душа и мотор всех мероприятий и Нина Бабурина – крупнейший специалист по плакатному искусству, знаток истории плаката. Они придумали своеобразный проект экспозиции. По одной стене длинного зала (40 метров) плакаты – как бы официальная, “заказная” сторона жизни художника. На стене напротив – живопись. Это как бы душа художника, то, что он делает для себя. Но эффект вышел неожиданный: получился образ самого времени советской реальности.
С одной стороны – блеск концертов, спектаклей, фильмов, выставок: светская жизнь столиц. С другой стороны – жизнь забытых деревень, старинных городов, маленьких простых людей в просторах России. Открытие наметили на 21 декабря 2012 года, накануне моего 80-летия. В день вернисажа случился мороз под 30 градусов. Организаторы приуныли: кто же приедет в такой мороз? Но оказалось, я сам не знал, сколько у меня настоящих друзей. От количества гостей я был просто в шоке. Нас с Таней завалили цветами и подарками. И какие люди пришли! Архитекторы, скульпторы, живописцы, графики, театралы, писатели, Академики, народные и заслуженные. Для меня был настоящий праздник. Долго не расходились…
После вернисажа были и другие мелкие радости: Первая премия на конкурсе плаката 2012 года, Медаль им. А.П. Чехова (совместная премия Московского союза художников и Союза писателей), благодарность Академии художеств РФ и т. д. Всё это подарки от коллег-художников, и это – самое ценное.
Но главное – что еще не пропало желание с утра ехать в мастерскую, взбираться на пятый этаж и работать, не замечая времени. И я снова и снова с благодарностью думаю о своей профессии, которая позволяет мне создавать свой собственный мир, неподвластный внешним воздействиям. Спасибо всем друзьям и знакомым, которые поддерживали меня на протяжении жизни.
Серебряный Бор
Весна 2015 года. Несмотря на теплую, солнечную погоду, последнее время настроение безрадостное. Уходят один за другим друзья и знакомые. Яркие творческие люди. Кто-то – после долгой и мучительной болезни, кто-то – внезапно, неожиданно, необъяснимо.
Привычным рефреном стали звучать некогда страшные, пугающие слова: инфаркт, инсульт, рак, диабет. Остаются только имена: Володя, Юрий, Коля, Андрюша, Теодор, Игорь… Отпевания, похороны, поминки. Это стало будничным, обычным.
Поразила внезапная смерть выдающегося режиссера и человека Геннадия Ивановича Полоки, с которым я работал ровно тридцать лет, делая плакаты ко всем его фильмам: “Интервенция”, “А был ли Коротин?”, “Возвращение броненосца”, “Око за око”. Плакаты мои были ему по душе, он говорил, что я понимаю его стиль в кино, его идеи. Я очень любил их с Олей теплый, полный творческого горения дом. К тому же мы были близкими соседями.
Последнее время работать стало трудно. Не из-за возраста, не из-за проблем с позвоночником, а из-за того, что прямо против окон моей мастерской в Мневниках выстроили вдоль улицы громадный черный дом, закрывший свет и все небо. В соседних мастерских, а у нас на этаже их 15, давно уже почти никто не работает. Прихожу и ухожу в полном одиночестве. В длинном темном коридоре, заставленном пыльными старыми картинами и подрамниками, пахнет сыростью и тленом. Обстановка будто нашептывает: “Пора, пора! Хватит стараться! Хватит дергаться! Готовься!” Я и готовлюсь. Заканчиваю неоконченные работы, уничтожаю неудачи, выбрасываю черновики. Все равно много чего еще остается. И каждый день, приходя утром в мастерскую, слышу настойчивые вопросы своих многочисленных холстов: “А с нами-то что будет? На кого нас оставишь?” Что им ответить, не знаю. Они живые, зрячие. Я перед ними в долгу, они ведь тоже меня греют, не дают раньше времени уйти.
В последнее время стал замечать, что с годами только возрастает удовольствие от работы, от общения с красками и холстами. Замечаю это и в коллегах. Художники, мои сверстники, перешагнув за восемьдесят, работают все более азартно, открывают новые выставки, создают шедевры. Я тоже, естественно, не хочу отставать. Ищу какие-то новые пути, новые темы. Хотя и зрение слабеет, и иногда оживают старые травмы.
Еще год назад не мог ходить – ноги отказали. Лежал в больнице под капельницей. Врачи говорили: “Что вы хотите – возраст! Вам – 82! Не забывайте!” Пришлось собраться, включить мозги и силу воли, придумать себе упражнения. И заставить себя делать их по 100 раз каждое утро. Теперь я хожу пешком от мастерской до своего любимого Серебряного Бора.
От меня до берега Москвы-реки идти километров пять. Иду, конечно, не очень быстро, с палочкой, но – иду. Через сосновый лес, бесконечную Таманскую улицу до пляжа № 3. Когда-то, во время войны, ездил сюда с ребятами нашего двора купаться. Тогда эти места назывались Татарово. С тех пор изменилось всё – время, страна, век, мы сами. Всё – кроме волшебной красоты Серебряного Бора.
За каждым поворотом реки – новый пейзаж, новые горизонты. Я заставляю себя идти все вперед и вперед, пока не обойду весь остров-заповедник по берегу Москвы-реки от моста до моста.
Иллюстрации
Май 1937.
Мама – Елена, Лешек и Романа с родителями. Польша, 1900-е.
Бабушка Бальбина Вольф, урожденная Узданская. Варшава, 1910.
Тетя Романа Давыдовна Езерская-Вольф (партийный псевдоним “Елена”) незадолго до последнего ареста.
Романа Вольф (справа в белом) – секретарь Президиума ВЧК. Среди членов коллегии ГПУ во главе с Иосифом Уншлихтом. 1921.
Мандат участника VII Конгресса Коммунистического Интернационала на имя Е. Езерской, делегата от компартии Польши.
Мясницкая, 15. “Дом Кузнецова”. Архитекторы А. Милюков и Б. Великовский. Фотография 1970-х гг. Здесь я родился и провел свои первые детские годы.
Здание газеты “Известия” до сноса Страстного монастыря. Фотография 1931 г. В это время здесь работал мой отец.
Крымский мост. Фотография 1940-х гг. С одной его стороны, рядом с метро “Парк культуры”, располагался детский дом 16/64, с другой (по центру фото) – место, на котором в 1970-е гг. будет построен Центральный дом художника.
Единственная фотография отца. Евгений Лаврентьевич Фокин. Из личного дела. Ижевск, 1931.
Книги отца, изданные до его ареста.
Детдом 16/64. Москва, 1942.
Первая фотография с мамой. Москва, 1946.
Дядя Лешек Кжемень. Москва, 1945.
Генерал Кжемень с семьей. Вроцлав, 1949.
Книга Сталина “Итоги первой пятилетки” с дарственной надписью от матери на мое двадцатилетие. 1953.
Москва, 1955.
В армии. Cо Славой Забелиным. Баку, октябрь 1956.
Капитан Игорь Цыганков (справа). Баку, 1957.
На перекуре с Холом Хасановым. Март 1958.
Картина “Последняя граната”. Холст, масло, 180×300 см.
Баку, 1958.
Первый раз в Польше. Около памятника Адаму Мицкевичу в Краковском Предместье. Варшава, 1961.
С Викой Кжемень у могилы бабушки на Воинском кладбище.
Старе Място. Варшава, 1961.
Мазурские озёра. Августов, 1963.
С женой Маргаритой Амелиной (справа). 1966.
Дочке Маше 7 лет. Теперь она архитектор и художник.
Первый плакат гастролей Марселя Марсо в СССР. 1966.
Обложка книги “Молодым родителям”. Изд-во “Медицина”, 1968.
Плакат следующих гастролей Марселя Марсо. 1973.
Плакаты гастролей зарубежных театров в Советском Союзе. 1970-е.
Сувенирный плакат для выставки в США. 1972.
Буклет спектакля для Театра им. Моссовета. 1973.
Жена Татьяна. Варшава, 1975.
Москва, 1997.
Севастополь, 2009. У памятника отцу Тани, вице-адмиралу И. С. Рудневу.
Гастрольный плакат канадского Театра мимов. 1981.
1985. Новый плакат гастролей Марсо – реплика плаката 1966 г.
Плакат Одесского украинского музыкально-драматического театра. 1986.
Плакат фильма Романа Балаяна. 1987.
В мастерской. 1986.
1987.