— Здесь мало места, — говорю, бросая вещи в корзину для белья одну за другой до тех пор, пока не оказываюсь обнаженной.
Миллер слегка наклоняет голову, соглашаясь. Он хватает ворот своей футболки и стягивает ее через голову. В результате этих движений мышцы на животе и груди перекатываются, приковывая мой взгляд к его торсу. Моргаю несколько раз уставшими глазами, прежде чем взглянуть на его ноги, в то время как он стягивает свои джинсы, и мечтательно вздыхаю.
— Земля вызывает Оливию. — Мягкий голос притягивает мой взгляд к его глазам, и я улыбаюсь, делая шаг вперед, чтобы положить ладонь на середину его груди. После физически и морально выматывающего дня мне просто необходимо почувствовать своего мужчину и успокоиться прикосновениями к нему.
Провожу по мышцам его груди, взглядом следуя за медленными движениями пальцев. Миллер опускает голову, чтобы понаблюдать за мной. Я ощущаю, как он легко кладет руки мне на талию, словно стараясь не мешать моим задумчивым поглаживаниям. Скольжу вверх к плечам, шее и темному подбородку, пока не достигаю его полных, завораживающих губ. Те слегка приоткрываются, и мой палец проскальзывает между ними. Когда Миллер прикусывает его, я слегка наклоняю голову и еле заметно улыбаюсь.
Затем наши глаза встречаются, и миллион невысказанных слов проносится между нами. Любовь. Обожание. Страсть. Желание. Требование. Нужда…
Я высвобождаю палец, и мы оба медленно двигаемся вперед.
Страсть только усиливается, когда наши рты соприкасаются. Я зажмуриваюсь, ладонями скользя по его талии, а он заключает мою шею в объятия, удерживающие в безопасности, пока Миллер проводит вечность, наслаждаясь поцелуем. Меня поглощают и уносят в то место, где существуем только он и я. Место, которое он создал для меня, чтобы сбежать. Туда, где безопасно. Туда, где спокойно. Туда, где идеально.
Его власть надо мной так велика, и сила, которую он излучает, сводит с ума, но его постоянная нежность немного ослабляет этот контроль. Однако невозможно ошибиться в том, что Миллер прирожденный управленец. Нельзя отрицать, что он управляет моим телом и сердцем. Он знает, что и когда мне нужно, и показывает это в каждый момент наших отношений, а не только когда боготворит меня. Например, когда мне немедленно понадобилось поехать в больницу. Или когда требовалось отправиться домой, чтобы погрузиться в атмосферу постоянства. Или когда мне нужно было, чтобы он покинул свой идеальный мир и находился рядом со мной.
Наш поцелуй замедляется, но Миллер не отпускает меня. Он прикусывает мою нижнюю губу, затем нос и щеку, и отстраняется. А мои уставшие глаза сталкиваются со своей обычной проблемой. Не зная, на чем сосредоточится, мой взгляд постоянно перемещается с его обжигающих голубых глаз к завораживающему рту.
— Давай примем душ, моя красавица.
Мы проводим блаженные полчаса под горячими струями воды. Ограниченное пространство делает омовение очень интимным, хотя я и не ожидала, что оно может быть иным. Мои ладони прижаты к кафелю; я опускаю голову и наблюдаю, как исчезает в стоке вода, пока райское ощущение гладких, мыльных рук Миллера действует на каждую уставшую мышцу моего тела. Волосы вымыты шампунем, кончики смазаны кондиционером. Я остаюсь неподвижной и тихой все время, двигаясь только, когда он вертит меня так, как ему нужно. Осыпав все мое мокрое лицо нежными поцелуями, Миллер помогает выбраться из ванны и вытирает меня, прежде чем проводить в комнату.
— Ты голодна? — спрашивает он, проводя расческой по моим мокрым прядям.
Качаю головой и игнорирую легкую неуверенность в его движениях позади меня, но он не спорит. Меня укладывают в постель. Он заползает и устраивается у меня за спиной, пока наши обнаженные тела не оказываются плотно прижатыми друг к другу. Его губы начинают лениво покрывать поцелуями мои плечи. Я легко проваливаюсь в сон, чему способствует тихое мурлыканье Миллера и тепло его тела позади.
Глава 8
Неясный шум вырывает меня из сна, и я несусь вниз со скоростью ветра. Приземляюсь на кухне, еще не проснувшаяся, обнаженная, и с немного затуманенным зрением. Моргаю несколько раз, чтобы мир стал отчетливым, и вижу Миллера, который стоит полуголый с коробкой кукурузных хлопьев в руке.
— Что случилось? — интересуется он, с беспокойством осматривая мое нагое тело.
Реальность врезается в мой просыпающийся мозг. Реальность, в которой на кухне хозяйничает не счастливая Нан, а выглядящий неловко и неуместно Миллер. Из-за охватившего меня разочарования, ощущаю себя виноватой.
— Ты напугал меня. — Больше ничего не могу придумать. С неожиданной настороженностью замечаю на себе отсутствие одежды и начинаю пятиться из кухни, показывая за свое плечо. — Пойду, накину на себя что-нибудь.
— Ладно, — соглашается он, пристально наблюдая за мной, пока я не скрываюсь в коридоре. Тяжело вздыхаю, поднимаясь по лестнице, и ослабевшими руками натягиваю трусики и футболку. Как только снова спускаюсь вниз, нахожу накрытый к завтраку стол и сидящего с телефоном возле уха Миллера, который выглядит еще более неуместно. Он показывает мне усаживаться, что я медленно делаю, пока он продолжает разговор.
— Я приду к обеду, — произносит он отрывисто и по существу, прежде чем прервать звонок и положить мобильный. Миллер смотрит на меня через стол и я, изучая его, только через несколько секунд замечаю, что он постепенно превращается в бесстрастного мужчину, который всех отталкивает. Мы снова в Лондоне. Отсутствует только его костюм.
— Кто это был? — интересуюсь, пока беру с середины стола дымящийся чайник и наливаю себе чашечку.
— Тони, — отвечает Миллер так же резко и коротко, как только что говорил собеседнику.
Неловко опускаю чайник справа от себя, быстро добавляю молоко и размешиваю, а затем с изумлением наблюдаю, как Миллер наклоняется через стол и ставит его обратно точно в центр стола. Потом поправляет еще немного.
Я вздыхаю, прихлебывая чай, и немедленно морщусь от вкуса. С трудом сглатываю и опускаю чашку.
— Сколько чайных пакетиков ты сюда положил?
Он хмурится.
— Два.
— По вкусу не похоже. — На вкус это как подогретое молоко. Я протягиваю руку, чтобы снять крышку и заглянуть внутрь. — Ни одного внутри.
— Я вытащил их.
— Зачем?
— Потому что они перекрывают носик.
Я улыбаюсь.
— Миллер, в миллионе чайников Англии завариваются чайные пакетики, и ни у кого носики не оказываются перекрытыми.
Он закатывает глаза и откидывается в кресле, скрещивая руки на обнаженной груди.
— Сейчас я полагаюсь на интуицию…
— Миллер Харт? — перебиваю я, сдерживая ухмылку. — Никогда.
Его усталый взгляд только усиливает мое веселье. Я могу сказать, что он наслаждается моей игривостью, даже если не отвечает взаимностью.
— Предполагаю, что ты намекаешь на отсутствие у меня навыков приготовления чая.
— Твоя интуиция не ошибается.
— Так и думал, — бормочет он, поднимая со стола мобильный и нажимая несколько кнопок. — Я просто хотел, чтобы ты чувствовала себя как дома.
— Я и так дома. — Вздрагиваю, когда Миллер бросает на меня обиженный взгляд. Не хотела, чтобы это так прозвучало. — Я..
— Приготовьте машину к девяти, — приказывает он, поднося телефон к уху.
— Миллер, я не…
— И проследите, чтобы не было ни единого пятна, — продолжает он, полностью игнорируя мои попытки объяснить.
— Ты все неправильно…
— И это значит, что в багажнике тоже.
Поднимаю свою кружку, только чтобы с грохотом поставить ее на стол. Громко.
— Перестань вести себя как ребенок! — Он откидывается на спинку стула и отключает звонок. — Прошу меня простить.
Я легко смеюсь.
— Не начинай с просьб, Миллер. Я не хотела тебя расстроить.
Опуская локти на стол, он наклоняется вперед.
— Почему ты не хочешь остаться со мной?
Я смотрю в его умоляющие глаза и вздыхаю.
— Потому что мне нужно быть здесь, — отвечаю и, не наблюдая появления понимания, продолжаю в надежде заставить его осознать. — Мне нужно быть здесь, чтобы все подготовить, когда она вернется домой. Мне нужно быть здесь, чтобы позаботиться о ней.
— Тогда она может приехать и жить с нами, — возражает он немедленно. Миллер говорит серьезно, и я в шоке. Он готов смириться с возможностью того, что другой человек, кроме меня, разрушит его идеальный дом? Нан отправит Миллера в обсессивный кризис. Может, бабуля и больна, но я не питаю иллюзий, что она не захватит под свой контроль дом Миллера. Начнется хаос. Он с таким никогда не справится.
— Поверь, — смеюсь я, — тебе не стоит говорить такое всерьез.
— Стоит, — возражает он, стирая улыбку с моего лица. — Я знаю, о чем ты думаешь.
— О чем? — Хотелось бы, чтобы Миллер подтвердил мои мысли, потому что если он это сделает, мы окажемся на полпути к признанию.
— Ты знаешь о чем. — Он бросает на меня предупреждающий взгляд. — Мне будет гораздо спокойнее, если ты останешься у меня. Так безопаснее.
Мне требуется каждая унция терпения, чтобы не выдать своего раздражения. Этого следовало ожидать. Я не хочу, чтобы меня сопровождали и охраняли. Встреча с Миллером и влюбленность в него, возможно, и подарили мне свободу, пробудили меня, воспламенили желание жить и чувствовать, но я также осознаю, что теперь появится доля ограничений касательно моей новоприобретенной свободы. Я не позволю этому произойти.
— Я остаюсь, — решительно заявляю, отчего тело Миллера расслабляется в кресле.
— Как пожелаешь, — выдыхает он, прикрывая глаза и откидывая голову назад — Чертова дерзость.
Я улыбаюсь, наслаждаясь видом раздраженного мужчины, но сильнее мне нравится то, как легко он согласился.
— Что ты сегодня делаешь?
Миллер опускает голову и с подозрением щурится, глядя на меня.
— Ты отказываешься составить мне компанию, не так ли?
Моя улыбка становится шире.
— Ага. Я собираюсь встретиться с Нан.
— Ты можешь сначала пойти со мной в «Айс».