Он само совершенство.
Мой мальчик идеален по всем критериям: умен, нет никаких симптомов ОКР, ну кроме пунктика с носками. Но у каждого свои демоны. Я чертовски сильно горжусь им. Подмигиваю сыну и веселюсь, когда Гарри пытается сделать то же, но вместо одного глаза моргает двумя. Ладно, он продвинулся не во всех аспектах.
— Итак, мой красавец.
Жозефина садится рядом с Гарри, подвигая к нему ложку, жестом предлагая взять ее, но тут же хлопает себя по запястью, когда он хмурится, и кладет ложку на место.
— Бабушка Жози! — говорит он. — Папа не любит так!
— Прости! — Жозефина бросает на меня виноватый взгляд, а я пожимаю плечами, думая, что ей уже пора бы привыкнуть. — А ведь все так хорошо начиналось.
— Все в порядке, приятель, — успокаиваю я Гарри. — Папа ничего не имеет против вилки.
— Ты уверен?
— Конечно.
Я меняю положение вилки, а Гарри начинает хихикать. Этот сладкий звук сдерживает мое желание положить вилку ровно. Он не должен видеть меня в таком состоянии. Мне становится лучше, и в этом мне помогает Гарри. Наверное, бог пытается восстановить равновесие, потому что мой сын, кажется, самый чумазый ребенок на земле.
Джордж усмехается и кладет руки на колени. Выпрямляется и с серьезным видом смотрит на Жозефину.
— Бабушка Жози, — ругается он, качая головой. — Что стало с твоей памятью?
— Иди в задницу, — бормочет она себе под нос и тут же извиняется, когда мы с Гарри кашляем.
— Извините, ребята. — Она встает из-за стола и подходит к Джорджу. Тот выглядит настороженным, хотя так и должно быть. — Ты только посмотри, Гарри! — с энтузиазмом восклицает она, указывая на точку в другом конце комнаты. Гарри довольно улыбается, когда прослеживает взглядом за жестом бабушки Жози. Когда та дает старому Джорджу тумак, я тоже улыбаюсь.
— Ой! — Джордж слегка обиженно трет больное место. — Мне кажется, это было лишним.
Я молчу, потому что не глуп в отличие от Джорджа.
— Ты закончила отчитывать Джорджа, бабушка Жози? — спрашивает Гарри. Его невинный вопрос заставляет всех в комнате улыбнуться, даже Джорджа. — Я голоден.
— Да, Гарри.
Она ласково поглаживает Джорджа по плечу, а затем садится на свое место.
— Замечательно, — выдыхает Джордж, и его рука судорожно сжимает ложку. — Думаю, мы можем начать?
— Нет! — возмущается Гарри. — Сначала мы должны закрыть глаза и помолиться. — Мы немедленно выполняем его приказ, и он начинает. — Благодарю тебя, Господи, за пирог бабушки Жозефины. Спасибо за моих маму и папу, лучших на свете. За бабушку Грейси и дедушку Уильяма, дядю Грегори, дядю Бена и старого Джорджа. Аминь. — Я улыбаюсь и открываю глаза, но тут же зажмуриваюсь, когда он кричит. — Подожди! — Хмурюсь, гадая, про кого он забыл, но идей нет. Поэтому я просто жду, когда мой мальчик продолжит. — И пожалуйста, Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы мамы и папы всех детей в стране следили за их носками.
Улыбаюсь и открываю глаза.
— Аминь, — повторяем мы все в унисон. А потом хватаем ложки.
Мой мальчик голоднее меня.
— Бабушка, можно задать вопрос? — спрашивает он с набитым ртом.
— Конечно! Что тебе интересно?
— Почему папа называет тебя сокровищем?
Жозефина хихикает, как и мы с Джорджем.
— Потому что я особенная, — произносит она, бросая на меня нежный взгляд, прежде чем снова обратить внимание на моего сына.
— Мама так же говорит обо мне.
— Мама права, — подтверждает Жозефина, — ты и правда особенный.
— Согласен, — вмешиваюсь я, наблюдая, как Джордж быстро справляется со своим куском. Он не будет вступать в разговор, пока не поест.
За столом воцаряется тишина, пока все смакуют восхитительный пирог Жозефины, а я замечаю, что она постоянно ласково улыбается моему идеальному мальчику. Его мама произвела на меня необычное впечатление, но этот малыш послал миру ослепительную красоту. Все кажется совершенно идеальным, когда он рядом. Ну, почти. Ладно, наш дом выглядит так, будто в нем взорвалась бомба из «Лего», но я справляюсь с этим. Мы теряли подгузники, бутылочки и раздражающие скрипучие игрушки. А еще купили пластиковую посуду и безопасные столовые приборы. К этому можно привыкнуть.
— Мы не опоздали?
Я поднимаю глаза к входящим Грегори и Бену. Оба выглядят еще счастливее, чем обычно. Это заставляет меня задуматься.
— Дядя Грегори! Дядя Бен!
Гарри отскакивает от стола быстрее молнии и бросается на своих почетных дядюшек.
— Гарри, мальчик! — Грегори ловит его и закидывает себе на плечо. Очень аккуратно. — У нас есть потрясающая новость, — сообщает полный энтузиазма Грегори. А потом бросает взгляд на своего партнера, который подмигивает, прежде чем забрать у него Гарри. Теперь я действительно в раздумьях. Хорошая новость? Я откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди.
Мне не нужно ничего спрашивать, потому что мой мальчик делает это за меня. Он такой же любопытный, как и я.
— Какая? Что произошло?
— У нас с дядей Беном будет ребенок!
Я сдерживаю приступ кашля, глядя на Джорджа, который подавился.
— Чтоб мне провалиться!
Жозефина подбегает и начинает хлопать его по спине.
Я выпрямляюсь, а мой шок превращается в веселье, когда Гарри пытается отбросить своенравный локон, который падает ему на лоб. Сын тоже шокирован. Когда Бен ставит его на ноги, он качает головой.
— А кто же будет мамой, дядя Грегори?
Мы все фыркаем, но Грег и Бен только нежно улыбаются милому маленькому мальчику.
— У него не будет мамы.
Грег опускается на корточки, таким образом оказываясь на одном уровне с моим мальчиком.
Гарри хмурится.
— Значит, ребенок будет расти в твоем животе?
— Гарри Харт, ты же мой маленький красавец, — смеется Грег. — Мужчины не могут иметь детей.
Я не вмешиваюсь. Пусть дядя Бен все объясняет сам.
— Да? — выпаливает Бен, и его щеки заливаются румянцем. От этого я еще больше смеюсь.
Грег бросает на меня грозный взгляд, заставляя успокоится. Извиняясь, я пожимаю плечами.
— Расскажи, Бен, — говорю я, кладя в рот кусок пирога и медленно жуя. — Как двое мужчин могут иметь ребенка?
Он закатывает глаза и смотрит на Грега, замечая его ободряющий кивок. Затем присаживается на пол к нему и Гарри.
— Есть одна женщина. Она собирается нам помочь.
— Какая женщина?
— Милая.
— Она носит одинаковые носки?
Снова мы все фыркаем.
— Да, — смеется Грег, — да, Гарри, с носками все в порядке.
— О, хорошо. Тогда ваш ребенок будет таким же идеальным, как и я.
Я смеюсь от настолько делового заявления. Следует сказать сыну, что нельзя быть таким самоуверенным, но как я могу такое произнести, если постоянно твержу ему обратное. Даже когда он весь измазан соусом. Или когда в грязи после прогулки. Даже если в его спальне хаос.
— Привет!
Я успокаиваюсь при звуке знакомого голоса, а затем Гарри выбегает из кухни, теряя всякий интерес к захватывающим новостям дядюшек.
— Бабушка и дедушка! — кричит он где-то в коридоре.
— Поздравляю, — произношу я, когда парни поднимаются с пола. — Я очень рад за вас.
— Замечательные новость! — присоединяется Жозефина, заключая обоих в крепкие объятия. — Какие чудесные новости!
Бедный Джордж, который ждал пирог весь день, кряхтит от счастья.
— Я здесь, мой дорогой мальчик! — смеется Грейси, и я слышу, как Гарри выполняет свой обычный ритуал — запрыгивает на бабушку. — О, как я скучала по тебе!
— Я тоже скучал по тебе, бабушка.
Я закатываю глаза. Вчера вечером они с Уильямом приглашали его на ужин. Но я понимаю, ведь она до безумия обожает моего сыну. Школьные дни тянутся мучительно долго.
— У дяди Грегори и Бена будет ребенок!
— Я знаю, — отвечает Грейси, нежно улыбаясь ребятам. Она входит в комнату с моим мальчиком, обвившемся вокруг нее. Не удивлен, что она знает. В последние годы между ними установилась довольно тесная связь.
— Привет, Грейси, — говорю я.
— Миллер, — улыбается она, усаживаясь за стол. — Привет, мама.
— Здравствуй, дорогая. Хочешь пирог?
— О боже, нет! Из-за него у меня полнеют ляжки.
— Все с ними в порядке.
Уильям подходит ближе и бросает на Грейси неприличный взгляд.
— Что б ты понимал? — парирует она.
— Все, — уверенно отвечает он, заставляя меня улыбнуться, а Грейси усмехнуться. Уильям кивает всем в знак приветствия, а потом начинает суетиться вокруг Гарри, размахивая перед его носом пакетом из «Харродс».
— Смотри, что у меня есть, — подразнивает он. — Мама позвонила мне и сказала, что на прошлой неделе завуч похвалили тебя за помощь другим детям! Молодец!
Я хихикаю про себя. Да, это было до того, как он украл все их носки.
— Да! — восклицает Гарри.
Возбуждение в глазах сына заставляет меня радоваться.
— Знаешь, что внутри?
— Что-то для меня?
— Да, для тебя. — Грейси отодвигает сумку подальше и смотрит на Уильяма предупреждающим взглядом. — Но сначала расскажи мне, как прошел твой день.
— Не спрашивай! — кричит Жозефина, собирая тарелки. — Повсюду странные носки!
Грейси вздыхает, а Гарри начинает качать головой в знак согласия.
— Сегодня пять, бабушка.
— Пять?
Грейси выглядит шокированной, и это понятно. Обычно одна-две пары, а сегодня пять — это рекорд. И эта цифра потрясла моего мальчика до глубины души.
— Да, пять.
Гарри выбирается из объятий Грейси и раздраженно выпячивает свою маленькую грудь, но больше ничего не говорит. Ему и не нужно. Теперь, когда все собрались, он хочет убедиться, что цифра не увеличится. Я, Джордж, Бен, Грег и Уильям встаем и приподнимаем штанины, чтобы показать носки. Хотя мне и не нужно ничего доказывать, ведь мой сын знает, что может положиться на отца, но я все равно встаю. Кроме того, я обожаю его сосредоточенное лицо, когда он делает это.
Я чувствую, как Уильям косится на меня. Смотрю на него в ответ, хотя знаю, что мне не понравится то, что я увижу. У него будет очень усталое выражение лица.