— Послушать тебя, так ты прямо магистр соблазнения и разврата.
— Ну… Ученую степень я еще не получил, однако веду большую экспериментальную работу.
В этот момент раздался легкий стук в дверь. Мужчины удивленно переглянулись. Дело в том, что сотрудники фирмы час назад отправились на учебу, и Глеб с Артемом чувствовали себя полновластными хозяевами всего десятого этажа.
Дверь медленно открылась, и в кабинет вошла… она. Женщина в красном платье. То есть сейчас платье на ней было совершенно другое, но тоже вызывающее, с узким глубоким вырезом, который вроде бы ничего не открывал, но привлекал излишнее внимание. Свои темные кудри она убрала назад, но сделала это откровенно небрежно, и они лезли из прически так, что хотелось их немедленно расчесать.
— Кого я вижу! — воскликнул Глеб, почувствовав, что кровь в его жилах побежала быстрее и как-то даже веселее, что ли. — Агата, если я не ошибаюсь? Не буду врать — удивлен. Ну, заходите, коли пришли. Тёмыч, поздоровайся с дамой.
Артем, который понятия не имел, что это за дама такая пожаловала, выбрался из кресла и из вежливости положил сигарету на край пепельницы.
— Здрасте, — пробормотал он, жадно разглядывая незнакомку.
— Добрый день, — ответила она.
От ее низкого голоса Артем с ног до головы покрылся мурашками удовольствия. Она не была красавицей, но взгляд сразу прилипал к ней и не желал отрываться. С грацией кошки она преодолела расстояние от двери до стола и остановилась, в упор глядя на хозяина кабинета.
— Вижу, вы сегодня без документов, — ехидно сказал тот. — В прошлый раз, — пояснил он специально для Артема, — она меня ими угостила от души.
Тот, конечно, ничего не понял, но на всякий случай улыбнулся и подставил Агате стул.
— При мне можно курить, — разрешила она и одним мягким движением села на предложенное место.
Артем готов был поклясться, что сейчас она закинет ногу на ногу. Однако она этого делать не стала, а приняла какую-то удивительно расслабленную позу, дававшую понять, что она уважает всех присутствующих, но не слишком-то напрягается. Это было красиво.
Схватив свою сигарету, Артем несколько раз затянулся, не зная, должен ли он отчалить сразу или можно еще немного побыть тут и насладиться представлением. В том, что это будет именно представление, он нисколько не сомневался. Он знал своего друга как облупленного и теперь просто нутром чуял, что грядет какая-то драма.
— Сгораю от любопытства, зачем это вы пожаловали, — сказал Глеб, обходя стол и приближаясь к гостье.
Он уловил едва различимый запах незнакомых духов и уставился на ее напомаженные губы.
— Ну… думаю, вы все-таки догадались зачем, — ответила она довольно дружелюбно.
«Чтобы попытаться впихнуть Кареткину обратно в мою приемную», — подумал Глеб с иронией. Говоря по правде, он готов был капитулировать сразу, но для солидности решил немного повредничать:
— Слушайте, возможно, я поступил жестоко…
— Возможно?! — Агата посмотрела на него с возмущением. — Никаких возможно. Вы поступили очень жестоко.
— Кстати, Тёмыч, чтобы ты знал, — снова обратился Глеб к своему другу. — Агата — подруга моей секретарши Кареткиной.
— Лучшая подруга, — подсказала та.
Светка постоянно твердила о том, что именно она лучшая подруга, и Агата как-то постепенно свыклась с этой мыслью.
— Если ваша беседа будет приватной, я пойду, — сказал Артем.
— Нам нечего скрывать, — пожал плечами Глеб. — Кроме того, ты тоже в этом участвовал, забыл?
— Ну… я… — промямлил Артем. — Я просто внес в бумаги кое-какие дополнительные пункты…
— Я слышала, у вас скоро свадьба. — Агата, кажется, совсем не обращала внимания на Артема и, не отрываясь, смотрела на Глеба.
— При чем здесь моя свадьба? — Тот высоко поднял левую бровь, сделавшись похожим на пса, которому предложили ириску.
— Притом. Вы не можете жениться, не уладив дело с Кареткиной, — спокойно и твердо заявила Агата.
— Не вижу связи между моей женитьбой и увольнением секретарши. — Глебу было любопытно, как она поведет разговор и какие аргуметы собирается привести, чтобы добиться своего.
— Хотите знать, что я сделала бы на вашем месте?
— Ну-ну?
— Я бы женилась на Кареткиной.
Глеб некоторое время потрясенно молчал, потом ожесточенно потер подбородок.
— На мой взгляд, это радикальный способ осчастливить вашу подругу. Ну, а если серьезно? Чего она хочет? Материальной компенсации? Восстановления статус-кво?
Он следил за каждым движением Агатиного лица. Расшифровывать мимику собеседника его учили в школе бизнеса. Однако в данном конкретном случае психология оказалась бессильна. Глеб чувствовал себя так, словно его не просто выбили из колеи, а вышибли из нее пинком, и он улетел в космос, где и завис в безвоздушном пространстве.
— Вы ведь понимаете, в каком Светлана сейчас положении? — нахмурилась Агата.
Глеб стоял слишком близко, и это заставляло ее нервничать. В голове не было ни одной достойной мысли. «Тоже мне, защитница! — подумала она с досадой. — А ну-ка, соберись».
— Да ладно вам! Уволенные секретарши всегда находятся в одном и том же положении, — ответил Глеб.
Его заявление показалось Агате невероятно циничным.
— Я слышал, Кареткина уже нашла себе новую работу, — внезапно подал голос Артем, который все это время следил за разговором.
— Но мы сейчас говорим не о работе. — Агата повернулась и посмотрела на него немного обиженно. — Мы говорим о том… о том, что Глеб Аркадьевич себе позволил.
Поскольку Глеб Аркадьевич никогда ничего себе не позволял, он ни черта не понял и подумал, будто Агата осуждает его за то, как он передразнивал подчиненную на стоянке.
— Ну да, это было глупо, — осторожно сказал он.
— Глупо?!
— Некрасиво.
— Уже лучше. — Агата устроилась поудобнее, и в вырезе ее платья показалась белоснежная полоска кружев.
Мысли Глеба, которые и так скакали, словно пьяные гномы, окончательно потеряли стыд. Он кашлянул в кулак и, сделав нервный круг по кабинету, снова остановился напротив гостьи.
— Слушайте, разговор у нас получается довольно глупый. Вы же мне не мораль пришли читать. Давайте уж по существу. Чего она хочет?
«Действительно, чего она хочет? — неожиданно спохватилась Агата. — На самом деле черт ее знает! Может, она хочет миллион долларов и чтобы глаза ее не видели Глеба Аркадьевича!»
Агата смотрела на хозяина кабинета и чувствовала себя полной дурой. Зачем она пришла? Какой леший тянул ее сюда?!
Ее замешательство было прервано самым неожиданным образом. Снаружи раздался треск, потом что-то грохнуло, снизу послышались крики, и практически сразу завыла противопожарная сигнализация. Первым вскочил с места Артем. Он метнулся к выходу, распахнул дверь и взволнованно крикнул:
— Ребята, дымом пахнет! Давайте быстро на улицу!
Агата поднялась на ноги и испуганно уставилась на Глеба.
— Вперед! — скомандовал он и, схватив ее за локоть, потащил за собой. — Быстрее, не семените, ради всего святого… Господи, ну кто ходит на таких каблуках?!
Они промчались по пустому коридору и нырнули на лестницу.
— Лифтами пользоваться нельзя! — крикнул Артем, который возглавлял процессию.
Сигнализация по-прежнему выла, по лестнице вместе с ними уже бежали люди с других этажей. Началась паника. Кто-то что-то кричал, некоторые женщины визжали, сверху командный голос призывал всех успокоиться, но делал только хуже. На одном из поворотов Глеба толкнули, он сильно дернул Агату за руку, та потеряла равновесие и соскользнула со ступеньки. Каблук громко хрустнул, и девушка вскрикнула.
— Черт бы вас подрал! — гнево воскликнул Глеб и, пользуясь тем, что стоял на пару ступенек ниже, нырнул под Агату и одним ловким движением взвалил ее на плечо. Не ожидавшая ничего подобного, Агата дернулась, и он сильно схватил ее за лодыжки, чтобы удержать на месте.
— Глеб Аркадьевич! — воскликнула она, чувствуя, что мир внезапно перевернулся.
И вовсе не из-за того, что она теперь висела вниз головой и перед ее глазами прыгали ступеньки и мелькали ноги. Мир перевернулся, потому что, очутившись в ужасной близости к Глебу Шагарину, Агата неожиданно поняла, как сильно он ее волнует. От него пахло одеколоном и потом, этот запах обволакивал ее и рождал сильное, даже пугающее желание. «Господи, да как же я его хочу!» — мысленно простонала Агата.
Так сильно она никогда в жизни никого не хотела. Это было яркое, как вспышка, прозрение, какое иногда случается в критических ситуациях. Прежде ей казалось, что любовь начинается с романтики и заканчивается в постели. Сейчас стало ясно, что она просто дура. Вот она, любовь, начинается с сумасшедшей страсти, а закачивается где-нибудь в раю, после пятидесяти лет брака…
Почувствовав, как она вцепилась в него, Глеб затормозил на ближайшей же лестничной площадке и скинул Агату с плеча. Сильной рукой толкнул ее в угол, чтобы их не снес с пути поток обезумевших людей, катившийся вниз, к выходу.
— Что? — спросил он резко. — Боитесь, я вам синяков на ногах наставлю? Ну уж, прощения просим! Вам в самом деле очень больно?
Грудь его бурно вздымалась, лоб покрылся влагой. Сигнализация ревела, как сотня разъяренных морских котиков.
— Да, — сказала Агата басом, потому что горло сдавливали рыдания. — Мне больно, и я сейчас умру.
На его лице молнией сверкнула улыбка.
— Ну, придется вам немножко потерпеть! — прокричал он. — Потому что я не собираюсь спасать труп.
Он практически вжался в нее, опираясь руками о стену, чтобы не раздавить окончательно. И хотя Агата была сильной девушкой и до сих пор справлялась с любыми непредвиденными ситуациями, с самой собой она справиться не смогла. С коротким стоном она обняла Глеба руками за шею и приникла губами к его рту. Да что там — она буквально впилась в него, как Дракула, соскучившийся по свежей крови.
Это был быстрый, жадный и крепкий поцелуй. Перед глазами вспыхнули звезды, душа ее отделилась от тела и сплясала румбу в небесных сферах, прежде чем вернулась обратно. Примерно то же самое испытала Агата, когда в юности ей дали папиросу без фильтра и заставили сделать глубокую затяжку.