невидимому кусочки ветчины прямо на траву. Заметив, что за ее внучкой ухаживает столько кавалеров сразу, она расплылась в улыбке:
— Как приятно видеть, что вокруг воспитанные люди.
Одна из старых дев, которые в изобилии встречаются на больших семейных сборищах, отправила в рот крохотный кусочек омлета и, посмотрев на Агату, усмехнулась:
— Ну, это же ясно! Мужчина тем отзывчивее, чем привлекательнее объект, нуждающийся в его помощи.
Агате было приятно, что ее назвали «привлекательным объектом». Глеб старался не выпускать ее руку из своей. На его взгляд, она сегодня действительно была невообразимо хороша, и он самодовольно принял это на свой счет. Думать о возвращении в Москву ему совершенно не хотелось.
По правую руку от Глеба сидела девушка Таша и тянула через соломинку апельсиновый сок. Молодой официант, который вчера весь вечер ходил за ней хвостом и даже пытался заигрывать, только что нарисовался поблизости. Таша опустила на нос темные очки и, повернувшись к подружке, прошипела:
— Видишь этого официанта? Так вот, он на меня поспорил. Поставил двести баксов на то, что я в него втрескаюсь и после завтрака пойду с ним в прачечную. Во дурак!
— А ты пойдешь? — спросила подружка, исподлобья оглядев парня с подносом.
У него была наглая физиономия, усыпанная конопушками, и огромные красные лапищи.
— Ну вот еще! Я его еще вчера послала.
— А чего тогда у него рожа такая счастливая?
— Вот и я не пойму… Может быть, он что-нибудь задумал? Надо держать ухо востро. Следи за ним.
Веснушчатый официант подошел, быстро взял стакан с недопитым соком, стоявший возле Таши, и заменил его новым. Потом двинулся дальше, и кто-то отвлек его, поинтересовавшись, где, черт возьми, марципановые булочки. Воспользовавшись тем, что на нее никто не смотрит, Таша незаметно подставила свой стакан сока Глебу, а его стакан забрала себе.
— Думаешь, говнюк чего-нибудь тебе подсыпал? — ахнула подружка, вращая глазами.
— Ты разве в клубах никогда не тусовалась? Там такое с девчонками постоянно происходит. Я, когда тусуюсь, весь вечер стакан из рук не выпускаю. Нет, ты только посмотри на эту рожу! Двести баксов небось его заработок за все выходные. Думаешь, он все денежки просто так отдаст? Что-то я сомневаюсь.
Через пару минут обе молча проследили за тем, как Глеб выпил сок и вытер губы салфеткой.
— Ты мужика конкретно подставила, — шепнула Таше подружка.
— Еще неизвестно, была в соке какая-то дрянь или нет. Так что не гони пургу.
— А кто он такой?
— Э-э… Кажется, муж дядиной троюродной сестры. Или жених… Какая тебе разница? Можешь звать его дядя Рома.
Подружка фыркнула, Таша фыркнула вслед за ней, они начали хихикать, толкаться ногами, и в конце концов их вытурили из-за стола.
— Мы уже совершеннолетние, — гордо заявила Таша, схватив оладушек и демонстративно откусив половину. — Можем делать что хотим.
— Вот и делайте что хотите, в другом месте, — строго заявил Святослав.
Впрочем, строгость его была явно напускной. После завтрака он решил продемонстрировать всем желающим свои угодья, рассказывая о теплицах, баньке, современном сарае, козах и курах. Потом показал японский садик, пруд с золотыми рыбкам и мини-гольф. Где-то на полпути между садиком и прудом Глеб отделился от коллектива и побрел к дому.
— Я скоро, — сказал он Агате, ничего больше не добавив.
Та беспокойно посмотрела ему вслед. Его вид показался ей странным.
Пока он шагал к дому, его пульс замедлялся, в глазах начало двоиться, а свет словно померк. «Кажется, я чем-то отравился», — подумал он, кое-как преодолев ступеньки, ведущие на террасу. Вошел на дрожащих ногах в дом и сквозь ресницы увидел двух Барби, которые испуганно таращились на него своими стеклянными глазами.
— Позовите кого-нибудь, — потребовал он и привалился к стене.
— Надо привести дядю, — пропищала Таша дрогнувшим голосом.
— Ага! Он тебя по головке не погладит. Сок-то был твой.
— Давай затащим его в нашу комнату, а то он на пол упадет, и тогда народу набежит.
— А он не умрет?
— Ты что, дура? Думаешь, официант хотел меня насмерть отравить? А этот… дядя Рома в два раза здоровее меня. Скоро очухается, не боись.
Они под руки довели Глеба до своей комнаты и уложили в кровать. Тот все время пытался что-то сказать, но девчонки не могли разобрать ни слова. В тот момент, когда Таша наклонилась к самым его губам, дверь в комнату распахнулась, и заглянула Агата.
Таша и ее подужка вскинули головы и с испугом уставились на нее. Агата закрыла дверь так же стремительно, как до этого распахнула. Несколько секунд она неподвижно стояла на месте, пытаясь взять себя в руки. Руки дрожали. Потом пошла по коридору, все быстрее и быстрее. «Вот оно, мое будущее! — с горечью подумала она, взбегая на второй этаж. — Я влюбилась в соблазнителя восемнадцатилетних дурочек! Боже мой, я кретинка». Ей показалось, что вокруг неожиданно похолодало. Ее начал бить озноб.
Схватив сумочку, она сбежала по ступенькам вниз и нашла Святослава. На ходу придумала какую-то дикую историю про переломавшего руки и ноги компаньона, попросила передать бабушке и Роману, что она была просто вынуждена срочно вернуться в город.
— Не могу их найти! — пожаловась она брату. — Ни той, ни другого нигде не видно, и нет времени их искать.
Озабоченный Святослав отправился проводить вновь обретенную родственницу до машины, и, прощаясь, она от избытка чувств бросилась ему на шею.
— Я провела здесь чудесное воскресенье! — сказала Агата, ни чуточки не покривив душой.
Воскресенье действительно вышло чудесным. Жалко, что понедельник подкачал.
— Эта глупая курица отключила телефон, — заявила Изольда Борисовна, показав Глебу свой мобильник. — Или уже часов пять катается на метро. Она тебя любит, мой мальчик. Как хочешь, но ты должен помешать ей выйти замуж за Романа, кем бы он там ни был.
Глеб изумленно уставился на старуху. Он был бледен, но чувствал себя вполне сносно.
— Как вы узнали? — хрипло спросил он.
— Я пока еще не оглохла, — ворчливо ответила Изольда Борисовна. — Агата раза три называла тебя Глебом. Шепотом, правда, но что такое шепот для драматической актрисы? Это ее хлеб!
— Прошу нас простить за это представление, но…
— Милый друг, представления суть — сама жизнь. — Изольде Борисовне нравилось говорить кругло. — И не надо ничего объяснять. Сначала расхлебайте эту кашу, соединитесь в жарких объятиях с моей внучкой, а потом явитесь для объяснений.
— Любите мелодрамы? — спросил Глеб, невесело глядя на свой бесполезный сотовый.
— Конечно, люблю! Мелодрамы все равно что поход к дантисту: сначала очень сильно нервничаешь, а потом все хорошо заканчивается.
Глеб отнюдь не был уверен, что в его мелодраме все закончится хорошо. Как только он включил телефон, с раздражающим звоном посыпались эсэмэски. Сначала он открыл те, что пришли от Даны: «Глеб, почему ты не позвонил?», «Не верю, что там, куда ты поехал, нет связи», «Глеб, что происходит?» И последняя, совсем уже дикая: «Ты встречаешься с Пономаревой?»
«Пономарева? — Глеб потер лоб. — Я спросил недавно, где сейчас Наташка Пономарева, а Дана восприняла мой простой вопрос… вот так?! Невероятно».
Выскочило раздраженное сообщение от Кристинки и одно, короткое, от отца. Все задавали один вопрос: «Где ты?» Глеб отлично понимал, что совершил глупый поступок. Взрослый человек не может вот так просто, никому ничего не сказав, исчезнуть даже на два дня!
Нужно было оставаться на связи и отвечать всем просто и коротко: «Остыпаюсь. Устал». И все бы сразу успокоились. Но в тот момент ему страстно хотелось, чтобы все на свете от него отстали. Он хотел заполучить Агату и думал только о ней одной. И вот теперь она от него удрала.
Попрощавшись с гостеприимными хозяевами, Глеб сел в машину и, прежде чем тронуться с места, позвонил Артему. Тот мгновенно схватил трубку:
— Слушай, брат, как только ты исчез с радаров, все будто взбесились. И вообще… у нас неприятности. Не по телефону, ладно? Приезжай как можно скорее.
— Заскочу домой, а потом сразу в офис, — пообещал Глеб.
— Нет, никуда не заезжай, дуй прямо сюда, — потребовал Артем.
— Что, все так серьезно? Ладно, жди меня в кабинете.
Он ехал и думал о том, что находится сейчас на жизненном распутье. Так что, если выберет неверную дорогу, придется ему, как добру молодцу из сказки, голову сложить.
Глеб отчетливо понимал, что не готов сейчас жениться, но понимал и то, что отмена свадьбы станет катастрофой, сравнимой с гибелью «Титаника». Как сказать Дане, что он раздумал брать ее в жены?! Что он больше не хочет делить с ней жизнь? Она будет убита наповал. Нет, это невыносимо. Нереально. А насколько реально жениться на ней и потом всю жизнь при каждой размолвке, после каждой ссоры думать про себя: «Лучше бы я тогда тебя бросил». Глебу было худо из-за того, что он никак не мог принять решение.
Явившись в офис, он быстро прошел к своему кабинету и резко распахнул дверь. Артем не сидел, развалившись, в кресле и даже не курил — он бегал взад и вперед, засунув руки в карманы брюк и насвистывал. Насвистывал! Хотя именно этот парень первым начинал вопить, что свистеть ни в коем случае нельзя, потому что тогда денег не будет.
— Ну, и что случилось? — спросил Глеб, резко остановившись на пороге.
— Наконец-то! — воскликнул Артем и горячо пожал другу руку. — Короче. Пришли бумаги… Это по поводу офиса. Нам ставят условия по срокам аренды. Вполне вероятно, через две недели нас остюда выметут, как мышей из амбара.
Глеб растерялся:
— Подожди, что значит выметут?
— То и значит, — сердито закричал Артем.
— Но ведь помещения нам сдает в субаренду отец Даны, его структура!
— Вот и я про то же. Выходит, ты проштрафился. И я, блин, чувствую себя виноватым. Если мы из-за твоего дикого увлечения госпожой Померанцевой окажемся на улице со всем своим добром…