— Чем обязаны такой чести? — Он подошел к Диме и протянул руку для приветствия. — Я президент этой фирмы Николай Крутицкий.
— Вот этим. — Вместо руки тот сунул ему под нос ордер на обыск. — К нам поступило заявление от этой гражданки, — он кивнул на меня, скромно стоящую рядом. — Она утверждает, что ее босс сейчас находится на территории вашей фирмы.
— Но это же абсурд, — улыбнулся Николай, ехидно посмотрев на меня. — Я впервые вижу эту вашу гражданку, а уж о ее боссе тем более никогда не слышал. У нас солидная организация, мы занимаемся исключительно научными исследованиями, а не похищением людей.
— А как вы узнали, что мы приедем? — спросил Дима, не спуская глаз с непроницаемого лица Николая.
Тот лишь на мгновение сконфузился, но тут же быстро взял себя в руки и, кивнув на выстроившихся около автобуса омоновцев, заявил:
— Я как раз на проходной находился, увидел в окно этих ребят и понял, что что-то произошло. Вот и вышел к вам, чтобы узнать, в чем дело. Все очень просто.
— Чем занимается ваша фирма?
— Вы что же, ехали сюда и не удосужились это выяснить? — усмехнулся Николай. — Ну вы даете… Мы проводим мирные и законные частные исследования, уважаемый, в области генной инженерии. Слышали про английскую овечку Долли?
— Клонирование? — буркнул Дима.
— Оно самое. Видите ли, поскольку государство нынче, как вы знаете, практически не финансирует науку, закрывает институты и выгоняет профессоров на улицу, мы, несколько таких ученых, решили сами, на свои деньги продолжить исследования, которые не смогли завершить под эгидой государства.
— Ладно, ведите нас внутрь, там разберемся, — строго произнес Дима.
— Ради Бога, — пожал тот плечами. — Но только учтите, я буду жаловаться на вас в вышестоящие органы.
— Это ваше право.
Нас провели через проходную, и мы оказались в огромном, почти пустынном дворе. Справа стояли бетонные боксы гаражей, недалеко от них среди высоких деревьев виднелось двухэтажное кирпичное здание — видимо, там жила охрана. Вдоль забора бегали здоровенные овчарки. Их длинные цепи были прикреплены к протянутой по земле проволоке. Увидев нас, они тут же огласили двор свирепым лаем, но кто-то из охранников в белой рубашке прикрикнул на них, и они послушно смолкли, продолжая, однако, наблюдать за нами своими умными глазами. Спустившись по асфальтовой дорожке в небольшое углубление в земле прямо посреди двора, мы подошли к железным воротам. Справа была маленькая дверь с кодовым замком. Набрав несколько цифр, Крутицкий что-то тихо сказал в расположенное рядом с номеронабирателем переговорное устройство, и замок в двери щелкнул. Дима смотрел на все это с заметным недоумением, наверное, гадая, на кой черт им понадобилось столько средств безопасности, какие даже не в каждом банке увидишь. Но терпеливо молчал.
— Прошу вас, заходите, ищите где угодно — все помещения в вашем распоряжении. Я предупрежу своих людей, они будут оказывать вам всяческое содействие в поисках. А мне, извините, нужно работать. Когда убедитесь, что напрасно потеряли время, милости прошу ко мне в кабинет — я с удовольствием приму ваши извинения.
И, одарив нас с Димой ядовитой ухмылкой, степенно удалился по длинному, хорошо освещенному узкому коридору, плавно ведущему куда-то вниз, под землю.
— Так, — Дима повернулся к ожидающим приказа омоновцам, — ищем Родиона и молодую девушку по имени Вика. Фотография Родиона у вас есть, а девушку и так узнаете. Переверните здесь все, но найдите. Вперед, ребята.
…Часа два мы рыскали по бесконечным коридорам, заглядывая во все кабинеты, в какие-то бесчисленные лаборатории с колбами, пробирками, ретортами, микроскопами и лаборантами в белых халатах, в вольеры, где лаяли собаки, прыгали обезьяны с измученными, обреченными глазами, а в клетках сидели крысы и мыши, беспрерывно обнюхивающие друг друга. Побывали мы и в крематории, где в огромной газовой печи сжигались тела этих несчастных животных. Заглянули в столовую, на кухню, осмотрели личные комнаты сотрудников, некоторые из которых, как выяснилось, жили прямо здесь, на рабочем месте. Но ни босса, ни Вику не нашли. Когда стало ясно, что дальнейшие поиски ни к чему не приведут, Дима, усевшись в на стул в одной из пустых комнат в глухом тупике подземелья, куда мы забрели уже без всякой надежды, устало проговорил:
— Похоже, твой Вольдемар был прав: этот тип знал, что мы приедем, и увез Родиона. Арестовать мы его не можем — нет доказательств, а значит, нужно убираться отсюда.
— А как же мой босс? — тоскливо проронила я.
— Надо подумать. Я попытаюсь что-нибудь раскопать об этой конторе, узнаю, чем они здесь занимаются, добуду компромат, и мы попытаемся обменять его на Родиона. Иного выхода не вижу. Если они его отсюда увезли, то искать бесполезно, сама понимаешь.
— Нет, он здесь.
— С чего ты взяла? — Он поднял удивленные глаза.
— Чувствую.
— А, ерунда все это, — отмахнулся он. — Я доверяю не чувствам, а своим глазам. Мы заглянули во все двери, которые здесь есть, в каждую комнату, но Родиона не нашли. Значит, его увезли. И не накручивай, ситуация и без того паршивая.
Он включил рацию, по которой переговаривался с омоновцами во время поисков, и спросил:
— Ну что, ребята, ничего не нашли?
— Нет, капитан, все чисто.
— Тогда сворачиваемся. Двигайтесь к выходу и ждите меня. — Он выключил рацию и поднялся. — Не расстраивайся, Мария, Родиона мы обязательно выручим. Не сегодня, так завтра. А сейчас идем.
— Я остаюсь здесь.
Дима по-отечески улыбнулся:
— Не валяй дурака, девочка. Если еще и ты сгинешь, нам только лишней работы прибавится. Пошли. — Он взял меня за локоть, но я тут же вырвалась и гневно прошипела ему в лицо:
— Если кто из нас и валяет дурака, так это вы, а не я! Вас обвели вокруг пальца, а вы и рады! Не можете помочь — обойдусь без вас, только не мешайте ради Бога. Я остаюсь!
— Я не могу этого допустить, — Дима был непреклонен. — Что я потом скажу Родиону?
— Сначала найдите его, а потом говорите все что угодно. Лучше подумайте о том, как вам отсюда выйти, чтобы они не заметили моего отсутствия. Без Родиона я отсюда не уйду, и баста!
Дима как-то странно посмотрел на меня своими умными карими глазами и вдруг тихонько рассмеялся и сказал:
— Родион говорил мне, что ты совершенно неуправляемая особа, но я и не представлял себе, до какой степени. Ладно, черт с тобой, оставайся. Я что-нибудь придумаю.
Камень размером с Эверест свалился с моей души, я бросилась Диме на шею и крепко поцеловала в губы. Он моментально покраснел как рак, отодрал мои руки и смущенно пробормотал:
— Несносная девчонка… Чему ты радуешься, дурочка? Тебя тут убить могут… Смотри только, будь осторожна, дождись ночи, а потом действуй. — Он вытащил из кармана портативную рацию. — Держи на всякий случай. Я оставлю кого-нибудь поблизости от забора, если что — вызывай помощь.
— Не нужно никого оставлять. Дайте такую же рацию Володе и скажите, чтобы он сидел в машине неподалеку.
— Думаешь, ему можно доверять?
— Думаю, да.
— Может, тебе пистолет дать? — задумчиво произнес он, критически осматривая меня с ног до головы.
— Не нужно, а то еще убью кого-нибудь невзначай. Кстати, проверьте еще гаражи наверху и здание охраны — вдруг Родиона спрятали там.
— Сделаем. Даю тебе времени до семи утра. В семь часов я снова сюда приеду якобы для повторного обыска и заберу тебя. Встретимся в этой же комнате. Договорились?
— Буду ждать с нетерпением, — улыбнулась я. — Идите и не забудьте извиниться перед Крутицким.
— Пошел он… Мне еще нужно выяснить, кто в нашем управлении за его счет живет. Так что дел у меня по горло. До встречи.
Взглянув на меня в последний раз, Дима удалился, не забыв плотно притворить за собой дверь. Вскоре в коридоре смолкли его шаги, и наступила тишина. Комната, в которой я находилась, была совсем маленькой, с чисто побеленными голыми стенами, под низким потолком висела лампа дневного света. Кроме стула, здесь был еще только старенький письменный стол с выдвижными ящиками. Повернув ручку английского замка, я заперла дверь, подошла к столу и начала выдвигать ящики. В них было пусто, как в нашем с Валентиной холодильнике, когда мы еще не познакомились с Родионом и не начали зарабатывать деньги. Из коридора не доносилось ни звука. Часы на руке показывали половину восьмого. Судя по всему, рабочий день здесь уже закончился. Когда мы еще бродили с Димой по кабинетам, сотрудники уже убирали со столов и снимали халаты, готовясь покинуть это мрачное подземелье. Интересно, они хоть догадываются, на кого работают и какую функцию выполняют в таинственном механизме этого мрачного подземного института? Вряд ли… Узнать бы, чем на самом деле занимается этот Крутицкий, и все сразу встало бы на свои места. Но как узнаешь, если мы обошли и осмотрели все и ничего мало-мальски подозрительного не обнаружили. Вполне обычные лаборатории, обычные люди в обычных белых халатах и обычное, на взгляд профана, оборудование. И все же что-то здесь было не так. Иначе зачем тогда понадобилось немолодому микробиологу сбегать отсюда, рискуя жизнью, да еще и нас подставлять? И потом, к чему такие беспрецедентные меры безопасности? Не только ведь для того, чтобы оберегать покой гениальных ученых, работающих в могильной тиши этого бомбоубежища…
Усевшись на стул, я начала вспоминать расположение всех помещений, пытаясь понять, где могли упрятать моего босса. В том, что он был здесь, я почему-то не сомневалась, ибо и на самом деле интуитивно ощущала его присутствие. А может, мне кто-то подсказывал это извне? Впрочем, мне было без разницы, кто и что, главное, что уверенность в этом не покидала меня ни на минуту. Подземная территория фирмы представляла из себя сеть узких проходов, перпендикулярно отходящих в обе стороны от центрального коридора. Эти проходы с несметным количеством дверей причудливо изгибались, словно в лабиринте, и каждый заканчивался тупиком. В одном из таких, самых дальних от входа тупиков я сейчас и находилась. Мне было уже известно, где находятся лаборатории, крематорий, личные комнаты сотрудников и кабинет Крутицкого. Все другие коридоры осматривали омоновцы, но, как они докладывали нам по рации, там не было ничего архиважного, только какие-то склады, хозблоки и все те же комнаты для сотрудников. Заблудиться здесь было практически невозможно: все дороги вели к главному коридору, а тот, в свою очередь, к выходу из бункера. Успокоив себя таким образом, я решила подсчитать охранников. У каждой двери в лабораторию, которых только я одна насчитала семь, в креслах сидели по два мордоворота в белых рубашках. Это уже четырнадцать. Два бугая оберегали кабинет Крутицкого, двое стояли у выхода и еще один зачем-то сидел у двери, ведущей в помещение с животными. Уже девятнадцать. Это только те, которых видела я. Скольких еще видели остальные омоновцы, проводившие обыск в других концах подземелья, мне было неведомо. У каждого охранника поверх белой рубашки под мышкой висела наплечная кобура, из которой выглядывала рукоятка пистолета. В любом случае вести открытую войну против этой армии не было никакого смысла, значит, нужно было вести войну тайную. Как я заметила раньше, в коридорах отсутствовали видеокамеры наблюдения, что значительно облегчало мне передвижение по лабиринтам. Трудность заключалась лишь в том, что я пока не знала, куда идти. Перспектива тупо бродить по переходам, тычась наугад в каждую дверь, меня не прельщала. Поэтому я сидела и пыталась понять, куда эти мерзавцы могли упрятать нашего Драгоценного Родиона. Небось лежит сейчас, связанный по рукам и ногам, с кл