Шаги замерли около двери, ее подергали, постучали кулаком, а затем раздался незнакомый злой голос:
— Шостиков, открывай, сволочь! Мы знаем, что ты здесь! Открывай, мерзавец, а не то дверь вышибем!
— Минуточку! — прохрипел вдруг профессор, перестав кашлять. — Уже открываю.
Он поднялся, торопливо расстегнув ширинку, вытащил пробирку, сунул мне в руки, приставил палец к губам и подтолкнул меня к стене за дверью, где я пряталась раньше. Лицо его в этот момент было таким несчастным, что я чуть не расплакалась от жалости. Убедившись, что я стою у стены и не двигаюсь, он повернул ручку замка. Дверь с шумом распахнулась.
— Опять на одиночество потянуло, козел?! — проревел кто-то, и я услышала звук пощечины и болезненный стон профессора. — Играть с нами вздумал, гад?! Мы тебя обыскались уже по всему бункеру! Бегом к президенту, придурок!
Его опять ударили, выволокли из комнаты и потащили по коридору, даже не заглянув внутрь и не закрыв дверь. Я опять осталась одна, только на этот раз уже вместе с чертовой пробиркой, о которой бедный Шостиков так и не успел ничего толком рассказать. Теперь я точно знала, что Крутицкий нарушает закон, правда, пока еще понятия не имела, как доказать это официально. Те, кого он заставил работать на себя, вряд ли откроют рот и что-нибудь скажут из боязни за жизнь своих родных. До утра доставить пробирку в Академию наук и членораздельно объяснить там, чего я от них хочу, тоже не представлялось возможным. Значит, оставалось лишь одно: отправляться на поиски Родиона и Вики и попутно добывать эти самые доказательства. Жаль, что профессор успел сообщить так мало. А ведь столько у меня к нему было вопросов, на которые один он только и мог ответить… Да, еще бы минут пять, и я бы знала все. Проклятый Крутицкий! И зачем, интересно, ему именно сейчас понадобился этот Шостиков? Наверное, перепугался, ублюдок, из-за нашего визита. Но ничего, впереди еще вся ночь, и я уж постараюсь превратить ее для тебя в ночь кошмаров и ужасов, господин ученый-преступник…
Дождавшись, пока в коридоре все смолкнет, я прикрыла дверь и стала отодвигать стол. Не было никакого смысла таскать с собой эту пробирку. Еще неизвестно, что со мной случится. Пусть пока полежит в надежном месте. В крайнем случае, я всегда смогу ее забрать утром, когда за мной придет Дима. Подковырнув ногтем доску, я уложила пробирку обратно в жестянку, спрятала ее в нишу и вернула доску на место. Затем задвинула стол, уселась на него и открыла свою сумочку. Кроме подаренных Родионом еще в самом начале моей работы универсальных отмычек, там были еще Димина рация, маленький фонарик, перочинный ножик, скотч, ручка с блокнотом, фальшивые удостоверения на все случаи жизни и косметичка. В принципе, этого мне было достаточно, чтобы продержаться всю ночь против банды вооруженных охранников. Единственным препятствием было то, что я не знала, с чего начать и куда в первую очередь направить свои стопы.
Вдруг рация замигала красной лампочкой и тоненько запищала. Включив связь, я тихо спросила:
— Кто это?
— Володя. Как ты себя чувствуешь, крошка? — В его голосе послышалась ирония. — Не поймали еще?
— Ты где?
— В машине, недалеко от проходной, в соседнем дворе. Твой Дима накачал меня инструкциями, дал рацию и пообещал оторвать голову, если с тобой что-нибудь случится. Забавный парень.
— Ты уже знаешь, что мы не нашли Родиона?
— А я вам что говорил? — усмехнулся он. — Крутицкий не идиот, его на шару не возьмешь. Зачем ты осталась? Ты даже не представляешь, как рискуешь, крошка.
— Мне плевать. Я хочу найти своего босса и разогнать всю эту дьявольскую шарашку к чертовой матери.
— О-о, какие мы грозные. Но, боюсь, силенок у тебя не хватит. Мой тебе совет: сиди в той комнате и никуда не суйся, пока твой Дима тебя не заберет. Иначе просто пристрелят, и никакие твои приемчики не помогут. А потом Крутицкий найдет способ отболтаться от кого угодно, включая твоего мента. Ты поняла?
— Где они могли спрятать Родиона, как думаешь?
— Ха! — хохотнул он. — Где могли спрятать! Да где угодно. Вы оба этажа осмотрели?
— Что? — опешила я. — Какие оба этажа? Тут только один вроде…
Володя громко расхохотался, а когда успокоился, сказал:
— Ну вы и лопухи! Вас надули, как детей. Сыщики, тоже мне. Вы, как я понял, только по административным помещениям ходили, а под ними есть главные заводские корпуса — там ведь когда-то военный завод был, крошка, вертолетные двигатели собирали. Сейчас там все законсервировано, Крутицкому это не нужно, ему и так места хватает, но войти туда можно. Наверняка твоего Родиона спрятали там, если, конечно, не вывезли в другое место.
Я слушала его и чувствовала себя последней дурой. Ну конечно же, как мы не догадались, что внизу могут быть другие помещения! Нужно было сначала выяснить, что здесь было раньше, а потом уже ехать с обыском. Правда, времени было не очень много, но могли бы успеть, а теперь вот облапошились по первое число.
— Нет, его не вывезли, я уверена, — сказала я твердо. — А откуда ты знаешь про второй этаж? Если, как говорил, никогда не был под землей?
— Я тебя обманул, моя прелесть, — весело выдал мерзавец. — На самом деле я знаю каждый уголок вверенной мне территории — я ведь начальник охраны как-никак.
— Когда я выйду отсюда, лучше бы тебе в тот момент находиться километров за двести от Москвы, — процедила я.
— Ты сначала выйди, ха-ха! — Он снова рассмеялся. — А лучше всего сиди там, где ты есть, и жди своих. И, ради Бога, никуда не суйся: мы ведь поспорили, ты помнишь? Я хочу увидеть, как ты проиграешь этот спор, девочка. Все, заканчиваем, а то батарейки сядут. До встречи.
Рация смолкла, и я уложила ее в сумочку. Володю я так больше и не увидела. Не знаю, куда он делся.
Я открыла дверь, прислушалась и вышла в пустой коридор с выкрашенными в темно-зеленый цвет стенами. Слева была глухая стена, а справа, метрах в пяти, находилась дверь соседней комнаты, такой же, как и эта, пустой — мы ее осматривали вместе с Димой. Еще через три метра коридор сворачивал направо и вел к центральному проходу. Дойдя до поворота, я опять прислушалась. Стояла мертвая тишина, ни шагов, ни голосов, ни каких других звуков до меня не доносилось. Коридор уходил далеко вперед, и где-то там опять сворачивал. Не раздумывая более, я поправила сумочку на боку и двинулась на поиски своего драгоценного босса. Благополучно добравшись до широкого центрального прохода, остановилась и посмотрела по сторонам, осторожно выглянув из-за угла. Ни справа, ни слева никого не было. План мой был прост: нужно было попасть в комнату кого-нибудь из сотрудников, которых удерживали здесь насильно, и попытаться разговорить, чтобы узнать, что за чертовщина здесь происходит и где находится вход в нижний этаж. Еще, конечно, неплохо было бы выяснить, где сейчас сам господин Крутицкий, ночует ли он здесь или отправляется домой. Его кабинет находился в самом начале бункера, в одном из первых поворотов, там же были и охранники, встречаться с которыми мне пока не хотелось, чтобы не поднимать лишнего шума. Комнаты, где проживали ученые, располагались в одном из ответвлений с правой стороны, но в каком точно, я не помнила — слишком уж много их здесь было. Значит, придется действовать методом тыка. Выскользнув из-за угла, я быстро пробежала до ближайшего поворота, нырнула туда и сразу же увидела охранника. А ведь я точно помнила, что раньше его здесь не было! Надо же, попалась, идиотка, на первом же повороте…
Он сидел на стуле сразу за углом боком ко мне И читал книгу. Повернувшись на шум, бугай на мгновение опешил, уставившись на меня недоуменным взглядом, а затем, молниеносно выхватив из кобуры под мышкой пистолет, вскочил, целясь мне в лоб, и прорычал:
— Стой, где стоишь, и не дергайся!
Я послушно замерла. Руки парня, сжимавшие пистолет, заметно дрожали, он очень волновался и мог убить меня, даже не желая, случайно нажав на курок. Между моим лбом и дулом «ТТ» было не более трех метров, промахнуться было практически невозможно.
— Не дергайся, я сказал! — зачем-то снова выкрикнул он.
— Да я и не дергаюсь, малыш, — пожала я плечами. — Ты только не нервничай ради Бога, а то еще выстрелишь невзначай.
Он вдруг осклабился:
— Выстрелю, и мне ничего за это не будет. У нас приказ стрелять на поражение, как только ты вылезешь из своей норы. Где ты пряталась, сучка?
Он оторвал одну руку от пистолета, вытащил из-за пояса рацию и поднес ко рту.
— Шеф, мышка попалась, — доложил он. — Я в девятом блоке, держу ее на мушке.
— Не подпускай ее близко к себе, понял? — донесся из рации знакомый голос Игоря. — Сейчас подойдет подкрепление. В случае малейшей опасности — стреляй по ногам.
Ага, значит, Володю уже списали, подумала я, а Игоря поставили на его место. Быстро же здесь все делается. Мне почему-то стало очень тоскливо от мысли, что я попаду в лапы этого ублюдка, когда сила на его стороне. Вот уж он, наверное, отыграется за те унижения в машине…
— Ты все слышала? — злорадно процедил охранник, засовывая рацию обратно за пояс.
— Ага, — сказала я, с улыбкой глядя ему в глаза, и прямо с ноги метнула свою туфлю-убийцу.
Длинная острая шпилька вонзилась ему меж маленьких, близко посаженных глаз. И в тот же миг раздался выстрел — умирая, парень все же успел нажать на курок. Пуля просвистела у меня около уха, с визгом вонзилась в стену за моей спиной, срикошетила и, жужжа, полетела куда-то по центральному проходу, откуда уже доносились шаги и крики. Раздумывать было некогда. Метнувшись к падающему телу охранника, я подхватила пистолет, выдернула туфлю, сняла с ноги вторую, чтобы не мешала, и бросилась босиком по коридору, надеясь успеть свернуть за угол прежде, чем появится подкрепление.
— Стой, курва!!! — закричал кто-то сзади.
Поняв, что сейчас будут стрелять, я упала на пол и уже кувырком добралась до поворота. Пули пролетели надо мной. Спрятавшись за углом, я перевела дух и осмотрелась. Коридор с множеством дверей походил как две капли воды на тот,