— А вот это нужно срочно выяснять, Ваня. Иначе все ваши головы полетят…
— Ну да, ваши-то, бандитские, никому не нужны, — с тоской согласился Колесников.
— Но ты не расстраивайся, — мягко успокоил его Ярый, — мы их вычислим в пять минут. До вечера еще время много — успеем.
— И как ты собрался их вычислять? — угрюмо спросил Клим. — Мы ж даже не знаем, кто нас снимал. Ух, найти бы режиссера этого — вот этими руками глаза бы вырвал!
Босс невольно тронул рукой очки, проверяя целостность своего зрения.
— Для начала нужно выяснить, где стояла камера, — продолжал рассудительный Ярый. — Вы ж помните, как там все происходило, кто в каком углу трахался и под каким углом вы оказались заснятыми. Ну, Ваныч, что скажешь, где могла быть эта камера: вверху, внизу, сбоку?
Тот невнятно хрюкнул и неуверенно пробормотал:
— Кажется, вроде где-то на уровне задницы.
— Не-е, чуть пониже, — уверенно заявил Клим. — Точно вам говорю. Вы ж помните, на пленке пола почти не видно, одни диваны и стол. А когда мою задницу крупным планом показывали, то камера вроде как чуть снизу на меня смотрела.
— Правильно мыслишь, Климушка, — подхватил Ярый. — А это означает, что камера смотрела на нас откуда-то от входной двери или чуть сбоку от нее. Вань, что у тебя там около двери находится? Вспоминай.
— Вроде ничего там и не было… Или было…
— А за стенкой что? Могли из-за нее через дырку нас снимать?
— За стенкой — бетон, а за ним — земля. Сауна ведь в подвале находится. Да и не мог там никто ничего вмуровать — у меня ж постоянная охрана, сами знаете.
— Тогда я ничего не понимаю, — вздохнул Ярый. — Клим, ты там случайно человека с кинокамерой не видел?
— Не, братан, не видел.
— И я не видел. Значит, она была где-то спрятана.
— Во, вспомнил! — радостно провопил Толстяк. — Около двери стул стоял! Я еще, помню, убрать его забыл.
— Ну вот, — облегченно выдохнул Ярый, — а говоришь: ничего не было. Стул нам как раз подходит и по высоте, и по расположению. Выходит, с этого стульчика нас и сфотографировали.
— Ошизел? — хмыкнул Клим. — На этот стул девки свои трусы побросали, а больше там ничего не было. Я сейчас тоже про этот стул вспомнил.
— Да, Ярый, — согласился Ваныч, — стул был пустой.
— Значит, камера была в трусах, — упрямо стоял на своем мозговитый, на нашу беду, урка.
— В трусах?! — Голос у Клима застрял на самой высокой ноте. — Нет, Ярый, ты лучше выпей еще. Надо ж такое ляпнуть: кинокамера в трусах. Хи-хи-хи.
— А чего? Со мной как-то раз один фапсишник сидел по мокрому делу, так он такие вещи рассказывал — у нас уши вяли. Говорит, сейчас кинокамеры делают размером со спичечную головку и с радиопередатчиком. Бля буду, не вру! Если разобраться, то таких камер в тех трусах штук двести спрятать можно было. Точно говорю, такое возможно — факт.
— Значит, девки… — задумчиво произнес Колесников, и от его голоса по мне поползли мурашки. — Ну да, как я сам сразу не понял. Конечно, это они, стервы, все и провернули.
— Ну, может, не все, а только одна, — возразил Ярый. — Камера-то одна была, значит, и трусы одни, а в одних трусах только одна девка помещается.
— Логично, — согласился Толстяк и со злостью подытожил: — Ну, если дело только в девках, то мы его за пять минут решим. Я этих сучек лично на куски резать буду, пока не признаются. Всех четверых. Клим, звони Лысуну! Пусть доставит сюда этих баб немедленно!
Клим торопливо убежал, а оставшиеся двое еще выпили по рюмке и закурили.
— Ну вот, Ваня, а ты боялся, — довольно проговорил Ярый. — Я ж говорил, что вычислим. Раз плюнуть.
— Не забоишься тут, — проворчал собеседник. — Сам знаешь, какие большие люди у меня были. Если бы что-то всплыло — они бы меня за яйца подвесили, а внизу костер разожгли. Фух, слава Богу, все кончилось!
Прибежал Клим и изумленно выдал:
— Ниче не понимаю: у Лысуна никто трубку не берет. Кранты какие-то!
— Как никто не берет? — опешил Толстяк. — Такого просто быть не может. У него ж там постоянно братва сидит.
— Ты номер правильно набрал? — спросил Ярый.
— Обижаешь, братан. Три раза набирал — полный голяк, глухо, как в танке. Я сам ошизел.
— Странно, — помрачнел Колесников. — Раньше такого никогда не было. Он же знает, что мне в любой момент его шлюхи могут понадобиться, поэтому там всегда кто-то есть.
— Может, телефон отключили? — предположил Ярый. — Такое бывает…
— Короче, так, — скомандовал Толстяк. — Клим, бери мою машину и гони туда. На этой же машине и всех девок соберете. И Лысуна сюда тащи — эта падла мне тоже заплатит. Когда туда приедешь — позвони из автомата, чтобы я знал, что все нормально. Если через полчаса не позвонишь — я начну беспокоиться, понял?
— Все понял, Ваня, уже лечу.
— Пушку возьми на всякий случай! — крикнул ему вслед Ярый. — И смотри там в оба!
— Да, что-то мне все это начинает не нравиться, — хмуро процедил Колесников. — Что-то тут не так — задницей чую.
— Да не кипи ты раньше времени, Вань. Сейчас Клим позвонит, привезет сюда девок, мы их располосуем, вызнаем, где оригиналы, а потом уничтожим их вместе с тем, что от шлюх останется. Улыбнись, Вань, и давай еще тяпнем.
— Пей, я пока не буду. Вот сделаем дело — тогда можно. Пойду себе кофейку заварю.
Он ушел, и в комнате стали слышны только шаги Клима и бульканье наливаемой жидкости. Мимо нас, вывернув со двора, на большой скорости промчался черный «Сааб». Родион достал из кармана сотовый телефон и набрал номер. Трубку на другом конце сразу же сняли.
— Олег, это Родион. Слушай, ты предупреди там своих ребят, которые на квартире Лысуна дежурят К ним сейчас в гости пожалует Клим. Да-да, тот самый. Нужно впустить его в квартиру и взять. У него в кармане пушка. Как думаешь, она лет на пять потянет? Ну вот и отлично, а то он тут под ногами путается, работать мешает. Кстати, он приедет на машине, черный «Сааб». Водитель, по-моему, ни при чем. Пусть кто-нибудь из твоих орлов выйдет и скажет, что Клим арестован. Водитель должен сразу же уехать. Сделаешь? Ну пока.
Убрав телефон, босс вопросительно посмотрел на меня.
— Нам ведь этот недоумок Клим не нужен, я правильно сказал Олегу?
— Нам и второй бандит не нужен, босс. А зачем нужно было водителя отпускать?
— А кто сообщит Толстяку, что Лысун уже для него нары греет? — с усмешкой перешел на феню босс. — Мы же с тобой не можем здесь до утра сидеть и ждать, пока Колесников сам поймет, что к чему. И потом, пора бы нам съездить куда-нибудь перекусить.
— А я уж подумала, вы меня голодом уморить решили. Полчаса нам ведь хватит?
— Хватит, еще и останется, — он выключил всю аппаратуру. — Вези меня быстрей — в животе урчит.
Я завела мотор, вырулила на проспект и повезла своего прожорливого босса в ближайшую закусочную. Было начало пятого…
Глава 11
В начале шестого, когда мы с боссом, сытые и довольные жизнью, сидели в джипе под окнами квартиры Колесникова, в ней начали развиваться довольно драматические события. Не успели мы подъехать, как вернулся водитель и, заикаясь от волнения, сообщил шефу, что человека, которого он возил, арестовали вместе с теми, к кому они ездили.
— То есть как это арестовали? — ошеломленно прошептал толстяк.
— Кого арестовали?! — выдохнул Ярый.
— П-понятия не имею, Ван Ваныч. Я сидел в машине внизу, ждал Клима, вдруг из п-подъезда вываливает какой-то «бык» в штатском, сует мне в нос удостоверение старлея МВД и заявляет: «Ваш п-пассажир только что был арестован вместе со всей его шайкой. Так что не ждите, а п-поезжайте домой, п-пока и вас не задержали». П-понятно, что я сразу ноги в руки и сюда, к вам.
— И что, больше он ничего не сказал? — В голосе Толстяка послышалась дрожь. — Про архив ничего не говорил?
— Ни слова, Ван Ваныч. Но по нему сразу видно, что мент крутой. Уж я-то их как облупленных знаю. И потом, там машины с госномерами стояли…
— Сеня, ты понимаешь, что ты нам сказал? — грозно начал Ярый, повышая голос. — Ты вообще соображаешь, что означают твои слова? Я ж тебя, курву, за Клима, другана моего, вот этими пальцами…
— Замолчи, Ярый! — прикрикнул на него толстяк. — Поздно уже руками махать — нужно думать, как теперь нам самим быть.
— Замолчать?! — Ярый был вне себя от ярости. — Этот фраер моего дружка сдал, а я молчать должен?!
— Никто его не сдавал, болван! — рявкнул Колесников. — Неужели не понимаешь, что происходит? Лысуна взяли — это ясно как день, а Клим туда приперся — вот и попал им под горячую руку. Да еще с пушкой. Проклятье!
— Клим приперся?! — не унимался Ярый. — Между прочим, это ты его туда послал!
— Да, я послал. — Толстяк старался говорить спокойно, но по голосу было слышно, что урку он немного побаивается. — Но пушку взять посоветовал ему ты.
Ярый что-то прохрипел в ответ и ничего не возразил: его вина в аресте Клима тоже была. Колесников тут же взял вожжи в руки:
— Так что закрой пасть, сядь вон туда, и давай решать, что будем делать, если они нас сдадут.
— А мне как быть, Ван Ваныч? — испуганно спросил водитель.
— Иди в машину и жди.
— П-понял.
Он ушел. Двое расселись, скрипнув креслами, молча налили, выпили, и Ярый уже спокойно проговорил:
— Клим не сдаст — я за это ручаюсь. По крайней мере меня точно не сдаст.
— Сволочь ты, Ярый, — презрительно бросил Колесников. — И дружок твой такой же. Только и знаете, что свои интересы пасете.
— Ладно, не кипятись. Сказал: не сдаст — значит, не сдаст. Главное, чтобы ты его вовремя оттуда вытащил. А вот Лысун твой может сдать.
— Все они могут, если захотят, давай не будем гадать. Что с пленкой делать?
— А чего с ней делать? — удивился бандит. — Деньги платить, чего ж еще. Или ты хочешь, чтобы голые задницы твоих покровителей по всем каналам гуляли? — Он хохотнул. — Так давай, зайди в Интернет и пошли этого Худого куда подальше!