- Да, де-ла-а… - протянула Катя.- Значит так. Бумага у нас есть, поэтому попрошу, коль у тебя выдалось свободное время, не бегай попусту по дому и не отрывай всех от дел или отдыха, а просто сделай эскиз каждого, кто сейчас в доме.
- Прости, что сделать? – ещё больше смутился Свар.
- Эскиз – это черновой набросок для будущей картины, - с умным видом сказала девочка и вновь спряталась за стул.
- Ну, вообще-то не совсем правильно. - Катя поправила ребёнка. - Эскиз делается не только для картины, а вообще – это черновой набросок какого-то образа. Может быть изображена авторучка, может будущий город или какая-нибудь скульптура или… Вообщем, ты понял, да?
- Хорошо, - послушно согласился Свар и протянул руку за первым рисунком, не отпуская из своей руки свой.
- Так не честно, – выскочила из-за стула девочка и упёрла ручки в бока. – Клади оба рисунка на стол. Рядом положи. Мы все вместе будем их сравнивать. А лучше будет, если мама вообще первая посмотрит. Так будет правильно.
Свар положил свой рисунок на стол и шутливо поднял ладони вверх – мол, сдаюсь и не спорю.
- То-то же, - проворчала нахмурившаяся девочка и, вновь забравшись к маме на колени, сдвинула рисунки вместе и взяла в руки карандаш.
После короткой паузы, в течение которой все трое тщательно рассматривали рисунки, сравнивая их между собой и ища отличия, карандаш стал передаваться из рук в руки и каждый отметил на рисунке Древнего то, что их отличало. В итоге рисунок мужчины стал напоминать просто поле кружочков, за которым терялся первоначальный рисунок.
- Убедился? – с улыбкой спросила Катя после многоминутного исследования.
- Да, убедился, – со вздохом облегчения произнёс Свар. – Много различий, причём существенных. Я уже не упоминаю, что спираль, на которую нанизаны все остальные фрагменты, на этих рисунках направлены в разные стороны.
- А я это сразу заметила и догадалась об основном смысле символов. А вот ты сам-то понял главное?
- Если это не символ смерти, значит противоположное – жизни? Я прав?
- В целом, да, но обрати внимание и на детали. На рисунке моей дочери не хватает множества элементов, чуть ли не половины твоих. У тебя рисунок, словно законченное произведение, а у нас так, именно что набросок. И ещё, дорогой ты мой. Возьми в руки рисунок дочери и постарайся всмотреться в него и понять смысл.
- СМЫСЛ?
- Здесь малыш, который на тебя смотрит. Неужели не дошло?
- А… - мужчина поднял со стола рисунок девочки и поднёс его ближе к лицу, пытаясь понять смысл, что заложил создатель этого символа.
Катя увидела, как глаза мужчины расфокусировались почти сразу же, пэтому, сняв дочь с колен, встала и сделала шаг к стулу, на котором сидел Свар и… едва успела подхватить Древнего, когда тот стал заваливаться, помогая принять первоначальное положение.
- Это что такое? – через несколько секунд спросил ошеломлённый Свар, очумевшими глазами глядя на Катю и девочку. – Меня словно затягивало туда, в глубину, манило чем-то сказочным и несбыточным… Я в эти секунды будто вновь прожил обе своих жизни и, как мне показалось, где-то там, далеко-далеко, – он ткнул пальцем в рисунок, - был ТОТ, кто их оценивал, разделяя всё совершённое мной, на добро и зло.
- Дядя Свар. И чего получилось больше? – девочка заинтересовано подошла ближе и заинтересовано заглянула в глаза мужчине.
- Мне трудно судить себя, но, как мне показалось, добра было больше, как ни странно. Ведь не всё зло, что я совершил в жизни, по сути, являлось именно что злом. Да… Удивили Вы меня… Можно вопрос? Конечно, если пожелаете мне ответить.
- Откуда в голову Словены пришёл образ этого рисунка? Извини, но в данный момент позволь промолчать. Хотя могу предположить, что этот знак ты вскоре увидишь воочию.
- Значит это что-то связано с ребятами? – Свар грустно улыбнулся. – Я всегда чувствовал, даже когда они были ещё совсем детьми, что эта парочка будет необыкновенной во всём. Что ж, больше вопросов нет. Подождём вместе известий о сосотоянии Антона и Арины. А пока…
- А пока, дядя Свар, пожалуйста, начни выполнять своё обещание. Мам, меня первую дядя рисует, хорошо?
Девочка залезла на стул, где до этого сидела её мама и постаралась изобразить на своём лице одновременно гамму разных образов и настроений – и грусть, и тоску, и печаль, и радость и… вообще непонятно что…
Свар в удивлении посмотрел на ребёнка, а потом, протянув руку, нежно пощекотал девочке пятку и…
Дождавшись, когда ребёнок прекратит хохотать, мужчина быстрыми штрихами набросал образ, а вот дальше, как увидела Катя, стоявшая сбоку от Древнего, начал работать ХУДОЖНИК. Каждое нажатие карандаша было именно там, где нужно, а лёгкие штрихи, вроде как случайно нанесённые на бумагу, вдруг оказались замысловатыми кудрявыми локонами девочки….
Когда Свар закончил и положил на стол карандаш, Катя громко выдохнула – ей показалось, что вообще не дышала всё время, боясь помешать мужчине творить. Женщина не могла глаз оторвать от рисунка, точнее, портрета, сделанного простым карандашом, но этот рисунок был словно живой – при малейшем наклоне бумаги казалось, что глаза девочки сами собой моргают, а её губки вот-вот откроются, что бы что-то сказать…
Славена тихо опустилась со стула и, робко подойдя к мужчине, заглянула и… замерла. Потом, поднявшись на цыпочки, ткнула губами куда-то в область шеи мужчины и, обняв его тонкими ручками, крепко прижалась.
- Спасибо тебе, - прошептал ребёнок, по щекам которого покатились слёзы. – Если ты мне подаришь его, я буду самой счастливой на свете. Подари, прошу.
Древний даже испугался проявления таких чувств от ребёнка. Аккуратно обнял её одной рукой и прошептал тихо в ушко девочки.
- Малыш. Я тебе честно признаюсь – увы, не смог передать и сотой части того, что в тебе есть. Ты намного-намного лучше, чем на рисунке. Поверь. Я тебя не обманываю. А рисунок, конечно же, твой – я ведь именно для тебя и рисовал.
Словена вновь поцеловала мужчину и, аккуратно взяв из его рук лист бумаги, держа его чуть ли не на вытянутых руках, торжественно, но, в тоже время, и с какой-то непередаваемой грустью, понесла в свою комнату.
- - -
Через пару минут на кухню заскочил встревоженный мальчуган, сжимая кулаки и, насупившись, исподлобья произнёс.
- У меня два дела. Первое – дедушка просил на несколько минут ножик или отвёртку. И второе. Зачем Вы обидели мою сестру?
Катя недоумённо переглянулась со Сваром.
- Мы не обижали её ничем, честное слово.
- А почему она тогда закрылась в туалете и горько плачет? Мама, ты сама знаешь, что Славку просто так не обидеть. Значит, ты мне говоришь непраду?
- Слав. Я тебе клянусь – мы ни слова обидного девочке не сказали.
- И я тебе клянусь, - поддержал Катю мужчина. – Мы её не обижали, да и как можно обидеть такое чудо из чудес?
- Вы правду говорите? – не унимался мальчик. – Мы с сестрой всегда друг за друга стоим, поэтому если Вы её обидели, значит и меня.
- Да успокойся ты, настырный. Говорим же – не обижали её, – Катя достала из стола небольшой ножик и протянула сыну. – Иди, отнеси деду то, что он просил. А зачем ему нож, не говорил?
- Нет, – мальчик был серьёзен. - Славка сначала к дедушке зашла, а потом в туалете заперлась.
- Иди, малыш, – улыбнулась Катя. – Я сейчас подойду и всё вместе выясним. Договорились?
Мальчик кивнул и ушёл.
Катя улыбнулась, проводив взглядом сына и обернулась к мужчине. Выражение её лицо стало серьёзным.
- Вернёмся к насущему. Ты понял состояние Олега?
Свар в смущении опустил глаза.
- Понимаешь, Кать. Не столь трудная задача определить что творится с Белым, хотя, как её решить щадящим способом, увы, не знаю. В двух словах следущее – все мысли и бред, что появлялись в голове Олега во время комы, он перенёс на действительность. Прости, наверное, сумбурно объяснил. Попробую сформулировать иначе… Вообщем, дело обстоит так – мысли, бредовые видения воспалённого сознания он принимает как реальность прошедших лет. И сейчас не может разделить – что было на самом деле, а что нет. И на двойняшек спроекцировал именно свои бредовые видения. Что странно – он сам это осознаёт, поэтому и злится. Злится на себя. Пытается разобраться, но, в итоге, запутывается ещё больше. Как ему помочь? Есть способ – надо лишить его тех, вымышленных, воспоминаний. Как это сделать, в принципе, знаю, но вот силёнок у меня не хватит. Тут нужно задействовать двух-трёх хороших психиатров или менталов. Ну, или… наших ребят. Думаю, что с помощью Арины и Антона вполне справлюсь с этой проблемой. Просто заблокируем часть его памяти. На общем состоянии здоровья Белого это никак не скажется. Единственный минус – он всегда будет чувствовать провал в памяти, хотя и понятно – кома есть кома. Но с осознанием своей беды он, надеюсь, со временем справится.
- Свар, - Катя была подавлена сказанным, хотя и сама последнее время замечала странности в поведении супруга. – Но Антон с сестрой, как сам знаешь, никогда не лечили болезни, связанные с мозгом. Это для них табу. Отказывали всем, даже если было малейшее подозрение на инсульт или психические расстройства. А тут предлагаешь им работать с мозгом напрямую? Они откажутся, уверена на все сто.
- Не откажутся, Катя. Олег для них не чужой, да и я очень-очень попрошу. Надуюсь, что мне-то они точно не откажут.
- Хотелось бы верить. Ладно. Разговор отложим до возвращения ребят, а там посмотрим. Ты посиди пока здесь, а я пойду разберусь со своими малышами.
- - -
Всё бы ничего, но спустя полчаса дом стоял на ушах в полном смысле слова.
Из кухни Свара силком перетащили в самую большую и светую комнату коттеджа и заставили его рисовать портреты всех, кто был в доме. Даже задействовали Фёдора, водителя, которого, растолкав от сна, чуть ли не силой затащили в дом и усадили на стул. А чуть позже, бережно прижимая к себе лист бумаги со своим портретом, мужчина вернулся в машину и долго сидел, не отрывая взгляда от своего изображения, что-то шевеля губами и порой смущённо улыбаясь.