те никуда – сами знаете, что мне влетит по первое число, если с Вами что случится.
- Свет, - Антон усмехнулся, – поступай как считаешь нужным, а я с сестрой подожду тебя в кафе госпиталя. Оно вроде, как и в здании, но уже за проходной. Так что не беспокойся и действуй.
Девушка умчалась по коридору, а брат с сестрой в обнимку прошли пару десятков метров и, зайдя в помещение кафе, сели за свободный столик.
- Морожку будешь, сладкоежка? – спросил Антон и чмокнул сестру в нос.
- И я тебя люблю больше жизни, - улыбнулась Арина. – Чего ты спрашиваешь? Конечно буду. Да, и для Светы возьми – она тоже любит сладкое, хотя на людях воротит нос. Знал бы ты как она постоянно воюет сама с собой.
- Боится располнеть? – хмыкнул Антон.
- Не. Это битва добра и зла в конкретном человеке. Света ещё с теми тараканами в голове. Ты разве не знал? Что они решат – так хозяйка и поступает. А что? Их много, а она одна. Ведь нет рядом никого, кто осмелится бы подсунуть дихлофос. Её жалеют и за неё переживают, но тараканов тех боятся. И знаешь почему?
- Почему?
- Да потому, что думают - нельзя исключить возможность миграции. Представь себе её мужа в будущем. Нормальный и тихий подкаблучник, а другой со Светкой в принципе жить не сможет. Умненький такой, скорее всего какой-нибудь учёный в очках с толстыми линзами.… И, однажды ночью, партия тараканов, узнав о свободной «хате», решает переселиться. А потом??? Представлешь дом, где одновременно живут ДВЕ Светланы, к тому же один из них уже Светлан!!! Робость и послушность у Светлана уходит под настоятельным требованием большинства в голове. Характер меняется и… Борьба за лидерство в доме и жизни. Борьба насмерть, как завещал прародитель тараканов – Великий Отец Таракан, сокращённо – «ВОТ». Кстати, если услышь, что Света говорит «Вот», беги от неё как можно дальше. Это зов хозяев её головы - тараканов. Не забывай мои слова – тараканы в голове - это заразно и навсегда.
Антон еле сдерживался, чтобы не захохотать в голос, но его сестричка была настолько серьезна, когда говорила, что становилось непонятно – то ли она «стебётся», то ли сама верит в то, что говорит.
- «Кстати, братик. Ты заметил, что нас «пасут»? Слева мужичок лет пятидесяти явно пишет звук, а для всех вроде как читает текст на смартфоне. А вот у двери вообще интересный тип. Если бы не встречала подобных, то подумала, что он просто про себя шевелит губами, а по факту – считывает по губам наш разговор и дублирует произнесённые слова на диктофон. Будем отрываться?»
- «Котён. Всё под контролем. Ты у меня умница, что не забываешь контролировать обстановку. Но эти господа не по нашу душу. Точнее, они явно дублируют Свету. Нет у них агрессии, да и ведут себя как-то лениво – отбывают рабочее время, да и эмоциональный фон у них не выше нормы».
- «Тошка. А что ты решил со Светой? Когда откроемся? Я, если честно, устала лицедействовать. Целыми днями все вместе, а меня уже начинает тошнить от неё».
- «Сегодня. Меня сцена с подполковником вывела из себя. Ты обратила внимание как она сама спровоцировала чуть ли не на пустом месте офицера, а потом нахамила ему и вывернула всё так, что только тот оказался виновным. Да, я не отрицаю хамство подполковника, но можно было сразу всё перевести в стандартный рабочий разговор, а не доводить до крика. К тому же Светлана сразу же включила видеозапись. Не знал бы, что это случайность – подумал, что хорошая постановка. Кстати, малыш. Сегодня была крайняя капля. А вчера эта стервочка пыталась меня затащить в постель под предлогом массажа. И, судя по всему, была очень разгневана резким отказом».
- «А зря. Девица она фигуристая, всё при ней. Расслабился бы и получил удовольствие. Только вот…»
- «Именно что вот. Мама сколько раз упоминала, что бы мы не разбрасывали биоматериал по сторонам. А эта красна девица явно не по своему желанию действовала, да и как подумаю, сколько ТАМ было до меня… Давай закончим эту тему. Мне, если честно, она последние дни омерзителна, но приходится играть до последнего. Так что прошу тебя – сама первой не открывайся. Мне кажется, что будет удобный повод, а неет - постараюсь его создать».
- «Кстати, братик. Я ведь не просто так тебе вслух рассказывала о тараканах. «ВОТ» - это закладка в мозгу Светланы. Ключ. Не знаю, кто был этим мозголом, что с ней работал в детстве, но ужас при виде тараканов у Светланы в подкорке навсегда».
- «Спасибо, милая. Информация верная?»
- «Да. Мне передали её из Братства перед самым нашим отъездом сюда».
- «Поэтому ты вслух и стала рассказывать о тараканах? Чтобы слом её психики при контроле со стороны был бы невинным и совершенно случайным?»
- «Я тебя люблю за твою сообразительность, половинка. А теперь только вслух, иначе две минуты тишины уже всполошили наших наблюдателей. Вспомни Аркашку из Меда. Мы тогда были близки к провалу как никогда».
- Ринка, я всё понял, - серьёзно ответил на монолог сестры Антон. – Скоро продолжишь, только подожди меня с минуту – я сейчас за мороженным схожу, а то здесь официантов, как понимаю, нет.
Отступление.
То, что два ребёнка чуть ли не с рождения научились общаться мысленно - в их семье, по большому счёту, никого не удивило. Мама не возражала, даже наоборот – всячески это поощряла, развивая детей, с годами и сама научившись «слышать» их. Только отец иногда обижался, когда видел переглядывавшихся детей, которые ничего не отвечали, а только хихикали.
Когда же им исполнилось по двенадцать, двойняшки вышли на новый уровень развития – научились проникать в разум друг друга, контролируя двигательные функции. По глупости захотели и ненадолго поменяться телами, но это чуть не закончилось фатально. После комы у обоих, дальнейшие эксперименты решили не проводить – достаточно было и достигнутого. Хотя и тот печальный случай что-то поменял в обоих – они стали чувствовать друг друга на большом расстоянии, да и мысленное общение стало более свободным, практически таким же, как и голосом.
В школе они именно так помогали друг другу на зачётах и экзаменах, когда один стоял у доски, а второй в этот момент читал текст по учебнику. Итог – красные дипломы об окончании. Опробировав методику, при поступлении в ВУЗ сразу поставили условие – быть в разных группах на потоке, т.к. в этом случае исключалось одновременная сдача экзаменов. И… было немало моментов, когда преподаватели не верили, что их студенты настолько дословно помнят учебники и методические пособия. А по факту… Один сидел в лаборатории или на кафедре, а второй, глядя в нужный текст, чужой рукой выписывал формулы и схемы. У Антона была неприязнь к химии, а у Арины – микробиология. Тем не менее, у обоих итоговые оценки были самыми высокими. Видя успеваемость и талант будущих врачей, им обоим предлагали остаться в институте для научной работы, но… у ребят были свои планы на дальнейшее, к тому же никто из преподавателей и сокурсников не имел понятия, что перед ними - одни из самых лучших диагностов страны. И только один единственный случай чуть не открыл тщательно скрываемую тайну.
На практике в детской поликлинике Антон, и ещё полтора десятка его сокурсников, были прикреплены к разным врачам и выполняли роль скорее статистов, чем будущих врачей. В тот день один из учатковых заболел и «осиротевшего» сокурсника Аркадия, чернявого и высоченного, словно жердь, парня, прикрепили в пару к Антону. Врач, которая была у них наставником, меланхоличная дама лет сорока, выполняла свои обязанности чётко по методичке, которую привезла после курсов повышения квалификации. И сразу после знакомства со своим подопечным, сунула Антону в руки тонкую брошуру, заставив чуть ли не выучить наизусть. Он, естетвенно, прочёл эту брошюру (и не один раз) от корки до корки, но изложение и содержание были настолько казёнными, что он не вытерпел и высказал своё мнение куратору. Та дама посмотрела на него словно на пустое место и высказалась, мол, «когда сможешь написать что-то подобное, тогда и поговорим. А эти методички писали люди заслуженные и с огромным опытом».
И надо же было такому случиться, что в составе комиссии, что внезапно нагрянула в поликлинику, был один из тех, кто являлся составителем вышеупомянутой литературы.
И, уж так совсем сошлись звёзды, что в кабинет во время приёма, зашла пара проверяющих. Они сели в сторонке и смотрели на процесс осмотра очередного ребёнка. Всё бы ничего, но врачиха решила «блеснуть» мастерством и наставничестовм, назначив проводить осмотр двух студентов.
Антон, как диагност, уже имел перед собой почти полную картину случившегося с ребёнком, а вот Аркадий «потерялся» - что-то нёс невнятное, показав себя отнюдь не с лучшей стороны. Один из проверяющих не выдержал и, попросив передать ему историю болезни, быстро пролистав, подошёл к ребёнку. Пощупал его, послушал. Задал пару вопросов матери, которая находилась здесь же и, фыркнув, изрёк.
– У ребёнка ярко выраженное ОРВИ, но ни как не пневмония, определённая участковым врачом. Почему нет снимков, почему заразный ребёнок не дома, а на приёме?
Врач поликлиники умоляюще смотрела на маму малыша, одного желая, что бы та высказала свою инициативу её защиту, но не тут тот было. Молодая мама не стала ничего скрывать.
- Я сюда хожу чуть ли не через день. И что? Снимков нет, потому что аппарат сломан. Физиотерапию не назначили. Результат анализов ждём третий день. А малышу всё хуже и хуже. Коль Вы такие светила, что приехали проверять эту поликлинику, так помогите определить болезнь у ребёнка! Если хотите денег, так я не могу их дать – я мать-одиночка, живу, сводя концы с концами.
Все остобенели от таких слов, а Антон, словно его пихнул кто, встал со стула и, подойдя к молодой маме, аккуратно взял из рук ребёнка и прижал к своей груди – ему был необходим плотный контакт как никогда. Через секунду окончательно понял, что всё не так хорошо с малышом и задал куратору вопрос.