– И речи быть не может, – фыркнула она. – У этого ребёнка есть родители, на каком основании он останется у тебя? И кто позволит тебе оформить опекунство? И как это скажется на твоей карьере? Нет, дорогая моя, это невозможно.
Я и сама понимала, что Бет была права. Но мне невыносима была мысль, что я ничего не сделаю для мальчика. В конце концов я решила открыть в банке счёт на его имя и с каждых заработанных денег перечислять туда какую-то часть. Меня немного успокаивала мысль о том, что к восемнадцати годам у Ваньки будут свои средства, до которых тётя Инга добраться уже не сможет.
Конечно же, на письмо Ваньки я ответила и с того дня старалась писать ему как можно чаще. Убеждала его, что нужно учиться, стараться, добиваться большего, обещала, что, когда он вырастет, я смогу пригласить его к себе. Я понимала, что мои слова были каплей в море того, что внушала ему тётка, но все же хотелось думать, что я сделаю для него хоть что-то полезное. Обратным адресом я всё так же ставила адрес офиса Бет. Мне было неловко перед собой за такую трусость, но я отчаянно боялась, что Инга, вызнав мой адрес, как-то использует это в своих целях. Ванька отвечал мне нечасто, должно быть, написать письмо для него было серьёзной работой, но все же иногда присылал весточки и вкладывал в конверты картинки. Таким образом я и узнавала новости о людях, которых отказывалась считать своими родственниками.
Новостей же о родном посёлке у меня не было.
Прошло уже три с половиной года с того дня, как умер Гриша. За это время не было ни единой минуты, чтобы я остро, всей кожей, всем сердцем не ощущала его отсутствия. Однако, как видно, со временем все проходит. Нет, я не стала меньше тосковать по нему, но постоянно сопровождающая меня боль немного притупилась, став привычным фоном каждого моего дня. Иногда мне начинало казаться, что я стала забывать его облик, его голос, прикосновение его больших сильных рук. И это пугало меня больше всего. Когда такие мысли накатывали на меня, я начинала лихорадочно вспоминать – как он смотрел на меня, как золотились выгоревшие ресницы, как весной проступали веснушки на переносице, как он отбрасывал со лба отросшие вихры. Я словно устраивала себе контрольные, снова и снова повторяя про себя все его отличительные черты, потому что мысль о том, что однажды облик его сотрётся у меня из памяти, была невыносима.
Меж тем съёмки закончились, закончился дубляж и монтаж фильма. Первая часть «Миражей» вышла на экраны. Я не проснулась знаменитой, потому что известность настигла меня ещё на этапе съёмок. Когда-то Бет говорила, что однажды я не смогу проехать в автобусе, а я не верила ей. Теперь оказалось, что она была права. Меня стали узнавать на улицах, подкарауливать у дверей.
Однажды, возвращаясь со студии, я вспомнила, что дома у меня есть нечего, и заскочила в небольшое кафе. Но стоило мне занести вилку над своим салатом, как откуда ни возьмись выскочил парень, по виду совсем мальчишка, с оттопыренными ушами и брекетами на зубах. Он бесцеремонно плюхнулся за столик рядом со мной.
– Ты – Мира? – настойчиво спросил он. – Ты же Мира, да?
Я опасливо покосилась на него, не зная, как отвечать, но ему, кажется, моего ответа и не требовалось. Он воровато огляделся по сторонам, придвинулся ко мне и заговорщически зашептал:
– Мира, это я – настоящий Адам. Я, а не тот, кого они тебе подсунули. Разве ты не узнаешь меня, Мира?
Только тут до меня дошло, что я имею дело с сумасшедшим. Мне стало страшно. В голове сразу всплыли наставления Бет, уверявшей меня, что среди фанатов встречается огромное количество психов, иногда довольно агрессивных.
– Извините, – пробормотала я. – Мне нужно… Я сейчас.
Я поднялась из-за стола и направилась в сторону двери, из которой выходили официанты, – я хотела попросить кого-нибудь из них показать мне, как выйти отсюда через чёрный ход. Но парень вскочил из-за стола и быстро загородил мне путь.
– Мира, это же я! – заорал он. – Почему ты не веришь мне? Что они с тобой сделали!
По счастью, охранник кафе, заметив странную суету в зале, поспешил к нам и схватил мальчишку за плечо.
– Эй, парень, какие проблемы?
– Отпусти меня, подонок! – взвизгнул тот, а я, воспользовавшись заминкой, рванула прочь из кафе и едва успела вскочить в очень вовремя подоспевшее такси. Захлопывая дверцу, я слышала, как парень рвался и что-то орал мне вслед.
Бет, узнав об этой истории, лишь рассмеялась и сказала, что меня наконец-то настигла слава. А затем напомнила, что давно уже наставительно советовала мне обзавестись охранником. Тут уж мне пришлось признать, что она была права. Так у меня и появился Пит.
После выхода первой части нам с Тэдом пришлось, как и гласили наши контракты, изображать пару. И нам это достаточно легко удавалось, мы ведь и в самом деле сблизились. Я могла только благодарить судьбу за то, что всё сложилось именно так. Страшно представить, что было бы, если бы мой партнёр по площадке оказался мне неприятен, а мне пришлось бы мелькать с ним везде и делать вид, будто я до чертиков в него влюблена. Однако тут проблем не возникло. Нам и в самом деле приятно было ходить вдвоём на различные мероприятия, появляться на пресс-конференциях и проводить время в общественных местах, чтобы нас застигали папарацци. Продюсеры не требовали от нас вдаваться в подробности наших отношений. Фанатов должна была подогревать постоянная интрига. Вместе они или нет? Собираются пожениться или нет?
Поддерживать легенду было абсолютно нетрудно. Я искренне полюбила Тэда – как прекрасного человека, тонкого, ранимого и преданного. Единственное, что меня несколько озадачивало, это печаль, временами проскальзывавшая у Тэда в глазах. Будто он был бы вовсе не прочь, если бы всё это не было тщательно спланированным и разыгранным фарсом. Я знала, что в Англии у него осталась девушка Эллен, с которой его связывали многолетние отношения. Понятно, что согласно контракту мы с ним должны были тщательно скрывать свои личные связи. И все же мне казалось странным, что Тэд готов был приехать ко мне в любой момент, в любой час отозваться на звонок и рвануть туда, куда я его позову.
Влюблённую пару мы изображали и на сегодняшней премии. Сидели рядом в зале, перешёптывались, периодически легко касались друг друга и со значением улыбались.
Номинация следовала за номинацией. Ведущие на сцене заученно подкалывали друг друга и забавно переругивались. В перерывах выступали современные музыкальные группы, часть которых была мне знакома, а часть – нет. Один из исполнителей так истошно орал в микрофон о том, как он счастлив, что у меня разболелась голова. Хотелось, чтобы всё уже побыстрее закончилось и я могла поехать домой.
Наконец объявили номинацию за лучшую картину года. Само собой наш фильм попал в список номинантов, но я не особо рассчитывала на победу. Помимо нас в списке значились нашумевшая молодежная комедия и крутой боевик. К тому же я ещё помнила тот фестиваль, на котором картина Джареда – умная, тонкая, изящная – так и не получила награды. Послушавшись совета стилиста, я надела длинное платье цвета шампанского, которое должно было хорошо смотреться со сцены, но на то, что меня вызовут, особенно не надеялась. И когда Кейти Смит – известная исполнительница попсовых песен, – раскрыв конверт, объявила: «И лучшим фильмом года, по версии МТВ, признается… «Миражи», режиссёр Дон Каллиган!», я, признаться, слегка оторопела.
– Поздравляю, Мира, – чуть слышно произнёс Тэд. И в ту же секунду встал, принялся широко улыбаться и раскланиваться. Я, немного замешкавшись, поднялась вслед за ним. Дон, сидевший через несколько кресел от нас, уже начал протискиваться к сцене. Мы двинулись за ним под аплодисменты зрительного зала. Мне до сих пор не верилось, что мы взяли этот приз…
Это была моя первая премия. Конечно, к этому времени я успела привыкнуть к публичности. Но стоять на сцене, выслушивая поздравительные речи ведущих, наблюдать за аплодирующей толпой, было очень волнующе. Дон взял микрофон и начал произносить благодарственную речь. Рассказал, как была важна для нас эта работа, как тщательно мы подходили к экранизации, зная, сколько у книг поклонников по всему миру. Потом микрофон передали мне, и я на секунду замерла. Я не знала, кого мне благодарить. Родителей, деда? Но их давно не было со мной. Гришу? Господи, в такие моменты я особенно остро чувствовала своё одиночество.
Я взяла микрофон и заговорила. Сказала о том, как благодарна Дону за то, что он дал мне возможность участвовать в этом удивительном проекте. Обратилась со словами признательности к Мерил Джейсон – я знала, что её сегодня в зале нет, но мне очень хотелось сказать ей спасибо за её чудесные книги, за её Миру, которую я полюбила, с которой сжилась и теперь почему-то чувствовала себя ответственной за её судьбу. И, наконец, я обратилась к зрителям, тем самым, что ревели сейчас в зале, приветствуя свою Миру. Я искренне благодарила их за то, что они приняли и полюбили мою героиню, за то, что отдали мне свои сердца, за то, что постарались понять, что я хотела донести до них своей игрой.
Когда все слова были сказаны, Дон вскинул вверх награду и потряс её над головой, отчего зал снова взорвался восторженными криками.
Остаток церемонии награждения прошёл без сюрпризов. «Миражи» ещё взяли награду за лучший саундтрек, но в этот раз мы с Тэдом уже не поднимались на сцену. Выходили только Дон и композитор.
Наконец, вручение премий подошло к концу. В программе значился ещё и банкет, но я шепнула Тэду, что устала и хочу домой. Лимузин нужен был только для торжественного подъезда к красной ковровой дорожке, а потому я подозвала Пита и попросила его распорядиться, чтобы мне подогнали машину.
– Тебя проводить? – спросил Тэд.
Я покачала головой:
– Да нет, не нужно. У меня что-то разыгралась мигрень. Поеду домой и лягу спать.
И Тэд, как всегда, дурашливо отвёл волосы с моего лба – теперь мне не нужно было беспокоиться за свою укладку – и сказал, напутствуя: