– Гриша, не смей так говорить! Ты для меня… Ты же знаешь, что ты для меня. Если бы я только могла разорвать этот чертов контракт и выйти за тебя замуж… Но я не могу…
– Я знаю, знаю… – бормотал он. – Прости…
Вот так мы с ним и мирились, и всё шло хорошо до следующего срыва.
Через два месяца состоялся предпремьерный показ второй части «Миражей». Мероприятие должно было проходить в Китайском театре, расположенном на Голливудском бульваре. Из приглашённых здесь были сплошь киношные деятели и журналисты. Но мне удалось надавить на Бет и выбить из неё пригласительный билет для Гриши. Мне просто невыносимо было думать о том, что я снова буду у него на глазах собираться, одеваться, а потом выпархивать из дома этакой прекрасной бабочкой, оставляя его одного. Бет билет достала, но, вручая его, в очередной раз предупредила:
– Рада, ты всё помнишь? Он должен сидеть в заднем ряду, вести себя тихо и не пытаться к тебе подойти.
– Бет, я всё помню, – заверила я. – И Гриша прекрасно всё знает. Не переживай, он не бросит тень на мою репутацию.
Бет посмотрела на меня как-то странно и пожала плечами:
– Ну что ж. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
Я тогда решила, что Бет по обыкновению боится, что мы проявим неосторожность и в прессе поползут сплетни. И лишь позже, уже на самой премьере, мне пришло в голову, что намекала она вовсе не на это.
Мой стилист выбрал мне для этого вечера удивительное платье – струящееся, серое, но при определенном свете начинающее отливать изумрудным. Для Гриши я заказала необходимый по дресс-коду смокинг. Дома, перед тем как выйти из квартиры, мы с ним ненадолго замерли у большого, в полный рост, зеркала, висевшего в прихожей. И у меня невольно перехватило дыхание. Я словно увидела его в первый раз – высокого, стройного, широкоплечего, с тёмными, слегка выгоревшими волосами. В нём было столько истинной красоты и мужественности – в отличие от большинства местных пластмассово-кукольных мужчин. И мне стало невыносимо горько, что мы с ним не сможем появиться на премьере парой.
– Ты такая красивая, – шепнул он мне.
А я помотала головой и прикусила губу, чтобы удержать внезапно подступившие к глазам слёзы:
– Это ты красивый.
Мы спустились вниз, в подземный гараж, остановились на минуту, а потом разомкнули руки. Я должна была отправиться на мероприятие на присланном за мной лимузине. За Гришей же ко входу в дом должно было подъехать такси.
Гриша на секунду перехватил мою руку и, воровато оглянувшись, быстро поцеловал меня в висок.
– Удачи, – прошептал он. – И не нервничай, всё пройдёт хорошо!
– Я не нервничаю, – улыбнулась я. – Скоро увидимся.
Я села в лимузин, и Пит захлопнул за мной дверцу с затемнённым стеклом.
Перед самой премьерой, как всегда, устроили что-то вроде фуршета. Все бродили по ярко освещённому залу, подхватывали с подносов официантов бокалы с щекочущим ноздри брютом, обменивались фальшивыми улыбками и поцелуями. Снующая вокруг толпа почти сплошь состояла из кинозвёзд, известных продюсеров и режиссёров. Гарри Флинт, сияя своей хищной улыбкой, выуживал из этой толпы очередную жертву и, вцепившись ей в локоть, волок куда-то в сторону поговорить. Я отлично знала, что таким образом он налаживает новые деловые связи, стремясь раздуть успех нашей картины до эпических масштабов. Добродушный Алекс, как всегда, балагурил со всеми подряд, лихо опрокидывал стаканчики с шампанским и в один укус заглатывал канапешки, казавшиеся смешными в его огромной лапище. В этот раз мы с Тэдом прибыли по отдельности, но вскоре он нашёл меня в зале, и мы принялись изображать наш обычный спектакль. Болтали о том о сём, улыбались друг другу и, как только чувствовали направленный на нас объектив, подавались друг к другу чуть ближе, касаясь плечами. В какой-то момент, когда к нам подскочил фотограф из «Таймс» и принялся щёлкать вспышкой, Тэд приобнял меня за талию и склонился к моему уху, якобы нашёптывая что-то интимное. На самом же деле он, продолжая всё так же сладко улыбаться, говорил мне:
– Милая Рада, если бы ты знала, какие у меня адски тесные ботинки. Я завтра же… Нет, зачем ждать до завтра? Я сегодня же уволю своего чертова стилиста. Не могу так больше, я сейчас прямо здесь их сброшу.
А я, хихикая, продолжала блаженно улыбаться:
– О боже, Тэд, воображаю эту картину. Это будет самая весёлая премьера за последние два года.
В эту секунду я вдруг заметила Гришу. На мгновение мы пересеклись взглядами. Я чуть вскинула голову, стараясь незаметно разглядеть его в толпе. Но в этот момент передо мной возник Киану Р.
– Мисс Казан, мистер Бэрроу, – он улыбнулся мне совершенно поразившей меня открытой и дружелюбной улыбкой. – Поздравляю вас со взятием новой высоты. Я с интересом слежу за вашим проектом и очень рад выходу новой части саги.
Я искренне поблагодарила его, в который раз удивившись тому, какими простыми и открытыми иногда бывают голливудские звёзды.
Лишь через пару минут я снова увидел Гришу. Он мрачно смотрел в нашу сторону.
– Ты чего? – шепнул Тэд, продолжая обнимать меня. – Вся напряглась…
– Ничего, – одними губами отозвалась я. – Ничего… Тэд, ты не мог бы меня отпустить?
– А что случилось? – всполошился он. – Я больно сделал? Тебе нехорошо?
Губы наши при этом продолжали всё так же безмятежно улыбаться в камеру.
– Нет, нет, – заверила его я. – Просто… он сегодня здесь. Тот человек, о котором я тебе говорила, помнишь?
– Оо, – поражённо протянул Тэд и осторожно, так, чтобы ничего не показалось странным репортёрам, убрал руку с моей талии. – А… а ты нас друг другу представишь?
– Не сегодня, – отозвалась я. – И не здесь. Тут мы с тобой по-прежнему пара. Просто…
– Я понял, – кивнул Тэд. – Просто ооочень сдержанная пара.
В глазах его на секунду мелькнула боль, а потом они стали такими же, как всегда, – весёлыми и смеющимися.
Премьера прошла отлично. Я сидела в зале, в первом ряду, но даже отсюда видела, что действие на экране захватило зрителей. Учитывая то, что публика здесь собралась взыскательная, это была очень неплохая оценка. По завершении показа нас поздравляли, дарили цветы – и в конце концов в руках у меня скопилось столько букетов, что лишние я вынуждена была, смеясь, сгружать Тэду. Я пыталась различить в зрительном зале Гришино лицо. Но всё вокруг так сверкало, блестело и вспыхивало: загоревшиеся яркие огни под потолком, вспышки фотокамер, бриллианты кинозвёзд, что у меня рябило в глазах, и я ничего не могла разобрать.
После премьеры меня поймал в зале Алекс, ухватив за руку.
– Honeymoon, есть предложение завалиться куда-нибудь после окончания мероприятия. Отметить наш успех. Что скажешь?
Я понимала, что должна согласиться. За эти несколько проведённых в Голливуде лет я усвоила, что хорошие отношения со съёмочной группой иногда значат едва ли не больше, чем, собственно, талант и навыки актёра. И не только потому, что в противном случае тебе на съемочной площадке могут намеренно мешать недоброжелатели, но и потому, что в атмосфере всеобщего развесёлого братства и работается куда легче. Но я никогда особенно не была любительницей ночных развлечений. И если раньше я скрепя сердце соглашалась посидеть в каком-нибудь пафосном ресторане или отплясывать в ночном клубе, зная, что всё равно ничего более увлекательного дома меня не ждёт, то теперь я могла провести вечер с Гришей, и вопроса передо мной даже не стояло.
– Алекс, прости, – повинилась я, стараясь изобразить искреннее разочарование от того, что не могу поехать со всеми. – Но у меня, к сожалению, уже есть планы на этот вечер.
– Ах, Honeymoon, – театрально вздохнул Алекс. – Вот и ты стала вечно занятой голливудской звездой. Подумать только, а кажется ещё вчера лазала по деревьям. Как всё быстро, как мимолётно в нашей жизни…
– Что мимолётно? – вклинился подошедший к нам Гарри. – Рада, Алекс передал тебе приглашение. Едешь?
– Увы, друг мой, наша загадочная Мира на сегодня уже ангажирована, – ответил ему Алекс. – А ты что думал, разве захочет такая прекрасная девушка проводить вечер с нами, унылыми старпёрами?
– Что это значит? Изменяешь Адаму, негодница? – наигранно нахмурился Гарри.
Конечно же, это была всего лишь наша киношная шутка, Флинт отлично знал, что никаких отношений, кроме дружеских, между мной и Тэдом не было. Но я видела, как в глазах его сверкнуло опасение. Он очень боялся, что я какой-нибудь неосторожной выходкой нанесу удар по тщательно спланированной пиар-компании.
– И кто же он, тот подлец, что похитил нашу любимую Миру? – настороженно спросил Флинт.
– Никто, – с улыбкой качнула головой я. – Что вы, Гарри, как я могу даже смотреть на кого-то другого? А сегодня у меня просто встреча со старым другом.
Гарри хотел ещё что-то возразить, но Алекс, кажется, сжалившись надо мной, оттёр его от меня своим массивным телом и провозгласил:
– Ну лети, птичка! Хорошего тебе вечера. Вспомни нас, стариков, добрым словом.
И я, не теряя больше ни минуты, поспешила уйти. Я не знала, где в этот момент находился Гриша, но фигуры его в толпе видно не было, а потому я решила, что он уже ждёт меня дома.
Однако в моей квартире Гриши не оказалось. Я походила по комнатам, окликая его, выглянула на террасу. Потом сообразила, что сначала нужно бы попробовать спуститься в Гришину квартиру, а уже потом пугаться. Я спустилась на этаж ниже. Дверь оказалась не заперта, я вошла и увидела его сразу же. Он стоял у окна, его тёмный силуэт отчётливо вырисовывался на фоне огней никогда не спящего города.
– Гриша, – тихонько окликнула я, шагнула ближе и прижалась к нему.
Он не обернулся, но поймал мою лежащую на плече ладонь и сжал её в пальцах.
– Ты… ты расстроился из-за Тэда? – осторожно спросила я. – Но ведь я тебе говорила…
– Рада, я всё знаю, – нетерпеливо оборвал меня он. – Я знаю, я тебе верю. Просто… Чёрт! – Он выпустил мою руку, развернулся и принялся мерить шагами комнату. – Я сам себе противен. Ну ты подумай, что за роль мне досталась? Никчёмный, нелепый, сижу у тебя на шее и ещё тебе же отравляю жизнь своими заскоками. Я… я правда не понимаю, для чего я тебе нужен. Ты даже появиться со мной нигде не можешь – и мне отлично понятно, почему.