Виктор ничего на это не ответил и вообще замолчал. Я направилась в противоположное крыло. Первая же на моем пути дверь оказалась заперта на замок. Это было уже интересно.
На этот раз скрепка не помогла, нужно было что-то потолще. Я обернулась к лестнице: что-то наверняка можно найти среди мусора. Решение пришло быстро: я наткнулась на остатки железной лестницы, некогда ведущей на чердак. Вокруг одной из ступеней была обмотана толстая проволока.
Через минуту я уже переступала порог кабинета. Ключ был вставлен в дверь с внутренней стороны. Порыв ветра из настежь открытого окна тут же ее захлопнул с оглушительным грохотом.
– Эй, – раздался еле слышный за закрытой дверью зов Субботкина.
– Все хорошо, – громко заверила я.
Ничего хорошего на самом деле не было. В комнате имелся стеллаж, две полки на котором отсутствовали, а уцелевшие пустовали. Также в углу стоял разбитый цветочный горшок с остатками ствола какого-то растения, некогда довольно высокого. И это была ровно вся обстановка. Похожая встретила меня и в следующем кабинете, с той лишь разницей, что он не был заперт.
Два других разочаровали еще больше. Один был сплошь покрыт граффити с нецензурными словами, на полу валялись использованные баллончики краски, окурки и пивные бутылки. Я внимательно принялась читать то, что могла разобрать из написанного на стенах. Не знаю, что я рассчитывала найти там: упоминание Анны, чистосердечное признание ее убийцы?
В результате обогатила свой словарный запас отборной бранью и отправилась в последний кабинет. Я услышала шаги на лестнице и голос Субботкина:
– Помощь нужна?
– Там в кабинете справа от тебя все еще дожидается своего часа мебель.
– Тебе что-то из нее нужно? – попытался пошутить Виктор.
Я не ответила, внимательно вглядываясь в обстановку комнаты. Пожалуй, эта была единственной здесь, которая сохранила прежнее обличие: письменный стол у окна, два стула вдоль стены. Еще один, со сломанной ножкой, валялся посреди комнаты. У двери – шкаф с отломанной дверцей. Полностью пустой.
– Внизу все то же самое, – сообщил Субботкин, возникнув на пороге.
– А жгли что?
– Доски и мусор. Видимо, бомжи пытались согреться. Отопления-то нет.
Он подошел к окну и положил руку на старую чугунную батарею, словно хотел убедиться в своих словах. Хотя это было довольно очевидно.
– Скоро стемнеет, – сообщил он.
– Не хочется уходить, – призналась я.
Субботкин приподнял бровь и сунул руки в карманы куртки.
– Понравилось?
– Надоело все время возвращаться ни с чем.
– Думаешь, мы что-то могли упустить?
– Такое ощущение, что мы каждый раз что-то упускаем, нечто очень важное. Из-за этого и топчемся на месте.
Виктор хмурился и молчал. Я застегнула молнию на куртке, чуть не прищемив подбородок, и сдалась:
– Поехали. Думаю, Ефременко вовсе сюда не собиралась.
Машина, как я и обещала, дожидалась нас в целости и сохранности. Вокруг по-прежнему не было ни души.
Мы были на полпути к конторе, когда Субботкин вдруг сказал:
– Я там пуговицу потерял.
– Вернемся?
– Примета плохая, – ответил он. – Татьяна, ты сказала, что Ефременко на Транспортную не собиралась.
– Назвала мне случайный адрес, – кивнула я. – Ведь в такси она так и не села.
– То есть путала следы?
– Могла. В том случае, если знала, что ее будут искать.
– Нашли, – напомнил Виктор.
– Собственная смерть вряд ли входила в ее планы. Если мы не фантазируем на тему маньяка, то расправился с ней кто-то уж точно не на бытовой почве, как с Алисой. Да еще и поделил на части. Будто был на Ефременко зол. При жизни она вполне могла опасаться этого человека.
– И подозревать, что он станет ее искать?
– Или преследовать. Возможно, он ехал с нами в одном вагоне. Анна Петровна его заметила и решила схитрить: попросить меня вызвать ей такси. Только для того, чтобы произнести адрес вслух. Причем тот, по которому ехать она на самом деле не собиралась. Напомню, она очень быстро покинула вагон, в числе первых, точно торопилась. И спешила она, вполне возможно, чтобы затеряться в толпе.
– Но это ей не помогло…
– Давай соберем воедино все факты. В квартире у Анны хранится крупная сумма.
– Грандиозная!
– Но после ее смерти деньги остаются нетронутыми.
– Значит, целью убийства они не были.
– Либо злодей просто не смог их найти, а Ефременко не пожелала подсказывать.
– За что и поплатилась, – тяжело вздохнул Виктор.
– Знать бы, откуда у нее такое богатство. Уверена, это пролило бы свет на многое в этом странном деле.
– Взятка?
– А было за что ее получать? Ты же перебрал все ее дела, – напомнила я.
– Как будто бы не за что. Сложно представить, что откупался тот, кто угрожал Воронцовой! Слишком сумма велика. Хотя, если за этими посланиями стоит нечто большее, чем нам кажется…
– А что нам кажется? – уточнила я.
– Что мы окончательно запутались. Ефременко явно преследовала какую-то выгоду, вынуждая Алию забрать заявление. Конечно, можно допустить, что и финансовую.
– Насколько я помню, за подобного рода записки он сел бы на год, ну максимум два, и то ему пришлось бы постараться. Вероятнее всего, отделался бы легким испугом и условным.
– А там, в морозилке, считай, целая квартира лежала! – мечтательно произнес Субботкин и тут же добавил совсем другим тоном: – Может, у него их много?
– Ага! И зачем тогда он от Алии требует какие-то деньги? Если и так лопатой их гребет?
– Может быть, там речь о еще более крупных суммах?
– И поэтому сама Воронцова с тремя детьми ютится в покосившемся доме на окраине? – съязвила я. – Для маскировки? Надо было подпол проверить. Да и чердак в доме имеется!
Мы подъехали к конторе, и Субботкину не пришлось мне отвечать, впрочем, я и так знала, что сказать ему нечего.
На входе мы чуть не столкнулись с Крюковым. Даниил Альбертович выглядел отрешенным, реакция последовала не сразу, и все-таки он поздоровался в ответ на наше приветствие и поспешил прочь.
– Странный какой-то, – заметил Виктор.
– Не забывай, у него любимая женщина погибла.
– Одна из.
– Кстати, когда похороны? – спросила я, когда мы вошли в кабинет Субботкина и он закрыл за нами дверь.
– Кисть пока не нашли, да и у экспертов пара вопросов к останкам имеется.
– Какого рода?
– Не уверен, что тебе захочется знать детали. Вряд ли эти зверства имеют отношение к делу. Но если хочешь, можем наведаться к коллегам. Покажут, расскажут.
Немного подумав, я отказалась.
– Наконец-то! – выпалила Настя, распахнув дверь кабинета Субботкина. – Я уж было подумала, что Алия захватила вас в плен!
– Мы зря время не теряли, – похвастался Виктор. – На Транспортную заехали!
– И что там?
Мы рассказали Анастасии и о разговоре с Воронцовой, и об обстановке в заброшенном архиве. Девушка внимательно нас выслушала и с воодушевлением сообщила:
– А у меня для вас две новости!
Виктор тут же предложил, явно не ожидая милости от судьбы:
– Начинай с хорошей.
– Они обе неплохие! Во-первых, в город вернулась Сара, она готова встретиться со мной.
– А со мной? – обиделся Субботкин.
– Обсудим, – улыбнулась Настя. – Это еще не все. Есть информация касательно прибытия Ефременко в город в злополучную пятницу.
– Свидетели?
– Камеры.
– Но ведь она скрылась из радиуса охвата, насколько я помню. Мы же проверяли.
– Да, но мне удалось Аннушку обнаружить.
Виктор вскочил со стула, бросился к Насте и крепко ее обнял. Та ошарашенно стояла, не зная, как реагировать на неожиданный прилив братской любви со стороны коллеги.
– Не питай иллюзий, – предупредила она, когда тот отстранился. – С информацией еще надо будет много работать…
– Мы и так только этим и занимаемся, тут я тертый калач. Все мы, точнее.
– В общем, я снова и снова пересматривала видео, к которым мы получили доступ. Напомню, что Аня быстро покинула здание вокзала и вышла на улицу. Такси, которое для нее вызвала Татьяна, только подъезжало к привокзальной стоянке. Его она дожидаться не стала и поспешила прочь, но не в сторону автобусов, которые еще курсировали в то время, а в противоположную. Так получилось, что Анна попала в слепую зону.
– Случайно или намеренно, хотелось бы знать, – вздохнула я.
Настя продолжила:
– Так или иначе, при первом просмотре мы ее потеряли.
Я с горечью вспомнила, как легко она исчезла из поля видимости и по прибытии в наш город. На совпадение это списать было сложно. Уж очень похоже было на то, что девушка желала оставаться незамеченной.
– Я гоняла записи, надеясь увидеть хоть что-то, и мне это удалось. На одной из них, в самом углу монитора, через три минуты после того как мы потеряли Аню, я увидела крошечную фигуру, спешившую по тротуару метрах в ста пятидесяти от вокзала. Ни лицо, ни даже одежду разглядеть с такого расстояния возможным не представляется, поэтому не берусь утверждать… Но походка! Мне кажется, это была она!
Я вспомнила Ефременко, идущую по вагону в сторону туалета. Тогда я тоже обратила внимание на то, как она двигается. Анастасия работала с ней, они делили кабинет, много общались. Разумеется, узнать коллегу по одной лишь походке она вполне могла.
– И куда она шла? – спросил Субботкин.
– В сторону улицы Ворошилова, но суть не в этом! Рядом с ней остановился белый внедорожник. Пара секунд, и Анна скрылась из виду.
– Села в него? – уточнила я.
– Этого никак не разглядеть, но я допускаю три варианта. Да, она быстро садится в машину и уезжает, либо ее туда затаскивают силой – много времени на это не нужно, и место подходящее. Все пассажиры идут либо к автобусу, либо распределяются по стоянке. Вокруг в такое позднее время никого!
– И третий вариант? – напомнил Виктор.
– Самый маловероятный, на мой взгляд. Машина могла остановиться по какой-то своей причине, не имеющий к Ане отношения. Просто совпало так, что внедорожник перегородил обзор, а Ефременко успела скрыться из виду.