Приют для напуганной нимфы
У меня пропала подруга. Раньше не проходило и дня, чтобы она не рыдала мне в трубку, что все мужики – козлы, а жизнь – полное г… Дозваниваюсь ей только спустя две недели: оказывается, она провела все это время в глухой деревне, в «странном доме». «Туда пускают только в белом…» После такого интригующего заявления я, конечно, уже не могу усидеть дома. И изыскиваю белый костюмчик и подробную карту области.
Окаянный хуторок
После электрички долго еду в автобусе лесом. Наконец нужная деревня. Без особой надежды на успех спрашиваю у какой-то старушки, нет ли где поблизости «странного дома».
– Есть, как не быть. Хутор енто. А тебе там чаво? – подозрительно спрашивает бабка.
Не придумав ничего лучшего, говорю, что я, дескать, из собеса. Бабулька вдруг радостно всплескивает руками:
– Ой, ну слава богу, приехали! Можа, хоть закроете богадельню енту?! А то ведь ходют ночью по кладбищу, как вурдалаки, а утром оруть, окаянные…
Причитая, она провожает меня через всю деревню до последней избы, потом боязливо крестится и прощается:
– Ну, далее я не ходок, прости, Господи! А хуторок-то вона он! Прямо и ступай, дочка. Ежели что, сразу бегом ко мне: мой дом третий слева, а я уж мигом подмогу соберу.
Иду через луг к дому на пригорочке. Вместо второго этажа – жилой чердак, доски почти черные, в зазорах обильно разросся мох – в общем, дом довольно старый. Но крепкий. Видно, построен на совесть. Почти сразу за околицей начинается густой лес. На опушке перед ним – могильные кресты: похоже, то самое кладбище. Вокруг дома стоит зловещая тишина, даже птицы ее не нарушают. Собираюсь с духом и стучу в мутное оконце.
«Проходи, двенадцатой будешь!»
Дверь открывает полная женщина лет шестидесяти в белом спортивном костюме. На Бабу-ягу похожа едва ли: улыбается вполне приветливо и моему появлению как будто совсем не удивлена.
– Чего боишься? – спрашивает с ходу.
Секунда замешательства, и я… принимаю вызов:
– Заразиться боюсь. Атипичной пневмонией!
Тетка понимающе улыбается:
– Тебе повезло, будешь двенадцатая. Больше я не беру, у меня курс 12 дней, на каждую – по дню. Так эффекта больше. Что привезла – заноси.
Я молчу: подружка упомянула лишь про белый наряд. Кроме него (но он на мне!), у меня лишь сумочка, в которой притаился диктофон.
– Нет ничего, что ли? (Я виновато киваю.) Ладно, будешь убирать и готовить. Проходи.
В горнице за большим столом с самоваром сидят одиннадцать женщин; возраст, лица, взгляд – все разное. Общего – только белый цвет одежды. Они молча освобождают мне место за столом и наливают чаю. Никто ни о чем не спрашивает. Я беру со стола баранку и «превращаюсь в уши».
Все – к «матери»!
Тетку, открывшую мне дверь, называют здесь Маврой Кузьминичной или попросту – мать. В прошлом Мавра Кузьминична много лет подряд вела женскую группу здоровья в неврологическом санатории неподалеку. Потом времена изменились: санаторий закрыли, и Мавру сократили. Тогда она выкупила по дешевке дом на хуторе, сама его отремонтировала и стала принимать на каждые двенадцать дней по двенадцать женщин, жалующихся на те же проблемы, с какими ей приходилось иметь дело в санатории. К Мавре обращаются в основном женщины, которым мешают полноценно жить расшатанные нервы, – страхи, фобии и стрессы, связанные с работой или личной жизнью. Денег Мавра Кузьминична не берет: просит только приезжать со своими продуктами из расчета на две недели собственного пропитания. Женщины вместе готовят, гуляют на свежем воздухе, а Мавра проводит с ними занятия по какой-то особой своей методике.
Узнаю, что до вечерних занятий остается час. Окончив чаепитие, женщины уходят на чердак отдыхать, а я остаюсь убирать со стола, потому что ничего не принесла. Мне вызывается помочь девушка, назвавшаяся Аней:
– Ты от страха или от любви?
– От страха, – говорю.
Аня радуется:
– Вот и я тоже. Думала, с ума сойду, пока про Мавру не рассказали…
Исповедь по звонку
– Отсюда женщины через двенадцать дней выходят с благодарностью: помолодевшими и избавившимися от всех неприятностей. А в Америке вон, говорят, годами к психоаналитикам за бешеные деньги ходят, а толку чуть. А здесь и расходов-то никаких: только отпуск вон на две недели взяла да спортивный костюм купила. У Мавры условие: нарядов с собой не тащить, но обязательно иметь такие вещи, чтобы можно было одеться полностью в белое (она уверена, что белый цвет способствует психологическому очищению). Я здесь только неделю, – добавляет Аня не без гордости, – а уже на человека стала похожа, разговариваю вон нормально. А до приезда сюда уж и людей, помню, начала шугаться… Здесь все сначала стесняются! А потом как бы раскрываются и – становится легче. Скоро сама увидишь!
В горницу входит Мавра, садится во главе стола и бьет чайной ложечкой по латунному самоварному боку. Мы с Аней устраиваемся по левую руку от «матери». Через секунду на «звонок» сбегаются остальные обитательницы «странного дома».
Занятие заключается в том, что все женщины по очереди рассказывают свою историю. Начинают по часовой стрелке – с Ани (мне как новенькой позволяется пока просто послушать). Нимало не смущаясь (чувствуется, что к слушателям она уже привыкла) и даже не без юмора, Аня начинает свой рассказ.
А больной-то мнимый!
…Ей тридцать лет, преподает в школе, была жизнерадостной и пышущей здоровьем женщиной, пока в ее дачном поселке не начал строить дом некий маг-целитель. Соседки-дачницы пошли к ведуну косяком (заодно подпитывая его строительные фонды). Аня в сверхъестественные силы не верила, и уговорить ее на аналогичный визит соседкам долго не удавалось. В конце концов любопытство и летнее безделье (каникулы) все же привели ее в дом (вернее, на фундамент) к чародею. За «диагностику» колдун просил весьма скромную сумму – основной доход он получал с «лечения». Маг завел Аню в душный хозблок и поставил посреди помещения лицом к единственному оконцу, из которого нещадно палило солнце. Сам же встал за ее спиной и принялся совершать руками какие-то движения, которых пациентка, понятное дело, не видела. За пятнадцать минут чародейства Ане дважды становилось нехорошо, и маг любезно приносил ей в жестяной кружке воды из ведра и позволял посидеть пару минут на колченогом табурете. Ее «нестабильное» состояние он объяснил воздействием своей живительной энергии на ее многочисленные болезни. В общем, от волшебника Аня ушла, лишившись 500 рублей и приобретя список заболеваний, больше напоминающий заключение врача-патологоанатома…
– С того момента, – говорит Аня, – я почувствовала себя живым трупом, который уже получил на руки свой некролог и только по ошибке продолжает еще топтать грешную землю. Постепенно подавленное состояние все больше усугублялось: у меня постоянно болели то сердце, то голова, стали трястись руки. Потом появился страх смерти: я боялась выйти из дома, мне казалось, что именно сегодня я неожиданно умру. В школе сказали: еще раз больничный возьмешь – выгоним. Муж сначала подшучивал, потом пригрозил: мол, если и дальше будешь от супружеских обязанностей увиливать, брошу… А какой тут секс – мне и жить-то по большому счету уже не хотелось…
Все болезни – от нервов
Следующей выступает Ира – тоненькая девушка с почти прозрачной кожей. Видно, что она здесь всего пару дней: явно еще смущается, раз целую минуту собирается с мыслями… Все терпеливо ждут. Ира рассказывает, что к Мавре ее привез муж, причем практически в полуживом состоянии. Ире двадцать два, и она – жертва излишней заботы о фигуре. Все началось с того, что после рождения сына ей удалось совершенно чудесным образом похудеть: набранные за беременность 30 кг ушли, никак не отразившись на всегда подтянутом Ирином теле. Муж Иры тоже очень радовался, что жене повезло «не испоганить» фигуру. И все было бы хорошо, если бы Ирой не овладел панический страх снова поправиться. Весы стали для нее идолом, и каждый лишний грамм воспринимался буквально как вселенская трагедия. У Иры пропал аппетит, и – в прямом смысле! – кусок не лез в горло. Она слабела на глазах, сил бегать за годовалым ребенком уже не хватало, и бедной девушкой овладели самые мрачные мысли.
– Я не могла есть. А если что-то и съедала, меня тут же тошнило. Один раз упала в обморок, ужасно напугав сынишку. Готовки, тем более семейные обеды-ужины стали для меня настоящей пыткой. Потом у меня исчезли месячные. Муж долго считал, что я притворяюсь, потом, правда, с кем-то проконсультировался и узнал, что есть такая болезнь – пищевой невроз и что лечат ее в неврологических клиниках. Денег на нынешнее лечение у нас нет, вот кто-то и подсказал ему обратиться к вам…
Оказалось, «страшилок» (так тут называют женщин, одержимых фобией) в группе ровно половина. Все они по кругу поведали о своих трудностях. Кассир Полина страдает навязчивым страхом ограбления, Света боится даже двухметровой высоты, Оля испытывает панический ужас перед общественным транспортом… Последняя – я, с маниакальной «боязнью заразиться».
Все нервы – от любви
Наступает очередь исповедаться «любашкам» – так называют тут тех, кто пострадал за любовь. Их тоже шестеро. Веру и Оксану довели мужья-алкаши, превратившие своим пьянством семейную жизнь в сущий ад. Оксану, например, благоверный избил, когда она была на втором месяце беременности, от чего у нее случился выкидыш. Муженек же Веры ежевечерне водил в дом собутыльников, а напившись, тащил своих приятелей в постель к жене. Девятнадцатилетнюю Катю бросил возлюбленный, и с тех пор она стала задыхаться, стоит ей только хоть немного понервничать. Марина застала любимого мужа в постели с другой и, сломавшись от бессилия осознать происшедшее, начала страшно пить. К Мавре Марину привезла подруга. И в таком пьяном виде, что тут ее еще три дня выхаживали. Маша и Лена – тоже жертвы любви, но любви другого рода. Маша долго работала стюардессой, буквально обожала свою профессию, поэтому неожиданные проблемы со зрением, из-за которых ее «списали на землю», в одночасье и начисто выбили почву у нее из-под ног. Лена (вернее, Елена Анатольевна – ей пятьдесят шесть) до безумия любит своего сына; когда тот женился и привел в дом жену, у Елены начались приступы неконтролируемого гнева. Сюда ее привез сам сын – после того, как однажды ночью мать попыталась задушить невестку подушкой…
А вся «любовь» – от мужиков!
Все пациентки Мавры в один голос утверждают, что им стало гораздо лучше. Что же за чудеса такие она с ними творит? Оставшись наедине с Маврой, открываю карты. Узнав, что я журналист, она сначала досадливо машет рукой и кривится:
– Пронюхали-таки! Да не нужно про меня писать, полезут потом сюда всякие…
Я клятвенно обещаю не называть деревни. Смилостивившись, она рассказывает:
– Все, что надо этим женщинам, это лишь возможность выговориться и понимание. А также покой и свежий воздух. Чистый санаторий!
А дальше Мавра Кузьминична выдвигает прямо-таки революционную гипотезу. По ее мнению, несмотря на то что происхождение стрессов у всех женщин вроде бы разное, первопричина у них одна – мужики.
Лекарство против страха
Когда удается «раскрыть» женщину, утверждает Мавра, всплывают такие интересные «механизмы страха», о которых и сама пациентка не подозревает. Например, только в пятый раз проговаривая на занятии о своем страхе ограбления, Полина вспомнила, что ее муж, когда она устраивалась на работу, бросил фразу: «Смотри, случится недостача или грабанут тебя – помогать не стану!» Свете ревнивый жених неоднократно угрожал выброситься с восьмого этажа и в подтверждение даже вылезал по пояс в форточку. Подобное мужское «участие» в обретении разного рода проблем обнаружилось у всех двенадцати женщин (кстати, в том числе и у меня). Слова мужчин могут казаться неудачной шуткой или выглядеть обычным бытовым хамством, однако наше подсознание их «записывает» и в тот момент, когда организм бывает ослаблен каким-либо стрессом, начинает выдавать по полной программе! Острые состояния депрессии держатся недолго (как правило, от недели до двух), но порой фобия может преследовать и долгие годы…
– Вы меня, конечно, извините, – перебиваю я. – А что вы делаете по ночам на кладбище?
Мавра смеется:
– Кладбище – это антураж. Поговорку про «клин клином» знаешь? Вот и ночные походы на кладбище способствуют выработке адреналина и появлению у группы своеобразного духа общности. Благодаря чему и вышибается основной, психосоматический страх.
– Вы настоящий психолог! – восхищаюсь я. – И денег не берете…
– А мне чем плохо? – отвечает Мавра. – Я человек пожилой, одинокий. Дом свой, еду пациентки привозят, а на мелочи всякие и пенсии хватает. Главное – воздух свежий и близость к природе. Это, деточка, великая сила!
…Трясясь лесом в обратном направлении, я размышляю, что в этом году, пожалуй, не буду тратить отпуск и деньги на утомительный вояж к морю. Захвачу домашних варений-солений и – к тетке Мавре! А то и правда атипичная что-то разгулялась!
Ты не одна:
А мы с тобой девчонки продвинутые, поэтому искренне полагаем: раз кто-то что-то придумал, грех этим не воспользоваться! В жизни все может пригодиться!
Краткое изложение методики (от Мавры Кузьминичны):
– Подобрать группу людей со сходными проблемами, совместное обсуждение которых не будет вызывать у них раздражения или насмешки.
– Организовать себе двенадцать дней полной изоляции от внешних проблем, желательно на свежем воздухе.
– Соблюдать режим: сон ночью по восемь часов плюс полтора часа днем, отсутствие телевизора, радио, алкоголя и сигарет, постная домашняя еда.
– По утрам в течение 15–20 минут проводить медитации (расслабление под спокойную музыку) и дважды в день – групповое проговаривание вслух своих проблем.
– Можно проводить какие-нибудь необычные мероприятия (не обязательно походы на кладбище). Главное, чтобы они были групповыми и отличались от того, чем вы занимаетесь в повседневной жизни. Это может быть, например, совместный сбор лечебных трав на закате или домашний ролевой театр.
Комментирует психотерапевт Владимир ШЕБАРДИН:
– Методика Мавры Кузьминичны действительно весьма эффективна, хотя и отнюдь не нова. На Западе, например, методом групповой терапии (обсуждение проблемы в группе пациентов со сходной симптоматикой) излечивают алкоголиков и наркоманов. Это так называемая психологическая «Программа 12 шагов» (правда, в США она имеет выраженную религиозную подоплеку). Суть метода состоит в том, что, неоднократно рассказывая в группе о своей проблеме, больной тем самым признает ее наличие. А осознание проблемы уже считается первым шагом к избавлению от нее. Завершающим шагом программы является установка: «А теперь бескорыстно помоги ближнему своему!» Я не исключаю, что Мавра Кузьминична и сама когда-то прошла через подобное лечение, которое ей реально помогло. И теперь в благодарность она продолжает осуществлять последний шаг программы. То, что деятельность психолога-самородка направлена только на женщин, объясняется, скорее всего, тем, что в подсознании самой Мавры затаилась обида на мужчин и недоверие к ним. Я бы не рискнул предположить, что именно сильный пол является единственной причиной всех женских фобий и нервных расстройств.
Комментирует священник отец СЕРГИЙ:
– В сущности эта женщина взяла на себя роль исповедника; конечно, она не может простить и отпустить грехи, но, выслушивая, она тем самым уже успокаивает несчастных. Я бы не сказал, что Мавра поступает не по-христиански: доброе дело всегда угодно Господу. К тому же, совершая его, женщина не преследует мелкую корысть, не взимает мзду. Но ведь под видом «помощи» может выступать, к сожалению, и какой-либо мошенник, руководимый лишь черными помыслами и пользующийся бесовскими методами. Поэтому всех страждущих я все же призываю: не ищите помощи у «целителей», обратитесь к Богу – придите в храм и излейте душу на исповеди. Господь всемогущ и укажет вам верный путь, в молитвах Ему вы постигнете истину.
Комментирует юрист Елена ЗАКИНА:
– В действиях бывшей работницы неврологического санатория нет состава какого-либо правонарушения. Всех, кто к ней приезжает, можно квалифицировать как гостей. Если бы Мавра Кузьминична оказывала медицинские услуги, подлежащие (в соответствии с действующим законодательством) обязательному лицензированию, то она должна была бы зарегистрироваться как индивидуальный предприниматель и получить такую лицензию. Но, как видно из представленного материала, деятельности, подлежащей лицензированию, она не вела. Дохода от своих действий женщина не получала, следовательно, ни о каких налогах не может быть и речи. В соответствии с Налоговым кодексом РФ доход, получаемый в натуральной форме, подлежит обложению налогом на доходы физических лиц. Женщина же хоть и получала какие-то продукты от своих подопечных, однако расценивать это как ее доход вряд ли возможно.