— С-спасибо... - Обматывается им вокруг себя и поднимается с постели. Эта её неловкость, стеснительность... раздражает! Антон в это время натягивает свои брюки. Немного жмёт сейчас в районе паха, и он слегка оттягивает там ткань.
Варя проходит к двери и тихо её открывает. Выходит в коридор, и на носочках, прихрамывая, крадётся в сторону санузла. Заскочив туда, хочет уже закрыть дверь, как в помещение за ней следом ступает Антон.
Отодвигает её и сам щёлкает замком.
- Ты... - У Вари во рту пересохло. - Зачем ты со мной пришёл? Я в туалет хочу... - Шепчет.
- Я подожду. - Говорит спокойно, и складывает руки на груди.
- Но...я не могу так! Это шутка? - Растеряно смотрит на него снизу вверх. - Пожалуйста...
Антон немного удивлен. Сам себе. Переборщил. Он это понял.
— Я даю тебе ровно минуту. - Наклоняется ближе к её лицу. - И ты выходишь...
Варя быстро кивает головой и переминается с ноги на ногу. Горький выходит, и она громко выпускает воздух из лёгких.
Сидя на унитазе девушка рассматривает свои ладони. Потом пальцы тянутся к коленям и медленно отклеивают пластырь. Чуть морщится. Клейкий слой тянет за собой крохотные кусочки кожи... больно. Тихий стук в дверь. Девушка опомнилась и , выкинув грязный пластырь в урну, вскочила и суетливо натянула трусики. Стук повторился, и она на одной ноге скачет к двери. Она решила, что не пойдет обратно в комнату. Ведь именно для этого Антон её там ждёт? Она просто начнёт громко разговаривать. Чтобы кто-нибудь проснулся и вышел...
Варя распахивает дверь, готовая обороняться, но Антон в одну секунду вталкивает девушку назад, и заходит сам.
- Не смотри на меня такими глазами. - Отвечает ей на немой вопрос и закрывает дверь на замок. - Мы примем душ. Вместе. - Горький не намерен уезжать сегодня «с пустыми руками»... - И ты не пикнешь. Тем более, с твоей больной ногой, тебе нужна подстраховка.
Варвара открывает рот, чтобы хоть что-то возразить.
— Я не отпущу тебя. Пойми уже... Ты настолько глупа? Я не насытился ещё, понимаешь? - Наклоняясь, заглядывает в перепуганные глаза.
Ему совсем её не жалко? Она стоит перед ним, побитая и израненная. И не только снаружи. Её душа кричит от боли. Подстилка? Она запомнит эти слова.
Мне нравится вкус твоей боли.
Эти слова она тоже запомнила.
Что же ты за человек такой? Сжалься. Посмотри и прояви милосердие...
Но вместо этого Антон делает большой шаг вперёд, подводя девушку к стиральной машине. Протягивает руку и включает в раковине воду. Чтобы звук шумной воды заглушил возможные протесты.
Стоя почти впритык, расстёгивает свои брюки и спускает их. Остаётся в одних трусах и выжидающе смотрит на девушку.
- Тебе помочь? - Наклоняет голову вбок.
Варвара смотрит на него затравленно и тихо произносит:
«Я не хочу...»
- Такой ответ не принимается, Замухрышка... - Обманчиво спокойно заправляет ей прядь за ухо, и не отрывая от неё пальцев, медленно ведёт ими вниз, по шее, ключице, груди, задевая область соска, по животу.., и останавливается только тогда, когда нащупывает край её кофты. Цепляет его и тянет наверх. Она, преодолевая жгучую боль в ладонях, обхватывает его руки и жалобно взирает в эти чёрные глаза. А там пустота. Похоть и пустота.
- Смирись. - Убирает её руки. - Если не хочешь, чтобы было больно... - Просто смирись. И не сопротивляйся. Иногда это надоедает.
Стягивает эту тесную водолазку и оставляет её в белье. Осматривает. С головы до ног. Будто оценивает. Как товар...
Варя пытается прикрыться руками. Здесь так светло... как в операционной. Ему всё видно. Каждый волосок на её коже, который сейчас встал дыбом. Стыд.
Горький тянется за её спину и щёлкает застежкой лифчика. Медленно тянет лямочки по плечам и, в конце концов, освобождает её грудь от ненужной вещицы. Девушка прижала ручки к обнаженной коже.
- Я могу сделать тебе больно... Варя. - Произносит тихо и уверенно. - Опусти руки сама.
Но девушка будто не слышит. Тогда Антон обхватывает её запястья и с силой оттягивает их от желаемого кусочка тела. Варя скулит, когда он оказывается сильней. И он сводит израненные ручки у неё за спиной. А затем тянется второй рукой вниз. Проводит пальцами по трусикам. Обводит средним пальцем бугорок и слегка давит. Девчонка дергается и морщится.
А он поднимает руку чуть выше и ныряет под тонкую ткань. Проводит по складкам.
Она не мокрая. Совсем. Ни единой капли.
Как она может оставаться сухой, когда у него всё стоит колом?!
Злится. Стягивает с неё трусы и подхватывает под бедра. Сажает на машинку. Подожди, Варечка...
Опускает своё белье. Девушка смотрит вниз. Сегодня, кажется, она увидит все детали. Пугается от вида, и хочет соскользнуть, но Антон крепко держит её. Разводит стройные ножки шире. И вновь проводит там пальцами. Всё так же сухо. Бл*ть!!! Он не может ждать дольше!!
Облизывает свои пальцы и растирает влагу по её промежности.
Так-то лучше.
Одним резким движением входит в неё
Бля... какая тугая...
Варя вскрикнула. Вцепилась в его плечи ноготками и крепко зажмурилась.
- На меня смотри. - Слышит его голос. - Открой свои глаза и смотри на меня. - Вышел полностью, задержался на секунду, но, так и не дождавшись выполнения своих требований - вошёл снова. Резко и глубоко. Так глубоко, что её глаза распахнулись сами. Он улыбался.
Толчок за толчком. Она не смотрела ему в глаза. Она смотрела на его губы, брови, на маленький шрам. А в глаза не могла. Поступательные движения становились всё грубее и чаще. Срывался и снова оставлял отметины. Наклоняется и целует грудь. Прикусывает сосок и Варя вздрагивает. Он не хотел кончать так быстро. Но понимал, что если будет тянуть, то сперма ударит ему в голову. Горький смотрит только на неё. Еще несколько грубых вбиваний и он выходит, обильно кончая ей между ног.
Отдышка. Грудь ходит ходуном. Антон слегка наклонился и уперся своим лбом в её. Протянул руку и размазал свою сперму по ней. Там. Хотел втереть её, словно это крем.
Варвара от омерзения закрыла глаза и заплакала. Она такая грязная. Такая слабая. Такая трусиха.
Я ненавижу тебя, Антон Горький. Ненавижу.
Антон выключает кран и Варя всхлипывает.
А он сжимает пальцами её лицо и целует губы. Глубоко. А у неё уже нет сил сопротивляться. Подхватывает за ягодицы и заставляет обхватить ногами свою талию. Заходит вместе с ней в просторную душевую кабину и плотно закрывает дверь. Опускает её и включает воду.
Сильные струи бьют по коже. Девушка открывает рот. Антон смотрит на неё и тянется за бутылкой геля. Выдавливает на ладонь и убирает обратно. Проводит руками по её плечам, вспенивая. Обводит грудь, спускается к животу. Ниже. И снова возбуждается. Бляять... это пиздец...
Прости, милая... но, я не могу себе отказать...
Варя проследила за его взглядом и увидела его полную готовность, как ниже пояса, так и в глазах.
Ублюдок.
Пронеслось у неё в голове. А Антон поднимает одну её ногу, и снова входит...
Три дня спустя.
- Что с твоим сном, Антон? Выглядишь ты не очень. И в субботу тебя не было.
Горький сидит в большом кожаном кресле, вытянув ноги, на рядом стоящий журнальный стол... какая невоспитанность. Но ему похер...
- В субботу я был занят, Сергей Вадимович...
- Я просил тебя не пропускать определенные дни. В нашем расписании, - мужчина кидает ему на колени яркий цветной, круглой формы календарь. - некоторые дни отмечены зелёным цветом. Я, если не ошибаюсь, говорил тебе, что явка в эти дни обязательна... это дни со специальной программой и углублённым анализом...
- Да, Сергей Вадимович. Я знаю. Простите. - Антон тянется к большой вазе с фруктами и выбирает оттуда зелёное яблоко. - Каюсь...
- Что нового? Рассказывай. - Садится тот напротив.
- Что нового??? - Задумался на секунду. - Я на днях проспал всю ночь, ни разу не проснувшись... - Улыбается парень и откусывает от яблока большой кусок.
Глава 21
Вид на город с крыши дома, где жил Антон заставлял сердце замирать... Горький стоял, облокотившись на перила, и любовался закатом. Все оттенки красного, розового, оранжевого и желтого сливались в единое, создавая бесподобную картину. Вечерняя пробежка выветривает всю дурь из башки. Даже курить не хотелось...
Прошло три дня с трех пор, как Антон с Захаром вернулись домой. Подружка Авдеева почему-то с ними не поехала. Отказалась и сослалась на какие-то девчачьи дела. Хотя, судя по расписанной морде Захара, дело вовсе не в девчачьих делах... Шатен был злой и неразговорчивый. На все вопросы отвечал коротко и агрессивно.
Варя до сих пор у своих родителей. Горький решил пока не звонить ей и не писать. Сделает ей одолжение. Пусть немного придет в себя. Тем утром, выходя из ванной, они наткнулись на Алекса... стоял, под дверью... Их ждал? Нос распух на пол морды. Ему бы, точно, к врачу...
А она глазки свои перед ним опустила, и прошмыгнула мимо, со словами «Я сейчас переоденусь и вернусь!»
Что там она ему будет объяснять — Антона абсолютно не волновало. Лишь бы его игрушки оставались при нём. Главное, он убедился в том , что задрот Алёша и в самом деле принадлежит френдзоне... Но то, что он безусловно хочет трахнуть его Замухрышку — это к бабке не ходи.
Звонит телефон. Сонечка...
У Сонечки жмёт между ножек???
- Да, слушаю...
- Тебя сегодня не было в универе... - Он даже видит, как она надувает и без того пухлые губки.
- Я ездил по делам. Потом к родителям заехал. - И всё-таки тянется в карман за пачкой кента. - Ты что-то хотела? - Вытаскивает сигарету зубами.
- Я соскучилась... - Томно так. - очень... - Ну да, конечно...
- Приезжай. - Ему не помешает немного расслабиться. - Я дома. - Прикуривает и глубоко затягивается.
- Тогда жди. - Радостно оповещает его. - Я на своей. Может, утром сразу от тебя в универ вместе поедем?