Девушка вбирает его сразу. Быстро и полностью. По самые гланды... Горький громко вдыхает через зубы и откидывает голову назад так, что, кажется, его адамово яблоко сейчас порвёт его кожу на шее, где вздулись вены.
Давай, детка...
Он подаётся вперед бедрами, так, что девка слегка давится. Обхватывает тёмную голову руками и насаживает сам её рот на свой член. Быстрее, резче. Скорее, со злостью, чем со страстью.
Не то
Не та
Не здесь
Не сейчас
Не он совсем...
Кончает, сжав зубы. Сдержанно. Машинально. Без особого удовольствия. Просто разрядка. Заставляет ту всё проглотить, хотя, китаянка и сама не против..., и скидывает её с себя.
- Пошла вон... - выдыхает, облокачиваясь на изголовье большой кровати и тянется за сигаретами, что валяются на тумбе.
Девчонка не очень понимает, что он ей сказал, поэтому тянется, как кошка, и ползёт снова к нему.
Антон кидает на неё яростный взгляд, и она останавливается, удивлённо хлопая глазами.
Парень отмахивается от шлюхи, давая тем самым понять, что она свободна. На что брюнетка лишь фыркает, и изящно, виляя задницей, натягивает на себя тряпку, именуемую платьем, и освобождает его номер.
Ещё три дня. Если повезёт, то Папа отпустит его завтра. Пальцы ломает от желания набрать её, да хотя бы написать. Но он пообещал. Не беспокоить. Хотя бы это обещание он дал себе слово выполнить. И он постарается. Контролирует её через Гарика. Боится до трясучки, что она сбежит. А Игорь проследит. Даже один раз её фотку прислал. Сидит в столовой задумчивая, грустная. Смотрит на свои руки, сцепленные в замок на столе. И о чем-то думает.
Берёт телефон в руки и открывает эту самую фотографию. Облокачивает айфон на соседнюю подушку и любуется своей Замухрышкой. А Замухрышка ли она??? Сейчас она кажется ему самой бесподобной. Ухмыляется своим мыслям и закрывает глаза.
- Мне стоит ещё раз повторить, что ты мудак?? - Захар смотрит на друга, что почти втягивает фильтр, не желая выкидывать сигарету.
Они снизошли до разговора только к середине недели.
- Если тебе станет легче от этого... - Всё-таки выстреливает окурком в приспущенное окно своего автомобиля.
- Мне не станет легче, даже если я тебе ещё раз подпорчу твою смазливую рожу. - Смотрит в окно на прохожих, нервно выстукивая пальцами по панели. - Ты же был ей, как брат, мать твою... у меня такое чувство, что произошёл инцест!
- Не неси хуйню, Захар! - Рычит Гарик, поворачиваясь к шатену. - Никакой я ей не брат! И никогда им не был! Просто... просто, блять, это случилось и всё! Я пытался. Ты не представляешь, как долго я пытался выкурить её из своей башки. Сам себя боялся. И её боялся...
- Я, получается, своими руками, подтолкнул Вас? Так получается? - Захар проводит ладонью по лицу сверху вниз. - Сам того, не понимая... а ведь Антон предупреждал меня...
- Антон??? - Игорь поверить не может, что брат сдал его.
- Не бери в голову. Антон ничего не говорил мне. Не трясись из-за этого. Твой брат тебя не предавал.
Гарик дёргает лицом, стараясь не выдавать эмоции и оставаться холодным.
- Я и не беру...
- Кстати, где он? Не в курсе? Он мне звонил на днях, но я был не в состоянии с ним беседовать...
- В Питер с отцом улетел.
- Папаня вас по очереди с собой таскает? - Ухмыляется Шатен, представляя Антона, зевающего, на очередном скучном собрании акционеров или кого-то там ещё...
- Угу... - Игорь поднимает один уголок губ, наверное, представляя тоже самое. - Теперь его очередь.
- Ты Рите звонил??? - Снова переводит тему Захар.
- Она трубку не берёт... - Сплевывает в окно блондин.
- Это я запретил. - Ловит на себе удивленный и одновременно возмущенный взгляд друга. - Запретил отвечать на твои звонки и сообщения до тех пор, пока сам с тобой не поговорю...
- Гондон. - Толкает того в плечо, подавляя нервный смех. - Я пересрал, что меня кинули...
Глава 44
- Как часто ты выпиваешь, Антон? - Настырный доктор буквально клешнями выцепил Горького из аэропорта. Назвал парня «безответственным прогульщиком с наплевательским отношением к себе и своему здоровью».
- Я стараюсь вообще не употреблять, Сергей Выдимыч. - Врёт и, как обычно, совершенно не краснеет. - Как-то не тянет. Да, и времени, особо нет. - В очередной раз брюнет закидывает ноги на журнальный столик и старается выглядеть невозмутимо.
- Ты говоришь мне правду?? - Мужчина, слегка подкатывает глаза, от вида ног на столе. Каждый раз одно и тоже. А, казалось бы, интеллигентная семья. Но вот, таким людям, как он, прекрасно известно, что творится в таких вот, с виду образцовых семьях...
- Зачем мне Вас обманывать? - Помни, Антон. Главное — невозмутимость. - Кому, как ни Вам, доктор, - С нажимом на обращении. - мне ещё рассказывать всю правду???
- А вот мне известно другое, Антон... - Сергей Вадимович поднимает свои густые брови, отчего очки в тонкой оправе сползают по носу вниз.
Горький ухмыляется и, закинув сцепленные руки за голову, произносит совсем другим тоном:
- Вам докладывают? Очень интересно...
- У меня есть свои источники, мой мальчик. И я был крайне возмущен твоим поведением.
Мой мальчик??? Они, блять, что? В аристократических костюмах и с шляпами на голове распивают чай на беседке какой-нибудь мещанской усадьбы???
- Сергей Вадимович. - Парень прокашлялся, убрав ноги со стола и подался слегка вперёд. - К чему эти сложности? Может, мы уже перейдем к делу???
- Где твои таблетки, Антон??? Мне кажется, или ты их благополучно бросил? Или, даже не начинал?? Я прав?
У Арины болела голова. Болела Захаром. Она предполагала, что рано или поздно, возможно, однажды, он всё увидит. На что она рассчитывала? Переспать разок, лишиться невинности, что порой так её тяготила, и разбежаться? Ну, если быть откровенной, именно на это и был расчёт. Но Авдеев так цепко засел в её мыслях, что всё перемешал и запутал. Она бесповоротно влюбилась. Но как довериться? Стыд и чувство неполноценности, съедают девушку изнутри.
Да она чуть сознание не потеряла, когда посреди ночи проснулась и осознала, что её уродливый живот рассматривает тот, для кого хотелось быть безукоризненно прекрасной. Безупречной.
Хотелось в этот момент просто исчезнуть, умереть, сделаться невидимой. Стереть ему память, ослепить... Да что угодно!!! Лишь бы этого не произошло.
Самое лучшее, что пришло блондинке в голову - это выпроводить своего ночного гостя. И проплакать потом в подушку до утра. Очень умно.
А потом предупредить тётю Зину Вахтёршу, чтобы не пропускала в общагу красивого широкоплечего шатена. Благо, женщина Арину любила и поэтому пошла студентке навстречу.
Парень не прекращал звонить. Писал сообщения и требовал объяснений. Но не получив ни единого ответа, пригрозил, что попадись она ему на глаза в университете, она пожалеет, что так с ним поступила.
Вот поэтому Смыслова уже третий день прогуливает, ссылаясь куратору на высокую температуру и жуткую боль в горле.
Просто она не готова. Не готова к откровенному разговору. Не готова делиться сокровенным и ворошить прошлое. Не готова ковырять рану, которая так долго затягивалась...
Это слишком сложно для неё.
Возможно, к тому времени, как девушка решится на этот шаг, будет уже поздно. Возможно. Но ей нужно время. Арина просто не может взять и перешагнуть через это. Ей нужно собраться. Успокоиться. А потом все разговоры...
А Захар сходил с ума. Последние дни места себе не находил.
Неделя, полная событий и открытый. Не самых приятных. Единственное воспоминание, которое заставляет его улыбаться — это близость с девушкой, от которой у него крышу несло. Но всё слишком быстро закончилось.
То, что он увидел... мысли об этом, мерзкими щупальцами сдавливают его сердце. Скручивают органы и оставляют в его душе огромную чёрную дыру. Сводят с ума. Просто в его сознании не укладывается тот факт, что можно так поступить с человеком. С девчонкой... как же ей больно было.
Сейчас парень снова сидит в машине возле здания общежития в надежде, что она выйдет. Или зайдет. Не сидит же она сиднем в четырёх стенах почти неделю?
Сегодня уже пятница.
- Сколько ещё мы здесь будем торчать? - Недовольный Антон, что вчера вернулся из Питера, нервно крутил телефон в руках.
- Ещё час. Посидим ещё один час. - И, если сегодня он её не увидит, значит завтра пойдёт в наступление. Хватит. Эти кошки-мышки уже осточертели...
У Горького самого руки чешутся. Один день. Они с Варей договорились ровно на неделю. Потерпеть до завтра. Всего-то. Сегодня с ребятами отдохнут. Отвлечётся. А завтра... мысли о завтрашнем дне заставляют внутренности меняться местами.
- Окей... час так час. - Антон лезет в карман за сигаретами. Зажал одну в зубах и замер с зажженной зажигалкой возле рта.
Какого хуя????
Отмирает и кидает взгляд на Захара. Тот, в замешательстве пялится на друга, ожидая реакции. Потом снова уводит глаза на крыльцо общежития, откуда вышла весёлая парочка. Варвара и, кажется, Алексей????
- Ссссс!!!! - Шипит Горький, обжигая пальцы и выплевывает сигарету. Провожает их свирепым взглядом. Опускает окно и сплевывает яд.
Суки...
- Я сейчас... - застегивает молнию на куртке и дергает дверь. - Не понял? - Сдвигает брови, когда дверь не поддается. - Харыч... - предупреждающе. - Открой...
- Антох. - Авдеев в этот момент даже о своих проблемах забывает. - Не пыли... ладно? Остынь, брат... - Сжимает крепкими пальцами предплечье друга, стараясь перевести его внимание на себя. - Не сейчас. Ты наделаешь глупостей.
Горький снова поворачивается в сторону «друзей» и, кажется, у него дёргается глаз...
Они о чём-то оживленно болтают, Варя очень заливисто смеётся, откидывая голову назад, и хватая Алекса за куртку. Вот с ним она совсем другая...
Но ведь, и с Антоном она смеялась. Ровно до того момента, когда он её спустил с