— Ой, господи, только хомяков нам не хватало!
Потом показали черепаху, вынув её из сумки.
Мама сказала:
— Боже мой! Обрадовали! Теперь нам самим негде жить будет.
А потом, потом снова полезли в сумку, чтобы вынуть оттуда питона, ну, то есть ужа... Шарили, шарили в сумке рукой, а нашарить никак не могут. Пусто что-то в сумке. Отчего-то никого нет. Где же питон?
Катя с Маней сумку схватили и вверх дном перевернули, стали трясти. А питон не выпадает! Только этого ещё не хватает! Мало, что папа сначала пропал. Теперь питон исчез! Вот, право, не успел папа найтись, как питон пропал. Да что же это такое? Неужели так и будет продолжаться?
Катя с Маней так трясли сумку, что чуть не порвали. А мама, не растерявшись, предложила вывернуть её наизнанку.
Вывернули. И вдруг смотрят, а подкладка сумкина шевелится! Уж в дырочку в подкладку залез, вот так номер!
Вынули из-под подкладки ужа, показали маме.
Мама говорит:
— Потрясающий питон! Надеюсь, вы его себе не оставите?
— Нет, — говорят Катя с Манечкой. — Ты же знаешь, это для Кости. А себе мы в следующий раз купим!
Тут мама чуть в обморок не упала. Она сказала:
— Ну нет, вы уж теперь, пожалуйста, лучше крокодила заведите. На меньшее я не согласна!
И Катя с Маней пообещали ей завести себе крокодила. Тогда мама успокоилась и позвала всех обедать.
Все сели за стол и стали есть суп и гречневую кашу с молоком. А черепахе тоже налили в блюдечко молоко. А хомякам дали по корочке хлеба и капустную кочерыжку — одну на двоих. А питону Борис Иванычу дали большую жареную котлету. Нарезали её на кусочки, и представьте, Борис Иваныч её съел.
И вот настало двадцать первое число. Костин день рождения! Вечером сёстры Сковородкины оделись очень красиво (Манечка надела синее шерстяное платье с вышитым на воротничке красным цветком, а Катя — новые джинсы, простроченные жёлтой ниткой и с картинкой на заднем кармане) и пошли к Косте.
— Он, бедный, наверное, ещё болеет, — сказала Катя. — Ничего, сразу поправится, как подарок наш получит!
— А вдруг нас тётка его противная не пустит? — сказала Манечка. — Как же мы питона отдадим?
— Придётся по почте посылать, — сказала Катя. И они нерешительно позвонили в дверь и прислушались.
За дверью вовсе не было тихо. Там почему-то играла музыка, слышались голоса и смех. Катя и Маня с удивлением взглянули друг на друга.
— Это, наверное, радио, — сказала Катя.
— Или телевизор, — сказала Маня.
Тут они услышали за дверью быстрые шаги.
— Катя, — сказала Манечка. — Давай убежим!
— Кто там? — спросила дверь бодрым, очень бодрым Костиным голосом.
— Это мы...
Дверь распахнулась... За ней стоял Костя Палкин.
...Да, за ней стоял Костя Палкин, но в каком виде! Это был уже не слабый, больной и бледный Костя. Это был Костя прежний — бодрый, весёлый и краснощёкий! И одет он был в невиданно удивительный балахон до самого полу! И балахон этот украшен был палочками, кусочками меха, ракушками и даже чьими-то длинными острыми зубами.
В руках Костя держал коричневый, раскрашенный по бокам красным и зелёным, суживающийся книзу барабан. Костя стукнул по барабану, и барабан издал резкий, сухой и весёлый звук: бум! бум-бум!
— Акульи... — гордо сказал Костя оторопевшим от изумления сёстрам, указывая на зубы, украшавшие рукава. — Костюм колдуна племени «мамбо-юмбо». Родители прислали. Ну как, идёт?
— Идёт, — прошептали поражённые Катя с Манечкой.
— А это — ритуальный барабан. Бум! Бурубум! Бам! Неплохо, а?
— Здорово!!!
Тут в переднюю вышла нарядная, пахнущая духами Костина тётя.
— Что же вы стоите? — весело сказала она. — Костенька, веди своих гостей в комнату! Ведь это Катя и Маня — твои друзья? А где ваши родители, девочки? Давайте их тоже позовём! Давно пора познакомиться! Живём в одном подъезде, а ещё ни разу не виделись! Костя, сбегай за ними!.. А сумочку свою, девочки, вы бы на вешалке оставили. Для чего она вам?
— У нас тут подарок, — сказали Катя с Манечкой и вынули из сумки извивающегося ужа. — Вот, познакомьтесь, пожалуйста, это Борис Иваныч!
Глафира Андреевна отшатнулась, побледнела и открыла рот...
— Ой! — восхищённо выдохнул Костя. — Вот это да! Настоящий уж! — и схватил ужа обеими руками.
— Не трогай его! Не трогай! Брось! Немедленно брось! — закричала Глафира Андреевна. — Зачем вы принесли эту пакость? Боже мой, гадость какая! Зачем, зачем вы это принесли?
— Это наш подарок Косте на день рождения, — не растерялись Катя с Маней. — Вы поглядите, Глафира Андреевна, какой он красивый! Какое у него брюшко жёлтенькое! Вы не бойтесь! Возьмите его в руки. Он не кусается!
— Вон! Вон! Я не стану держать у себя эту мерзость! Он мне весь пол загадит!
— Он не загадит! — обиделись сёстры. — Наоборот, он вам всех мышей переловит! Он вам заместо кошки будет!
— Это у меня мыши?! — совсем расстроилась Глафира Андреевна. — На что вы намекаете? У меня самая чистая в доме квартира! Порядок идеальный! Полы сверкают! Окна сверкают! Плита начищена!
— Дзынь! — раздался в прихожей звонок, и в прихожую вошли Вероника Владимировна и Валентин Борисович.
— Здравствуйте, — сказали они. — Мы решили тоже Костеньку поздравить. Костенька, поздравляем тебя!.. Глафира Андреевна, очень приятно познакомиться!..
— Здравствуйте! Очень приятно! Проходите, пожалуйста! — неуверенно заулыбалась Глафира Андреевна. — У вас такие милые дети! Такие симпатичные! Просто прелесть! Я рада, что у Кости такие друзья!
— Спасибо, — сказала Вероника Владимировна.
— Благодарю вас, — сказал Валентин Борисович. — Нам тоже очень приятно. Очень!
— Прошу вас за стол, — пригласила Глафира Андреевна. — Что же мы здесь стоим?
И все пошли в комнату, а за всеми сияющий Костя в африканском балахоне, с барабаном на шее и с Борис Иванычем в руках.
— Ну как, Глафира Андреевна, понравился вам наш Борис Иваныч? — сказал Валентин Борисович, усаживаясь за стол. — Не правда ли, хорош? Мы весь Птичий рынок обегали, пока его не нашли.
— Какой Борис Иваныч?.. Ах, да! Борис Иваныч!.. Как это остроумно!.. Большое спасибо! Очень приятно! Костенька в восторге!
Выражение лица у Глафиры Андреевны на секунду стало кислое, как лимон, но она быстро взяла себя в руки и сказала довольно игриво:
— Признайтесь, Валентин Борисович, а вы себе тоже такую прелесть приобрели?
— Там только один был, — сказал Валентин Борисович. — Считайте, что вам повезло.
— О, да! — кисло засмеялась Глафира Андреевна. — Вот уж повезло так повезло! Боже мой, змея в моём доме! Никогда бы не могла представить! Крупное везение, не правда ли, Вероника Владимировна?
— Как приятно это слышать! Вы тоже любите животных! — воскликнула Вероника Владимировна, — Мы тоже очень, очень любим! У нас в квартире столько живности — целый зоопарк! И кот! И рыбки! И хомяки! И черепаха!
— Но у вас хотя бы нет змеи, — тяжело вздохнула Глафира Андреевна. И они обменялись с Вероникой Владимировной сочувствующими взглядами и сразу понравились друг другу.
А тем временем Костя Палкин вместе с Катей и Манечкой положили ужа в старый аквариум, потом съездили на лифте во двор, нарвали побольше травы. Он в аквариуме, как на травке, будет лежать. А потом Костя станет выносить его во двор и ставить под солнышко, на газон, чтобы Борис Иваныч на солнышке погрелся. И пока они всё это делали, Костя рассказал Кате и Мане, что получил утром поздравительную телеграмму из Африки, а за ней и посылку с подарками от родителей.
— Ну что же мы за стол-то не садимся! — спохватилась Глафира Андреевна. — У меня так и утка в духовке сгорит!.. Ах, боже мой! Валентин Борисович! Вероника Владимировна! Дети! Садитесь за стол!
И все сели за стол, уставленный всякими вкусными вещами: маринованными грибочками, которые тётя с Костей сами собирали в лесу и замариновали, свёклой с майонезом и грецкими орехами, копчёной колбасой и пирожками с разной начинкой — и с капустой, и с рисом с яйцами, и даже с картошкой, и салатом из помидоров и огурцов. Всё это было очень вкусно.
Катя, Костя и Маня за столом почти не сидели. Они бегали то к Косте на кухню проведать Бориса Иваныча, то в соседнюю квартиру, проведать хомяков и черепаху, то снова — Бориса Иваныча, то снова — хомяков и черепаху.
Уходили гости уже поздно. Валентин Борисович пожелал Косте, чтобы он скорей поехал в Африку и помог родителям в их сложном и ответственном деле.
А Катя с Маней пожелали здоровья ручному питону Борису Иванычу и сказали, чтобы он Костю слушался и во всём его защищал и чтобы Костя тоже защищал Бориса Иваныча и никогда его не обижал!
О ТОМ, КАК КАТЯ, МАНЯ И КОСТЯ ПАЛКИН ОБИДЕЛИСЬ И РЕШИЛИ ЗАБЛУДИТЬСЯ В ЛЕСУ
Сёстры Сковородкины, как вы уже знаете, жили в дружной семье. Их родители друг друга любили и уважали. Но не надо думать, что они никогда не ссорились. Такое бывало тоже. Они были живые люди, уставали, как все, раздражались, и бывало, сердились друг на друга. Особенно если у них что-нибудь не клеилось на работе или дома. Например, папе начальник делал замечания, или у мамы подгорела на плите свёкла, а папа в это время, вместо того, чтобы пойти в магазин за майонезом, уходил играть к соседу в шахматы. Или когда Катя с Манечкой, вместо того, чтобы сидеть тихо, орали за стенкой и мешали маме писать красивый натюрморт: кактус в полосатом горшочке, и у неё вместо зелёного кактуса выходила какая-то фиолетовая клякса, а вместо горшочка — непонятных очертаний пятно, похожее на осеннюю лужу.
Тогда мама ужасно сердилась на папу и заявляла, что всё, больше она так жить не хочет, и она завтра же уйдёт из дома, посвятит себя искусству и станет известным художником, вместо того, чтобы быть кухаркой, стиральной машиной, уборщицей и вообще домашним роботом, который ничего хорошего в жизни не видит, а видит только чёрную неблагодарность, и всё.