– Что?
– Как они подписали договор, видя, что на нём нет подписи директора агентства.
– Они удовольствовались только моей, – невинно отозвался Морис.
– А ещё бизнесмены, – хмыкнула она.
– Их подвело то, что они привыкли считать главным в любом деле мужчину. Поэтому им не пришло в голову, что окончательное решение за вами.
– Ладно, проехали, – сказала она и сладко потянулась. Дон тотчас последовал её примеру. – Так, значит, – неожиданно улыбнулась Мирослава, – книга о французах исчезла вместе с Шурой тем утром.
– Ага, – улыбнулся Морис, – остаётся только надеяться, что конфисковал он её на время…
– Представляю, какую бурю чувств он испытывал при чтении главы о французской кухне, – продолжала улыбаться Мирослава.
– Это точно. Но я бы рекомендовал российским чиновникам от образования перенести французское меню для школьников в наши учебные заведения.
– Ты слишком многого хочешь, дорогой! – усмехнулась Мирослава.
– Но разве здоровье будущего нации не стоит на первом месте?
– В идеале стоит, а в реальности, – она махнула рукой и погрузилась в свои мысли.
– Какие у вас планы на завтра? – спросил Морис.
– Знаешь, Морис, я никак не могу понять, как так вышло, что Окунева убили из наградного оружия ветерана войны?
– Наверное, как и предполагает сын ветерана, его кто-то украл, а потом продал.
– Возможно. Но мне не верится, что боевой офицер хранил оружие в открытом доступе.
– Он же был очень старенький.
– Всё равно.
Морис пожал плечами.
– Сам подумай, ни сын, ни кто-то ещё не говорили следователю, что ветеран страдал маразмом. Значит, с головой всё у него было в порядке, и он не позволил бы никому взять у него ключ от сейфа. А если бы заметил его пропажу, сразу же позвонил бы в полицию. Старшее поколение было воспитано именно так.
– Вы что же думаете, что его продали уже после смерти старика? Сын?
– Может быть, его вообще не продавали… – задумчиво проговорила Мирослава.
– Но как же?! Если бы сын ветерана хоть тончайшей ниточкой был связан с Окуневым или его семьёй, полиция бы раскопала эту связь.
– Нет, я уверена, что Окуневы ничего не знали о пистолете. Я также думаю, что сын ветерана не причастен к убийству Филиппа. Здесь что-то другое.
– Что же?
– Вот это я и хочу попытаться узнать завтра.
– Поедете к сыну ветерана?
– Нет, сначала на квартиру к самому ветерану.
– Не понял…
– Хочу поговорить с соседями. Узнать, живёт ли кто-то сейчас в его квартире.
– Возможно, родственники её уже продали?
– Сомневаюсь. Но если даже твоё предположение верно, соседи-то остались на месте.
– Да, это, скорее всего, так.
– Морис! Смотри, какая луна! – неожиданно воскликнула Мирослава. – Она просто не сводит с нас глаз!
– Не иначе как тоже интересуется ходом расследования, – сыронизировал Миндаугас.
– Шпионит? – забавно округлила глаза Мирослава.
– Почему сразу шпионит, – заступился за луну Морис, – просто берёт уроки детективного мастерства. А потом на пару с лунным зайцем возьмёт и откроет своё агентство.
– И составит нам конкуренцию?
– Нет, надеюсь, она будет заниматься расследованием космических тайн.
Они одновременно рассмеялись и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим комнатам. Дон сладко потянулся и потопал за своей любимой хозяйкой.
Глава 24
На следующее утро Мирослава, как и собиралась, поехала на квартиру к ветерану. На её звонки никто не откликнулся, как, впрочем, и следовало ожидать. Мирослава позвонила в дверь напротив, но там тоже никто не отозвался. За дверью рядом детективу послышался детский плач, и она осторожно нажала на кнопку звонка. Ещё не стихли его переливы, когда дверь распахнулась. На пороге стояла растрёпанная молодая женщина. В одной руке она держала ребёнка, а в другой розового слонёнка.
– Вы почтальон? – спросила она у Мирославы.
– Нет, я детектив, – улыбнулась Волгина.
– Но я совсем не жду детектива, – растерянно проговорила женщина.
– Мне нужно поговорить с вами о вашем соседе. Василии Ивановиче Филиппенко.
– Но он умер! – женщина выронила игрушку и испуганно прижала руку ко рту.
– Я знаю, – успокоила её Мирослава, подняла розового слонёнка и протянула его малышу.
Тот покосился на детектива, взял игрушку и прижал её к груди.
– Надо же, – обрадовалась молодая мама, – у вас взял! А у меня не хотел, всё кидал и плакал.
– Наверное, он любит знакомиться с новыми людьми, – предположила, улыбнувшись, Мирослава.
– Да, он у нас общительный, – женщина зачем-то потрясла ребёнка и звонко чмокнула его в щёчку.
Малыш размахнулся и снова кинул розового слонёнка.
– Ну, вот опять, – огорчилась молодая мама.
Мирослава подняла слонёнка, посмотрела на малыша и серьёзно сказала:
– А ты знаешь, что ему больно?
– Он игрушечный! – заявило, шепелявя, милое дитя.
– Это ничего не значит, – продолжала серьёзно настаивать на своём Мирослава, – у каждой вещи есть своя душа.
– Душа? – переспросил мальчик.
– Да, ощущения, чувства.
Теперь уже на Мирославу заворожённо смотрели двое – и мать и сын.
Мальчик пришёл в себя первым и спросил:
– А кто это сказал?
– Японцы!
– Японцы? – удивился он новому слову.
Не давая ему опомниться, Мирослава быстро добавила:
– Уж их мудрости ты можешь поверить. Если ты и дальше будешь кидать игрушку, то вполне вероятно, что в следующей жизни кто-то будет бросать тебя.
Мальчик вырвался из рук матери, поднял слонёнка, прижал его к груди и сказал:
– Я больше не буду его кидать. Я же не знал, что ему больно.
– Теперь знаешь.
И в это время что-то угрожающе зашипело в глубине квартиры.
– Ой! У меня же суп на плите! – воскликнула женщина, схватила ребёнка на руки, но потом, вероятно, под влиянием угрозы полного заливания плиты, сунула его в руки Мирославы и умчалась.
– Это мама на кухню побежала, – снисходительно пояснил ребёнок.
– А я думала, в пещеру к страшно шипящему дракону, – проговорила Волгина делано испуганно.
– У нас нет драконов, – рассмеялся ребёнок, – их вообще нет.
– А ты откуда знаешь?
– Это всем известно.
– Не скажи.
Мирослава опустила мальчика на пол и сказала:
– Ну раз ты уверен в нашей безопасности, то веди меня к маме.
Мальчик весело рассмеялся, схватил Мирославу за руку и увлёк за собой.
Женщина сняла с плиты кастрюлю и теперь занималась тем, что старалась оттереть коричневые подтёки. Наконец ей это удалось, и она спросила:
– А почему вы интересуетесь Филиппенко?
– Просто мне хотелось бы побольше узнать, каким человеком он был при жизни, что за привычки имел, кто его навещал.
– Мы, если честно, не особо общались с Василием Ивановичем. Но я думаю, что удовлетворить ваше любопытство сможет Никифор Фёдорович Заречный.
– Кто это?
– Можно сказать, приятель Василия Ивановича. Дед Никифор моложе Филиппенко лет на десять. Но они всё равно дружили.
– А где мне разыскать Никифора Фёдоровича?
– Спуститесь ниже этажом и позвоните в угловую квартиру. Там он живёт со своей Машей.
– С женой?
– Нет, – засмеялась молодая мама, – с кошкой сиамской породы. Машка жуть какая вредная, но дед Никифор в ней души не чает. Так что, если хотите наладить с ним контакт, не забудьте полюбезничать с Машей.
– Спасибо за добрый совет, – поблагодарила с улыбкой Мирослава.
Когда она уже почти дошла до двери, её догнал мальчик и схватил за руку:
– Я не хочу, чтобы ты уходила.
Мирослава присела на корточки:
– Я тоже не хочу, но меня ждёт работа.
– Дед Никифор?
– Не только.
– А когда ты придёшь снова?
– Не знаю точно, – серьёзно ответила Мирослава, – но когда-нибудь мы с тобой обязательно встретимся. – И, не давая ему возразить, она быстро открыла дверь и закрыла её за собой. Прислушалась. Малыш не плакал. Было слышно, как он потопал на кухню, крича на ходу матери:
– Она обещала, что когда-нибудь мы встретимся!
Что ответила сыну молодая мама, Мирослава не слышала. Она спустилась этажом ниже и позвонила в угловую дверь. Вскоре до её слуха донеслись звуки быстрых шагов, они стихли с той стороны двери на полминуты, а потом бодрый голос спросил:
– И кто вы будете?
– Здравствуйте, я Мирослава Волгина, частный детектив, хотела поговорить о вашем друге Василии Ивановиче Филиппенко.
– Интересно, – проговорили за дверью. Щёлкнули замки, и вскоре Мирослава увидела перед собой подтянутого мужчину среднего роста с зоркими карими глазами и пышной шевелюрой абсолютно седых волос.
– Вы ведь Никифор Фёдорович Заречный? – дружелюбно улыбнулась Мирослава.
– Так точно, полковник в отставке. Позвольте спросить вас…
– Да, конечно.
– Кто рекомендовал вам обратиться ко мне?
Мирослава снова невольно улыбнулась:
– Ваша соседка этажом выше, молодая мама с мальчиком-сорванцом.
– А, Валентина, понятно, проходите.
Мирослава прошла в прихожую, а потом хозяин привёл её в комнату, которая, как видно, служила ему одновременно и библиотекой, и кабинетом.
Когда они расположились в уютных креслах, мужчина спросил:
– Что же могло привести частного детектива к человеку, которого уже нет в живых?
Мирослава сразу поняла, что темнить с хозяином квартиры себе дороже, поэтому сказала как есть:
– Из пистолета Филиппенко был застрелен молодой парень. Задача полиции и частного сыска установить, как оружие попало к убийце.
– И что же полиция? – спросил Никифор Фёдорович.
– Полиция склоняется к тому, что оружие было украдено кем-то из гостей Филиппенко ещё при его жизни и продано.
– А версия частного сыска? – Глаза Заречного, не скрываясь, изучали Мирославу.
– Частный сыск считает, что Филиппенко как человек ответственный не мог держать на виду ключ от сейфа, где хранится оружие. Следовательно, оно пропало после его смерти.