Но тут в дверь постучали, сначала тихо, потом сильнее.
– Да, да, войдите, – только тут Наполеонов вспомнил, что приглашал на это время Марата Сергеевича Литвинова – соседа, на которого налетела Ирина Евгеньевна Окунева, сестра убитого, увидев сокурсницу брата с пистолетом в руках.
Дверь приоткрылась, и в её проёме показался долговязый парень.
– Можно? – спросил он.
– Да, проходите и садитесь, – Наполеонов указал на стул напротив себя.
Следователь пригляделся к парню и отметил про себя, что он нисколько не похож на героя, способного обезоружить преступника с пистолетом, даже если это девушка. Но внешность обманчива. Доподлинно известно, что именно Марат Литвинов отнял у Виолетты заряженное оружие.
Парень тем временем уселся на стул, посмотрел на следователя и проговорил скорее утвердительно, чем вопросительно:
– Вы хотели меня видеть.
«Очень», – подумал про себя Наполеонов, а вслух произнёс:
– Без ваших объяснений следствию не обойтись. Ведь это вы задержали подозреваемую?
Литвинов почему-то тяжело вздохнул и кивнул:
– Я.
– Расскажите, как всё произошло.
– Я шёл к себе домой, лифт я не люблю, поэтому поднимался по лестнице, только поставил вторую ногу на площадку, как из квартиры вылетает девчонка и прямо на меня. Я и растеряться не успел, а она машет рукой на дверь и шепчет охрипшим голосом: «Там брата моего убивают». Ну я девчонку в сторону, сам в квартиру.
– Вы что же, не побоялись?
– Если честно, – признался парень, – я испугаться не успел. Рефлекс сработал.
– Хороший рефлекс, вас же подстрелить могли.
– Я тогда об этом не подумал. Да и времени на раздумье у меня не было. Вбежал я, значит, в квартиру и увидел девушку! В руках у нее был пистолет. А сосед лежал на диване. Я почему-то сразу понял, что он неживой. Пистолет я отнял, девушку запер и вызвал «Скорую» и полицию.
– Вы ни к чему там не прикасались?
– Нет, конечно, я что, дурной, что ли? – пожал плечами Литвинов. – Только до пистолета, иначе как бы я её обезоружил.
– Марат Сергеевич, а соседа своего вы хорошо знали?
– Какой там, – отмахнулся Литвинов, – они же квартиру недавно купили и прожили в ней от силы три недели. Вроде они только поженились.
– Точно, – подтвердил следователь, – в начале мая, и квартиру эту молодым родители купили.
– Но вроде бы эта девушка с пистолетом не жена убитого парня, – с сомнением проговорил Марат.
– Не жена. Это его бывшая.
– Вот оно что, – протянул сосед, – ни одна фурия не сравнится с брошенной женщиной.
– Ваша правда, – вздохнул следователь. И спросил: – А сестру убитого вы сразу узнали?
– Девчонку, что ли? – удивленно спросил Марат.
– Да.
– Я её вообще не узнавал, так как не видел до этого ни разу.
– Она что же, раньше не приходила к брату?
– А мне почём знать? Я же говорю, они жили в этой квартире без году неделю. А я соседей на своей площадке месяцами не вижу.
– Вот жизнь пошла, – вздохнул следователь с сожалением, – а раньше все всё друг про друга знали.
– Мало ли что было раньше, – отозвался Литвинов, и по его тону следователь догадался, что Марата не слишком печалят произошедшие за последнее время изменения в общественной жизни.
– Ну, что ж, – сказал Наполеонов, – у меня пока к вам больше вопросов нет. Возможно, вас потом попросят опознать Потапову.
– Да, пожалуйста, – отозвался Литвинов равнодушно, – раз надо, так надо.
Глава 6
Чуть позже секретарь Элла Русакова сообщила следователю, что пришла Ирина Евгеньевна Окунева.
– Одна? – удивлённо спросил он.
– Одна.
– Вот чёрт! Она же несовершеннолетняя, должна была прийти с кем-то из взрослых. Ладно, зови её.
В кабинет проскользнула худенькая девчушка в светлых брюках и футболке. Волосы у неё на макушке были стянуты в конский хвост.
– Ирина Евгеньевна, здравствуйте, – проговорил следователь.
– Здравствуйте, – обронила она бесцветным голосом.
– Наша беседа, к сожалению, не состоится.
– Почему? – без всякого интереса спросила она.
– Вы должны были прийти в сопровождении взрослых…
– Мне уже шестнадцать, – перебила его она, – вот мой паспорт. А взрослым сейчас не до того.
Наполеонов заметил, что глаза девушки заблестели.
– Хорошо, – сказал он, – проходите, садитесь.
Она молча прошла и села на указанное им место.
– Ирина Евгеньевна, я приношу вам свои соболезнования.
– Не надо, – девушка прижала ладонь ко рту.
Следователь видел, что она изо всех сил старается сдержать рыдания. И не стал торопиться с началом разговора.
Прошло несколько минут. Ирина бросила на следователя благодарный взгляд:
– Спрашивайте.
– Насколько я понимаю, вы решили навестить брата спонтанно?
– В смысле? – удивилась она.
– То есть вы не договаривались заранее?
– Нет, – девушка покачала головой, – я просто соскучилась.
– Вы дружили с братом?
– Да.
– А вы знали, что его жены в этот день не будет дома?
– Нет, мы не созвонились.
– А с супругой брата у вас были хорошие отношения?
– Нормальные.
– То есть?
– Я жалела её, и она это знала.
– Что значит жалели? За что?
– Они с братом не любили друг друга. У Майи до Фили был другой парень. А Филя встречался с Виолеттой.
– Она нравилась ему?
– Он говорил мне, что она клевая. – Ирина не выдержала и всхлипнула. – Простите. Я сейчас.
Наполеонов встал со своего места, налил в стакан минеральной воды без газа из собственных запасов и протянул стакан девушке.
– Спасибо, – Ирина отпила несколько глотков.
– Расскажите, что вы увидели… – начал следователь.
– Я увидела, что дверь в квартиру брата открыта. Я вошла. А там Виолетта с пистолетом и Филипп лежит. Я выбежала на площадку, хотела позвать на помощь. А там этот парень. Он понял меня, хотя я не могла толком говорить, и вошёл туда.
– А вы?
– Я тоже. Он выбил у Виолетты пистолет, затолкал её в ванную, запер дверь и сразу вызвал «Скорую» и полицию.
– А дальше?
– Дальше всё как в тумане, – две крупных слезы стекли по щеке девушки.
– Вы позвонили своему отцу?
– Нет.
– Почему?
– Мама в последнее время плохо ладила с ним. И тётя Мара говорила, что папа маме изменяет. И я была зла на отца и из-за мамы, и из-за Филиппа. Я думала, что он и меня захочет выдать замуж за того, кто ему нужен.
– Кто такая тётя Мара? – спросил следователь.
– Сестра моего отца.
– Вы поддерживаете с ней отношения?
– Да, конечно, я очень люблю её. И она меня тоже.
– Напишите её адрес и телефон, – Наполеонов пододвинул к девушке лист бумаги. И Ирина послушно выполнила просьбу следователя.
– Ирина Евгеньевна, вы считаете, что вашего брата убила гражданка Потапова?
– Я не знаю, – потупилась Ирина, – мне казалось, что Виолетта не способна на это. Но ведь у неё в руках был пистолет, из которого убили Филиппа. – Девушка вопросительно посмотрела на следователя.
– Ирина, когда вы вышли из лифта и направились к своей квартире, вы не слышали выстрела?
Окунева замялась, и следователь догадался, что в это мгновенье девушке очень хотелось сказать: «Да, я слышала». Но всё же она не стала лгать и покачала головой.
Вопросов у Наполеонова к сестре погибшего больше не было, по крайней мере, на данный момент, и он решил не мучить девушку понапрасну, подписал ей пропуск, попросив напоследок на время оставить следствию свой телефон.
Ирина если и удивилась его просьбе, то ничем не проявила своего удивления, беспрекословно выполнив просьбу следователя, достала сотовый из кармана и положила его на стол следователя.
Наполеонов заполнил какую-то бумагу и протянул ей.
– Что это?
– Расписка, что ваш телефон у нас.
– Не надо, – отмахнулась Окунева, – я вам и так верю.
– Верю, не верю, это не здесь, – пробурчал следователь, – возьмите и идите.
Девушка послушно засунула бумагу, выданную следователем, в карман и покинула кабинет.
Выйдя из здания Следственного комитета, Ирина Окунева медленно побрела к автобусной остановке. Смерть брата выбила её из колеи. Она не могла поверить, что Филиппа больше нет в живых. Всё её существо протестовало против этого. Но в то же время она знала, что это так. И никуда от этого не уйти, не убежать. Ирина не знала, что делать, как спастись от этой невыносимой боли, разрывающей её душу.
Девушка знала, что многие из её знакомых живут со своими братьями и сёстрами как кошка с собакой. Но у них с Филиппом всё было по-другому. Они с детства дружили и отлично понимали друг друга. Хотя разница в четыре с половиной года в детстве и кажется значительной, но потом она как-то сглаживается. Ирина рано повзрослела, и Филипп видел в ней не только сестру, но и друга. А она не помогла ему, не защитила его, корила себя девушка. Хотя что она могла сделать для него? Она ещё учится в школе, да и после вряд ли смогла бы помогать брату деньгами, чтобы тому не пришлось жениться на нелюбимой. Ирина просила отца не принуждать брата к женитьбе, но он и слушать её не захотел. Сказал, что она ещё мала, чтобы давать ему советы.
– Папа, это не совет, это просьба, – заплакала девушка, – если хочешь, мольба!
Но отец просто взял её за плечи и выставил из комнаты.
Ирина уже тогда решила, что если отец надумает и её судьбой распорядиться так же, она уйдёт из дома. Не нужны ей их деньги! Пусть подавятся ими! Лучше она сама станет зарабатывать себе, пусть и не на богатую, но зато на свободную жизнь. Филипп так поступить не мог. У него не хватило духу. И вот его больше нет.
Боль и отчаяние рвали в клочья её душу.
«Укрыться», – подсказало подсознание.
И Ирина резко изменила свой маршрут, свернула за угол и села в подошедший трамвай. Укрыться можно было только под крылом тёти Мары. В её доме, под её опекой боль, конечно, не растворится полностью, но хотя бы ослабнет.