– Плата, да… – девушка вновь принялась за платок. – Мистер Ханко, я буду честна с вами: денег у меня сейчас нет, но…
– Всего хорошего, мисс Вей!
– Странная личность, верно?
Гном снова сумел подкрасться незаметно. Правда, в этот раз у меня было смягчающее обстоятельство – я был поглощен жеванием последней колбаски. Хоть и чертовски вкусная, она тем не менее навевала смутные мысли относительно даты изготовления. И своего изначального назначения – гвоздь не гвоздь, но подметки сапог были определенно мягче.
– В смысле?
– В ней течет китайская кровь, по меньшей мере, наполовину, – медленно произнес Хавчик, – тут сомнения быть не может. Я до войны жил во Фриско и навидался изрядно её сородичей. Но при этом она превосходно разбирается… в найтморлендской чайной церемонии. В разговоре упомянула кусты из-под Фудзиямы, а не из-под Дабешаня или Желтых гор и чай выбрала порошковый. Либо эта юная леди настолько великий мастер гунфу ча[82], что знает все не только про китайские, но и про заморские чайные традиции, либо… – гном не договорил, принявшись поглаживать бороду. Ожесточенно, я бы добавил, поглаживать – после каждого движения вниз на полу прибавлялась пара-тройка волосков.
– Ты хочешь сказать… – я не договорил, надеясь, что Мак поддастся на провокацию и закончит все-таки свою мысль, поскольку мои собственные идеи сейчас пребывали где-то не ближе Луны.
– Заметил, что юная леди не сняла шляпу?
– И очки, – поддакнул я.
– В таких гляделках пару лет назад здесь щеголяли даже орки. Кто не мог купить настоящие, брали обычные стекляшки, – Хавчик усмехнулся, – и коптили. А что плохо видно, так для орка лишний повод ввязаться в драку только в радость. Кстати, – добавил он, – противосолнечные очки изобрели в Китае.
– Я думал, это сделали гномы.
– Мои сородичи больше склонны усовершенствовать чужое, чем придумывать свое.
– А к переселениям твои сородичи как, склонны?
– Все, что мисс Вей сказала про переселенцев – правда! – Мак даже не стал делать вид, что не подслушивал наш разговор от первого до последнего слова.
– Они проезжали мимо больше года назад, – Гном выдернул очередной волосок и скривился. – Год и два месяца, – уточнил он. – Боковая ветвь рода, – дальше последовало непроизносимое гномское слово из сплошных согласных. – Хотели основать свой род, а если бы повезло, то и клан.
– И что же с ними случилось?
– У тебя проблемы с памятью? – осведомился Хавчик.
– Нет…
Хоть я и не взялся бы сейчас точно вспомнить, чем именно занимался год и два месяца назад, но что ни про каких гномов-переселенцов при этом сын миссис Ханко знать не знал, слышать не слышал – это был, что называется, краеугольный факт.
– Я же сказал: все, что девушка рассказала про переселенцев – правда!
– А-а-а… стой, – опомнился я. – Она ведь сказала, что никто так и не знает, чего с ними приключилось.
– Правильно, – одобрительно кивнул Мак. – Именно это с ними и случилось.
Оглядевшись по сторонам, я, к своему величайшему сожалению, не обнаружил кого-нибудь подходящего моему сиюминутному настроению, а конкретно: федерального чиновника за письменным столом и плакатом с большой жирной надписью: «В гномоненавистники записывают ЗДЕСЬ!»
– А выяснить, что с ними приключилось, хоть кто-то пытался?
– Ну разумеется. Нарви Эйхайм, – в голосе гнома появилась какая-то тягучая напевность, – мешок золотых клялся вручить отважному, что тайну Сгинувших-в-горе раскроет.
– Мешок? – недоверчиво уточнил я. Данная мера объема у меня в голове как-то больше вязалась с зерном, мукой или цементом.
– Ну, мешочек, – уже обычным тоном ответил Хавчик. – Шестьсот долларов на ваши деньги. Да и, кажется, – озадаченно добавил гном, – с тех пор он уже два раза повышал награду… или три?
– Случаем, не потому, что бесследно исчезала очередная партия раскрывателей тайны?
– Нет, – и, прежде чем я успел обрадоваться, Мак остудил мой пыл, уточнив: – раскрыватели пропадали куда чаще.
– Полагаю, – заметил я, – слез по ним особо никто не лил.
В Запретных Землях и так не просто выжить, ну а чтобы сунуться в пещеры, где уже бесследно сгинуло несколько сот гномов и нанятая ими охрана, нужно было быть, на мой взгляд, совершенно исключительным бараном. Даже за шестьсот долларов… плюс два или три повышения. Хм, интересно, а сколько там будет в итоге-то?
– И сколько же награда сейчас? – как можно более безразличным тоном спросил я.
– Больше тысячи.
– Большие деньги…
– Не малые, – согласился Хавчик. – Но жизнь стоит дороже.
Это еще смотря чья жизнь, подумал я. За некоторых зеленошкурых, к примеру…
Тут я вспомнил, что вообще-то собирался спросить Хавчика, не видал ли он, куда скрылась одна жирная гоблячья туша, и уже даже начал открывать рот… но почему-то задал совсем другой вопрос:
– А по какому случаю с утра под окнами гремело как на Четвертое июля?
– Ты про стрельбу? Это Шарго в очередной раз, – гном усмехнулся, – решил испытать на прочность Адских Сестричек. Собрал почти всю свою банду… две дюжины головорезов против трех. А все равно, ставки были семнадцать к семи.
– То есть шериф не был фаворитом заезда?
– В очередной раз…
Хавчик достал потрепанный блокнот и толстый карандаш, сделанный, судя по нечетким следам зубов, из легендарного алмазного дерева. Как в детской считалке: бобер грыз-грыз, недогрыз, гном жевал, зубы сломал, а тролль пришел и в порошок растолок.
– Я веду записи, – пролистывая страницы, пояснил гном. – Вот… в прошлый раз Билли отделался двумя ранеными… правда, Гарри-плешь-проели все равно в итоге стал владельцем трех ярдов на погосте, но там больше заслуг нашего лекаря, чем пули. А сегодня… тэ-эк… чертов грифель… один убитый и пятеро раненых. Девочки были не в настроении шутить, да.
– Девочки?
– Ты не слышал об Адских Сестричках? – удивился Мак. – Ну и ну…
– Понимаю, – съязвил я, – в это сложно поверить, но не все здешние легенды являются заодно и общеамериканскими.
Гном, ни слова не говоря, прошел к стойке, выудил из-под неё пачку листов, перетасовал их на манер карточной колоды и сдал мне на стол три портрета. Все они были выполнены в одном стиле: дешевая бумага, черная краска, сверху надпись: «Разыскивается», затем лицо, ниже – суммы и в самом конце листа: «Отпечатано типографией Н’гдаля по заказу шерифа Погребальнца». Сказать что-либо про лица было сложно из-за отвратного качества печати, но количество нулей в нижней части впечатляло. А уж если просуммировать…
Затем я произвел еще один очень простой подсчет и понял, что, возможно, суммы не такие уж большие.
– Они что, вампирки? – озадаченно спросил я. – Или, может, охотники за вампирами?
– За вампирами они тоже охотятся, – сказал Хавчик. – А также за орками, троллями, драу, ну и, конечно же, людьми. Они, да будет известно тебе, лучшие охотницы за головами в этой части нашего долбаного Пограничья и при этом, – гном причмокнул, – настоящие высокопробные, как драконье золото, леди.
Должно быть, по моему лицу было хорошо видно, что в первую часть гномьей речи я поверил куда больше, чем в продолжение. Охотницы за головами – это да, лучшие в здешнем болоте – так и быть, поверю, но леди?!
– Да сам посмотри, – порывистым движением гном едва не насадил на мой нос один из портретов. – Линда Сальватано, их главарь. Разве она не первый сорт, а? Я точно знаю: она сказала «нет», когда молодой Сэм Ванхаген предлагал ей тысячу долларов за одну ночь!
– Точно-точно знаешь?
– Да, – вздохнул Мак, – потому что я предлагал ей полторы и получил тот же самый ответ.
Он меня разыгрывает, понял я, подшучивает над новичком. Думает, я до сих пор в сказки верю. Чтобы гном предложил человеческой женщине…
Тут я вгляделся в портрет внимательней и понял, что не все так уж просто.
– Эта Линда… она что, эльфийка?!
– Наполовину, – снова вздохнул Мак. – Темная полуэльфа.
– Матерь Божья!
А вот уж теперь я поверил гному полностью, в каждое произнесенное им слово. И что банда из трех голов, возглавляемая этой дамочкой, может прорваться сквозь строй приспешников Шарго, оставив за собой тела и взорванные к оркам ворота. И в «нет» за предложение немыслимых деньжищ за ночь. И во все остальное – заранее и крупным оптом. Потому что хуже темных эльфов только их полукровки бывают.
– Видел бы ты её целиком, – продолжал свои вздохи Мак. – Фигура, походка… м-м-м, а какой у неё пистолет…
Ну да, подумал я, кому что, а гному…
– …воистину незабываемые ощущения, особенно когда она целится в тебя.
– Верю-верю, – пробормотал я, мысленно добавив: «Ощущения не из тех, что хотелось бы изведать».
Хавчик, похоже, действительно был неравнодушен к этой Сальватано. Его подробный и детальный, как водится у гномов, рассказ занял минут пять и был прерван лишь явлением очередных посетителей: пьяного тролля «Ведр-р-ро текилы!» и чуть более трезвого человека «И два виски, и-и-к!», которого тролль использовал в качестве костыля. Вовремя – я уже начал подумывать о груде трофеев в кладовке и заведении вдовы через два дома от салуна. Чертов коротышка был очень подробен в своем описании!
– На чем я остановился?
– На её талии.
– О-о-о… – гном свел пальцы, изобразив нечто длинное, дюйма полтора в обхвате. – Талия…
– Бармен!!!
– Иду…
– А-а… оставь, это, пожалуйста, – я ткнул пальцем в пачку розыскных листов.
– Думаешь подработать охотником за головами?
– Нет, но…
– Хавчик!!!!!!!!
– …Никогда не знаешь заранее, где удастся доллар-другой перехватить, – пробормотал я вслед гному и взялся за кружку.
Увы, стопка портретов разыскиваемых оказалась пустой породой. Приканчивая пиво, я бегло проглядел её и не обнаружил ровным счетом ничего интересного для себя. На подавляющем большинстве объявлений злобно скалились орочьи вожди, причем отличить одну клыкастую рожу от другой, по-моему, не взялись бы даже их собственные мамаши. Возможно, гном нарочно составил свою коллекцию из нелюди, ограничив людское присутствие в ней лишь самыми известными личностями вроде Джесси Джеймса или Бена Уэйда. Возможно, всех более легкодоступных персонажей переловили до меня. Как бы оно ни было, моим планам о покупке новой лошади этот расклад не благоприятствовал.