– Скорее второе, чем первое. Но и узнать, что стало с Лином, очень важно для меня. Мы были… дружны.
– Он и навел тебя на этих гномов, верно?
– Да, все началось именно с его письма, – Вей сняла очки, аккуратно сложив их в футляр. – Гномы пахнут деньгами, а когда они затевают что-то странное, это пахнет большими деньгами.
Я начал открывать рот, чтобы пошутить насчет «специалистки по запахам», но в этот миг китаянка сняла шляпу, и один очень медленно соображающий паренек из Кентукки наконец понял, что фразу «а уши у меня большие» следовало понимать в самом прямом смысле. Уши у моей новой компаньонки действительно были большие – длинные, треугольные и покрытые короткой серой шерсткой.
– А-а-а-о-о-о…
– Удивлен? Ах, ну да, в ваших землях такое необычно даже для оборотня…
– Оборотня? – переспросил я, пытаясь выиграть хоть немного времени для сбора разбежавшихся мыслей. – А-а-а-а кто ты во второй ипостаси? Волк? Лиса?
– Оками, красный волк, – сказала девушка. – На ваши деньги это нечто вроде шакала. Могу и загрызть, перекинувшись, но чаще использую её, чтобы удрать.
– Понятно, – протянул я. – Хотя нет. Если ты оборотень и Бернс это понял, а он это понял, то ставка повышается. И мы снова возвращаемся к вопросу: а на кой орк тебе сдался простой человек?
– И я снова отвечаю тебе – вопрос репутации. Оглянись вокруг, Кейн…
Я послушно крутанул головой, однако на дешевеньких обоях за последние минуты прибавилась разве что пара мух.
– …здесь – Пограничье. Видел, как местные уделали этого беднягу вампира?!
– Да, – кивнул я, – это было… быстро.
– Вот именно. Здешние обыватели каждый день готовы сцепиться с половиной Союза Племен. Чтобы заиметь у них авторитет, мало кем-то просто быть – нужны дела.
– Авторитета у меня больше ровно на трех дохлых гоблинов, – сказал я. – По здешним понятиям это самую малость побольше, чем просто ничего.
– А у меня, – возразила китаянка, – нет и такой малости.
– Ну хорошо, – сдался я. – Не могу сказать, что ты меня убедила… но допустим. Тебе нужен был кто-то с унцией-другой репутации, чтобы разговорить Бернса – и отмычка «Кейн Ханко» сработала. Что дальше?
– Дальше?
Мисс Вей, чуть наклонив голову, внимательно посмотрела на меня… словно волк на ягненка, вдруг подумал я, и от этого сравнения по спине сразу промаршировала дивизия полярных муравьев. Оборотень… господи-Исусе, да я же сижу в одной комнате с волком-оборотнем!
– Слушай, – чуть более нервно, чем стоило бы, забормотал я, – может, переберемся ко мне?
– Зачем?
– Ну… там удобнее… и вообще.
«…И там, в моем старом поясе, лежат два патрона с серебряными картечинами», мысленно закончил я.
– Я бы предпочла пока остаться здесь. Возможно, у мистера Хавчика более мягкие кровати, – китаянка медленно вытянула руки вперед и несколько раз сжала-разжала пальцы. Вышло скорее по-кошачьи, чем по-волчьи, но вполне хватило, чтобы я вздрогнул. – Однако пока мы разговариваем о деле. Мистер же Хавчик – гном, и, как и всякий гном, он любит быть… информированным.
– А… ну ладно.
– Кейн… – девушка одним движением перетекла к кровати. Попытайся она сейчас коснуться меня – и уже через миг я бы с диким воплем летел сквозь окно. К счастью, мисс Вей ограничилась тем, что облокотилась на дальний от меня край.
– …я прошу прощения, что втянула тебя в это дело без твоего на то согласия. Но я бы действительно хотела, чтобы мы с тобой стали компаньонами, настоящими. У одиночки мало шансов заполучить сокровище пропавших гномов.
– У дивизии федеральной армии – тоже! – проворчал я. Конечно, нолики мистера Бернса по-прежнему плясали у меня в голове, но идти в глубь Запретных Земель! Меня и в Пограничье-то уже два раза почти угробили!
– Большая толпа привлекает к себе большое внимание, – продекламировала китаянка. – Маленькая же мышка проскользнет в щель, где не протиснется тигр.
У неё были удивительные глаза. Желтые, с черной жемчужиной зрачка… Я уже говорил это, верно? Проклятье, таким взглядом наверняка можно мужчин с ног валить не хуже бутылки или пули.
– Мне очень жаль, – я встал с кровати. – Но мой ответ – нет! Всего хорошего, мисс Вей!
Наверное, скажи она хоть что-нибудь – любое слово! – и я бы остался. Но девушка молчала. Лишь когда я вышел из номера и замер около двери, набираясь решимости уйти прочь, из номера донеслось что-то вроде сдавленного стона… перешедшего в низкое, хриплое рычание.
В следующий миг я был уже посреди улицы.
– Плохие новости для тебя, Эй-парень!
Гоблинский рык – далеко не самый приятный будильник на свете. Особенно, если как раз в этот момент вам снилось… точнее, снилась прекрасная…
– Па-адъем!
Я сел на кровать и с ненавистью уставился на гоблина. Он, как и следовало ожидать, ухмылялся.
– Давай я попробую угадать, что за новости ты принес? – процедил я. – Те сорок пять долларов пропали, с концами. А все потому, что инвестиции, сделанные одним безмозглым гоблом, оказались…
– Мимо. Речь идет о твоей голове, Эй-парень.
– …пшиком, чего и следовало… ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?
– У тебя есть час, чтобы убраться из города. Два, если повезет.
– С чего ты взял? – я оглянулся в поисках штанов. Далеко удрать они не могли, хотя, говорят, в Запретных Землях и с привычными вещами порой случаются странности. Взять, например, историю про говорящие кальсоны шерифа Остина, которая попала даже в газетку нашего графства…
– Опять знакомая фея нашептала?!
– Фея или нет, но четверть часа назад Билл Шарго, садясь в седло, велел одному из своих людей: «Пока я не вернусь, глаз не спускать с этого Кейна! А попробует смыться…», – гоблин выразительно провел лапой по горлу. – Ты как, сильно жаждешь дождаться его возвращения?
Штаны нашлись под кроватью, туда же спрятался и оружейный пояс. Теперь бы еще понять, куда в пустой комнате задевалась шляпа…
– Я жажду доказательств, что все это – не пьяный бред одного зеленошкурого прохвоста…
– Если ты спустишься вниз, в зал, – начал гобл, почему-то махнув при этом лапой в сторону окна, – то увидишь за крайним справа столом двух шерифовых прихвостней, Сэма-говоруна и Лохматого.
– И что с того? Даже помощникам шерифа, если они еще не зомби, хочется жрать и напиваться.
– Думаешь, они заглянули к Маку лишь затем, чтобы залить в себя по пинте колорадского светлого? Валяй, Эй-парень. Спускайся, выходи на улицу… если у тебя среди барахла завалялась мифрильная кольчужка, глядишь, отделаешься при этом всего-навсего синяком на полспины.
– Синяком? – зачем-то переспросил я.
– Сэм, чтоб ты знал, предпочитает стрелять в спину.
– Он и спереди неплохо управляется, – пробормотал я, вспомнив сегодняшнюю охоту на вампира в салуне. – Но… какого тролля нужно этому проклятому шерифу?!
Толстяк ответил не сразу. Сначала он поскреб когтем пол, отщипнул от одной из досок длинную щепку и принялся ковырять ею в пасти.
– Поняшия не мею, – наконец прошепелявил он. – Но бушь я на твоем меште, не штал бы шдать Билли-боя, шотбы шадать ему етот вопрошь.
– Но ты не на моем месте.
– Шертовски верно подмешено, Эй-парень.
Я задумчиво посмотрел на окно. Прошлой ночью Толстяк вылез наружу именно через него, но повторять его подвиг среди бела дня… трех подряд переломов братца Фила лично мне вполне хватило, чтобы усвоить – прыжки с высоты опасны.
К тому же… кучу трофеев, которые я так и не успел даже толком разобрать, в окно с собой не прихватишь. Разве что снова навьючить их на гоблина… нет, не выйдет, с сожалением понял я – Толстяк и без тюка едва-едва протиснется.
– Эй, ты куда собрался?
– Вниз, – нарочито безмятежно сказал я. – Глотну холодного эля, прогуляюсь. А если меня будет искать прекрасная эльфийка, передай, что я скоро вернусь.
– С кладбища, в виде зомби? – гобл все-таки оставил последнее слово за собой.
До конца коридора я почти убедил себя, что Толстяк просто решил подшутить над глупым человечишкой, но стоило мне ступить на лестницу, как это убеждение разом улетучилось. С каждой пройденной ступенькой решение спуститься вниз казалось все глупее. Да, Толстяк всего лишь гобл и у него нет видимых причин спасать мою шкуру. Да, с этого зеленошкурого станется наврать, чтобы выставить меня на посмешище. Но если он сказал правду…
Я сделал глубокий вдох и вошел в зал.
Показалось – или же с моим появлением разом стихли все разговоры?! Сейчас, ближе к вечеру, посетителей в салун уже набилось немало. И все они смотрели на меня или не смотрели, причем очень старательно не смотрели.
Тишина окутывала меня словно саван. Лишь вечность спустя её нарушил посторонний звук. Вот уж никогда не думал, что так обрадуюсь скрипу стекла, но именно так и случилось – стоявший за стойкой Мак принялся протирать очередной стакан, и этот звук словно двинул с места лавину. Салун забормотал, зашебуршал, принялся перестукиваться игральными костями, позвякивать вилками…
Я кое-как оторвал приросшие к полу подошвы и прошаркал к стойке.
– Темный эль, полпинты.
Гном кивнул, снял сверху кружку, отвернувшись, пошаманил над ней с полминуты, а затем резким, сильным движением отправил наполненную посудину вдоль стойки. Поймав её, я заглянул внутрь и с удивлением обнаружил, что содержимое кружки мало походит на темный эль. Да и на светлый – тоже. Больше все это напоминало пену – хорошую, пышную, но без малейших признаков даже тонкого придонного слоя жидкости.
– М-мак?
– Черным ходом тебе не выйти, – прошептал Хавчик. – Он рассчитан на меня, то есть на гнома – человек, да еще и непривычный, там попросту застрянет.
– А? – слабо булькнул я.
– Подняться назад, в комнату, тебе вряд ли дадут, – продолжил рассуждать Мак. – Так что по всему выходит, что твой единственный шанс – дуэль.
– Д-дуэль?!
– Как говорите вы, люди: praemonitus praemunitus.
– Мы не говорим по-гномски, Мак.