– И доктор Гвендолин Рид. Наш бессменный медик, алхимик, маг и просто украшение нашей команды. Она же – обещанный мной специалист по косметике.
– Я также рада, – певуче произнесла женщина, делая шаг мне навстречу, – что отныне у этой команды будут два украшения. По крайней мере, на какое-то время.
Я медленно скользнула по ней взглядом – начав от выглядывавших из-под черной юбки черных же шнурованных сапог на толстой подошве и закончив сколотым полудюжиной шпилек затейливым узлом огненно-рыжих волос на макушке. Потом вновь перевела взгляд на бледное личико, на котором болезненно-ярким пятном горели подведенные кармином губы и почувствовала, как по моей спине начинает маршировать рота мурашей. Меньше всего я была готова к тому, что в рядах команды ватиканских охотников может оказаться вампирша.
– Очень… приятно.
Рыжеволосая красавица сделала еще один шаг, оказавшись рядом со мной. Несколько томительных секунд мы молча смотрели друг на друга – глаза в глаза, и я с неудовольствием поймала себя на мысли, что жду момента, когда два зеленых озера напротив полыхнут, наливаясь адской краснотой.
– Я догадываюсь, – тихо произнесла доктор Гвен, – что вы сейчас думаете. Но, прошу вас, поверьте – вряд ли вы когда-нибудь будете ненавидеть кого-то с такой силой, как я ненавижу тех, кто превратил меня в свое подобие. Вам наверняка представится случай убедиться в этом, но пока… поверьте на слово.
– Верю, – так же тихо отозвалась я. – Вам – верю.
Мне уже доводилось однажды слышать слова, сказанные подобным тоном – в залитой кровью хижине тот единственный, кто успел дожить до нашего с Рамоном появления, просил… умолял… требовал, что мы вколотили ему кол меж ребер сейчас, не дожидаясь… того, что должно было с ним произойти.
– Что ж, – нарочито громко произнес Маккормик. – Полагаю, на этом церемонию взаимного представления можно счесть законченной. Перейдем к делу. Дэвид, карту!
Карта у них была отличная – военная французская, отпечатанная, надо полагать, для нужд армии Максимилиана. То есть для Экспедиционного корпуса его парижского родича. Правда, сгибаться над ней было неудобно, так что я, недолго думая, стянула плащ и, по-турецки поджав ноги, пристроилась к ней со стороны Мексиканского залива.
– Смотрите, мисс Карлсен, – сверкающая полоска стали с длинным золингеновским[15] клеймом уткнулась в красный кружочек с надписью «Мехико». – Сейчас мы здесь.
Тоже мне, откровение.
– Нам настоятельно необходимо, – нож медленно пополз вверх по карте, – через неделю оказаться вот тут. В месте под названием Нуво-Касес-Грандес.
– Это невозможно, – не раздумывая, выпалила я.
– Почему? – невозмутимо спросил Маккормик.
– Потому что это Мексика, а не Европа, синьор, – с плохо скрываемым злорадством сообщила я. – И с железными дорогами дело обстоит не так чтобы очень. А до нужного вам места добрая тысяча миль.
– Девятьсот тридцать шесть, – педантично уточнила Гвендолин. – По прямой.
– Вот-вот, – хмыкнула я. – Только в этой чертовой стране по прямой не летают даже птицы. Синьор Алан, если вы так спешите и вам нужно было на север, то какого орка вы вообще притащились в столицу? Из Монтеррея ваш путь был бы в два раза короче.
– Это несущественно, – холодно отозвался Старший. – Сейчас значение имеет только срок, за который мы сможем попасть в Нуво-Касес-Грандес.
– За неделю мы хорошо если доберемся до Чихуахуа, – твердо сказала я. – В северных провинциях сейчас опять неспокойно – применительно к нам это означает, что поезд будут пытаться остановить раза в четыре чаще обычного.
– Остановить? – недоуменно переспросил валлиец. – Кто?
– Повстанцы, – пояснила я. – Борцы за свободу. За свободу в их понимании – право ходить увешанным оружием, палить в кого вздумается, вкусно жрать и пить, сладко спать и при этом ни черта не работать. Или бывшие повстанцы или просто никогда не интересовавшиеся политикой бандиты. Конечно, на поезде наверняка будут солдаты, но бандиты, как правило, многочисленнее и, в отличие от правительственных войск, вооружены не музейным барахлом, а новенькими американскими винтовками.
– Не будет ли любезна многоуважаемая госпожа, – неожиданно подал голос молчавший доселе китаец, – объяснить неразумному, как она сама перемещается по столь полной опасностей стране?
– Верхом. И внимательно глядя по сторонам.
– Предусмотрительность ваша делает честь вам, – прощебетал китаец. – Благодарю за ответа.
– Верхом проделать весь путь мы точно не успеем, – Маккормик, прищурившись, глядел на карту так, словно нитки дорог по ней проводил его любимый враг. – Придется все же ехать поездом… и внимательно смотреть по сторонам.
– От Чихуахуа до нужного нам места всего сто шестьдесят миль, – заметила Гвендолин. – Так что, если в дороге все же не случится чего-нибудь непредвиденного, мы вполне можем успеть уложиться в требуемый срок.
– Дальше будет еще труднее, – предупредила я. – За Чихуахуа почти нет дорог, которые заслуживали бы слова «приличные».
– Почему?
– Им некуда вести, – пожала плечами я. – По ту сторону Рио-Гранде уже начинаются Запретные Земли.
– Рио-Гранде, – педантично уточнила доктор Рид, – это река, обозначенная на этой карте как Рио-Браво-дель-Норте?
– Ага, – кивнула я. – Так её называют по эту сторону границы. Но, пожив в Техасе, я успела привыкнуть к тому названию.
– И долго вы успели пробыть в Техасе?
– Нет, – после короткой паузы отозвалась я. – Не так чтоб очень.
К счастью – уж не знаю, моему или своему, – Маккормик не заинтересовался подробностями моей техасской эскапады.
– Кроме того, – добавила я, – есть еще одна причина, по которой из Чихуахуа не идет в нужную вам сторону прямых дорог. Горы. Конечно, какие-то тропки там есть, но проще всего будет, – я сделала паузу, пытаясь выудить из болтающейся в голове мешанины имен, названий и примет несколько единственно нужных, – проехать на север до Эль-Суэко, потом повернуть на западную дорогу, через Рикардо-Флорес-Магон до Бонавентуры и вот оттуда уже можно будет спокойно добраться до Нуво-Касес-Грандес. Так что не сто шестьдесят миль, а все двести.
– Ясно, – выпрямляясь, подытожил Маккормик. – Ясно, – повторил он, – что времени у нас еще меньше, чем казалось доселе. Пять минут на сборы – и отправляемся на вокзал.
– А не проще ли, – удивленно спросила я, – послать кого-нибудь вниз, к портье, за расписанием поездов?
Ответом мне были пять недоуменных взглядов.
– Мисс Карлсен, – только сейчас я сообразила, где я слышала похожий голос прежде – с точь-в-точь такими же металлическими нотками изъяснялся Мартин Эстерхази, мой первый старший команды. – Во-первых, если вы этого еще не поняли сами, то поясняю: отныне и до момента нашего расставания вы – в команде. Со всеми вытекающими из этого факта правами и обязанностями!
Угу. Намек яснее некуда. Первое правило охотника – всегда и во всем слушаться старшего команды. Только зря пялишься – краснеть, словно нашкодившая девчонка, я все равно не буду.
– И второе. Если нужного нам поезда не будет, то мы, – Маккормик вновь ухмыльнулся, и на этот раз меня от его ухмылки почти передернуло, – сделаем так, чтобы он появился.
Иллика аэн Лёда, жертва алхимии
Пульмановский вагон добавил к моим впечатлениям от человеческих поездов понимание того, что обилие никеля, плюша и красного шелка ничуть не спасает от духоты и пыли.
– Прошу вас, – сказал пепельно-серый Смит, отодвигая штору. – Садитесь. Вещи можно положить на полку. Признаюсь, я некоторое время раздумывал над тем, как мне отыскать вас среди прочих пассажиров… и ваши энергичные действия весьма облегчили эту задачу.
– У меня с утра плохое настроение, – проворчала Юлла, протискиваясь к окну. Я с удивлением заметила, что моя спутница больше не пытается уподобить свой голос гнусавому акценту темной разновидности человечества, да и сдвинутая на затылок шляпа также не способствовала продолжению маскарада.
– Очень хотелось кого-нибудь избить.
– Надеюсь, – серьезно сказал Смит, – произошедший недавно инцидент хотя бы на некоторое время удовлетворил вашу жажду разрушения, и в ходе нашей беседы вы сумеете воздержаться от подобных действий.
– Постараюсь.
– Очень надеюсь, – кивнул Смит и, повернувшись ко мне, добавил: – Ваше высочество, присаживайтесь, прошу вас… иначе мне будет очень неуютно сидеть в вашем присутствии.
– С кем имею честь? – холодно осведомилась я, опускаясь на диванчик рядом с Юллой.
– Боюсь, я не имею полномочий прямо ответить на ваш вопрос, – мягко сказал человек. – Могу лишь заверить вас, ваше высочество, что в… гм, департаменте министерства иностранных дел представляемой мной державы…
– Европейской державы, – вставила Юлла.
– …я занимаю далеко не самую низшую должность, так что переговоры между мной и вами, ваше высочество, отнюдь не будут противоречить требованиям протокола.
– Переговоры? – насмешливо-удивленно переспросила моя спутница. – Зачем? Разве вам и так не известны мельчайшие подробности нашей миссии?
– Госпожа Бриннер… – легкая усмешка «Смита» означала, как я с опозданием сообразила, что он воспринял и ценил замечание Юллы не как констатацию факта, а лишь в качестве шутки. – Вам ведь не хуже меня известно, что в… департаментах подобных тому, к коему я имею честь…
– Сомнительную.
– …принадлежать, достаточной информацией мог бы быть сочтен лишь отчет самого Всевышнего. Да и то многие, особенно из числа руководящих сотрудников, сочли бы необходимым потребовать подтверждение от независимого источника.
– Кстати, – с интересом спросила Юлла, – как вы нас отыскали?
– Я, не сочтите за нескромность, неплохо изучил эту страну. И, пока иные мои коллеги устраивали орочьи танцы вокруг вашего багажа, решил последовать примеру одного уважаемого мной… гм, военачальника сопредельной державы. А именно – внимательно ознакомился с картой и расписанием идущих в интересующем вас, ваше высочество, направлении поездов. Включая, разумеется, «Пони-экспресс». После чего путем достаточно несложных расчетов определил три наиболее перспективных состава, в один из которых сел сам, а в два других направил своих сотрудников.