– Чтобы спасти твою шкуру от хорошей трепки? – улыбнулась охотница. – Брось, Крис. После того, что нам довелось вместе пережить в Запретных Землях… Какие еще могут быть счеты?
– А что такого особенного нам довелось вместе пережить? – настороженно переспросил я.
– Ну, – брови охотницы удивленно изогнулись, – вообще-то ты меня спас.
– Ах, это… ну, во-первых, я был не один, а со своим напарником, а во-вторых, я спасал вовсе не тебя. Вспомни – я ведь в тот момент и понятия не имел о твоем существовании!
– Ваше незнание не помешало вам объявиться чертовски вовремя, – отозвалась Бренда. – Тебе и твоему напарнику… кстати, где он сейчас?
– Малыш? Понятия не имею, – честно сознался я. – Может, по-прежнему служит личной тенью старины Скрипа… или вновь подался в Южные моря, к своей родне.
– Родне? Какая родня может быть у гнома там?
– По линии жены, – пояснил я.
Бренда недоверчиво уставилась на меня.
– Не скажу, что понимаю, – призналась она, – ну да неважно. Вообще-то я разыскивала вас обоих… но в первую очередь тебя, Крис.
– Польщен. Можно узнать, чем вызвано это внимание?
– Можно, – спокойно сказала Бренда. – Тем, что я лично убедилась в том, что ты и впрямь самый лучший проводник во всем Пограничье.
Так. Начинается!
– Знаешь, с чего лично для меня началась все эта заварушка вокруг Камня? – сказал я. – С того, что я сказал одной дамочке те самые слова, которые сейчас повторю тебе: «Я не работаю!»
– Ты не дослушал меня.
– И не желаю. Хватит с меня безумных идей! На ближайшие полгода предел моих мечтаний – это номер с жестяной ванной!
– Сдается мне, – насмешливо щурясь, произнесла охотница, – когда я увидела тебя пять минут назад, ты готовился принять несколько иную ванну.
– А вот это уже не ваше дело, мисс, – надменно отозвался я.
– Короче, Ханко, – раздраженно сказала Бренда. – У меня к тебе серьезное деловое предложение. Никаких безумных идей – то, о чем идет речь, мы с тобой уже однажды почти что держали в руках.
– Неужели? И что ж это такое могло бы быть? Хотя стой, – перебил я уже начавшую было открывать рот охотницу. – Я догадаюсь сам. Итак, нечто ценное… находящееся в Запретных Землях… мы вдвоем… сокровища вампирского города, не так ли?
– Тише, – раздраженно прошипела Бренда. – Так, так… только не обязательно орать об этом на пол-улицы.
– Бред!
– Вовсе нет, – горячо возразила охотница. – Не забывай, я-то пробыла в лапах тварей подольше всей остальной компании. Это сокровища ацтеков, те самые, что они спрятали, когда Кортес второй раз подошел к их столице. Золото, изумруды – там миллионы, Крис, и они только и ждут…
– А особенно нетерпеливо, – вновь перебил я охотницу, – нас поджидают тамошние обитатели, с которыми мы так мило расстались в прошлый раз – под аккомпанемент шрапнели.
– В этом-то и дело, – ничуть не смутившись, кивнула Бренда. – Их королева и большая часть высшей знати перебита, да и остальных изрядно проредили. Сейчас они слабы, как никогда – момент самый подходящий!
– В таком случае, – предположил я, – они могли бы решить, что момент также подходит для того, чтобы перепрятать свои побрякушки в еще более глухую дыру.
– И куда же? – усмехнулась охотница. – Что может быть дальше сердца Запретных Земель? Не понесут же они их обратно в Мексику?
Хм. Возможно, дамочка все же не так безумна, как это кажется с первого взгляда. Отчаянна…
– В общем, так, Ханко, – Бренда явно не намеревалась дожидаться окончания моих раздумий. – Лично я намерена вернуться туда в любом случае. И мне было бы куда спокойнее, если бы спину прикрывал надежный парень, вроде прежнего тебя. Но рефлексирующая по своему уплывшему вдаль зеленоглазому счастью амеба, которую ты, Крис Ханко, являешь собой сейчас, меня вовсе не вдохновляет.
– Заткнись, а?
– И не подумаю. Оглянись вокруг, Крис! Видишь на крыше напротив дохлого голубя? А рядом сидит котенок… жизнь продолжается! Что-то кончилось, а что-то, наоборот, вновь началось.
Котенок был красивый. Миниатюрное пушистое чудо трехцветного окраса, он сидел на самом краю крыши и, ничуть не обращая внимания на царящую внизу суету, деловито умывался.
Умывался он долго – не меньше пяти минут, и все это время я, не отрываясь, смотрел на него – и лишь затем перевел взгляд на стоящую передо мной женщину.
– Что скажешь, Крис?
– Ты – красивая.
Этого ответа Бренда, похоже, от меня не ждала.
– Спасибо, – с легкой, чуть растерянной улыбкой отозвалась она. – Это был комплимент?
– Это был намек, – сказал я. – На то, что может начаться. Пошли.
– Куда?
– В лавку. Понятия не имею, куда может завести нас общая дорога, но точно знаю, с чего хочу её начать!
– И?.. – приподняла бровь охотница.
– Куплю себе новую шляпу, – улыбнулся я. – Такую же шикарную, как у тебя.
Колдуны и капуста
Ход наугад, лот вперехват, без солнца в небесах. Из тьмы во тьму, по одному, как Беринг – на парусах. Путь будет прост лишь при свете звезд для опытных пловцов: С норда на вест, где Западный Крест, и курс на Близнецов. Свет этих вех ясен для всех, а браконьерам вдвойне. В пору, когда секачи ведут стаю среди камней. В небо торос, брызги до звезд, черных китов плеск, Котик ревет – сумерки рвет, кроет ледовый треск. Мчит ураган, и снежный буран воет русской пургой – Георгий Святой с одной стороны и Павел Святой – с другой! … …а божий закон и людской закон – не северней сороковых!
Глава 1
Где-то на полпути между Фриско и Акапулько, Крис Ханко
Острый форштевень яхты «Принцесса Иллика» рассекал волны с тихим отчетливым шипением.
– Еще шампанского, Николай? – предложил я.
Бывший – до недавнего времени – резидент русской разведки отрицательно качнул головой.
– А вот я, пожалуй, не откажусь, – задумчиво глядя на бокал, сказал я и, повернувшись, крикнул: – Миссис Ханко? Не желаете ли присоединиться… вместе с еще одним «Клико».
– Сейчас, милый…
Полгода назад подобное обращение заставило бы меня подскочить не хуже сноллигостера[27].
Я попытался в очередной раз воскресить в своей памяти тот – не столь уж, к слову сказать, далекий! – миг, когда заспанный и донельзя удивленный старичок в потертой сутане объявил нас соединенными священными узами брака. И в очередной раз не сумел. В памяти остались лишь ветвистый рисунок молний за витражом, шум ливня и частое кап-кап-кап прохудившейся крыши, запах восковых свечей и горячая ладонь в моей руке. Проклятье, у нас ведь не нашлось даже колец – настолько спонтанно и быстро все получилось.
Не думаю, что старому священнику приходилось когда-либо вести церемонию для столь странной пары. Одни только кобуры на поясе невесты… я вспомнил выражение ужаса, вспыхнувшее на мгновение на его сморщенном личике, и подумал: в первый момент бедолага священник попросту не разглядел, что один из его ночных гостей – женщина.
Впрочем, даже происходи все по заранее намеченному плану и при ясном свете дня, не думаю, чтобы на свете нашлась сила, способная натянуть на будущую миссис Ханко белое платье.
Забавно, но я лишь сейчас осознал, насколько полную противоположность моей первой жене избрал для вторичного наступления на грабли.
Лиз… вот теперь-то я наконец могу произносить её имя, не чувствуя при этом острия вонзающегося в сердце ледяного лезвия. Вот она белые платья как раз обожала – хрупкая маленькая голубоглазая блондинка, сказочный мотылек, заботливо выпестованный в уютной тиши старинного луизианского особняка. Её любили все, а уж родители и вовсе не чаяли души. И даже в тот достопамятный день, когда она появилась на пороге… появилась, волоча за руку краснеющего юнца в ненавистной всем синей форме, и торжественно объявила им… Черт, я был почти уверен, что мой будущий тесть попытается пристрелить меня, не вставая из качалки. Чудовищный мезальянс, невероятный, немыслимый моветон… Я ведь даже не был «офицером и джентльменом»! Но ей и это сошло с рук, а сопротивление – увы, все мы крепки задним умом! – очередной выходке взбалмошного ребенка иначе как символическим назвать было сложно.
Что ж… я, со своей стороны, честно попытался. Часами просиживал в столовой, пытаясь сначала просто хотя бы запомнить названия бесчисленных ножей, вилок, бокалов и прочих предметов сервировки, а потом научиться пользоваться ими… естественно и непринужденно – дворецкий Джейкоб, этот бедняга негр, к концу наших уроков явственно серел. Танцевал по ночам со стулом в вытянутых руках под вековым дубом, пока она однажды не проснулась посреди ночи и, не обнаружив меня рядом, не выглянула в распахнутое окно… рассмеялась и лично занялась моим обучением – ей нравилось играться со своей новой игрушкой!
И, конечно же, я читал, читал, читал… с безмозглой прожорливостью аллигатора проглатывая книгу за книгой. Время для этого тоже приходилось урывать от сна… И на сей раз здорово удивился тесть, обнаружив меня под утро спящим в библиотеке с томиком Вольтера на коленях. Не помню уже, что я спросил у него тогда – но мы проспорили почти все утро и к завтраку спустились… ну, почти друзьями.
Именно Поль Дегран первым понял… и сказал мне… когда же это было? Ну да, весной, мы с Лиз только что вернулись из Европы. Она непременно желала показать мне Париж и, разумеется, добилась желаемого. Так вот, примерно через неделю после нашего возвращения отец Лиз во время одной из наших, уже мало-помалу входивших в привычку послеобеденных бесед внезапно запнулся и тоскливо взглянул на меня. А полминуты спустя тихо сказал, что я никогда не смогу стать хорошим мужем для Лиз, потому что мальчишка-юнионист вырос из образа подобранного на улице щенка. Тогда я не понял – или не захотел понять… и наш брак продлился еще год, три месяца и двадцать один день!