– Вы… вы… – Карл трясся так, что в какой-то миг я испугалась за целостность дверного косяка, в который вцепилась его побелевшая рука.
– Успокойтесь, Пломмер. Через пару месяцев…
– Пару месяцев! – раненым оборотнем взвыл Карл. – Сорок лет… сорок проклятых лет я ждал этого часа! И сейчас, когда цель моей жизни тут, рядом, руку протянуть, вы говорите мне «через пару месяцев»?!
– Ну, – после короткого раздумья сказала я, – если уж вам так не терпится… плату за проезд вы отработали честно, на море – штиль, а до вашего ненаглядного острова, как вы верно заметили, руку протянуть.
– Что?! Вы предлагаете мне добраться до острова вплавь?
– Могу уступить один спасательный круг. Или даже два. Советую взять два – какой-никакой, но опт, а оптом, как известно, выходит дешевле. Возьмете? Всего три доллара семнадцать центов за штуку. У вас есть шесть долларов, Карл?
Взгляд Пломмера с каждым мгновением становился все безумнее.
– Вам не удастся избавиться от меня, – прохрипел он.
– Избавиться от вас? – удивленно переспросила я. – Однако, как говорит Рысьев… ведь это вы, Карл, прямо-таки неимоверно жаждете избавить нас от вашего общества.
– Этот остров… мой!
Я пожала плечами.
– Не буду спорить. В любом случае мы еще не вошли в его территориальные воды. И учтите, Пломмер, вы можете объявлять этот остров своим хоть до посинения, но ближе чем сейчас, яхта к нему уже не окажется.
– Это вы так думаете. Но… – Пломмер дернул подбородком, – команда считает иначе.
– Команда? – Интересно, когда я приподнимаю бровь, то выгляжу так же нелепо, как и Крис? Надо будет потренироваться перед зеркалом.
– Команда, которая считает иначе, чем капитан… а не бунт ли это?
– Никак нет, капитан, – пробасил Том «Валун» Хокси. Потомок троллей явно чувствовал себя весьма неуютно, а процесс перекручивания бескозырки явно не приносил должного покоя его мятущейся душе. – Просто… мы того-этого… просим вас передумать. Ну что вам, мэм, в самом деле, стоит… остров-то совсем рядом…
И вот тут-то я развеселилась окончательно.
Глава 6
Шесть миль юго-восточнее острова Кокос, Крис Ханко
– Кажется, – озабоченно сказал вампир, – у нашего милого капитана возникли небольшие проблемы.
– Вы имеете в виду толпу у входа в рубку? – уточнил я.
– Ее самую, – кивнул русский. – Если не ошибаюсь, там собрался весь экипаж… за исключением, как обычно, мистера Спаркса.
– Ну, – задумчиво отозвался я, – будь «Принцесса Иллика» броненосцем или хотя бы крейсером, нам бы, возможно, стоило начинать тревожиться за миссис Ханко. А так…
– Вы полагаете?
– Полагаю-полагаю. Бренда, она у меня девочка взрослая. И к тому же, если мы вознамеримся помешать миссис Ханко веселиться, то она может попросту обидеться на нас. Не знаю, как вы, граф, но лично я вовсе не хочу обижать свою жену. Не забывайте – она вполне способна справиться даже с…
Прежде чем я договорил эту фразу, сгрудившаяся у рубки толпа неохотно расступилась, и объект наших с Рысьевым тревог преспокойно прошествовала в образовавшемся проходе… прошла мимо нас… и скрылась в кормовой надстройке.
– Николай, у вас слух лучше моего, что она им сказала?
– Насколько я мог расслышать, – произнес вампир, – ваша супруга пообещала предоставить господам бунтовщикам некий аргумент в пользу изменения курса яхты. Крис, как вы думаете, что бы это мог быть за…
– Я думаю, граф, нам стоит прилечь. – К счастью, палуба в том месте, где мы стояли, была сравнительно незагроможденной. – Нет… еще чуть ближе к борту.
Из всех артиллерийских снарядов мне больше всего нравятся ядра. Простой бесхитростный цельнолитый шар, максимум, на что способен – оторвать руку-ногу-голову паре-тройке неудачников. Гранаты или, того хуже, сферическая картечь мистера Шрапнеля куда неприятнее. Вдобавок, эти артиллеристы-южане все время норовили ставить свои пушки так, что их огонь подметал участок перед батареей лучше иной помешанной на чистоте горничной. Они вообще были чертовски находчивыми ребятами, эти артиллеристы-южане, с которыми мне и моим товарищам по федеральной армии пришлось свести знакомство. Чем они только по нам не стреляли – начиная от гвоздей и подков, заканчивая деталями железнодорожного полотна и кусками плуга, а однажды в сосну над моей головой влетела ручка от ночного горшка. Обидно быть убитым такой вот дрянью, правда? Впрочем, быть убитым вообще обидно…
С тех пор я с подозрением отношусь к инновациям в области оружейного дела – а винчестер десятого калибра с наполовину спиленным стволом[45], избранный миссис Ханко в качестве аргумента, на мой взгляд, как раз таковой и являлся. Кто знает, как повлиял этот творческий порыв моей супруги на разлет картечи? Уж точно – не я…
– Итак, – ласково, насколько это применимо к словам, сопровождаемым лязгом затвора, осведомилась Бренда, – что там насчет «мнения команды»?
Некоторые утверждают, что люди – равно как и представители иных рас – делятся на трусов и храбрецов. Лично я, исходя все из того же военного опыта, более склонен к мысли, что люди делятся на трусов и идиотов.
В данном случае роль идиота блистательно исполнил матрос макаронник Винсенто Чью-фамилию-черта-с-два-выговоришь. До сего дня он выделялся разве что повышенной щербатостью – гримаса типа улыбка являла «городу и миру» три зуба, из которых один был железным, а два гнилыми. Похоже, именно в недостающих зубах была сосредоточена большая часть интеллекта макаронника. Звучит как антропологический нонсенс, понимаю, но иного объяснения у меня не было.
– Неужто вы всерьез намерены запугать нас этой игрушкой, мэм? Бросьте… вы же не будете вот так, просто, стрелять в бедных моряков? Это ведь шутка да, мэм?
Судя по тому, с какой скоростью приятели Винсенто расчистили пространство вокруг него, версия о шутке не пользовалась у них особой популярностью.
– Вы ведь не можете так вот запросто… – не договорив, матрос резко пригнулся. В левой руке тускло сверкнула сталь, кто-то придушенно охнул… макаронник прыгнул вправо, к борту…
Похоже, мои опасения по поводу обреза были безосновательны. Пока Винсенто валился через планшир, я успел разглядеть, что вся картечь легла в пределах брюха – не такого уж большого – а значит, сноп получился достаточно плотный. Зато грохот выстрела был явно сильнее прежнего.
– Матерь Божья…
– Однако… – озадаченно пробормотал Рысьев.
Я же пребывал в состоянии безудержного восхищения. Именно так: глядя сквозь пороховой дым на Бренду, мою Бренду – в грубых брюках, штормовке, с ореолом подхваченных шальным ветром коротко стриженных волос и винчестером наизготовку, – я понял, что моя жена – самая прекрасная женщина на этом и том свете. И во всех, сколько б их ни сотворил всемогущий Господь, мирах.
– Кто еще, – нет, миссис Ханко определенно нравится аккомпанировать себе лязгом затвора, – хочет рассказать мне о «мнении команды»?
Мнение команды было, в общем, единое, расходились лишь детали. Одни не могли отвести взгляд от дымящейся на палубе гильзы, другие – от чуть менее дымящегося ствола. Наваждение исчезло, когда Бренда шагнула вперед – кто-то дико взвизгнул, и визг этот послужил сигналом для стада… никогда не был в Африке, но, если верить рассказам одного моего клиента, примерно так ведут себя тамошние одичавшие гоблы – бабуины.
– И что теперь?
– Может, хотя бы пару кругов им кинуть? – предложил вампир.
– У меня есть идея получше.
Я уже давно втайне мечтал избавиться от этой шлюпки. Пусть «Принцесса Иллика» и не являет собой верх эстетического совершенства, но даже в стиле «грязно-серый утюг», если долго и пристально вглядываться, можно уловить нечто… нечто нарушаемое белым пузатым корытом на боканцах.
Все зависело от того, насколько кровожадно настроена Бренда. Поможет она нам с русским спустить шлюпку или расчехлит носовую скорострелку… я оценивал шансы как примерно равные.
– Между прочим, шлюпка стоит денег.
Матросам повезло.
– Между прочим, – заметил я, – мы еще не успели выплатить им ни цента жалованья… и, кроме того, нам досталось все их имущество.
– Трофеи, что ни говори, знатные, – презрительно фыркнула Бренда. – Только сдается мне, что проще вышвырнуть их за борт, чем волочь до ближайшего старьевщика.
– Ну почему же, – возразил я. – Мы ведь направляемся в Южные моря, а там, как я слышал, подобный хлам в ходу.
– А что, у тамошних дикарей есть что-нибудь ценное?
– Уин, помнится, говорил что-то про жемчуг…
– Жемчуг? – перепросил вампир. – Да, быть может… кажется, легендарный «тихоокеанский» жемчуг добывают как раз в тех местах?[46]
– Я как-то приобрел для своей лю… одной близкой мне дамы ожерелье черного жемчуга. Отдал за него две… ну да, две деревни, но право слово, оно того стоило. Как сейчас помню – на снежно-белой, словно бархат, коже тяжелые черные капли… почти совершенная красота, великолепнейшее зрелище.
– Кстати о великолепных зрелищах. – Я развернулся к жене. – Бренда…
– Что, милый?
– Ты была прекрасна.
– Была?
– Была. Сейчас ты просто обворожительна.
Примерно 30 миль к северо-востоку от Нан-Мадола, рубка субмарины «Сын Локи». Малыш Уин
Единственными источниками света в рубке были слабо переливающиеся сине-зелеными оттенками шкалы многочисленных циферблатов. Впрочем, подобная подсветка немногим отличалась от знакомой гномам фосфоресцирующей плесени в их родных пещерах, свет которой был для них тем же, что и уставленный свечами канделябр для людей. А все находившиеся сейчас в рубке субмарины были именно гномами.
– Скорость? – не вынимая трубки из зубов, в пятый раз за последние полчаса буркнул Викки.
– Держим семнадцать, – прохрипел динамик.
– Акустик?
Забавно, но, сняв парадный мундир, вексиль-шкипер, похоже, заодно избавился от большей части своей неуверенности и нервозности. В старом полосатом свитере и мятой фуражке он стоял, небрежно опершись локтем на перископ, и выглядел настоящим морским волком.