Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера — страница 89 из 163

Глава 1

1863, Вирджиния, Тимоти

– Создатель Ауле, ну и воняет же здесь!

То ли у Торка вдруг прорезался совершенно эльфийский нюх, то ли коротышка просто был не в духе. Пока что я склонялся ко второй версии. Ладно бы сам ничего такого уж особо ароматного не чую, но вот мистер Белоу тоже свой точеный носик платочком зажать не спешит, а это симптом куда как более верный.

– Траллой клянусь, по этому запаху шпионы Ли за десять миль могут сосчитать всех болванов здешней пехоты и кретинов здешней кавалерии!

– Здесь, – вкрадчиво промурлыкал драу, – нет кавалерии.

Я напрягся. Когда темный эльф произносит что-нибудь подобным тоном, лично мне все время начинает казаться, что наш новый «друг» готовит какую-то пакость, причем отборную, высшего сорта.

Впрочем, это чувство регулярно возникает у меня даже и тогда, когда мистер Белоу молчит. Достаточно и взгляда.

– Как это «нет»?

Темный эльф насмешливо сверкнул моноклем.

– Конечно, – начал он, – наш временный общий начальник всего лишь человек. Однако даже он иной раз способен произнести нечто заслуживающее внимания. К примеру, инструктируя нас перед отъездом, капитан Макинтайр упомянул, что корпус генерала Стоунмена как раз в данный исторический момент пытается совершить глубокий стратегический обход конфедератов.

– Послушай… те, вы, Белоу, – раздраженно сказал Торк. – Конечно, я всего лишь гном, который путает арабку с першероном и вдобавок предпочитает им обеим пони… запряженного в тележку поустойчивей. Однако даже я вполне могу различить запах человечьего дерьма и конского навоза, а уж вид… – Торк обвиняющее указал на цепочку характерных «яблок», – тем более.

– Снимаю шляпу перед глубиной ваших познаний, бригадир-лейтенант, – драу слегка наклонил голову и коснулся цилиндра, – равно как и наблюдательностью. Наверняка вы абсолютно правы и эти, хм, объекты могли оставить после себя одни лишь кавалерийские лошади. Увы, – мистер Белоу постучал тросточкой по ранту ботинка – пятый раз за время нашего пути, только сейчас, глядя на прыснувший из-под подошвы белый дымок, я наконец-то сообразил: заклятие он подновляет. Интересненькое такое заклятие, благодаря которому драу оставляет на дороге не отпечатки дюйма в два глубиной, а подернутые изморозью пятна. Ну еще бы, чтобы эльф да по грязи просто так шел…

– Я, – продолжил Белоу, – не числю себя экспертом по навозу и потому не сумел бы столь уверенно различить, что оный продукт, хм, произведен на свет именно кавалерией. Более того, к стыду своему вынужден признать, что колеи на дороге меня бы скорее навели на мысль о телегах обоза…

Торк злобно промолчал. В очередной раз – я уже сбился со счета, в который именно. Зато успел крепко-натвердо запомнить, что спорить с драу выходит себе дороже, и сильно. Даже в тех редких случаях, когда темный эльф не собирается убивать собеседника… или по крайней мере делает вид, что не собирается.

– Вы оба не правы!

Резкий голос – равно как и две трети навьюченного на меня багажа – принадлежал мистеру А.К. Уиллеру. Точнее преподобному Алану Уиллеру, старшему клерику полкового госпиталя. На мой взгляд, выправкой, манерой держаться и разговаривать, – а изрекаемые клериком отрывисто-рубленые, словно ружейный залп, фразы куда больше походили на приказы, чем на обычную речь, – преподобному скорее подошел бы мундир бригадного генерала, нежели белая сутана… даже заправленная в голенища сапог. Тот еще, короче говоря, докторишка – ну так ради кого попало не открывают персональный телепорт. Ради нас вот не хотели, даром что капитан Макинтайр вовсю размахивал бумажкой за подписью чуть не самого Эйба. Нет – и точка.

Этот телепорт и был причиной тому, что мы сейчас перемешивали ботинками апрельскую грязь. От Нью-Йорка до Аквиа-Крик две с жирным хвостиком сотни миль, вдобавок – как «заботливо» пояснил отправлявший нас маг – лагеря враждующих армий кишат заклятиями не хуже, чем осиное гнездо – осами. Потому для нашей же безопасности лучше будет высадиться не прямо посреди федерального бивака, но чуть-чуть в отдалении. Так он сказал, «забыв», правда, уточнить, что миль в этом самом его «чуть-чуть» будет пять-шесть, не меньше.

А протопали мы пока что лишь четыре.

– Смотрите на расстояние между колесами… на то, как продавлена земля! Здесь везли пушки! «Наполеоны»![59]

– Чувствуется, мистер клерик, – проворчал Торк, – вы знакомы с ними не понаслышке.

Презрительный взгляд, которым удостоил гнома преподобный, вызвал одобрительную усмешку драу.

– Да уж, мистер гном, знаком-с!

Я сразу захотел спросить, не участвовал ли преподобный Уиллер в битве при Шайло, но в последний момент прикусил язык[60].

– Мне, – продолжил доктор, – чтоб вы знали, глубоко симпатичны эти громко пыхающие штуки – они оставляют после себя не так уж много работы для нас. То ли дело ружья… от них возни куда больше!

Клерик прервался, сделав странный жест – то ли нос решил почесать, то ли… прислушавшись, я уловил четкое «буль-буль-буль» и едва сдержал завистливый вздох. Похоже, в левом рукаве преподобного имелся туз… в полпинты. Лео, помню, как-то раз клялся-божился, что в госпиталях виски раненым наливают по первой просьбе. Тогда ему, понятное дело, никто не поверил – сам-то Лео по койкам не валялся, так, треп случайный подслушал. Но если оно и вправду так, пари держу, себя доктора навряд ли забывают…

– И это при том, – продолжил Уиллер, – что мы в подавляющем большинстве случаев имеем дело с недоумками, позволившими издырявить себе руку или ногу.

– Вот как? Занятный статистический казус, – темный эльф с сомнением глянул на Торка, словно желая убедиться в наличии у гнома не только рук-ног, но и прочих частей тела. – Мне казалось, что анатомия гуман… большинства ваших потенциальных клиентов предполагает наличие также торса и головы. А поскольку общая поражаемая площадь…

– Чертовски верно подмечено, мистер Елка-на-Рождество! – рявкнул клерик. – Естественно, заполучить пулю в пузо куда проще, чем в пятку!

Сначала я решил, что во втором рукаве преподобный держит закуску, но, принюхавшись, уловил запах бренди.

– Статистика, говорите… К началу войны в армии было аж сто тринадцать хирургов, из которых двадцать четыре присоединились к Конфедерации, а трое были уволены, – клерик громко фыркнул, – за нелояльность. Как вам такая статистика, мистер щеголь? Догадываетесь, чего эти цифирьки означают?

– В сочетании с численностью армий воюющих сторон, – задумчиво произнес темный эльф, – эти цифры, полагаю, означают наличие неких проблем с количеством квалифицированного медперсонала.

– Браво! – каркнул Уиллер. – Вдвойне «браво» за словечко – квалифицированного! И «неких проблем» – это вы тоже хорошо сказанули! Просто чертовски здорово! Жаль, я не умею так же ловко формулировать! Я, черт побери, в таких случаях говорю, – клерик приложился к рукаву с виски, – вопиющая нехватка!

Ему пришлось прерваться. Четкая россыпь барабанной дроби прозвенела над дорогой – навстречу маршировал пехотный отряд.

– Квалифицированного! Ха! Нам присылают олухов, не знающих, с какого конца браться за хирургическую пилу! Болванов, с трудом способных заговорить оставленную котенком царапину! Глупых девчонок, видевших кровь лишь на своих… – Буль-буль-буль, – и хлопающихся в обморок при виде того, что вытворяет с живой плотью свинцовая дрянь калибра.577! Ха! За пару недель муштры большинство новобранцев запоминают, с какого конца заряжать винтовку – но чтобы подготовить врача или клерика, могущего…

Он замолчал, тяжело дыша, и с какой-то яростной тоской уставился на приближающихся парней в синей форме. Две шеренги, по полсотни в каждой – похоже, рота.

Первым шел барабанщик – голубоглазый парнишка лет шестнадцати, никак не больше. Впрочем, большая часть солдат в колонне по части растительности на лице недалеко ушли от драммера. Да и браво вытянувшийся в седле лейтенант – тоже[61].

Молодые. Веселые.

И я вдруг с пронзительной четкостью осознал, что преподобный А.К. Уиллер сейчас видит этих солдат перед своей госпитальной палаткой… лежащими на пропитанных кровью и гноем носилках…

…или…

Мы стояли на обочине, а они шли мимо нас, и почему-то мне казалось, что идут они так уже давным-давно. Целую вечность.

Там-пам-тарам-пам-пам! Там-пам-тарам-пам-пам! Мы идем, чеканим шаг! Пусть боится злобный враг! Там-парам-пам-там-парам-пам! Пусть бежит он со всех ног! Видя блеск наших штыков! Там-пам-тарам-пам-пам!

– Раненным в грудь, живот или голову, – хрипло сказал клерик, – санитары дают воду и морфий. И оставляют лежать на поле боя. Потому что имеют приказ – в первую очередь выносить с ранениями конечностей. Тех, у кого больше шансов… на исцеление. А уже потом – всех… прочих.

– Хороший жилет из…

– Замолчите, – драу произнес это вроде бы и тихо, но в ушах у меня разом зашумело. Магия, не иначе.

– Замолчите, бригадир-лейтенант, – повторил мистер Белоу. – Если не можете сказать что-нибудь умное, лучше не говорите ничего.

Я как-то даже и без особого ужаса подумал, что сейчас Торк ответит – вот переведет дух от эдакой наглости, да и ответит. Ох, как ответит – небу жарко станет!

А потом темный эльф его убьет.

И пытаться мешать ему я не стану.

Торк промолчал.

1863, лагерь Потомакской армии, Гарри и Салли

– Когда-нибудь Трой все-таки выйдет из себя и прибьет тебя, – Гарри зевнул. – А я даже не стану пытаться ему мешать. Наоборот, возможно, и помогу… если вдруг случится чудо и ему понадобится чья-то помощь.

– Спасибо, Гарри, – тролль, наклонившись, медленно помешивал варево на костре. – Но, во-первых, я пока не собираюсь прибивать Салли, а во-вторых, не думаю…

– Да-да, я превосходно знаю, как вы оба меня любите, – перебил его толстяк. – Даже и не сомневался в ваших чувствах. Но все же, прежде чем вы окончательно решите спровадить меня в этот котел, могу я получить ответ на поставленный мной вопрос? А? Ведь даже распоследние гоблы перед этой процедурой интересуются последним желанием своего будущего ужина!

– Однако спрашивают они вовсе не для того, чтобы исполнить его. Это всего лишь одно из проявлений их специфического чувства юмора, – тролль на миг задумался и добавил: – Насколько известно мне.

– Дикари, одно слово, – буркнул Салли.

– Ты лучше уточни, – шулер отложил в сторону масленку и принялся тщательно вытирать измазанные пальцы, – на который из вопросов жаждешь услышать ответ. А то ведь, пока я снаряжал барабан, ты их задал не меньше дюжины.

– Не кривляйся, а? Ты отлично понимаешь, что главный вопрос, который меня интересует: как долго мы будем торчать здесь?!

– Пока не надоест.

– Что-о?!

– Видишь ли, друг мой Салли, – осклабился шулер. – Ты, конечно, удивишься, но мне вдруг начало нравиться армейское житье. Взять, к примеру, кормежку… – Гарри выразительно похлопал себя по пряжке ремня. – Я прибавил фунтов пять, не меньше, да и ты отнюдь не выглядишь исхудавшим. А особенно, Салли, мне нравится то, что я могу приказать тебе заткнуться, а ты, – шулер ткнул пальцем в нашивку, – не посмеешь ослушаться старшего по званию.

– Да, сэр, так точно, сэр, – пробормотал толстяк. – Будет исполнено, мистер капрал.

На некоторое время у костра воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием веток в огне и тихими щелчками. Гарри вслушивался в эти щелчки с таким сосредоточенным видом, словно прокручивал не барабан «кольта», а ручку сейфа с армейской казной.

– А если серьезно… не понимаю, Салли, какого гобла ты дергаешься, будто и впрямь на сковородке? Благодаря армии мы без проблем и, заметь, за счет федеральной казны преодолели добрых три четверти пути.

– И затем намертво застряли. Гарри, ну чего мы ждем?! Приказа о твоем производстве в генералы? Или ты непременно жаждешь блеснуть перед здешней публикой в роли принца датского? Слышал, ты разговаривал об этом с самим полковником…

– Разговаривал. Кстати, ты зря столь низкого мнения о здешней публике. В одиннадцатом корпусе, к примеру, ставят «Короля Лира», и знаешь кто? Сам Альберо…

– Альберто Хьюз? – удивленно вскинулся толстяк. – Он-то что забыл в армии?

– Проигрался в пух и прах, теперь прячется от кредиторов. Это я к тому, – пояснил Гарри, – что нашему полковнику тоже бы хотелось устроить у себя театр не хуже.

– И ты польстился? Что, теперь мы будем до конца войны гастролировать вместе с армией? Гарри… нет, я не спорю, твоя идея завербоваться была хороша…

Шулер и тролль озадаченно переглянулись.

– Вообще-то мысль подал именно…

– …и пока она себя оправдывала, но сейчас-то… тут же всего ничего, – Салли махнул рукой в сторону рощи, за которой, по его предположениям, находился Ричмонд. – Выбрать ночку потемнее, и тихонько…

– …заполучить горсть свинца от пикета ребов, – закончил шулер. – Хотя, скорее всего, ты и не доберешься до их берега Раппаханока. Оборотни тебя сожрут куда раньше.

– Оборотни? Какие же, к оркам, оборотни?

– Из первого Виннипегского[62]. А ты, – удивленно глянул на партнера Гарри, – и вправду «сумел» не заметить, что вокруг лагеря по ночам шныряет чертова уйма патрулей? Они ловят шпионов и дезертиров – только боюсь, Салли, ты вряд ли сумеешь убедить их, что не являешься первым… и уж тем более – что не собираешься стать вторым.

В этот момент, будто специально для придания словам шулера большей убедительности, из соседней рощи донесся протяжный вой. Ему ответил другой, затем к дуэту присоединился третий, четвертый…

Толстяк разом побледнел и, дрожа, принялся кутаться в пончо – словно надеялся, что пропитанная каучуком ткань обеспечит ему надежную защиту от зубов и когтей. Его напарник заулыбался и, расстегнув еще одну пуговицу на мундире, почесал живот.

– Я д-думал, это в-всего-навсего в-волки…

– Обычные волки, – задумчиво сказал Трой, – также умеют передавать своими песнопениями немало информации. Но в данном случае, насколько я могу различить, мы имеем дело с армейским кодом. Гарри прав – вам не выбраться ночью из лагеря.

– Нам? – недоверчиво повторил шулер. – А тебе? Хочешь сказать, зеленый, тебе эти песики не страшны?

– Полагаю, что я бы справился с ними. Если, – тролль покосился в сторону винтовочных пирамид, – позаимствовать серебряный штык первого сержанта Мэллори.

– Он всего лишь посеребренный, – хмыкнул Салли. – Я уже снял с него пробу.

Трой, пожав плечами, зачерпнул из котла густое варево, принюхался…

– Весьма разумно, – заметил он. – Различие будет существенно в лавке скупщика краденого. Внутренности же оборотня подобную тонкость оценить не способны.

– Не говоря уж о том, – добавил шулер, – что ковать эти штыки из чистого серебра, пожалуй, самый быстрый и надежный способ опустошить федеральную казну. А уж теряли б их в каждой стычке…

– Это да.

После этих слов беседа на некоторое время прервалась. Тролль целиком сосредоточился на перебирании своего набора приправ – «охапки сушеной травы», согласно характеристике Гарри. Шулер спрятал револьвер, взамен достав «тренировочную» колоду, и принялся тасовать её, периодически снимая верхнюю карту, которой всякий раз оказывался туз пик. Не придумавший же себе занятие аналогичной степени увлекательности, Салли продолжил кутаться в накидку, боязливо ёжась при очередном подвывании – и, наконец, не выдержал.

– Оборотни… вот уж кого терпеть не могу.

– В самом деле? – Гарри, не переставая тасовать колоду, щелчком выбил из неё карту. Белый прямоугольник порхнул к ногам толстяка и лег рисунком вверх, оказавшись дамой червей. – А между тем не далее как позавчера ты был ну очень любезен с одним из них.

– Я?! – восклицание Салли лучше всего подпадало под определение: изумленная невинность. – Был?! Любезен?! С вервольфом?!

– С вервольфихой, – уточнил Трой. – Или с оборотнихой. Не уверен, как по-человечески будет правильнее именовать…

– Что-о?! Та девка с русой косой…

– Та дама с полоской второго лейтенанта была, по-видимому, в очень игривом настроении, – ехидно заметил шулер. – Ку-ку, дружище… ты в армии, здесь принято сначала глядеть на знаки различия, а уж потом на пол, цвет волос, аппетитность форм и все такое прочее…

– О-о-о, чтоб меня орки сожрали… Я же думал, она обычная леди-хукер![63]

– В форме? – Гарри выщелкнул в сторону приятеля еще одну карту, на этот раз – червового валета.

– Ну-у… в прошлую субботу одна из них щеголяла в мундире майора… по крайней мере, в его верхней части.

– Да, оставаться еще и без брюк майор Леви не захотел.

– Вот я и подумал…

– В следующий раз думай получше, – хохотнул шулер. – И вообще, какого гобла ты к ней полез? Хотел убедиться, что проклятье на, гы-гы, прежнем интимном месте?

Салли тяжело вздохнул.

– По привычке…

1863, лагерь Потомакской армии, Трой

Судя по виду и запаху, кхыгр вот-вот должен был быть готов, подумал Трой и усмехнулся, поймав себя на употреблении человеческого «готов», а не соответствующего слова родного языка, хотя троллиный эквивалент вмещал в себя куда больше. Кхыгр должен был вот-вот приобрести-тот-самый-неповторимый-сероватый-с-налетом-оттенок. Впрочем, думать по-человечески – это вовсе не страшно. Вот если бы он забыл, как правильно готовить свое любимое блюдо…

– Пахнет вкусно, – Гарри, вытянув шею, заглянул в котел… и перекривился.

– Видок, правда, куда как хуже.

– Мне, – кротко заметил тролль, – нравится.

– Возможно, зеленый, возможно, но не забудь, в этот котел пошли также и наши пайки!

– Как и во все предыдущие дни, – напомнил Трой. – До сегодняшнего вечера мои кулинарные способности вполне удовлетворяли ваши запросы.

«…которые разнообразием вовсе не отличались, – мысленно закончил он. – Впрочем, предоставляемые интендантской службой возможности оному разнообразию также не способствовали».

Трой ничего не знал о разделе математики под названием комбинаторика. Однако и без неё молодой тролль догадывался: для «военно-полевых» условий число съедобных для людей вариантов приготовления риса и бобов – не прибегая при этом к магии в значительных дозах! – весьма и весьма конечно. Даже для поваров, имеющих склонность к экспериментам не только с кофе, но и со свечами. Впрочем, оставались еще подметки ботинок…

– Все так, зеленый, – Гарри снова заглянул в котел и в этот раз оказался куда более морально готов к увиденному – его всего лишь слегка передернуло.

– Но до сегодняшнего вечера твои кулинарные способности не распространялись на блюда вашей троллячей национальной кухни.

– Троллиной. Я решил попробовать…

– Угу, – кивнул шулер. – И первые три кольца дали бессмертным эльфам – для пробы, не подохнут ли? Трой, я, конечно, большой ценитель твоего поварского таланта, особенно же мне импонирует проявляемое тобой умение до блеска отскабливать чертов котел… но может, лучше бы ты проводил опыты на ком-нибудь ненужном? Вроде сержанта Гаррета?

– Но мистер Гаррет не разделяет ваше доверие к приготовленной мной пище, – с сожалением произнес Трой. – Конечно, – подумав, добавил он, – я могу заставить сержанта попробовать…

– Нет, не стоит, – быстро сказал шулер. Он хоть и не мог похвастаться столь же богатой фантазией, но общение с троллем уже начало приносить плоды – и потому батальное полотно «рядовой Трой, макающий сержанта Гаррета в котел» мошенник без особого напряжения сумел вообразить в красках и подробностях. Равно как и его последствия. – Лучше я просто закрою глаза.

– Как скажете. Если вам совсем не понравится, так и скажите, – предложил тролль, зачерпывая варево. – Есть через силу только из дружеских чувств совсем не обязательно, я могу доесть все.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Салли. – Ты, небось, и паек всей бригады можешь в один присест заглотать.

Трой отрицательно качнул головой.

– Всей бригады не могу. Роты, не больше.

– Отсюда мораль, – заметил шулер, протягивая миску, – если ешь вместе с троллем, работай ложкой как можно быстрее. Не зря им сам Тор состязание по жратве продул.

– Вообще-то, согласно гномьим летописям, в состязании по скорости еды принимал участие Локи…

– Ладно-ладно, мы и без того помним, кто здесь самый начитанный.

Гарри осторожно подчерпнул творение тролля краем ложки… точнее, сначала вставил упомянутый предмет в кхыгр, а затем вытащил, перевернул и внимательно пронаблюдал, как почерпнутое стекает обратно в миску.

– Ты что делаешь?

– Проверяю.

– Проверяешь что?

– Проверяю, не растворится ли ложка, – объяснил шулер.

– А…

Зажмурившись, Гарри прикоснулся к ложке самым кончиком языка… лизнул… застыл. Трой и Салли наблюдали за его манипуляциями с недоумением, переходящим в почтительное изумление.

Полминуты просидев в полной неподвижности, шулер открыл глаза и очень быстро начал перемещать содержимое миски в рот.

– Э-э… Гарри… – косясь на свою порцию, неуверенно начал толстяк, – ты думаешь, оно и вправду съед…

– Шобавки!

Вторую миску Гарри проглотил чуть ли не быстрее – ложка в его руке порхала вверх-вниз в темпе шатунов разогнавшегося паровоза. А затем отложил посуду в сторону… и откинулся на спину.

– Х-хосподи, как же я обожрался! – пробулькал он. – Ну прям охота расстегнуть не только ремень, но и кожу на пузе!

– И куда оно только в тебя девается, – пробормотал толстяк. – Жрет, жрет, а по виду – все те же мослы.

Гарри пропустил колкость мимо ушей.

– Когда разбогатею, – доверительно поведал он то ли Млечному Пути, то ли Большой Медведице, – непременно заведу себе двух поваров: эльфа и тролля. Второй будет готовить для меня, а стряпню длинноухого приберегу для гостей.

– Никогда не пробовал эльфийской еды, – признался Трой.

– Попробуешь непременно, – пообещал шулер. – И скоро. В Ричмонде есть один ресторанчик…

– Скоро – это как война закончится?! – перебил его Салли.

Трой с сожалением подумал, что, в отличие от Гарри, на толстяка кхыгр почему-то не оказал ожидаемого троллем успокаивающего воздействия. Скорее, дело обстояло строго наоборот – в глазах у Салли появился какой-то подозрительный блеск, а движения вдруг приобрели несвойственную прежде порывистую резкость.

– Ох, все-то ты никак не уймешься, – вздохнул Гарри.

– Послушай, я…

– Ладно, старина, уймись, – Гарри звучно икнул. – Не дадим помереть от любопытства. Мистер Трой…

– Да?

– Помнится, в прошлый четверг ты сколачивал нужник для самого Драчливого Джо.

– Нет.

– Нет?

– Он был уже сколочен, – пояснил тролль. – Моим заданием было вырыть яму позади штабной палатки и установить над ней вышеозначенное сооружение.

– Ну, это уже не существенные детали, – шулер махнул рукой, вернее попытался махнуть – на практике же он оказался способен лишь на вялое шевеление ладонью.

– Лучше поведай нам, что сумел выяснить твой замечательный троллячий слух?

– Троллиный. И… – задумчиво произнес Трой, – думаю, окажись на моем месте ты, Гарри, даже твоего слуха вполне хватило бы на то, чтобы определить: у генерала Хукера все в порядке с потенцией.

– Че-его? – недоуменно протянул Салли.

– Того самого. А что, других звуков ты не слышал?

– Слышал. Бульканье.

– М-дя, по части выпивки наш командующий тоже не промах. Ну а что-нибудь относящее к военному делу?

– Ничего, – коротко сказал тролль.

Это был не совсем правдивый ответ: возгласов «с уклоном в военную тематику» из палатки донеслось не так уж и мало. Но Трой был абсолютно уверен, что Гарри – и даже генерал Ли – не сумел бы реконструировать по ним план будущего сражения.

Как и сам тролль.

Он хоть и не говорил этого вслух – не без оснований боясь быть совершенно неправильно понятым, – но в армии Трою нравилось. Во-первых, военные инженеры ценили троллей ничуть не меньше своих коллег из Компании Спитхедских Утесов, но куда лучше понимали: хорошо работающий тролль – это, прежде всего, хорошо накормленный тролль! Во-вторых, знакомство с данным «изобретением» человеческой цивилизации было, как считал Троя, чрезвычайно ценно для возложенной на него миссии. Ведь армия была не просто частью общества – скорее можно было счесть её моделью… упрощенной. Тролль, правда, пока еще не решил, как именно будет излагать Собранию свои впечатления. Формулировка «армия берет заложенные в основу людского общества идеи и доводит их до логического конца», по мнению Троя, не совсем точно передавала истинное положение дел. Объяснение же: армия берет заложенные в основу людского общества идеи и доводит их до идиотизма… да, эту мысль будет очень трудно правильно донести.

Поэтому Трой хоть и не возражал против намерения Салли покинуть сень федеральных орлов, но при этом отнюдь не собирался ускорять реализацию этого намерения.

– Ну и орк с ним, – благодушно пробормотал шулер. – Слушайте сюда, парни. Все на самом деле очень просто. Нам нужен бой! И я готов поставить десять долларов против дайма, что в самое ближайшее время нам его устроят!

1863, штаб-квартира командующего Потомакской армии, Найр

– Итак, джентльмены, чем я могу быть вам полезен.

Отсутствие в голосе задавшего этот вопрос человека даже ничтожных признаков любезности, если, конечно, не счесть таковыми пары алкоголя, явственно намекало: генерал Хукер куда более предпочел быть нам бесполезен. Он даже не счел нужным застегивать мундир… вставать со стула… и снимать ноги со стола.

А виновным в столь прохладном отношении являлся, разумеется, гном, со своими манерами – точнее, вопиющим отсутствием оных. Вот и сейчас…

– Тут, – гном бросил на стол конверт, украшенный полудюжиной сургучных клякс, – все сказано.

– Адъютант!

– Здесь, сэр!

– Прошу прощения, сэр, – мягко произнес я, – но информация, содержащаяся в этом послании, предназначена только и исключительно для вас.

Ответный взгляд генерала заставил меня слегка пересмотреть оценку степени виновности гнома. Конечно, манеры подгорного племени оставляют желать… но если человек не желает ограничивать свою неприязнь одними гномами, возможно, он просто… расист? Или страдает от похмелья?

В любом случае, мериться взглядами с драу он сумеет лет через пятьсот, не раньше.

– Оставьте нас.

То-то же.

Яростно сопя, генерал разодрал конверт и злобно уставился на выпавший из него маленький, примерно в одну восьмую стандартного писчего листа, синий прямоугольник. Еще ярче эмоции на его лице проявились парой секунд позже, когда на прямоугольнике проступил текст. Кажется, у людей принято именовать подобный почерк бисерным, и в данном случае это был очень мелкий бисер.

– Это еще что за издевательство?!

– Это экономия, сэр, – ответил я, на какие-то полвздоха опередив гнома. – Послание предназначено вам, и, соответственно, только вы можете прочесть его. Стоит же вам отбросить этот листок дальше, чем на фут, или просто дать прикоснуться к нему кому-либо другому, письмо сгорит в мгновение ока. Магическая бумага высшего уровня защищенности продается, насколько мне известно, по цене два доллара за унцию. Учитывая же склонность федеральных чиновников переплачивать за…

– И чего мне теперь, глаза об это ломать? Адъютант!

– Если желаете, сэр, я могу пересказать содержание послания, – предложил я.

– Ты ж сказал, что никто, кроме…

– Меня. Зовут. Вайт Белоу. Мистер Вайт Белоу. Это. Понятно.

Новую игру в гляделки генерал решил не затевать.

– Оставьте… нас.

– Мистер Валлентайн, – не поворачивая головы, процедил я, – не могли бы вы встать у входа в комнату и проследить за тем, чтобы никому не пришла в голову идея нарушить наш тет-а-тет?

– Сделаю, – просто сказал мальчишка.

Мальчишка? Я все же оглянулся. Нет – это уверенно пообещал великан, и по тому, как он это произнес, по блеску в его глазах, можно было не сомневаться: ближайшие минуты войти в занимаемое командующим Потомакской армии помещение будет ничуть не проще, чем подняться на высоты Мари[64].

Паренек занятен… надо будет присмотреться к нему…

– Ну, так откуда вам известно содержание этого… секретного послания?

– Я догадываюсь о нем.

– Секреты-шмекреты…

Среди груды карт – местности, поверх которых были раскиданы игральные – на столе генерала имелся предмет, который поначалу был зачислен мной в разряд пепельниц. Однако после того, как Хукер стряхнул окурки на пол, под слоем пепла тускло блеснуло.

– Магия-шмагия…

Источник блеска – после протирки смоченным виски платком – оказался выпуклым.

– Линза из шемарханского хрусталя, – прошептал гном. – Окантовка человечьего литья, но шлифовали мы, гномы…

Читал генерал долго, шевеля губами – благодаря чему я получил возможность убедиться, что мои предположения о содержании послания были абсолютно верны. Правда, стиль изложения был куда более косноязычен, чем я предполагал, – впрочем, знание английского бюрократического не было моей сильной стороной.

Наконец Хукер отложил лупу, смял – как мне показалось, с большим удовольствием – синий листок и запустил получившийся шарик в угол комнаты. Шарик, в полном соответствии с моим предсказанием, пролетел ровно фут, после чего вспыхнул слепяще-белым и перешел в дымообразное состояние.

– Магний! – прокомментировал Торк.

– Сам вижу, что магия, – буркнул генерал. – Не слепой.

– Итак, вы двое…

– Трое.

– …вы – троица экспертов по шпионам из самого Вашингтона!

– Из Нью-Йорка, – педантично поправил гном, к счастью, не став перечислять исходный пункт для каждого из нас.

– Прибыли сюда для выполнения миссии особой важности! Настолько важной особости, что суть её побоялись доверить даже этой самосгорающей бумажонке? Ну и что ж это за миссия, а? Обратить Каменную Стену[65] в язычество?

– Поймать «агента Зеркало».

– Что?! В моей армии?! Тысяча дьяволов, и вы всерьез решили, что шпион – один из моих ребят?! Может, скажете еще, что я сам строчу донесения в двух экземплярах: президенту Линкольну и президенту Джефферсону?!

– Мы… – начал гном.

– Торк, позволь мне, спасибо. Генерал, заверяю, никто не подозревает лично вас, как, впрочем, и ваших подчиненных. Но поскольку вы планируете в ближайшее время вступить в решающий бой с армией неприятеля…

– Планирую, – проворчал Хукер. – Страшная тайна, которую знает уже каждая подзаборная шавка. Небось, пол-Вашингтона пронюхало об этом на следующий день после возвращения Эйба. Вот если бы позатыкать все болтливые рты тамошних кумушек и пересажать девять из десяти газетных писак…

– Несомненно, это привело бы к падению Ричмонда уже через неделю, – кивнул я. – Но вы, разумеется, понимаете: знать, что вы предпримите какие-то действия, это почти ничего не значит. С учетом более чем двойного превосходства в численности подчиненных вам войск над противостоящей армией Северной Вирджинии генералу Ли будет остро нужна оперативная информация. А её очень трудно получить, сидя в Вашингтоне – и еще труднее своевременно переправить за линию фронта.

– Говоря проще, – не выдержал Торк, – наше начальство считает, что агент Зеркало будет ошиваться где-то неподалеку. И вот как только гад высунется, мы его… того!

– Звучит заманчиво, – фыркнул Хукер. – Насчет «того». Если вам это и впрямь удастся, я с большим удовольствием возглавлю полевой суд и вздерну мерзавца на самом высоком дубе в окрестностях. Да… так уж и быть, черкну пару строк для вас, насчет содействия и так далее, но учтите! Начнете путаться под ногами – сей же час вышвырну из армии!

– Мы… – снова начал гном.

– Один вопрос, генерал, – снова перебил я гнома. – Полминуты назад… «и вы всерьез решили»… почему было сказано «и вы»? Кто-то еще придерживается такой же точки зрения?

– Вы чертовски наблюдательны, мистер Вайт, – ухмыльнулся генерал. – Всю эту вашу хреномуть насчет агента Зеркало мне на прошлой неделе уже вкручивал один лейтенантишка… то ли Никсон, то ли Гибсон… тоже прибывший с миссией «важной особости» по личному поручению сенатора Уэйда.

– О нет, – простонал Торк. – Создатель Ауле… только не комитетчик[66].

* * *

– К сожалению, – виновато моргнул Майкл Джастин Роберт Исайя Фредерик Нибсон, – мне совершенно нечем вас порадовать.

– Ну почему же, – возразил я, приподнимая бокал. – Вы нас уже весьма обрадовали.

Это была чистая правда – по крайней мере, относительно меня. Человек, имеющий в своем багаже хорошее – действительно хорошее! – вино, человек, могущий заставить эстетический кошмар под названием «лейтенантский мундир» выглядеть едва ли не прилично, человек, умеющий грамотно пользоваться косметикой и духами… Список можно было бы продолжить, но уже и трех вышеперечисленных позиций вполне хватало, чтобы ясно понять: на фоне прочих офицеров Потомакской армии Майкл Нибсон выглядел… почти эльфом.

– Благодарю за комплимент, мистер Вайт, – вздохнул Майкл. – Но его следует адресовать моему виноторговцу. Сам же я могу похвастаться лишь полным отсутствием каких-либо результатов.

– Положим, отсутствие каких-либо результатов иной раз само по себе является весьма показательным результатом.

– Боюсь, что не в этот, – снова вздохнул юноша. – Когда сенатор посылал меня…

– Кстати, – с интересом спросил я, – если не секрет, кому пришла в голову мысль, что агент Зеркало должен объявиться здесь?

– Э-э… мне, сэр. Видите ли, я подумал…

– Дурацкая идея! – недовольно прогудел Торк.

Майкл уставился на него почти с восторженным ужасом.

– В-в самом деле? – пунцовея, пробормотал он. – Если вы так думаете, то, конечно… наверное… н-но… почему?

– Потому что весь мой опыт работы в Третьей Его Подземных Чертогов Величества Канцелярии заявляет, что это полная чушь! – рявкнул гном. – Потому что «агент Зеркало», чтоб его в дальнем штреке завалило, шпион стратегического значения! Никто в здравом уме не станет рисковать агентом такого уровня, чтобы узнать: на который фланг двинута одна паршивая рота, правый или левый!

– Да, но… – Майкл опустил глаза и перешел на едва слышный шепот: – просто… я думал… ведь это сражение может решить судьбу всей войны…

– Сразу видно, что бороду ты и не начинал отпускать, – насмешливо произнес Торк. – А то бы знал, что на войне в какое сражение не ткни, оно всенепременно будет решающим, судьбоносным и тому подобное. По крайней мере, у вас, людей, дело именно так и обстоит!

Лейтенант смутился так сильно, что мне в какой-то миг показалось – сейчас он попросту разрыдается. Однако Нибсон всего лишь всхлипнул, – два раза, не больше – после чего достал изящный платочек и аккуратно промокнул им уголки глаз.

– Мне невероятно стыдно, – начал он дрожащим от волнения голоском, – что…

– Успокойтесь, – сказал я. – Вам совершенно нечего стыдиться, наоборот: есть чем гордиться.

В частности, очень походило на то, что лейтенант мог похвастаться некоей толикой эльфийской крови – даже с поправкой на возраст его внешность казалась слишком нежной… хрупкой… слишком красивой для обычного юноши-человека.

– Если же говорить о мнении бригадир-лейтенанта Эйстлина, – продолжил я, – то почтенный гном «забыл» одну немаловажную деталь.

– Ничего я не забыл, – обиженно буркнул гном.

– А именно – он «забыл» сказать, что его мнение так и остается его личным делом.

– Потому что некоторым не хватает мозгов прислушаться к голосу представителей рас куда более разумных, чем их собственная.

– Вот-вот, – кивнул я. – Эйстлин, вы сами только что выкопали себе яму.

– Я?! Где?!

– Логическую яму. С одной стороны, вы считаете, что наше собственное начальство менее разумно, чем даже один-единственный гном. С другой стороны, опять же вы заявляете: «Никто в здравом уме не станет рисковать агентом такого уровня!» Вам не кажется, что вторая фраза не совсем верна? Что более соответствующим истине будет: «Ни один гном в здравом уме не станет…»?

– Нет, – после недолгого раздумья решительно сказал гном. – Все равно. Даже люди… да что там, даже орки не могут быть настолько глупы!

– Не собираюсь оспаривать уровень интеллекта орков, – хмыкнул я. – Однако мы с вами здесь – а значит, наше собственное начальство все-таки оказалось… тем самым. Почему же вы отказываете в праве на подобную же идею тем, кто отдает приказы «агенту Зеркало»? Или у вас есть достоверные данные о том, что Джефферсон Дэвис – гном?

Глава 2

Тимоти

– Присматривай за ним! – велел Торк. – Я не доверяю этому темному. Наверняка он замыслил что-то недоброе.

Замечательно, правда? Как по мне, то ровно с тем же успехом было бы попросить медведя присмотреть за саламандрой – мол, огненная непоседа наверняка не упустит случая поджечь лес дотла.

Впрочем, пока что никаких особых фокусов драу не выкидывал – ну, если не счесть таковым добывание посреди ночи повозки, в которой мы сейчас и ехали. Тут он отличился, да. Раздобыл не какой-то армейский фургон, а двуколку. Сиденья мягкие, будто кресла, веса словно бы и нет – я её одной рукой поднял – а уж ход до чего легкий, кажется: пальцем ткнул, она и покатилась. Игрушка для богатеев, одно слово, ну и лошадка была ей под стать: вороная, без единого пятнышка, двухлетка. Пожалуй, на ипподроме я бы на неё поставил пять к одному, не меньше… да, лошадка что надо. И ухоженная – видно было с неё разве что пылинки не сдували. А может, и сдували.

Где ж он её взял-то среди ночи? Я покосился на дремавшего – вернее, безмятежно дрыхнувшего рядом – Белоу. Конечно, темные эльфы – не цыгане, но разница скорее в методах, чем в цели: если драу решит заняться конокрадством, то стоить это копытное будет полцарства, не меньше. И темный эльф уж точно не будет красть заодно с конем забор и прочую утварь – а вот оставить позади гарантию отсутствия погони… в виде пепелища…

– Ты хотел что-то спросить?

– Я? А, ну да. Мистер Вайт, – для вящей убедительности я зевнул, – а почему нам нужно было выехать непременно в такую несусветную рань?

– Почему? – переспросил Белоу тоном, явно долженствующим означать: «а разве это не очевидно?» – А что думаете вы сами, мистер Валлентайн?

Говоря по правде, я не думал ничего. Не придумывалось.

– Э-э… чтобы днем, при свете поменьше ехать?

– Ответ неверный, – отозвался драу. – Я – темный эльф, а не ночной. Еще версии?

– Честно говоря… теряюсь в догадках, сэр, – признался я.

– А ведь это элементарно, Валлентайн.

Драу потянулся, точь-в-точь как кошка – зажмурившись и выгнув спину, для полноты сходства только вытянутого хвоста не хватило.

– Какова численность роты федеральной армии? – быстро и требовательно спросил он.

– Ну… человек сто.

– А в трех корпусах?

Хы! Корпуса состоят из дивизий, дивизии из бригад, а вот кого в ком сколько? Легче узнать у гобла из Запретных Земель сколько в гинее пенсов[67].

– Тысяч… э-э…

– Шестьдесят, – Белоу так же неожиданно сменил тон на привычный мягко-вкрадчивый. – Или чуть больше. И вся эта масса сегодня двинется по дороге на Моррисвилл, той самой, по которой мы сейчас и едем.

– А-а… давка тут будет что надо.

– Если бы мы имели дело с отрядом светлых эльфов, – я прыснул в кулак, да и сам Вайт не смог удержаться от тени усмешки. Эльфийскую рать такой численности пришлось бы набирать по всем летописям за прошлую эпоху.

– То можно было бы уверенно заявить – им потребуется один час. Или два – если враг преградит дорогу… – Белоу, прервавшись, глянул на светлеющее небо, – и им придется обходить его стороной.

– Обходить?

– Светлоэльфийский метод ведения боевых действий лучше всего, на мой взгляд, охарактеризовал гном… весьма благоразумно сохранивший за собой анонимность. Высказывание это звучит следующим образом: война – фигня, главное – маневры! Добавьте в уравнение склонность постфактум приписывать себе большую часть заслуг, равно как и выдающуюся способность убеждать представителей всех прочих рас в том, что «все именно так и было», и вы, мистер Валлентайн, получите истинную картину.

Само собой, я не поверил драу и на сотую дюйма. Перещеголять темных по части лживости речей могут разве что черти, а уж если разговор зашел об их светлых сородичах…

Но с другой стороны – что-то в этих словах все-таки было. Такое, что не давало взять, да и попросту отмахнуться от них.

– Если же говорить о гномах, – продолжил тем временем Вайт, – то рискну предположить, что хирд подобных размеров достиг бы цели не позднее вечера завтрашнего дня. Вне зависимости от того, будет ли враг пытаться воспрепятствовать его движению, или же предпочтет отправиться на розыски чуть менее самоубийственного занятия.

– Так долго? – удивился я.

– Большую часть этого времени, – тонко улыбнулся Белоу, – займет у них постройка моста через Раппаханок. Каменного – ибо деревянная конструкция способна будет выдержать спокойно идущих гномов, но под гномами марширующими не устоит.

– Ну а люди?

– Люди, – задумчиво повторил драу, – это, мистер Валлентайн, самые непредсказуемые существа. Будь за нашими спинами лагерь Джексона, я мог сказать, что его «пешая кавалерия»[68]вышла бы к цели еще до заката. Но поскольку мы имеем дело с федеральной пехотой… сегодня по вашему летосчислению 27 апреля, не так ли?

– Уж пять часов как.

– Что ж… думаю, числу к 30-му они сумеют дойти до нужного им места. Конечно, если на их пути не возникнет Каменная Стена.

Забавно, но при этих словах наша лошадка перешла с рыси на шаг и оглянулась – как показалось мне, с явным интересом.

– Кстати, мистер Вайт, – я взялся за поводья, – а вы-то сами в курсе, куда Драчливый Джо направил половину своей армии? Помнится, вчера лейтенант Майкл жаловался, что этот секрет знают одни лишь генералы. Н-но… не спи, кобылка!

– Лейтенант Нибсон умен, и у него неплохо развито воображение… для человека.

То, как Белоу произнес эти слова, мне совершенно не понравилось. Драу не то чтобы говорил с насмешкой или пренебрежением, нет – но в то же время он явно вкладывал в сказанное какой-то двойной смысл. Понять бы… хотя, подумал я, какого гобла? Явно ведь, что не пойму! Проще уж сразу спросить…

– Это на что вы, мистер Белоу, намекаете?

– Исключительно лишь на то, – спокойно произнес темный эльф, – что существу с более развитой фантазией достаточно всего двух взглядов. Первый – на генерала Джозефа Хукера, ну а второй, разумеется, на карту.

Вот-вот, на карту. Драу, скорее всего, снова насмешничал. Пари держу, он попросту высмотрел нужное вчера, в штабе у генерала – расстояние в два фута и бардак на столе для глаз эльфа не помеха.

Вслух я этого, понятное дело, говорить не стал.

– Ну и куда ж мы едем?

Лошадь опять сбилась на шаг.

– Мы, мистер Валлентайн, направляемся в гости к некоему, – эльф посмотрел на вороную… едва заметно пожал плечами, – мистеру Чанселору. Еще вопросы?

– Один, сэр. Вы случайно не знаете, как зовут эту вороную?

– Случайно знаю, – кивнул Вайт. – Лейтенант Нибсон, который, собственно, и одолжил нам её вместе с коляской, поведал мне, что данное копытное отзывается на кличку «Шельма». Кстати, если вы заметили, она не абсолютно чистая вороная, а с белой звездочкой.

Гарри и Салли

– Гарри, я больше не могу, – плачуще простонал толстяк.

– Заткнись и шагай! – процедил сквозь зубы шулер.

– Ох-х!

– И выпрямись, ты, мешок дерьма! К нам скачет лейтенант!

Злился, впрочем, шулер далеко не только из-за напарника – примерно треть их роты состояла из новобранцев и длительный марш проредил её ряды немногим хуже залпа мятежников. Понятно, что командира роты подобный факт отнюдь не радовал – а уж капралы и сержанты, и раньше-то не сильно походившие на светоч добра и справедливости, теперь окончательно приобрели черты чертей.

– Строй держать! Куда прешь, скотина! А ну, назад!

– Капрал, я же только хотел…

– Назад, кому говорю!

– Ну и дураком же я был, – сплюнув, зло пробормотал Уилл Годслей, невысокий солдат, шедший, точнее, вяло бредущий справа от Салли, – когда решил податься в эту чертову армию! Мы типа воюем за свободу черных, да? Ну, так я до войны бывал в Южной Каролине и скажу прямо: тамошние ниггеры жили куда как посвободнее, а попадись им надсмотрщик вроде нашего первого сержанта – живо драпанули бы аж до Канады!

Лицо его сейчас представляло серую маску, нарушенную лишь потеками пота – и Гарри, уже потянувшийся было за платком, остановил руку на полдороги. Ясно ведь – эту штукатурку хрен сотрешь, только размажешь почем зря.

А год назад, припомнил вдруг шулер, мы с Салли прятались в кустах, а мимо нас точно вот так же брели парни Лонгстрита… черт, как забавно жизнь иной раз поворачивается!

– Да уж… приятель, – вслух произнес он. – Сглупил ты, Дикобраз, изрядно.

– А что, – Годслей стянул кепи, в очередной безуспешный раз попытался пригладить торчащий у него на макушке источник прозвища и с вызовом уставился на Гарри.

– Мона подумать, ты не рядом со мной пылюку глотаешь? Аль капралы дышут по-особому?

– Точняк, – просипел кто-то из задних рядов. – Они того, не затягиваются.

– Положим, – начал шулер.

– Ша, парни, – обернулся шедший перед ним солдат, – Таракан несется!

В отличие от Уилла, первый сержант Мэллори заработал свое заглазное прозвище благодаря не шевелюре – растительность на макушке у него отсутствовала как таковая – а усам и низко посаженным глазкам, сочетание которых и в самом деле придавало его лицу некие насекомовидные черты. Впрочем, имелась и другая версия происхождения клички – Мэллори, несмотря на фамилию, внешне да и внутренне выглядел типичным прусским фельдфебелем, то есть – пруссаком. Бешеным.

– Что, приуныли, вши навозные? – весело заорал он, добавив заодно еще пару-четверку кучерявых выражений. – Ничего, ща оживете! Оживете, говорю! Потому как через две мили будет опушка с ручейком, и на той опушке назначен привал! Но это, парни, ежли перестанете плестись, будто кобыла на свиданье с живодером! Ясно?!

– Тык точ, сарж! – недружно рявкнул строй.

– Че?! Не слышу!

– Так точно, сержант!

– То-то же. Давайте, шевелите копытами. А то, – хохотнул Мэллори, – Джонни-реб, едрить его, небось, уже заждался – когда ж вы, наконец, притащите к нему в нору свежую партию сапог и одеял!

Разумеется, первый сержант наврал – шагать в ожидании взмаха офицерской сабли роте пришлось не две, а все четыре мили. Так что после команды «Разойтись» Гарри опустился на траву лишь парой секунд позже толстяка.

– Ох-х! Мои ноги… их больше нет!

– Сапоги на месте, – Гарри, озабоченно хмурясь, поднес к уху флягу, встряхнул. – А уж где у тебя желе – в ногах или вместо мозгов, это тебе виднее.

– Ты злой, – выдохнул Салли, картинно разбросав руки. – О, как жесток этот мир… х-р, х-р…

– Слышь, Гарри, – приподнялся на локте Уилл-Дикобраз, – а че ты там хотел сказать, ну, когда Таракан появился?

Прежде чем ответить, шулер оглянулся по сторонам. Кроме Годслея и Салли рядом находились еще трое солдат: похожий на хоббита низенький и кучерявый пенсильванец Хофмаер, Дик Салвач – вечно хмурый здоровяк, только за год до войны «сделавший ноги» из старушки-Европы и до сих пор через предложение разбавляющий свой скверный английский непонятными гортанными словечками, и Рики-Рики со своей коллекцией конопушек. Из них только Салвач был «обстрелянным ветераном», сумевшим в прошлом декабре благополучно уползти с кровавого фредериксбергского поля, но и он, как было известно Гарри, вовсе не был пламенным героем, рвущимся в пекло боя за целостность и нерушимость Союза и свободу южных ниггеров.

– Да так. Хотел сказать, что я-то вовсе не собираюсь тянуть лямку полный срок.

При этих словах шулера Салли, до того вполне правдоподобно изображавший куль с мукой, приподнял голову и сделал «страшные» – как он полагал – глаза. Гарри коротко усмехнулся и, почесывая нос, одновременно сложил пальцы в знак «все под контролем, партнер!».

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Рики-Рики, – с этого места поподробнее. Ты что, собрался помахать армии ручкой?

– Это твои слова, – Гарри выдернул травинку, надкусил… скривился и сплюнул – трава была горше, чем любая из настоек Салли. – Я ничего такого не говорил.

– Но ведь намекнул-то, а? Намекал же?

– Мемеканье, – вкрадчиво произнес шулер, – хорошо тем, что может быть истолковано как угодно. Хошь так, хошь сяк. А вот за конкретные слова иной раз приходится отвечать… конкретно.

– Брось, капрал, – холодно сказал Хофмаер. – Соображаешь ведь: никто из нас, задрав хвост, к лейтенанту не побежит.

Шулер, прищурившись, испытующе глянул на него. Со стороны это выглядело так, словно Гарри мучительно раздумывает: стоит ли делиться тайной с товарищами по роте… и несчастью.

– Ну, допустим, собрался, – неохотно произнес он. – Что с того?

– А то, – серьезно сказал Рики-Рики, – что не по-божески поступаешь, капрал. Мы ж сейчас как бы ближние твои… а ближним, как в умной книге сказано, нужно желать того же, чего и себе желаешь.

– Во-во, – поддакнул Дикобраз.

– Ближние, говоришь, – усмехаясь, произнес Гарри. – Ну, может, в умной книге чего-то подобное и сказано. Только я хоть и в капралы выбился, но человек простой, книг давно не читамши. И рассуждаю просто – кто мне в трудный час помог… чем ценным, тот мне и ближний.

– Понятно, – кивнул Хофмаер и начал расстегиваться мундир. – Деловой подход, уважаю. Сколько?

– Ты погодь, – остановил его Рики-Рики. – Гарри у нас, конечно, парень честный… с виду. Но только я-то до войны жизнь повидал и повидал в той жизни таких пройдох, которые с виду святее папы римского казались. Это я к тому клоню, друг капрал, что мешок свой можешь до конца не развязывать, однако пощупать-то дай – хрюкает оно или все-таки мяукает!

– Тявкает оно, – с деланным равнодушием произнес шулер. – И вообще… ты, Рики, мне верить не хочешь, а с чего я тебе верить должен? А? В лагере, помню, ты вовсю языком чесал, как тебе на военной службе привольно: мол, жратва хорошая, деньжата капают, а уж коль случай выпадет у южан-богатеев по фамильным сундукам пошарить…

– Ну, в лагере другое дело было, – ничуть не смутился конопатый. – А сейчас… вон у Салвача спроси, хочет он второй раз под картечь?

– Вот, значит, как… понятно. Жрать за казенный счет – герои, а как под пули…

– …на то и без нас дураков хватает, – закончил фразу пенсильванец. – Гарри, довольно… ты ж преотлично знаешь: половина ребят давно б уже слиняла… если б знать – как![69]

– Если б не эти стылые рожи, – Рики-Рики махнул в сторону леса, на фоне которого словно конные статуи застыли двое с саблями поперек седел. А то ведь даже за кустики хрен сбегаешь без бумажки… что «покинул ряды с ведома и разрешения командира, для особой надобности».

– А ночью – шавки!

– Все так, все верно, – Гарри, приподнявшись на локте, поискал взглядом Таракана и обнаружил его на дальней стороне опушки. Первый сержант, судя по мимике, излагал двум вытянувшимся перед ним рядовым их родословную – до восьмого колена, с загибом, обильно добавляя в неё как представителей нечеловеческих рас, так и животного царства.

– Ты еще забыл добавить, что просочится мимо патрулей – это даже не полдела. Или впрямь не знаешь, чего можно сотворить с твоим оттиском на контракте?

– А-а, ты про это, – пренебрежительно скривился Рики-Рики. – Тоже мне… ну, загорится у меня во лбу «дезертир». Так я бинтом раз-два, помидором хлоп – был дезертир, стал – раненый герой!

– Ну-ну… герой…

Шулер не стал объяснять, что уловка с бинтом сработает до первого же встречного мага. Или толкового сыщика, вроде тех, что полгода назад без всякой магии повязали ехавшего в одном с мошенниками вагоне «зубного страдальца».

– Если думаешь, что все так просто – давай, валяй! Ты ж у нас «жизнь повидал», – хмыкнул Гарри. – Я вот кой-чего тож повидал… к примеру, ходивших в атаку и сохранивших шкуру целой видал немало. А вот кого за шею вздергивали, те хоть иной раз тоже продолжали по земле топать, но все больше язык до пупа вывалив… пока некромант их обратно не укладывал.

– Тьфу ты, – Рики-Рики торопливо перекрестился. – Нашел, кого вспомнить.

– А что, – ответил вместо шулера Хофмаер, – колдуны как колдуны. Наш бригадный… Варгас или как там его… я позавчера утром, когда за водой для кофе шел, видел: блевал он позади своей палатки ничуть не хуже других офицеров.

– Ну так… мне майорский вестовой рассказывал: они с лейтенантом Грегором и этим… как его… Эван-Смитом ящик бурбона выхлестали. Тут уж и магия не всегда поможет…

– Гарри, – вмешался в разговор молчавший до сих пор Салвач, – так что у тебя есть за идея? Как думаешь из армия бежать?

– Идея? – задумчиво повторил шулер. – Идея-то у меня на самом деле простая. Если сбегать из лагеря или там на марше, враз смекнут куда мы делись, ну и колданут соответственно. А вот в бою, во-первых, могут и не просечь, кто куда уполз, а во-вторых, даже коль заметят – федеральной магии на юг дороги нет!

Торк

Кольчугу под кафтан он надел еще утром. Не мифрильную, конечно же – хотя под задание подобной важности сотрудник Третьей Его Подземных Чертогов Величества Канцелярии и был вправе затребовать подобную ценность, но тогда уж проще было с ног до головы увешаться набитыми золотом кошелями. Да и дешевле бы это вышло. Торк не питал иллюзий насчет людей и движущих ими мотивов – случайно блеснувший мифрил куда вероятнее, чем защитить грудь, мог накликать на своего обладателя пулю в затылок.

Впрочем, стоя на берегу Рапаханока, гном и в кольчуге явственно чувствовал скользящий по лбу противный холодок и безуспешно пытался убедить сам себя, что это всего лишь ветер с реки, а вовсе не перекрестье прицела Уитворта в руках джонни-реба, решившего испытать свою меткость на низкорослой мишени.

– Это что, и есть знаменитые высоты Мари? – спросил он и, дождавшись утвердительного кивка лейтенанта, насмешливо фыркнул. – Я-то думал… если судить по вашим газетам, Ли соорудил тут вторую Хельмову пядь.

– Сила крепости не в стенах, а в тех, кто стоит на них…

– Что ты хочешь сказать этими словами, человек?!

– А? – возившийся с треногой подзорной трубы, размер и сложность которой, впрочем, вполне позволяли поименовать её «телескопом», Майкл Нибсон растерянно оглянулся на гнома. – Что, простите?

– Ты, – с нажимом произнес Торк, – хочешь сказать, что на стенах Хельмовой пяди стояли слабые духом.

– Нет-нет, что вы, – замотал головой лейтенант, – Господь с вами, сэр… ой, то есть я хотел сказать… видимо, я не совсем удачно выразился.

– Да уж куда неудачнее, – проворчал гном.

– На самом деле, – Майкл поправил фуражку и выпрямился, – я имел в виду… то есть я хотел сказать, что будь у защитников Хельмовой пяди артиллерия и винтовки, вся Мордорская рать могла бы остаться там.

– Главное – сила духа! – наставительно заметил Торк. – Без него любое железо мертво!

– Да… наверное, – похоже, лейтенант не ожидал услышать подобную фразу из уст гнома. – Хотя с другой стороны… те солдаты, что шли к высотам, они были очень храбрыми… и они остались на том поле. Храбрость не спасает от пуль.

Торк недоверчиво качнул головой, но продолжать спор не стал. Мальчишка вступается за честь мундира… пусть его. Станет старше – наберется ума, вместе с опытом. Или останется таким же дураком – непонятно как, но люди умудряются это делать сплошь и рядом.

Мысли гнома сейчас куда больше, чем стоящий рядом человек, занимал навязанный ему в спутники темный эльф. Драу… интересно, какой болван из человеческой контрразведки приложился макушкой о потолок в тот день, когда решил воспользоваться услугами этого… Вайта Белоу. Или же люди настолько глупы, что не понимают давно усвоенную даже последним гоблом истину: все темные эльфы – предатели по сути своей!

Надо было ехать вместе с ним, с досадой думал Торк. И плевать, что подумают – все равно никакого агента Зеркало здесь нет и быть не может! Наверняка драу тоже так считает, а спорит со мной исключительно из противоречия! Нет, думал гном, если кто здесь и может переметнуться к южанам, так это сам Белоу. А я поддался… тогда, вчера, в палатке, когда в ответ на мое предложение ехать с ним темный удивленно приподнял бровь и в своей обычной менторско-снисходительной манере пропел: «Любезнейший, неужели вы действительно хотите предоставить этих двух… человеческих детенышей самим себе?» Околдовал он меня, что ли? А ведь мог, сообразил Торк, запросто. Конечно, амулеты должны были хотя бы предупредить, но когда имеешь дело с драу, нельзя быть уверенным ни в чем! Особенно если этот драу не первый день крутится вокруг тебя и, скорее всего, уже пять раз мог бы обнюхать твою защиту с ног до головы… и сочинить контрзаклинание.

А я поддался и отпустил его вместе с Тимом. «Присматривай за ним!» Ха, с тем же успехом я мог бы велеть гоблину растянуть заготовку меча![70]

– Не желаете взглянуть, мистер гном? – отодвинувшись от окуляра, предложил Нибсон. – Сегодня воздух удивительно прозрачен, все видно в мельчайших подробностях.

В превосходной видимости куда большая заслуга мастера-оптика, чем каких-то там атмосферных флюктуаций, подумал гном. Этой великолепной трубе нипочем рассветная дымка… да ей и густой туман и даже ночь – не помеха, вон сколько кнопок на панельке с левой стороны: колдовское зрение, волчье, соколиное, драконье…

Работа Ики Кнорра, поставщика Его Подземных Чертогов величества! Да, заглянуть в неё было бы интересно… будь тренога вполовину ниже!

В первый миг Торк почти собрался оскорбиться, но успел все же одернуть себя.

– На утреннюю Венеру? – насмешливо спросил он. – Ведь параллельно земле я смогу направить сей прибор лишь если вы сбегаете за табуретом… или подставите спину.

– И в самом деле, – озадаченно кивнул Майкл. – Сейчас, мистер Торк, я…

– Не надо, – гном, быстро шагнув, поймал уже развернувшегося лейтенанта за край накидки. – Проще будет, если вы расскажете мне, что увидели.

– Ничего нового по сравнению с тем, что было вчера, – с сожалением признался лейтенант. – Дымки от лагерных костров на том же месте и, насколько я могу судить, в прежнем количестве.

– Это еще ни о чем не говорит, – Торк взмахом руки указал на лагерь за их спинами. – Федеральные маги тоже постарались насчет иллюзии.

– Однако, – с ноткой обиды возразил Майкл, – мираж, сотворенный ими, не способен обмануть мою трубу.

«Значит, у южан трубы не хуже, только и всего» – гном уже почти открыл рот, чтобы произнести эту фразу, но в самый последний миг опомнился. Лучших зрительных труб, чем сработанные в мастерской Ики Кнорра, не существовало в природе. Точнее, в Третьей Его Подземных Чертогов Величества Канцелярии не располагали сведениями о существовании таковых – равно как и сведениями о том, что продукция Ики имелась у конфедератов.

– Ну, тогда мятежникам остается уповать лишь на «агента Зеркало»!

– В существование которого вы, мистер Торк, не верите, – печально вздохнул Майкл.

– Нет, почему, – живо сказал гном. – Верю. В существование. Где-то там, скорее всего, в Вашингтоне. А вот в полевой армии ему делать абсолютно нечего.

– Да, – пробормотал Нибсон так тихо, что гном попросту не расслышал его, – я помню ваши рассуждения на эту тему.

– И потом, – продолжил Торк, – что ему здесь делать? Представим… ради смеха… что наш великий и неуловимый шпион и впрямь проник в стройные ряды Потомакской армии. А дальше, дальше-то что? Как ему передать добытые сведения на тот берег? Птица станет добычей соколов, – гном обвиняющее ткнул пальцем в две черные точки в зените, которые, впрочем, с равными шансами могли оказаться как патрульными соколами, так и совершенно посторонними грифами. – Пешего гонца перехватят оборотни, ну а воспользоваться шаром посреди толпы вражеских магов было бы сущим безумием! Что же остается? Разве что какой-нибудь кружной путь, но это сложно и, главное, долго – пока шифровка будет ползти по маршруту Вашингтон – Ричмонд – штаб Ли, пройдет неделя минимум.

– Об этом я как-то и не думал, – признался лейтенант.

– А зря! – резко произнес Торк. «Вообще-то я тоже зря», – подумал он, видя как щеки и уши Нибсона стремительно приобретают уже знакомый пунцовый оттенок. Это ведь всего лишь человек, к тому же – сущее дите.

– Да полно вам расстраиваться, мистер, – попытался он приободрить юного лейтенанта. – Знаете, как говорим в таких случаях мы, гномы: чтобы получить бриллиант, надо испортить алмаз! Да что далеко ходить – меня самого в начале карьеры так провела одна… – Торк мечтательно вздохнул, – эльфочка. Как сейчас помню, было это в Шербуре, осенью, нас было трое, и мы буквально весь город перетряхнули, пытаясь её найти. А выяснилось в итоге – сильно потом – что снимала чердак она у вдовы Дюкло, напротив нашей же гостиницы, да что там – нашего номера, представляете?! Мы на этот чердак каждое утро глядели…

– Наверное, обидно было, когда узнали?

– Не то слово, – подтвердил гном. – Чувствовал себя фиолетовым хомячком. Но, как видите, со временем поумнел. Во всяком случае, – добавил он с легкой усмешкой, – научился замечать очевидное, когда оно находится под самым носом.

– О, сэр! – горячо воскликнул Майкл. – Я не сомневаюсь, что вы способны куда на большее… эх, вот если бы… – он оборвал фразу и, потупившись, начал ковырять землю носком ботинка с таким рвением, словно вознамерился прорыть шахту или, по крайней мере, тоннель на другой берег реки.

– Ну же, договаривайте.

– Просто я подумал… вот если бы вы, мистер Торк, сочли возможным поделиться со мной хотя бы несколькими крупицами вашего богатейшего опыта. Не чем-нибудь секретным, нет, – поспешно добавил Нибсон, – а историями вроде той, которую рассказали только что. Конечно, – печально вздохнул он, – я понимаю, что подобная просьба с моей стороны выглядит чрезмерным нахальством. У вас ведь наверняка есть дела поважнее…

Положительно, решил гном, этот юный человек отнюдь не глуп. Хоть и молод, но уже мыслит в правильном направлении, а это редко встречается и у куда более «умудренных» годами представителей его расы.

– Что ж, – задумчиво молвил он вслух. – На самом деле… поскольку агента Зеркало здесь все равно не сыскать, соответственно и важных дел у меня также не много. Во всяком случае, я не могу придумать занятие полезнее, чем… хм, назовем это «лекцией». Разумеется, – улыбнулся Торк, – доброе дело не должно быть оставлено…

– О, конечно, сэр, конечно же… – обрадованно поддакнул юноша, – пусть мое жалованье не столь уж велико, но ради такого шанса, клянусь, стоит залезть в долги по уши…

Гном рассмеялся.

– Да не горячитесь вы так, – сказал он. – И не торопитесь. Я всего-то имел в виду, что лектору нужно будет время от времени подливать в кружку здешнего темного пива… по вкусу оно больше других напоминает эль. На это, я думаю, вашего жалованья хватит?

Тимоти

По правде говоря, мне бы очень хотелось сказать, что во всем был виноват мистер Белоу. Но только с правдой эти слова ничего бы общего не имели. Если кто из нас двоих и был виноват в произошедшем, то именно я.

Мы переправились через реку чуть дальше брода Форд. Подниматься выше по течению было глупо – тогда б нам пришлось форсировать еще и Рапидан, а лично мне и одной переправы на кое-как связанном плоту по части острых ощущений хватило на неделю вперед. Нет, плавать я умею – дедуля заставил научиться, хоть мама и ворчала: мол, в те водоемы, которые глубиной больше чем «мне по пояс» соваться вовсе и не за чем. Умею… но плохо и недолго, а воды в реке было много – весеннее половодье, чтоб его орки сожрали! – и была она просто чертовски холодная, так что начинать купальный сезон желания не имелось.

По-хорошему, я вообще б катил до ближайшего моста и даже предложил Белоу так и поступить. Драу на миг задумался – или сделал вид, что задумался, – а затем с очень серьезным видом осведомился, насколько хорошо я владею заклинаниями отвода глаз? Потому как все мало-мальски подходящие для переправы места наверняка контролируются южанами. А вот чтобы взять под присмотр весь берег, Ли пришлось бы растянуть свою армию в блин, да и то – дырявый.

Отводить глаза я, понятное дело, не умел – и как раз надеялся, точнее, был уверен, что кто-кто, а уж драу по этой части мастер. И все амулеты южан, позволяющие видеть сквозь иллюзии, ему – на один щелчок пальцами. Но мистер Вайт отчего-то предпочел заняться лесорубством, а не колдовством. Ему, конечно, виднее… тем более что махать топором пришлось не эльфу – он только этот самый топор заранее позаимствовал… судя по всему, у пионеров-троллей. Ну и как результат: ладони нервным барышням лучше не показывать. Сила есть, усердие тоже, упрямства – кто б отбавил, а вот с умением…

Впрочем, переправа – это было еще полбеды, а вот протащить нашу коляску по звериной тропе… тут, небось, и сам Геракл со своим другом Сизифом три раза бы подумали, а затем тихо-тихо слиняли в сторонку – искать подвиг полегче. Говоря проще: большую часть пути сквозь лес не я ехал на коляске, а она – на мне.

В общем, когда мы наконец выбрались на дорогу, я на радостях помянул всех богов, каких только смог припомнить: Господа нашего, гномьего создателя Ауле и даже пару-тройку орочьих, про которых нам Гныш, бывало, после третьей кружки принимался рассказывать. Минут десять так радовался – пока из-за поворота впереди четверо конников не вывернулись.

Я сразу же натянул вожжи, заставив Шельму перейти на шаг, и оглянулся на мистера Белоу. Заранее мы с ним подобную ситуацию не обговорили – я не сообразил, а он, похоже, не захотел снизойти до обсуждения. Теперь же… нас и южан разделяло полмили, не меньше. А лес – вот он, рядом, и если, наплевав на коляску, рвануть прямо сейчас…

– Итак, мистер Валлентайн, – скучающе-капризно произнес темный эльф, – что вы можете сказать о приближающихся к нам всадниках?

Сам он этих всадников удостоил одного лишь мимолетного взгляда, а затем продолжил притворяться, что за всю свою жизнь ничего интереснее северовирджинской чащобы не видел.

– Кавалерия южан, сэр, – бодро отрапортовал я.

– Чрезвычайно ценное наблюдение, – кивнул драу. – Еще что-нибудь?

– Ну-у…

Я преотлично понимал, на что намекает Белоу. За день до нашего отъезда Торк раздобыл где-то толстенный альбом по мундирам. Всем-всем-всем, от юнионистского адмирала до горниста южан. И вручил этот альбом, разумеется, мне, разумеется – два – с наказом: заучить это самое все-все-все! Да так, чтобы в полночь разбудить – от зубов отскакивало. Картинки в том альбоме были красивые, яркие, сочных цветов, а уж прорисовано так, что и придраться не к чему – детали видно, вплоть до количества дыр на поясе и рисунка на пуговицах. Ежу понятно, гном рисовал. Хорошие были картинки, люблю такие – в другое время, наверно, я бы этим альбомчиком зачитался, но в тот день у меня в голове одно только стучало: Молли…

– Они, х-м-м-х, люди Стюарта.

– И этот вывод почти неоспорим. Хотя, – задумчиво добавил темный, – встретить здесь подчиненных Джо Уилера из Армии Теннесси было бы, по меньшей мере, странно.

Издевается…

– Ну, вы-то, мистер Белоу, можете сказать куда больше! – огрызнулся я.

– Совсем чуть-чуть, – драу прекратил разглядывать деревья и сосредоточился на хвосте Шельмы. – Перед нами кавалеристы из первой Вирджинской «вороной» бригады. Юный лейтенант, большой поклонник таланта своего комкора…

– Это, – не удержался я, – вы по бороде определили?

– Нет. По страусиному перу в шляпе и розе в петлице.

Точно издевается, подумал я! Ежу ведь понятно: на таком расстоянии человек, вроде меня, разве что в морской бинокль способен разглядеть, есть ли там чего в петлице. Хоть розу, хоть георгин с настурцией!

– Что еще про них можно сказать? – темный, казалось, обращался не ко мне, а… ну да, к хвосту Шельмы, видимо, считая его более достойным собеседником. Что, где-то в чем-то, так и было…

– Не знаю. Будь здесь мистер Торк, он бы наверняка перечислил нам все их оружие, от шпор до сабель, а после еще минут пять разглагольствовал о типах седел и форме стремян!

– Мистер Торк недавно жаловался, что плохо разбирается в лошадях, – напомнил кобыльему хвосту Вайт. – В любом случае, я не обладаю присущим гному зануд… то есть любовью к детализации. Посему ограничусь сообщением, что крайний справа всадник – чистокровный гоблин.

– Откуда, черт возьми… – начал я, да так и замер с разинутым ртом, мигом позабыв про гоблина-кавалериста – да что там, про всех гоблов на свете!

Потому что в двуколке больше не было выряженного по распоследней человеческой моде драу. Рядом со мной, откинувшись чуть назад, сидел… ну да, чистейший светлый эльф! Точь-в-точь какими рисуют их в книжках: в чем-то бледно-зеленом и словно бы струящемся, с длинными, ниспадающими на плечи волосами, обручем из серебряных листьев-усиков и со здоровенной рубиновой клубникой точно посреди лба, ну и древней мудростью во взоре… Уж я-то знаю – видел и дома, в Йоркшире, и здесь, в порту. В жизни, конечно, большинство из них одевается чуток посовременней, да и ценностями не особо светит, зато уж высокомерия – мистер Вайт в сравнении с ними сущий рубаха-парень, свой в доску!

– Вы что-то хотели сказать, Валлентайн?

И голос-то был совершенно другой – мелодичнее, нежнее, что ли… но только интонация была по-прежнему…

– М-мистер Белоу?

– Я за него, – пропело почти сказочное существо и заливисто рассмеялось.

– Конечно же, Белоу. Право же, Валлентайн, я и не предполагал, что простенькая иллюзия вызовет столь бурную реакцию.

– Но, но… – растерянно пробормотал я, – вы же сами говорили, что амулеты…

– …позволяют видеть сквозь чары, – кивнул эльф. – Только я не активировал заклинание, а совсем наоборот – снял его.

– Сняли? – непонимающе повторил я.

– Чары были на мне еще с ночи, – Вайт подался вперед, опершись на трость – единственный предмет, никаких внешних изменений не претерпевший. – Дабы все, кто мог наблюдать за нашим отбытием, видели мой прежний… хм, облик. Но среди южан мой цвет кожи не в чести…

– Но… если это не магия…

– Грим, парик и глазные капли – вот лучшее средство против амулета «истинного зрения». Постарайтесь запомнить это, Валлентайн, кто знает, возможно, и вам потребуется когда-нибудь исполнить подобный фокус.

Я механически кивнул, даже не пытаясь особо задумываться: как с помощью грима и парика можно скрыть рост и прочее наследство предков-великанов. Драу виднее…

– А еще, – вот сейчас Вайт был предельно серьезен, – постарайтесь запомнить следующее: если я начну вставать со словами «это возмутительно», вы мгновенно, подчеркиваю, мгновенно должны напасть на ближайшего к вам кавалериста. Запомнили?

– Да, но…

– Ни слова больше! – Белоу, оказывается, еще и шипеть умеет, не хуже змеи. – Они уже рядом!

Они действительно были уже рядом – один поднял коня на дыбы, заставляя его развернуться поперек дороги, а двое крайних одновременно взяли в сторону, обходя нашу коляску с боков, или, по-военному, с флангов. Тот, что справа, и в самом деле оказался гоблом! Не знаю уж, чистокровным или нет, но томагавк в лапе и боевая раскраска на его зелено-пупырчатой роже выглядела убедительно… до дрожи в коленках. А уж когда он оскалился, то мне сразу захотелось вытащить «Койота», не дожидаясь команды драу.

– Ба, сар, зырьте! – тыча томагавком едва ли не в лицо Белоу, визгливо проорал гобл. – Такие эльфы и без конвоя!

Скажу прямо – если бы острыми предметами начали размахивать перед моим носом, я бы на месте не усидел. А вот темный эльф даже краешком брови не повел.

– Имя мне Вилленав аэн Орнон[71], – пропел он. – Кто главный из вас?

– Лейтенант Эдвин Старр, – реб, привстав в стременах, коснулся плеткой лихо загнутого поля шляпы. – Кавалерия Конфедерации. Могу я узнать, сэр, куда и с какой целью вы направляетесь?

– Привлечен был я слухами о сем прекрасном лесе, – эльф изобразил некий преисполненный величественности жест, смысл которого для меня – и, похоже, для южан, – остался глубоко непонятным. – И ныне же путь мой лежит в самое сердце дивного творения этого. Под сень сводов дома Чанселора, что гостеприимство мне сулит.

Актерствовал драу просто великолепно. Даже я, твердо знающий, кто рядом со мной и кем этот «кто» на самом деле является, и то едва удержался от желания выпрыгнуть из двуколки, дабы преклонить колени перед Перворожденным. Из конфедератов же, по идее, должно было просто слезу вышибить.

Все испоганил чертов гобл.

– Сдается мне, сар, птичка чирикает дерьмовые песни, – насмешливо каркнул он, и это карканье словно разбило, вдребезги раскололо хрупкое волшебство эльфийской речи. Лейтенант дернул головой, пытаясь стряхнуть наваждение, южанин слева от коляски вскинул почти опущенную им двустволку. Вот же ж послал Господь… дробовик со спиленными стволами выглядел явно неуставным, а вдобавок – чертовски опасным! Если у него в обоих стволах картечь, то дуплет из такой позиции снесет и меня и Белоу прямиком в преисподнюю!

– Попросил бы я вас, лейтенант Звезда, – очарования в голосе драу заметно поубавилось, – животное свое унять.

– Шо-о-о! Ах ты, гнида длинноухая, да я же щас тебя…

– Углук, назад!

Я вдруг подумал, что в происходящем имелось что-то глубоко, можно даже сказать, радикально неправильное. Гобл… понятно, что гоблы эльфов любят в жарено-вареном виде, да и сырыми потребить не откажутся. Это все знают. Загвоздка только в том, что…

– Мистер аэн Орнон, – лейтенант заставил своего коня переступить несколько шагов и теперь стоял почти напротив эльфа, глядя на него сверху вниз. – Не соизволите ли вы, сэр, ненадолго продлить ваше путешествие? Мой командир, генерал Хэмптон счел бы за честь отужинать вместе с вами.

– Следовать своим путем желаю я, – голос эльфа был прямо-таки преисполнен снисходительной жалости, будто южане были даже не глупыми детьми, а кем-то вроде щенят. В точности так – сам слышал! – вещали полгода назад, в порту, двое светлых, а троица встречавших чиновников перед ними разве что мостовую не вылизывала. О да, Перворожденный, как вам будет угодно, мистер Элоин, все, что пожелаете…

Только лейтенант южанин оказался слеплен из другого теста.

– И все же, мистер аэн Орнон, я прошу вас проследовать с нами…

Не знаю, может, и показалось, но в тот миг я бы поставил десять к одному, что, произнося эти слова, конфедерат положил руку на эфес.

А вот что мне точно не почудилось – так это дружное щелканье взводимых курков. Этот звук и захочешь – не спутаешь.

– Ты забываешься, человек! – процедил эльф. – Это возмутительно…

Дальше я уже не слушал.

Ближайшим ко мне был тот самый реб с двустволкой. Годов за тридцать, с лицом, над которым солнце и ветер поработали не хуже, чем он – над своим полем. Такой не промахнется, это вам не городской клерк, не знающий, с какого конца скусывать патрон…

Ну да мы, Валлентайны, тоже кое-что умеем.

Кнут я положил на колени еще в начале разговора, и пока эльф с лейтенантом обменивались «любезностями», то наматывал его на ладонь, то вновь разматывал. Не сказать, чтобы он мне нравился – кто б его ни делал, от излишнего усердия делатель этот явно не страдал. А ведь правильно сплетенный кнут, да в умелых руках – вещица жуткая. Батя однажды на ярмарке целую бочку эля выиграл, перешибив не что-нибудь – оглоблю… а дедуля потом, этот самый эль прихлебывая, вспоминал свою молодость в Испании, у герцога…. в армейском обозе: как на его фургон устремился эскадрон, нет, полк французских драгун, все, значит, со страху попрятались, даже сам Уэйд с лица слегка сбледнул, да и говорит: на тебя мол, Сэм Валлентайн, вся надежда. Тогда дедуля встал, раскрутил кнут – и полетели головы лягушатников не хуже, чем листья осенью…

Плохо было другое: во-первых, я больше года не то, что кнут – плетки в руках не держал. Во-вторых, кнут, как я уже сказал, был так себе. Поэтому изображать из себя Джека-Оторву-Башку я не рискнул и захлестнул не шею реба, а дробовик. И рванул вверх что было сил!

Грохнуло так, словно пальнуло не ружье, а пушечная батарея. Я оглох, с мятежника снесло шляпу. Секунды полторы мы с ним очумело пялились друг на друга, затем дружно потянулись к кобурам. Первым успел дотянуться я, выхватил… дернул второй раз… да что ж это! Сколько тренировался, всегда без помех выхватывал, а сейчас… ну как, за что «Койот» мог так намертво зацепиться?!

Глядеть, а уж тем более выпутывать «Койота» было некогда – чертов кавалерист хоть и дотянулся до кобуры вторым, но револьвер поднимал первым… уже почти поднял.

И тогда я прыгнул.

На землю мы рухнули втроем – я, реб и его лошадь. В этой куче мне досталось место сверху, а хуже всего пришлось ноге южанина – хруст я расслышал даже сквозь пробки в ушах. Боль, уверен, была просто адская, но револьвер этот упрямец все никак не выпускал, так что пришлось еще и по челюсти ему добавить… два раза.

Затем я встал. И почти в тот же миг – «Бах!» – по моей голове словно бы кувалдой с маху заехали.

Тело на ногах устояло, а вот душа, похоже, упала. По крайней мере, на какое-то время меня попросту не стало. В смысле – где-то я был, но это было какое-то весьма странное где-то. Белый туман, все сияет, будто первоклассный жемчуг, и вроде бы музыка наигрывает – совсем тихо, едва-едва слышно…

В общем, примерно так по моим расчетам и выглядел рай. За одним-единственным исключением – в раю вовсе не должно было пахнуть пороховым дымом.

Когда дым рассеялся, то прямо передо мной обнаружился черный ствол карабина, черный же конь, а в седле на нем – Джонни-реб. И конь, и мятежник выглядели крайне удивленными. Ну да я б и сам удивился при виде парня, которому с пяти ярдов пальнули в башку, а он все стоит и падать словно бы и не собирается.

– Мистер Валлентайн, – неожиданно раздался чей-то знакомый голос у меня в ухе. – Не могли бы вы оказать мне одну небольшую услугу.

– А? Чего?

– Если вас не очень затруднит, убейте, пожалуйста, лошадь под этим человеком.

После этих слов южанин, опомнившись, вздернул коня на дыбы – тот пронзительно заржал – и рванул прочь, работая плетью и шпорами за троих живодеров.

Я по-прежнему не понимал, кто со мной говорит, но просьбу на всякий случай решил выполнить. Неторопливо вытащил «Койота» – в этот раз он извлекся без малейшей зацепки – взвел курок, поймал на мушку бешено развевающийся конский хвост, выстрелил. Еще раз. И еще раз. Он что, заколдованный?!

Лишь после пятого выстрела чертов конь, кувыркнувшись – ей-ей, выглядело так, будто перевернулся через голову! – грянулся оземь. Всадник при этом вылетел из седла и, приземлившись футах в двадцати впереди, также остался лежать.

Впрочем, нет, не так же. Полминуты спустя конь приподнял голову… неуверенно заржал… встал и побрел в сторону леса – покачиваясь, хромая и, время от времени, очумело встряхиваясь.

– Отличный выстрел, мистер Валлентайн.

Драу – я наконец-то вспомнил, кто жужжит у меня в ухе – подошел вплотную ко мне.

– Правда, я просил убить животное, а не наездника.

– А? – тупо переспросил я.

– У нас нет времени на эксперименты в области некромантии, – пояснил Вайт. – Потому я хотел обзавестись пригодным для расспросов пленником.

Только сейчас я заметил, что и поваленная мной лошадь тоже куда-то убрела. А вот реб остался лежать, и выверт его шеи особого повода для оптимизма не внушал. Равно как и тускло поблескивающая рукоять на груди лейтенанта, чуть правее давешней розы в петлице. От гоблина же осталась только голова и почему-то рука, все еще сжимающая томагавк. Остальное унес на себе взбесившийся конь. Определенно, лошадям в этой стычке повезло больше… но не всем.

Большие влажные глаза Шельмы, казалось, смотрели на меня с немым укором. Пуля угодила ей точно в «звездочку», которая теперь из белой стала темно-багровой.

– Сядьте и снимите шляпу.

– А?

– Хочу взглянуть на вашу рану.

– А-а-а…

Дыра в шляпе была здоровенная – палец в ней проходил только так. И выходил – через вторую дыру. По странному совпадению, обе они пришлись на ленту Молли, практически перебив её – и я, от греха подальше, снял её и убрал в карман, клятвенно пообещав сам себе, что при первой же возможности заштопаю и надену обратно.

– Сквозное ранение черепа, но мозг не задет, – продекламировал драу. – Шучу, шучу, не дергайтесь так! Похоже, Валлентайн, у вас есть либо хороший талисман, либо не менее хороший заступник на небесах – пуля прошла по касательной, едва задев кость, так что весь понесенный вами урон исчисляется двумя-тремя прядями волос. А ведь парень был отнюдь не новобранец и стрелял практически в упор… хм, будь вы троллем или, скажем, гризли, я бы решил, что пуля элементарно срикошетила. Так болит?

– Вроде нет…

– Три года назад, – задумчиво произнес Вайт, – на одной вечеринке в Атланте мне рассказывали про схожий случай, но там речь шла о револьвере и, вдобавок, стрелял орк…[72]

– С этих зеленых, – пробурчал я, – станется и по мумаку промазать.

– Возможно, – драу шагнул назад и принялся старательно вытирать руки платком, ну а я с удивлением осознал, что голова больше не пытается изобразить раскалывающуюся тыкву, да и вообще не болит. Так, ноет слегка, будто неудачно попытался разогнуться в нашем подвальчике… в котором я за первый месяц не шишку – мозоль на затылке натер.

– Если что, я могу один труп уволочь, – сказал я, глядя при этом на гобла. Лучше, конечно, было бы взять его, то бишь её – для некромансерского допроса все тело и не требуется, а нести одну башку не в пример легче. Правда, лейтенант наверняка знает больше… Или коня их попробовать изловить.

– Нет и нет.

Драу аккуратно спрятал окровавленный платок, достал второй и принялся вытирать лицо, каждым движением смахивая не меньше полуфунта грима.

– Запрячь коня с армейским клеймом – далеко не самая удачная ваша идея, мистер Валлентайн, даже с учетом контузии. Впрочем, я сейчас вообще не уверен, что нам стоит продолжать двигаться к прежней цели.

– В смысле, в гости к Чанселору? – уточнил я. – Э-э… мистер Вайт, а куда же тогда?

Прежде чем ответить, темный эльф закончил стирать грим. Подошел к лейтенанту, наклонившись, рывком выдернул кинжал и лишь затем соизволил обратить внимание на меня.

– Скажите, Валлентайн, – с какой-то странной интонацией спросил он, – как вы относитесь к единению с природой?

– Никак! – честно сознался я.

Глава 3

Трой

– Меня удручает эта война… – Старый тролль одним коротким умелым щелчком выбил из трубки горсть пепла. – Ужасно, ужасно. Вот уже почти два года я лишен возможности спокойно приобретать мой любимый вирджинский табачок. О чем только думают эти… – Хаффель Блай, нахмурившись, указал мундштуком в сторону мельтешащих у воды северян, – человеки?

Трой внимал речам старика, затаив дыхание. Отнюдь не из одного лишь почтения – в каждом бугорке на лице Блая таилось куда больше знаний о человеческой цивилизации, чем у всех троллей племени Троя, разом взятых.

– О том, как лучше всего навести понтонную переправу?

– Говоря человеки, я имел в виду нечто более общее, – Хаффель аккуратно вставил мизинец в трубку и медленно начал поворачивать её. – Счищаю нагар, – поймав недоумевающий взгляд Троя, пояснил он. – Я перепробовал кучу хитрых штучек и могу с полным на то правом заявить: лучше собственного ногтя это ничем не сделать. Все остальное – это лишь быстрый или очень быстрый способ испортить хорошую трубку. А хорошую трубку из настоящей турецкой пенки найти са-авсем не просто.

– Вот как?..

– Да, именно так.

Не торопясь набив трубку вирджинским табаком – тем самым, над проблемами закупки которого старый тролль так сокрушался полминуты назад, Блай спрятал табакерку в поясной карман, добыл из его соседа огниво…

– Так вот, – продолжил он, выпустив в сторону Троя два кольца дыма подряд. – О чем, бишь, я…

– Ты говорил про нечто более общее.

– Именно! Я хотел пояснить, мой юный товарищ: говоря человеки, я подразумеваю не только горстку людей, находящихся в пределах нашей видимости. Но и всех, – возвысил голос Хаффель, – всех представителей данной расы, принимающих участие в этой бестолковой возне под названием «Гражданская война». Хэ! Посмотрел бы на них малыш Джорик.

– Кто?

– Малыш Джорик, – Блай выдохнул еще одно кольцо. – Люди называют его Джорджем Вашингтоном, но для меня-то… для меня он всегда будет просто маленьким Джориком. Помню, в ночь перед Сараготой он пришел ко мне… знал, что во всей армии хороший табак остался лишь в моей табакерке. Да-а… в ту ночь мы с ним сидели рядом, в точности, как сейчас – с тобой. У него была вересковая трубка, ага… а у меня… – Старый тролль с нежностью провел пальцем по изгибу мундштука, – у меня уже имелась моя красавица. Тогда, конечно, цвет у неё был совсем другой…

– И о чем же вы говорили в ту ночь?

– Говорили? – удивленно повторил тролль. – Зачем? Я же говорю, Джорик пришел, потому что знал: у меня остался хороший табак, настоящее зелье. Немного, да…

Как уже было сказано, в каждом бугорке на лице Блая таилось куда больше знаний о человеческой цивилизации, чем у всех троллей племени Троя. Проблемой являлось то, что Хаффель вовсе не желал говорить о людях. Зато про табак и трубки – вернее, о преимуществах пенковой трубки над всеми прочими – он был готов рассуждать сутки напролет.

– Блай, а как ты сам думаешь, – Трой в очередной раз попытался увести нить разговора в нужную ему сторону, – почему люди воюют?

– Хэ! Ты бы еще спросил: почему люди совокупляются?

– Почему люди совокупляются?

Старый тролль хрипло рассмеялся.

– Им это нравится, мой юный товарищ, им это, как они сами говорят, чертовски нравится. Как, впрочем, и почти всем остальным расам. Да…

Дождавшись, когда очередная дымная завеса рассеется, Трой увидел, что взгляд Хаффеля потускнел – река времени, по которой плыл сейчас Блай, была куда шире Раппаханока.

– Помню я, – пробормотал старый тролль, – когда я впервые отправился к Великому Соленому Озеру, тогда от человеков на этой земле стоял десяток-другой вигвамов из бревен… факторий. А леса – леса принадлежали другим. Оркам… гоблинам… эльфам…

Сначала Трой подумал, что попросту ослышался. Затем, чуть поразмыслив, предположил: что старик потихоньку впадает в маразм – дело для троллей совершенно небывалое, но кто знает? Хаффель ведь прожил среди людей столько, что, вполне возможно, уже не способен закаменеть.

И тут юный тролль заметил, как Блай хитро прищуривается.

– Думаешь, старый Хаффель прокурил последние мозги и даже не помнит, что в Америке не было эльфов? Думаешь-думаешь, не мотай башкой. Хэ, все так сейчас думают. Да и раньше думали. Одни только мы, Хаффы-с – маленькой-гладкой-воды… которую теперь называют озером святого Клэра…. только в нашем роду всегда помнили, кто таится в глубине заповедных лесов.

Блай прервался и, хитро поглядывая на молодого тролля, сосредоточился на очередном священнодействии. Трой был почти уверен: в этот раз старик набивал трубку едва ли не втрое медленней обычного, хотя… чуть поостыв и успокоившись, он сообразил, что это вряд ли возможно. За прошедшие века пальцы Хаффеля давно уже приучились выполнять трубочную перезарядку самостоятельно.

– Помнили, да, – старик выдохнул на Троя целое облако ароматного дыма. – Раньше прочих мы пришли в те края, вслед за стадами мохначей. И мы видели, кто в рассветной дымке сошел на берег с белопарусных кораблей… кто сжег их, потому что не собирался возвращаться туда, откуда спасся. Они ушли в глубину лесов и растворились в них… ибо леса тогда казались бескрайними. Даже потом, когда нахлынула эта надоедливая зеленая мелочь… нет, никто не видел дивный народ, но ходили слухи, хэ, упорные слухи. О местах, куда не дает зайти чужая сильная магия… и откуда не дает вернуться меткая стрела.

– А что стало, когда пришли люди?

– Ничего нового, – усмехнулся Блай. – Конечно, у людей были острые топоры… гномской выделки, но вырубить все леса им не по зубам. Разве что бородачи-коротышки придумают какую-нибудь чудо-лесопилку на паровой тяге…

– То есть, – медленно произнес Трой, – ты хочешь сказать, что эти эльфы до сих пор живут где-то в канадских лесах?

Старый тролль тихонечко фыркнул.

– Мой юный товарищ, запомни: когда Хаффель Блай хочет помочиться, он идет и справляет нужду! Я не «хочу сказать», я уже сказал, четко и ясно – дивный народ живет в наших лесах. Не знаю уж, в канадских или нет – плохо разбираюсь в этих дурацких человеческих границах, а эльфы, думаю, понимают в них еще меньше.

– Удивительные вещи рассказываете вы, даэр Блай, – мечтательно произнес Трой, – до чрезвычайности занятные.

– Хэ. Поживи с мое, малыш, и у тебя тоже появится, о чем рассказывать юнцам… с пылающим от любопытства взором.

– Не знаю, – вздохнул Трой. – В наших горах так редко происходит что-нибудь новое…

– Но ты-то сейчас не в горах, верно? Мы с тобой среди человеков. Хэ, знаешь, мой юный товарищ, их можно назвать глупыми, хилыми, короткоживущими… много как их можно назвать и все это будет про них, будет справедливо. Однако заскучать они тебе не позв…

– Эй, вы, двое! – зычный окрик раздался, казалось, прямо над ухом Троя. – Че расселись?! Тут, мать их, с ног сбиваешься, а они перекуривают битый час! А ну, живо в обоз, за досками!

– Да, мистер Гнорф, – тролль обернулся… и замер, вглядываясь в крутой склон примерно в двух милях выше по реке.

– Даэр Блай, – окликнул он старика, – Посмотрите.

– Если ты про яркий огонек, что мерцает подобно мотыльку, – даже не поднимая головы, ответил Хаффель, – то я вижу его уже в пятый раз.

– Но что это?

– Кто знает, – безразлично произнес Блай. – Эти люди вечно что-нибудь придумывают.

Найр

– Я – последний в роду!

Не знаю, с чего это меня вдруг потянуло на откровенность. Видимо, некоторые вещи просто невозможно удержать лишь в себе.

– Замок темных эльфов, это как бельмо на глазу. Хотя, – горько усмехнулся я, – мы были хорошими соседями, лис не грызет кур там, где вырыл нору. Но местный советишко магов рассудил иначе – и под прикрытием их щитов и фаейрболов ландскнехты эрцгерцога Рудольфа ворвались… – я замолчал, не договорив.

Снова и снова, и снова… вечером того дня пошел снег, мягкие пушистые хлопья медленно кружились в воздухе, и я сначала почувствовал запах гари, а потом из белой круговерти проступил замок. Дом, где я родился и рос… ставший из черного пепельным. Я поднял коня на дыбы, пришпорил, но Роар, мой двоюродный дядя, схватил уздечку. Он был прав, там, в замке, могла оставаться засада…

Никакой засады не было – те, кто пришел, сочли, что убили всех. И были почти правы.

– В тот день я потерял свою семью. Отца… матерей… – Я против желания улыбнулся, поймав откровенное недоумение во взгляде мальчишки-великана, – все верно, ты не ослышался. У отца было четыре жены, а у темных эльфов не принято говорить, кто является истинной матерью. Еще были братья… сестры… знаешь, человек, мы очень весело грызлись меж собой… до того дня… пока я не остался один. До того дня… и не представлял, что я их… люблю… любил.

Маги со своими наемниками поработали отлично – нашли все «секретки», потайной ход был обрушен по всей длине. Они очень старались, и в том, что в роду все же остался выживший, их вины не было. Они – старались.

Их вина была совсем в другом.

Я задумчиво покрутил в руке чарку – отблески костра ярко-ало вспыхивали на чеканном серебре.

– А что было потом?

– Потом? Потом дядя забрал меня к себе. Мне надо было многому научиться, и, кроме того, месть – она сродни вину, ей нужно время, чтобы дозреть. Но тут важно не упустить момент, не передержать. Не забыть о том, что люди живут мало, а отыгрываться на потомках виновных… не тот вкус, совсем не тот, – я резко, одним глотком допил вино и отшвырнул чарку.

– Кис-слятина!

– Вы… убили всех?

Я мотнул головой.

– Нет. Говорю же – вы, люди, живете мало. А век наемного солдата еще скоротечнее. Но я тоже… старался. И еще – мне очень хотелось узнать, как оно было: тогда, в тот день…

Он давно уже отошел от дел – когда-то простой ландскнехт, дотянувший лямку до капитана… седой толстяк, грузно навалившийся на «пламенеющий» полуторник. «Ждал тебя, – говорит он, – давно уже, с тех пор как узнал про эрцгерцога. Видно, я в твоем списке сильно не первый?»

«Расскажи, – шепчу я, – расскажи… Ну же! Похвастайся, что ты делал там, в замке. Про сестру, ту в синем платье… ну же, давай!»

А старик только усмехается в усы.

«Не знаю, что набрехали тебе остальные, – сипло бормочет он, – но из твоей родни живым не дался никто. А девчонка… убила семерых, прежде чем её достали. Думаешь, эти псы бы осмелились… они и к мертвой-то подойти боялись, даже маги. За пять золотых, – усмехается старик, – я взялся снести её во двор, к остальным, других смельчаков не сыскалось».

Потом он резко вскидывает меч и – откуда силы взялись! – раскручивает фламберт в шипящую «мельницу».

«Руки помнят, помнят, – бормочет он, – но какой же тяжелый, зараза. Давай, – рычит старик, – ну же, подходи! Пока я еще могу сыграть свою последнюю игру!»

И я подхожу, спокойно, не торопясь. Это ведь совсем просто – человек дряхл, пот застит ему глаза. Одно лишь нарочито медленное обманное движение, и смертоносное лезвие рассекает пустоту и его не вернуть, слишком велика инерция удара. А я уже рядом, бью граненым шипом точно в висок, и старик, так и не выпустив из рук меч, оседает на дощатый пол – улыбаясь!

– Но, – вслух произнес я, – так и не узнал!

– Вот значит как, – Валлентайн, нагнувшись, подобрал здоровенный сук… задумчиво глянул на него… сломал и бросил половинки в начавший затухать костер.

– И поэтому вы стали… тем, кем стали?

– Нет, ну что ты… я стал тем, кем и должен был стать! Не так уж много дорог проложили для нас боги в этом мире. Я просто взял «резкий старт», приобрел хорошую репутацию… специалиста… пусть и со странностями.

– Со странностями?

– А ты не слышал? – удивился я. – Ах, ну да… я не трогаю детей. Это даже в анекдот вошло: почему с На… с Белоу нельзя заключать контракт на детей. Он берет деньги и даже выполняет – но сначала ждет, пока они вырастут.

– Да уж, шуточка что надо… веселая.

Сам Валлентайн, однако, веселым отнюдь не выглядел – с куда большим на то правом юного великана можно было бы назвать «всерьез озабоченным». Странно – ведь шашлык из куропатки даже на мой вкус казался вполне съедобным.

– Желаешь отойти в кусты?

– А… – недоуменно глянул на меня Тимоти, – в кусты? Зачем?

– Выглядишь ты очень задумчивым, – пояснил я. – Мой же опыт подсказывает, что у людей подобное выражение лица чаще всего свидетельствует о неладах с желудком.

– А-а… нет, мистер Белоу, с пузом-то у меня порядок, – для вящей наглядности Валлентайн несколько раз хлопнул по упомянутой части тела. – Я и впрямь крепко задумался… о тех, на дороге.

– Первый убитый? – понимающе спросил я.

– В смысле… а, понял. Нет, мистер Вайт, не первый… доводилось. Я другое все пытаюсь сообразить… эти южане… они себя неправильно вели. Так, словно едва увидев нас, уже собрались драку затеять.

– Вот как… – протянул я. – Даже ты заметил. Что ж, хвалю за наблюдательность, мистер Валлентайн. Вы совершенно верно подметили: эти конфедераты с самого начала отнеслись к нам… с явно незаслуженным, я бы сказал, подозрением. Оно было бы вполне объяснимо, покажись я им в своем естественном облике, однако к светлым эльфам на Юге отношение совсем иное… обычно. Куда более трепетное, чем во многих иных местах. До войны я неоднократно наблюдал это, а зачастую и пользовался сам.

– Ну, – неуверенно начал Тимоти, – может, этот лейтенант и в самом деле не любил эльфов?

– Может быть, – согласился я. – Однако поставить на это и продолжить наше путешествие к Чанселорсвиллю представились мне слишком уж рискованным.

– Мистер Вайт, а что вообще за место, этот Чанселорсвилл? Форт вроде Самтера?

– Сомневаюсь. Последний раз я проезжал по этим краям в пятьдесят девятом. Тогда жилище мистера Чанселора являло собой всего лишь дом, весьма одиноко расположившийся на перекрестке нескольких лесных дорог. Конечно, есть вероятность, что за прошедшие годы его хозяин успел раздобыть джинна, специализирующегося на фортификации…

– Но тогда…

– Стратегическое местоположение. Приходилось слышать, Валлентайн? Крепость должна стоять там, где в ней имеется нужда, в противном случае толку от её стен попросту нет. Постройте форт в Антарктиде, и вам придется до следующей эпохи ждать, пока хоть кто-нибудь удостоит ваши укрепления вниманием. Хотя, конечно, – подумав, добавил я, – учитывая параноидальные наклонности сородичей бригадир-лейтенанта и, не в обиду будет сказано, человеческую глупость, вполне возможно, что срок ожидания будет меньшим… если представители упомянутых мной рас вообразят, будто крепость в столь неподходящем для неё месте защищает нечто ценное.

Не уверен, что юный великан понял меня. Впрочем, последнюю фразу я произнес больше для себя, проговаривая вслух идею. Действительно… построить где-нибудь близь Эребуса мрачный черный замок – лед в качестве стройматериала, сажу для краски в изобилии поставит вулкан – после чего распустить соответствующий слух… о, это был бы достойный претендент на звание розыгрыша столетия!

– В нашем случае, – сказал я, – генерал Хукер верит, что этот одинокий дом посреди леса являет собой ключ к дороге на Ричмонд и победе над Ли. Помните наш разговор о трех корпусах.

Валлентайн замялся. Сегодняшний день не скупился на события, и состоявшаяся ранним утром беседа к полуночи уже была для юного великана чем-то давним и трудно припоминаемым.

Однако Тимоти не сдался.

– Вы ж вроде говорили, что федералы на Моррисвилл всей толпой попрут.

– Совершенно верно. Но конечным пунктом их марша является именно Чанселорсвилл. Оказавшись там, федеральные корпуса, согласно замыслу Драчливого Джо будут столь угрожающе, – я не удержался от улыбки, – нависать над флангом и тылом южан, что Ли не останется иного выхода, кроме отступления. Маневр, я бы сказал, достойный светлого эльфа…

– Ну-у, – потянул Тимоти, – когда в драке норовят, как вы, мистер Вайт, выразились, нависнуть с боков или спины, приятного в этом не шибко много.

– И как же ты поступаешь с этими норовящими? – осведомился я.

– Разворачиваюсь и бью прямиком в рыло! – твердо произнес Валлентайн. – А иначе никак! Дашь слабину – мигом накинутся толпой и затопчут!

Говоря это, юный великан стиснул кулаки, явно вспоминая примеры из собственной практики. У меня не было и тени сомнения в том, что подобных примеров он может припомнить изрядное число – к «честному» бою с его сородичами люди склонны ничуть не больше драу. А что мишень – великан лишь наполовину, да и вообще мальчишка, так это даже лучше… меньше риск, больше «славы», ведь хвастаясь подвигами ненужные подробности всегда можно позабыть упомянуть.

– Браво! – почти серьезно заметил я. – С такими задатками, Валлентайн, стоит всерьез подумать о Вест-Пойнте.

– Ага, – мрачно кивнул Тимоти, – слыхал по это чудное заведение. Только вот, мистер Вайт, со знакомыми в Конгрессе у меня как-то не сложилось.

– Десятерых кадетов назначает лично президент, – напомнил я.

– Ну да, с дядюшкой Эйбом мы в подвале ну прям каждый вечер чаи гоняли. Бросьте, мистер Вайт… а то вы не понимаете, что на тамошних дверях сияет большая такая невидимая табличка: «Только для людей!», в смысле, чистокровных… ну или хотя бы таких, кто по виду не шибко выделяется.

– Спрячь револьвер, – тихо сказал я.

– Что?

– Спрячь револьвер, – повторил я. – Этим вечером ты слишком часто за него хватаешься.

– А-а… – тяжело вздохнув, Тимоти принялся засовывать своего вороненого монстра обратно в кобуру. – Это я так… тренируюсь. Торк велел. И… – он вздохнул снова, еще тоскливее, – пока все спокойно, вроде как получается, а там, на дороге… за какую хрень он зацепился, до сих пор понять не могу?!

– Помочь горю?

– А чем вы-то мо… – не договорив, Валлентайн зачарованно уставился на маленький револьвер, который в свою очередь, смотрел точно на переносицу великана… а затем пропал так же внезапно, как и появился.

Ребенок… Давешние охотники за вампирами успели бы сделать из меня фарш… если бы, конечно, снова не увлеклись презрительными ухмылками.

– Ловко…

– Проблема твоя заключается не в револьвере, а в кобуре, – объяснил я. – Вернее, в её положении. Ты слишком сдвинул её на живот. Это неплохо, если хочешь пугать всех грозным видом из-под плаща, но движение при этом получается куда менее удобным… естественным. Попробуй сдвинуть на бок…

– Вот видите… я даже с оружием-то справиться толком не могу, – пробормотал Тимоти, одновременно пытаясь выполнить мой совет. – А вы, мистер Белоу, еще про Вест-Пойнт чего-то толкуете. Ну какой из меня кадет… А-а, зараза!

– Не стоит дергать столь резко, – наставительно произнес я. – Движение должно быть плавным…

– Плавным?! – возмущенно повторил Тимоти. – Шутите опять, да? Меня ж три раза пристрелят.

– Я сказал «плавным», а не «замедленным». Впрочем… встань. Попытайся достать его медленно… стоп! И куда ты отвел руку?

– Ну, вроде как плащ откидывал… – смущенно пробормотал Валлентайн. – Как же иначе?

– Понятно. А потом ты по инерции не просто хватаешься за рукоять, а вначале хлопаешь по ней с такой силой, что наверняка уже заработал не один синяк.

– Ну а как иначе-то?

– Бери пример с гномов, – сказал я. – Минимизируй усилие. Тебе нужно лишь откинуть полу, а не оторвать её. Давай, еще раз…

Этот раз привел к тому, что плащ великана загадочным образом оказался замотан вокруг револьвера. Тимоти безнадежно махнул рукой, едва слышно всхлипнул и снова сел к костру.

Я промолчал.

– Говорю ж… – примерно минутой позже тихо сказал великан. – Какой из меня кадет?

– Умение выхватывать пушку, – возразил я, – вовсе не связано со способностями к стратегии, да и к тактике тоже имеет весьма, гм, как бы это сказать по-человечески… относительное отношение. Так что я бы на твоем, Валлентайн, месте, все же подумал…

– Но вы-то, мистер Белоу, не на моем вовсе месте, – с непонятно откуда взявшейся горечью произнес Тимоти. – И не в моей шкуре. Так что… не надо, а? Даже не будь я полукровкой… в полицейском розыске… не для того я, мистер Белоу, плыл за моря, чтобы армейскую лямку тянуть, пусть даже и при погонах. Не по мне это. Я в Пограничье хочу податься. Там, говорят, дурных законов поменьше, а вот ценное чего добыть из Запретных Земель… шанс всяко больше, чем в атаку впереди эскадрона скакать, под картечь. Лучше уж с гоблом и орками… чего улыбаетесь? Опять чушь несу?

– Наоборот, рад слышать разумную речь.

– Врете, – уверенно сказал Валлентайн.

– Нет.

– Ну да… мистер Белоу, вы ж все-таки не кто-нибудь – драу…

– …А все драу – первосортные лжецы, – закончил я. – И эта истина верна – для тех случаев, когда во лжи есть нужда. Однако на практике часто складывается так, что правду говорить выгоднее.

Потому что ей все равно никто не верит.

Тимоти

Как любит повторять мой дедуля – это было что-то.

Я вообще стараюсь побольше глядеть и слушать – кто и обо что шишки набивает. Потому как мне судьба изрядную порцию отмерила еще по факту рождения.

Тогда, в лесу – черт, а ведь всего-то два дня назад было, а ведь кажется, вечность прошла! – я ничуть не кривил душой, говоря мистеру Белоу, что в армию меня никакими погонами не заманишь. Сам додумался, ага… понаслушавшись дедовых рассказов. Другие… да что далеко ходить, братец мой старший, Уилл, после них еще больше начинали о всяких там геройских подвигах мечтать, сидя на заборе с хворостиной и воображая себя не меньше как Веллингтоном, а то и самим Бонапартом. Ну, Уилл, он ведь в мамулю пошел, не зря любимый сыночек, а я даже и не в отца вышел – кто-то из дальних великанских предков аукнулся. Ну а мы, великаны, как всем известно, воевать не любим. Подраться – это да, это дело другое, а воевать… и без того глупостей на свете хватает.

Так что знал я, что за дурное дело – война. Нет, не так – догадывался! А вот сегодня довелось и лично узнать.

Федералы, как и говорил мистер Белоу, дотопали к Чанселорсвиллу тридцатого. Поначалу я решил, что уж тут-то мы выйдем из леса, но у темного эльфа были свои расчеты. Мы должны ловить шпионов, сказал он, а делать это лучше всего, находясь между враждующими армиями. Зараза ехидная. Даже я и то ведь понимал, что шпиону между армиями делать нечего. Не о заячьих же перемещениях донесения составлять.

Только спорить с темным эльфом – это всегда себе дороже выходит, так что я и пробовать не стал. Ну, поспим в лесу еще одну ночь… подумаешь.

Поспать, правда, толком не вышло – вскоре после полуночи Вайт растолкал меня и приказал собраться и идти. Куда идти, драу, как обычно, не сказал, ну а когда я в третий раз его спросил, улыбнулся так, что у меня всякая охота спрашивать исчезла напрочь!

Впрочем, она б у меня вскоре по-любому бы исчезла. На дорогу мы выйти не могли – по ней то и дело носились чьи-то кавалеристы, а один раз даже пальба началась. Пришлось идти напролом, через кустарник… и тут-то я пожалел, что среди моих предков имелись одни лишь великаны, а мумаков или хотя бы троллей не затесалось. Эти проклятущие колючки… эльфу-то хорошо, он, небось, видел яснее, чем днем, а я сквозь чертовы кусты ломился, не разбирая дороги… первые минут десять, пока не сообразил, что эдак и без плаща остаться можно запросто. Да и без кожи.

Мистер Белоу поначалу обогнал меня, ушел куда-то вперед. Но затем вернулся, помог выпутаться… глянул на часы, скривился и повел куда-то в обход зарослей. Вернее, в обход самых густых и колючих зарослей – на дорогу-то мы выбраться не могли.

В итоге до рассвета мы успели пройти мили две, не больше. При этом видок у меня был, словно я передрался с дюжиной оборотней за миску похлебки. Даже мистер Белоу смилостивился и, пробормотав чего-то насчет слетающихся на запах вампиров, разрешил устроить привал.

На привале я самым нахальным образом задремал, а когда проснулся, солнце уже маячило чуть ли не в зените. Вайт сидел ровно на том же месте и в той же самой позе, что и в момент моего засыпа, но выглядел не в пример довольнее. Я ему опять не поверил – наверняка он попросту не стал меня ждать и сам сгонял куда ему там было нужно.

– У меня для вас радостная весть, мистер Валлентайн, – пропел он. – Мы теперь находимся на территории, контролируемой армией Союза.

Спросонок я, понятное дело, не сообразил, чему должен радоваться, и эльф это понял.

– Теперь мы сможем идти по дороге, – куда более обыденно сказал он.

Выйдя из лесу, мы сразу же натолкнулись на марширующую колонну северян. Это, как оказалось, были парни из 3-й дивизии, которые с перепугу едва не пальнули по нам, решив, что наткнулись на пикет мятежников. Думаю, будь я один, эти олухи все-таки дали бы залп, но мистер франт рядом со мной выглядел уж очень непохоже на оборванца-реба, а уж когда они разглядели, какого этот франт цвета…

Правда, их командир бригады все равно дернулся было взять нас под арест и сплавить в тыл, но драу помахал у него под носом бумажкой от самого генерала Хукера, и майор «любезно» разрешил нам плестись в хвосте колонны, глотая поднятую его солдатами пылюку. Я было подумал, что мистер Вайт его попросту… нет, не убьет, а как-нибудь морально изничтожит, однако темный эльф был сама вежливость. Даже поклонился.

Мне очень хотелось спросить, с чего эта вежливость на Белоу напала – только сделать это я не успел. Дорога пошла вверх, на холм, колонна – соответственно тоже, и на вершине этого холма мы буквально нос к носу столкнулись с мятежниками!

В первый момент я решил, что все, мы пропали – потому как их было не просто много, а целая толпа! Когда они дали залп, то в сына мамочки Валлентайн целило не меньше дивизии, потому я даже не столько испугался, сколько удивился – как же они все промахнуться умудрились?

На самом-то деле больше было нас, в смысле – северян. Только понял я это уже после, на вершине холма, глядя на улепетывающих ребов. А чего не понял – как попал на эту вершину и почему стою с винтовкой в руках, причем у неё вдребезги разбит приклад, а солдаты вокруг орут мне чего-то победно-одобрительное и наперебой суют фляжки.

Мистер Белоу тоже был рядом. Он, понятное дело, ничего не орал и не протягивал, а с очень сосредоточенным видом протирал длинную саблю. Вытер и отбросил в сторону.

– Плохой баланс.

– А?

– У этой железяки просто ужасный баланс, – озабоченно хмурясь, произнес драу. – Едва не вывихнул кисть.

– П-понятно…

Спохватившись, я тоже отбросил подальше винтовку и тут же заработал от мистера Белоу такой удивленный взгляд, словно выкинул… ну, по меньшей мере долларов триста или бриллиант. Очень удивленный взгляд – и очень неуютный.

– П-плохой баланс, – глупость, но ничего умнее в тот момент просто в башке не нашлось.

Драу печально вздохнул.

– Встречный бой, – произнес он, – лично мне всегда напоминал столкновение двух верблюжьих караванов. Отсутствие элементарной разведки говорит…

О чем там оно говорит, я так и не узнал. Внизу оглушительно рявкнули пушки, а миг спустя в каком-то десятке ярдов от места, где мы стояли, еще более оглушительно рванула граната – и мятежники пошли в атаку.

На этот раз их и вправду было больше, чем нас. А потом снова наоборот – в смысле, к нам подошло подкрепление. Затем опять к ним. И опять к нам. В итоге нас все-таки оказалось больше…

…и нам приказали отступать.

Почему – я не понял. Сидим наверху, да еще с численным преимуществом – казалось бы, чего еще-то желать? Конечно, весь мой боевой опыт – деревенские потасовки да уличные драки, но весь этот опыт мне во весь голос орал: чего-то здесь глубоко не так.

И ладно бы я, но солдаты вокруг тоже бормотали «какого тролля», да и офицеры выглядели растерянными.

Один только Вайт ничуть не удивлялся, а кивнул с таким довольным видом, словно ждал именно такого приказа.

Я не удержался – спросил.

– Разумеется, ждал, – невозмутимо сказал он. – Ведь в сложившейся обстановке это самый идиотский приказ, какой только можно придумать. Следовательно, именно его и должны были отдать.

Он врал, наверняка – чего еще ждать от драу. Были ведь какие-то разумные, правильные доводы… а Белоу просто в очередной раз издевался надо мной.

Гарри и Салли

– Эй, вы, двое! – рявкнул первый сержант Мэллори. – А ну живо ко мне!

Салли моментально перешел на трусцу – еще в первую неделю знакомства с Тараканом он твердо усвоил, что вид неспешно шагающего рядового способен вызвать у Мэллори приступ пляски святого Витта. Первый сержант искренне считал, что голос начальства должен оказывать на подчиненных действие, по придаваемому ускорению наголову превосходящее любые сапоги-скороходы.

Гарри чуть задержался со стартом – он как раз решил устроить небольшой ланч, но к финишу пришел одновременно с толстяком.

– Сэр.

– Что это?!

Салли и шулер, дружно развернувшись, проследили за указующей дланью первого сержанта… и недоуменно переглянулись.

– Ну-у!!!

– Сэр, это палатка… наша, сэр, – выдохнул Гарри, когда затянувшееся молчание стало явно невыносимым… и ничуть не менее явно обозначилось нежелание толстяка издавать хоть какие-то звуки, кроме пыхтения.

– Палатка, – неожиданно тихо повторил Бешеный Пруссак и почти без паузы взревел так, что с усов Гарри сдуло хлебные крошки. – Шутки шутить вздумали, Стикман? Капралом быть надоело? Конечно же это палатка, через колено вас перетак! Или вы впрямь думали, что я этого не знаю!

– Не могу знать, сэр!

– Значит, идиот, а не шутник, – резюмировал Мэллори. – Хорошо. Специально для тупых свиней повторяю вопрос – что это?!

То ли на Гарри в этот миг снизошло просветление, то ли рык первого сержанта каким-то загадочным образом способствовал проявлению латентных способностей к телепатии, но внезапно шулер сообразил, на что именно указывает Таракан. Передние колышки… ну да, они совсем чуть-чуть, буквально на дюйм-два выступали вперед по сравнению с соседними палатками. С учетом, что ставили палатки вчера практически в темноте, подобная тонкость, на взгляд Гарри, была скорее удачным достижением, чем провинностью, но у первого сержанта явно имелась иная точная зрения.

– Виноват, сэр, – прогорланил шулер, – будет немедленно исправлено, сэр!

– Чертов ублюдок, – пробормотал он шестью минутами позднее, глядя в спину удаляющегося Таракана. – Ну, попадись ты мне только на мушку…

– У тебя в конкурентах три четверти роты, – Салли устало вздохнул. – И у всех вас ни хрена не выйдет! Уж поверь мне: Мэллори ублюдок не простой, а хитрый. Он преотлично соображает, кому проел печенку, а значит, в бою наверняка будет ошиваться позади линии.

– Пусть попробует, – зловеще пообещал Гарри. – Пусть попытается. Бой, он на то и бой, чтобы пули в самых неожиданных направлениях летали.

Салли вздохнул еще раз.

– Вот как раз об этом, – усаживаясь на брошенный кем-то чурбан, сказал он, – я и хотел с тобой поговорить. Спокойно и без лишних ушей.

Шулер, наклонившись, вырвал травинку. Поднес её к лицу, оценивающе глянул и сунул в уголок рта, на манер сигары.

– Слушаю тебя, – процедил он.

– Что ты делаешь, Гарри?

Вопрос толстяку пришлось повторять еще два раза – шулер, словно внезапно потеряв дар слуха, полностью сосредоточился на обкусывании травинки.

– Что я делаю? – наконец отозвался он, сгрызя зеленый стебелек примерно до середины. – Да то же, что и всегда. У нас ведь разделение труда, Салли, разве ты забыл? И твоя часть работы заключается в том, чтобы придумать идею! А уж как воплотить её в жизнь – это целиком и полностью моя головная боль.

– Гарри! Я не терплю, когда меня кормят дерьмом!

– Ага, – серьезно кивнул шулер. – Понимаю тебя. Мне тоже надоело пить ослиную мочу по цене виски.

– Гарри, – свистящим от злости шепотом произнес толстяк, – не издевайся надо мной. А просто скажи – зачем тебе все эти люди?

– Люди? Какие люди?

– Те, с которыми ты разрабатываешь этот идиотский план побега!

– Ах, эти… – понимающе протянул Гарри. – Да-а. Право же, Салли, я был о тебе лучшего мнения.

– Это не ответ!

– Ну хорошо, – вздохнул Гарри. – Раз уж ты до сих пор не понял, объясняю: все «эти люди» нужны мне для создания толпы. Той самой, в которой легче затеряться. Ну и к тому же, десяток человек имеют приличные шансы отмахаться от вервольфов…

– Я вчера воя не слышал, – неуверенно заметил толстяк.

– Зато пальба слышалась, – усмехнулся шулер. – А зверушки вроде твоей давешней подружки слишком ценны, чтобы так вот запросто быть подставленными. У джонни ведь тоже имеются и серебряные пули, и серебряные штыки… да и оборотни тоже.

– То есть опасности нет?

– Опасность может быть в друг… – начал шулер и осекся – мимо них проскакал… олень.

В первый момент оба мошенника попросту не поверили собственным глазам. Конечно, лагерь 11-го корпуса был разбит посреди густого леса, однако их палатка была поставлена не настолько уж близко к краю, чтобы пробежки весьма пугливых по природе зверей могли считаться чем-то привычным.

– Ты это видел?

– Это – в смысле оленя? – уточнил Гарри. – Да… но какого…

Он снова осекся. На этот раз причина была менее крупной – ибо кролик меньше оленя, – но зато куда более многочисленной.

– Л-лесной пожар?

– Ну, запаха гари…

Шулер не договорил в третий раз. Совсем рядом с их лагерем коротко протрубили горны, а вслед за этим раздался звук, хоть и незнакомый Гарри и Салли «вживую», но зато превосходно известный по рассказам более опытных сослуживцев.

– Мятежники!

Хотя с боевым опытом у Салли дело обстояло немногим лучше, чем у напарника – да и это «немногим» заключалось в большем числе фальшивых вербовок, – развитый инстинкт самосохранения помог ему сориентироваться первым. Толстяк упал на землю.

Гарри последовал его примеру секундой позже и едва не опоздал. Вышедшие из леса цепи в серых мундирах дружно подняли винтовки… Короткая команда – и по лагерю федеральной армии свинцовой плетью хлестнул залп.

Обычно плетью подхлестывают. Но на сей раз воцарившийся среди палаток хаос в дополнительной стимуляции не нуждался. Лишь немногие солдаты в синих мундирах успели схватиться за оружие. Еще меньше было тех, кто успел образовать собственное подобие линии… на которую тут же обрушился следующий залп мятежников. Затем южане двинулись вперед.

Как несложно догадаться, штыки конфедератов были отнюдь не теми предметами, которые шулер и Салли желали бы видеть в непосредственной близости от себя. Впрочем, так же рассуждали многие их товарищи по оружию… точнее, уже по безоружию. Очень многие. Подавляющее большинство.

Гарри мог быть доволен – толпа, о который он мечтал, была к его услугам. Более того, её размеры превосходили самые радужные прогнозы шулера – в несущейся сломя голову массе без труда могли б раствориться и пять сотен Гарри. Однако эмоции мошенника в эти минуты были строго противоположны радости, а причиной являлись именно размеры толпы… напрочь перегородившей дорогу, в одночасье ставшую путем к спасению для целой дивизии.

* * *

– Ну шо там? – хрипло прошептал Рики-Рики.

Гарри, не оглядываясь, пнул его по макушке.

– Еще раз вякнешь – придушу! – веско добавил он.

– А я, – поддержал его Хофмаер, – подсоблю.

Лежавший рядом с Рики-Рики пенсильванец отнюдь не шутил, так же как и сам шулер, – от пикета конфедератов их сейчас отделяло меньше сотни ярдов. Ночная тьма разделила сражавшихся, но при этом отнюдь не поумерила их пыл. Лишь недавно смолкла пушечная канонада, а в лесу вокруг то и дело раздавались позвякивание, шорохи, сдавленная ругань и прочие шумы, явно свидетельствующие о том, что генералы обеих сторон продолжают раскладывать из полков и бригад смертельные пасьянсы.

В этой ситуации любой подозрительный звук с легкостью мог стать причиной свинцового вихря – нехитрая истина, которую во время их первой попытки выйти за линию пикетов ребов Дик Салвач уяснил на собственной шкуре. Еще один «доброволец в дезертиры» отделался пулей в ягодицу и, шипя от боли, уполз обратно к федеральному лагерю.

Сейчас же перед наспех сколоченной Гарри группкой расположился еще более многочисленный отряд – и шулер всерьез сомневался, выйдет ли хотя б отползти назад, не вызвав этим шквал огня со стороны мятежников.

Оптимизма эти соображения шулеру, конечно, не добавляли. Вдобавок последние четверть часа мочевой пузырь все настойчивей сигнализировал о своей переполненности. Дело шло к тому, что придется проверять, как отреагируют мятежники на звук журчания. Либо мочить штаны – опять-таки с риском, что среди ребов может найтись парень с острым нюхом. Каждый из этих вариантов шулеру был в равной степени противен, однако третьего как-то не выдумывалось.

Он медленно, подолгу застывая после каждого движения, пополз назад, пока не оказался справа от Хофмаера.

– Плохо дело.

– Вижу, – шепотом отозвался пенсильванец. – И подлесок здесь, как назло… молодые деревца, хрена с два за ними укроешься! Разве что вскочить и бегом…

Гарри оглянулся. Настоящий – с вековыми, способными удержать в себе пулю деревьями – лес начинался в сотне футов за их спинами. Вроде бы и рядом, но когда в твою сторону направлен десяток-другой винтовочных стволов и пальцы у их обладателей нервно подрагивают…

– Не успеть, – уверенно сказал он. – Только вскочи… один залп, и ребы скосят нас вместе с кустарником.

– Ну а что делать?

– Лежать. И ждать.

– Чего ждать-то?

– Чего-нибудь, – мрачно буркнул шулер. – Знамения с небес или там… о, слышишь?!

Хофмаер, выпростав из-под себя винтовку, прижал ухо к земле.

– Стреляют, – подтвердил он. – Хорошо палят. И недалеко. В миле к северу…

– Дальше… почва звуки дальше разносит.

– Может, и так.

– Думаю, нам чего-то эдакого и надо ждать, – Гарри почесал нос. – Смотри… ребы по большей части расположились справа от дороги, по левой стороне один-два, не больше. Их бы отвлечь – и тогда по кромочке, по кромочке, за деревьями…

– Отвлечешь их, как же, – с сомнением пробормотал Хофмаер. – У них после дневного боя кровь, небось, до сих пор бурлит.

– А может, как раз наоборот – вымотались, дремлют на ходу…

– Желаешь проверить?

– Не желаю, – признался шулер. – Но, похоже, придется.

Осторожно перекатившись на бок, он потянулся к штанам – и замер.

– Что это?

– Копыта вроде, – неуверенно прошептал Хофмаер. – Ну да, – прислушавшись, добавил он, – точно, копыта. Скачет кто-то.

– Хвала Господу, – выдохнул шулер и, перевернувшись пузом, начал лихорадочно рыться в сумке на поясе. – Это шанс, и он будет наш.

– Шанс на что?

– Слушайте сюда, парни, – шулер взвел курок. – Заряжено у всех? Надевайте капсюли. Как только на дороге покажутся всадники – вскакиваем, стреляем в них, что есть глотки орем «Кавалерия янки!» и потом бежим вперед.

– А если это не федералы? – пискляво спросил рядовой, имени которого Гарри не знал – солдат был не из их дивизии, а к «отряду» шулера прибился лишь этим вечером.

– Дурень, а нам-то какое дело? – шикнул на него пенсильванец. – Будь это трижды ребы… пока они разберутся, мы уже будем в миле за их спинами.

– А… – начал было подползший Салли.

– Все! Они уже рядом! Ну, парни… целься… огонь!

Грохот выстрелов разодрал хлипкую тишину. Выскочившие из-за поворота всадники закрутились под пулями, двое упало, третий что-то закричал, но его голос был тут же напрочь заглушен залпом со стороны пикета конфедератов.

– Кавалерия янки!

Спустя пять минут бешеного, на пределе мышц бега Гарри растянулся на земле, тяжело дыша, но при этом ухитряясь еще и улыбаться до ушей.

Его замысел увенчался полным успехом. Они были позади линии пикетов южан. Правда, если бы шулер представлял себе истинные масштабы этого успеха, он бы немедленно повернул назад, к федеральному лагерю. Гарри мог представить многое. Награда герою, чья пуля сразит одного из лучших командиров южан, была примерно таким «многое» и еще больше.

Но имя человека, смертельно ранившего генерала Джексона, так и осталось неизвестным истории.

Найр

– Рад видеть вас в добром здравии, генерал, – сказал я. – И вас также, Майкл.

Ответный взгляд генерала Хукера свидетельствовал, что за последние дни он явно не воспылал горячей любовью к представителям расы драу. Скорее уж проигранное сражение и полученная в процессе этого проигрыша контузия еще более усугубили дело.

– Идите к черту!

– Прямо сейчас? – уточнил я.

Вопрос был, по-моему, вполне резонный – учитывая, что на сей раз именно генерал выступил инициатором встречи, то есть приказал доставить нас в свой штаб. Однако Джозеф Хукер, кажется, заранее настроился воспринимать любые мои реплики в качестве очередного издевательства.

– Нет, тролль вас забодай, не сейчас! – рявкнул он. – Сначала я хочу получить от вас ответы… на ряд вопросов.

– Хотите узнать адрес моего портного? – предположил я.

На мой взгляд, это предположение также выглядело вполне резонным – в сочетании с тем, как выглядел сам генерал Хукер.

– Нет! Поглоти вас…

– Генерал, вы позволите… – шагнул вперед лейтенант Нибсон.

Хукер мрачно воззрился на него, – видимо, генерал не любил, когда низшие чины прерывают его уроки вульгарного английского, – злобно фыркнул, пробормотал нечто, при о-о-очень большом желании способное сойти за «валяйте», вынул из кармана большой грязный платок и звучно высморкался.

– Генерал Хукер, – начал Майкл, – хотел бы услышать ваше, мистер Белоу, и ваше, мистер Торк, мнение о возможном влиянии агентов противника на исход прошедшего сражения. Как… специалистов.

– А знаете, Майкл, – задумчиво сказал я, – общение с бригадир-лейтенантом явно пошло вам на пользу. Уверенности в голосе прибавилось, опять же – осанка. Никогда бы не подумал… но факт налицо.

Это был явно не тот ответ, на который рассчитывал Майкл Джастин Роберт Исайя Фредерик Нибсон. Он даже начал пунцоветь – совершенно в прежнем своем стиле, – но почти сразу же вернулся к новому.

– Бригадир-лейтенант, – обратился он к Торку, – что можете сказать вы?

Сказать-то гном хотел, но, судя по переводимому с меня на лейтенанта озадаченному взгляду, Торк не был до конца уверен в необходимости этого самого «говорить».

В этом состоянии гном пребывал почти минуту. Затем терпение Нибсона исчерпалось, и лейтенант пустил в ход тяжелую артиллерию – обернулся и бросил призывный взгляд на мрачно сопящего Хукера.

– Я слушаю тебя, гном.

– Мое мнение… мое мнение заключается в том, что никакого влияния шпионов Конфедерации на этот бой не было! – выпалил гном с таким видом, словно его заставили нырнуть в воду… причем не в теплую ванну, а пробитую во льду полынью.

– Вы уверены, бригадир-лейтенант?

То, как Джозеф Хукер выделил звание Торка, свидетельствовало, что даже сам глава Третьей Его Подземных Чертогов Величества Канцелярии в глазах Драчливого Джо весит малость поменьше рядового армии Союза. Меня, впрочем, куда больше заинтересовало первое выделенное генералом слово.

– Когда я не уверен, то молчу! Сейчас я уверен!

– Но, бригадир-лейтенант, – произнес Нибсон, – именно эта ваша уверенность и удивляет генерала. Ведь имеющиеся в нашем распоряжении факты…

– Да какие факты могут иметься «в вашем распоряжении», генерал? – взорвался гном, в пылу, похоже, даже не обративший внимания на весьма характерную оговорку Нибсона. – У вас было двойное превосходство, с этими силами вы могли бы прихлопнуть Ли с его армией как муху! А вместо этого вы устроили очередную демонстрацию бездарности! Ваши хитроумные маневры погубили больше солдат, чем безумные лобовые атаки вашего предшественника! Это – факты! Ну а шпионы… не было здесь никаких шпионов, не было и нет! – тяжело дыша, закончил Торк.

Признаюсь, в какой-то момент я был близок к испугу. Не за себя, разумеется. И не за Торка – этому правдорубу сплеча уже не помочь. А вот состояние генерала Хукера опасений заслуживало – сначала ядро мятежников, теперь вот гном-идиот…

– Вы все сказали?

Нибсон все это время не отрывался от листа бумаги, фиксируя Торковы откровения чуть ли не раньше, чем гном выпаливал их. Стенографист… да, многогранная личность этот лейтенант.

– Все, – буркнул гном. – А что еще можно сказать? Вы же были рядом со мной, Майкл, сами видели… и много шпионов увидали?

– Мой опыт ловца шпионов очень мал, – ничуть не смутившись, отозвался Нибсон, – и вам, бригадир-лейтенант, это известно лучше, чем кому-либо из присутствующих. Но даже я могу констатировать, что в ходе сражения мятежниками была проявлена совершенно исключительная осведомленность о расположении наших войск. Осведомленность, которую, – учитывая принимавшиеся меры как магической, так и обычной маскировки…

– …элементарно! – гном рубанул кулаком воздух. – Ваши хваленые меры элементарно кончаются там, где начинается кавалерия Джеба Стюарта. Зачем Ли еще какие-то там шпионские донесения? Неужели это настолько непонятно…

– Понятно-понятно, – быстро проговорил Майкл. – Я имею в виду, ваша позиция, бригадир-лейтенант, нам понятна… правда, – добавил он, вновь оглянувшись на Хукера, – не могу сказать, что мы её разделяем.

– Чушь собачья! – процедил генерал. – И этот недомерок еще называет себя контрразведчиком!

– А этот вопрос, – вкрадчиво произнес Нибсон, – заслуживает, как мне кажется, отдельного рассмотрения.

– Какой еще вопрос? – дружно рыкнули Торк и Хукер, после чего принялись испепелять друг друга взглядами. Особого таланта к пирокинезу ни гном, ни генерал при этом не проявляли, так что процесс грозил затянуться.

– О том, насколько заслуженно вы, бригадир-лейтенант, относите себя к контрразведчикам.

Судя по непонимающим взглядам, Торк с Хукером проявили солидарность и сейчас – ни один из них не сумел уследить за логическим скачком Майкла.

Правда, у генерала было преимущество.

– Объяснитесь, лейтенант! – потребовал он.

– Вот именно, – поддакнул Торк. – К чему это вы клоните?

Нибсон был занят – он смотрел на меня. Похоже, ему чем-то не нравилась моя улыбка… что ж, бывает.

– Лейтенант!..

– Да, сэр. Вы, бригадир-лейтенант, изволили поделиться со мной некоторыми эпизодами вашей биографии, – Майкл взял со стола кружку, отпил глоток, – весьма примечательными… для ловца шпионов. Тем, что большинство из них проходило далеко не под горой… и не в Британии.

– Ну да, – удивленно кивнул Торк, – лучший способ обороны – нападение, это аксиома для любого контрразведчика.

– Рад, что вы это не отрицаете сейчас. Далее: как нам всем известно, Англия вообще и британские гномы в частности в этой войне гораздо чаще склонны выступать на стороне Конфедера…

– Ах ты…

Нибсон, взвизгнув, отпрыгнул назад. В следующий миг палатка генерала наполнилась звуками… взводимых курков. Большая часть стволов была, как я и ожидал, направлена на гнома, но и на мою долю осталось куда больше, чем хотелось бы.

– Признаюсь, – с ненавистью глядя на Торка, произнес Хукер, – когда лейтенант пришел ко мне со своей историей, я не очень-то поверил ему. Но сейчас я вижу, что был не прав. Да…

– Дрянь неблагодарная, – едва слышно буркнул гном.

– Вы делаете весьма опрометчивые выводы, друг мой, – прошептал я и уже нормальным тоном осведомился: – Это следует расценивать как арест?

– Да! – теперь Хукер вспомнил, что у него есть и второй любимый ненавистный персонаж. – Именно так! Надеюсь, вы еще не забыли мои слова насчет полевого суда.

– Что вы, генерал, как можно, – улыбнулся я. – Но, прежде чем вы предадите нас этому суду, могу я обратиться к вам с одной незначительной просьбой.

– Ну, попробуйте…

– Прикажите лейтенанту Нибсону снять штаны.

– Что?!

– Прикажите лейтенанту Нибсону снять штаны, – повторил я.

– Да какого…

Первый файербол я отбил вверх. На второй меня уже не хватило, но, к счастью, он был пущен не прицельно – и, прошипев в двух дюймах перед носом опешившего генерала Хукера, лопнул где-то далеко за пределами палатки.

– Но-но… – пробормотал кто-то за моей спиной. – Это же…

– Ведьма! – выдохнул Торк.

– Вы необычайно проницательны, бригадир-лейтенант, – сухо заметил я, глядя на остаточное сияние захлопнувшегося телепортала.

Часть III. Встреча