Мы раскланялись с Машей, я вышел из её школы. Стоял конец мая, всё, что могло цвести в городе, расцвело в одном безудержном порыве. Ранетка дичка, черёмуха, сирень… Ветер разносил по улицам тонкие сладкие запахи. Короткий период цветения вот-вот отбушует, а пока господствует нежная зелень листвы, белый и розоватый цвет лепестков, неповторимые победные ароматы весеннего обновления. Решил пройти в этом весеннем торжестве пару остановок пешком. По дороге снова вспомнил бабушку Агафью, нашу встречу в Чернигове. Мы сидели с ней на кухне, потчевала меня гречневой кашей. После студенческой столовой каша казалась верхом совершенства. Она и выглядела сверхаппетитно – не размазня, крупинка к крупинке, каждая празднично лоснилась от масла. В две минуты умял полную тарелку, а потом возьми и спроси бабушку Агафью про её Акима, как жили они в своей деревне Николаевке, что в Кемеровской области, какое было хозяйство.
– Хорошо жили, – ответила бабушка Агафья, и по её морщинистой щеке побежала-побежала слеза.
Краем фартука промокнула предательскую влагу, повинилась:
– Прости меня, Серёжа, старую. Столько лет прошло, а глаза, как вспомню Акимушку, сразу на мокрое место, прости, родной мой…
Здравия желаю, дорогой!
Можно привести не один пример – строительство храма начинается бурным стартом, стрела крана чертит в небе уверенные траектории, бетономешалка ворчливо, но надёжно готовит раствор, каменщики, особо не задумываясь об особенностях возводимого ими объекта, крепким словом припечатывают кирпичи в кладке, и всё идёт бравым чередом, но вдруг стройка в один печальный день замирает на долгие месяцы, а то и годы. Причины разные, чаще жертвователь силы не рассчитал, деньги иссякли, бизнес пошёл на спад, мысли о духовном сменились житейским – быть бы живу.
Чем отличалось возведение храма, о котором пойдёт речь в нашем повествовании, его строительство не зависело от попечителей, их состоятельности, успешного течения бизнеса. Храм в честь благоверного князя Димитрия Донского строился при танковом училище (будем использовать прежнее имя учебного заведения, которое гордо носило оно многие годы) на деньги могущественного ведомства, к которому относилось, недостатка в средствах на начальном этапе не наблюдалось. Сначала привезли брёвна и доски, другой пиломатериал – собирать деревянную церковь. Шатровую, дабы являла собой древнерусскую красоту среди угловатых зданий, плодов современной архитектуры. Брёвна, доски вкусно пахли, как пахнет древесина, в которую недавно вгрызались пилы, ровняли до гладкости острые рубанки, по которой стучали топоры, выбирая пазы.
Православный люд военного городка радовался своему скорому будущему. Не надо будет ездить куда-то, они обретут свой храм. И какой – в честь святого воина, навечно вписавшего своё имя в славную история Отечества. В сладких грёзах виделся праздник на родной улице с колокольным звоном, крестным ходом, ангельски поющим церковным хором. Однако в один момент всё, что относилось к шатровому храму, погрузили на машины и увезли в неизвестном направлении. Стройплощадка сиротливо опустела. Злые языки поговаривали: храм пошёл на дачу. Что тут скажешь, за руку мы никого не ловили, поддерживать криминальную версию осуждением не имеем морального права. Как бы там ни обстояло дело, канул деревянный храм в небытие. Не засверкали его кресты в описываемом нами месте, не зазвонили благозвучно колокола. Прошло короткое время, среди жителей городка пролетела весть – храму быть, но не деревянному, а из кирпича. И вправду, скоро на пустыре, где недавно лежали брёвна, появился дорогой красивый кирпич (красивое дешёвым не бывает), каждый поддон, как драгоценность, в полиэтиленовую плёнку упакован. Каменный лучше – обсуждали метаморфозы, происходящие на стройплощадке, будущие прихожане храма, деревянный, как бы ни был красив, вспыхнет от той же неосторожной свечи, и поминай как звали, а кирпичные на Руси с домонгольских времён стоят. Так и порешили, ожидая начало работ, представляя, как будут возводиться стены красавца храма. Однако кирпич в один прекрасный вечер исчез. Не так, чтобы чудесным образом – вот он в наличии, а вот и следа не осталось. Приехали машины, кои в народе называют «воровайками», не только кузов имеется, но и стрела крана при нём. Приехали, по-хозяйски бережно погрузили кирпич и увезли опять же в неизвестном направлении. Стройплощадка на долгие месяцы и даже годы сделалась сродни перевалочной базе, что-то завозилось и вывозилось, разгружалось и загружалось, появлялось и исчезало.
Наконец снова завезли много кирпича, был он поплоше, чем тот самый первый, зато никуда не исчез, появились каменщики с крепким словом и проворными руками, начали подниматься стены, затем храм обрёл крышу, после чего стройка замерла на долгие годы. До той поры, пока отца Сергия не назначили настоятелем. Стал он и настоятелем, и полковым священником, и заместителем командира училища по духовно-нравственному и политическому воспитанию курсантов.
По жизни иерейской любил батюшка открывать приходы, строить церкви. Не скупясь на слова, уделим внимание военному батюшке. В строительстве храмов батюшка видел маленькое чудо, скажем, долгими десятилетиями жило село без коллективной молитвы, не знало, что такое церковная служба, и вот первый молебен, первая литургия, первые причастники. Бывший магазин или детский садик становится временным храмом, над селом возносится православный крест.
Случалось и не один раз, первый горячий порыв сельчан к духовной жизни со временем пропадал, сходил на нет. В крохотных приходах батюшка чаще всего приезжающий. В это воскресенье он служит литургию в одном селе, в одном храме, в другое – в другом, матушка помогает такому переезжающему батюшке на клиросе. От силы два раза в месяц приедет подобный священник на какие-то полдня. Беда для прихода, если нет в селе энергичного православного активиста, который вёл бы за собой приход в отсутствие батюшки, собирал сельчан читать акафисты, служить службы мирским чином. Если такого нет, со временем закрывается церковь по причине отсутствия прихожан. И всё же в иерейской службе Сергия было больше удач. Умел он повести за собой, найти, воспитать православных активистов. Как правило, если строится храм в деревне с нуля, в процессе стройки выявляются такие активисты, воспитываются прихожане. Ты строишь свой храм, и что-то незримо меняется в твоей душе, прикипаешь к святому месту.
Батюшка Сергий тоже пришёл к Богу через строительство церкви. Отслужив срочную службу, в самом начале девяностых примкнул в Исилькуле к казакам, влился в их движение. Атаман однажды обратился к подчинённым:
– Братья казаки, батюшка Николай попросил помочь на строительстве церкви. Пару дней надо потрудиться во славу Божию. Под новый приход отдают здание детского садика, в котором у нас штаб был, надо подготовить его к капитальной перестройке.
Казачки хорошо потрудились. Было их человек тридцать. Через какое-то время батюшка снова обратился к атаману, мол, присмотрел пятнадцать твоих орлов для бригады строителей. Оплата гарантируется – поработают, заработают. Так раб Божий Сергий стал строить церковь. В процессе работ покрестился, а когда храм освятили, отец Николай призвал Сергия в алтарники. Дальше – больше, благословил его учиться в духовном училище с прицелом будущего рукоположения в диаконы и священники. Так и получилось, стал новоиспечённый иерей Сергий служить вместе с отцом Николаем.
За свою священническую жизнь построил наш батюшка с нуля три церкви. Однажды услышал от старого священника: «Дом Божий строй краше всех домов в селе. Он уже одним внешним видом должен глаз радовать, и внутри, чтоб благолепие…» Всякий раз, приступая к строительству храма, открытию нового прихода, отец Сергий вспоминал эти слова. «Не следует, – говорил прихожанам, – нести в церковь из дома что-то по принципу: на тебе, Боже, что мне негоже. Богу или лучшее, или воздержаться. И церковный двор должен быть у нас краше всех в селе».
Закипела при отце Сергии работа на строительстве военного храма. Штукатурили стены, заливали полы, их батюшка решил сделать тёплыми, когда-то в России в больших храмах система обогрева была от пола. При современных технологиях и сибирских холодах подавно надо вспомнить славное прошлое. Получилась самая тёплая церковь в городе. И ещё одну изюминку придумал батюшка, заказывая пластиковые окна. Сделать витражи дорого, очень дорого. Зато современные печатные технологии позволяли установить подобие витражей. Посоветовался с производителями окон, они ответили: за ваши деньги любой каприз. Получилось красиво, и, что немаловажно, прихожанина ничто, творящееся за окном, не отвлекает от молитвы. Начало специальной военной операции затормозило работы по росписи храма, даст бог, будет сделано и это.
Православные военного городка, наученные горьким опытом многострадального строительства своего храма, ревностно следили за изменениями на стройплощадке, но церковь неуклонно хорошела изнутри и снаружи.
Застал я её с белоснежными снаружи стенами, кровля (серо-зелёная металлочерепица с тёмными стыками) показалась созвучной гамме камуфляжной пиксельки. Купола цвета предгрозового неба, а кресты, будто из стали, что идёт на мечи. И свадебно-белый цвет стен. Возвращаясь к отцу Сергию, давайте часть нашего повествования с его помощью посвятим следующей теме. Без неё будет беднее рассказ. В тот летний вечер отец Сергий заехал в храм больше по инерции, заканчивался будний день, службы не было, дел неотложных в церкви тоже, но захотелось посмотреть, прикинуть на месте, чем в первую очередь заняться в ближайшие дни. Отец Сергий выходил из алтаря, когда открылась входная дверь, зашёл мужчина.
Батюшка автоматически отметил, посетитель не осенил себя крестным знамением.
– Я могу видеть священника? – спросил визитёр.
Отец Сергий был в лёгкой куртке, без подрясника.
– Я священник, – представился посетителю.
– На самом деле? – усомнился мужчина, глядя на светскую одежду батюшки.