Свадьба у нас была в Димином стиле. Он заявил: «Лимузин с куклой на капоте и лентами – не для нас». Спрашиваю: «А что для нас?» – «Мотоцикл!»
На тот момент Дима свой продал, взял у друга «Боливар». Платье невесты со шлейфом не для байка, сшила платье выше колен с накладной объёмной юбкой. А юбка разноуровневая, впереди совсем короткая, сзади покрой клином и до сапожек. В загсе в полный комплект, в нём по городу ездила, потом накладную юбку сняла, под ней была мини-юбочка. Туфли на шпильках не для байка – купили стильные короткие на высоком каблуке и толстой подошве белые сапожки. Шлем, само собой, свадьбу гуляй, но правила соблюдай. Как полагается: белые перчатки, букет невесты.
Таня принесла свадебные фото. Дима в свадебном тёмно-синем костюме, галстук, белая рубаха, чёрные туфли, белые носки, кожаные перчатки. Одно фото из парка Победы. На заднем плане часовня Георгия Победоносца, а перед ней выстроились байки в шеренгу, байкеры сидят на мотоциклах. В центре снимка Дима с Таней. Невеста в белоснежном наряде и в полный рост стоит на заднем сиденье мотоцикла за спиной у сидящего за рулём жениха. Красивая, спортивная, летний загар, плечи и руки обнажены. Дима показывает большой палец. Парни часть в праздничных костюмах, двое в байкерской коже, джинсах, кроссовках.
– В загс ехать, – продолжает Таня, – к нам во двор колонна в шесть байков, лакированно-никелированно сверкая, с рёвом вплывает. Мотоциклы – чёрные красавцы, и парни бравые на них. Соседи на балконы высыпали, не каждый день мотошоу под окнами. По городу неслись, так счастливо было! Душа пела. Восторженный рёв двигателей, а я – невеста! Я обнимаю жениха! Ветер бьёт в лицо, летим с Димой вместе. Впереди океан жизни, солнечной, безбрежной. К тому времени мы знали друг друга три года. Познакомились через Интернет. Ходить куда-то в клубы на поиски жениха было некогда, училась в физкультурном институте, работала, и Дима такой же – весь в делах. Он старше меня, понравился обстоятельностью, заботливый. Я попала в круговерть его жизни – мотоциклы, прыжки с парашютом, рыбалка. Планируя совместную жизнь, решили, что сначала обзаведёмся жильём, окончу институт, найду нормальную работу, потом дети. Что пришлось по душе, не говорил, мол, давай поживём для себя, в своё удовольствие, а потом дети, нет, сразу постановил: один-два не для нас, не менее трёх, и лучше сразу друг за другом, пусть вместе растут, а не так, что в разных возрастных категориях.
– Мы с тобой будем тысячу лет жить, – говорил, – и куча детей у нас.
Работал спасателем в аэропорту, в региональной поисково-спасательной базе. Сразу после армии пригласили, Дима ведь десантник. Они проводят поисково-спасательные работы при авариях самолётов, вертолётов, где бывает нужно десантирование. Четырнадцать лет работал на базе, единственная запись в трудовой книжке. У них постоянные тренировки, прыжки с парашютом, у него четыреста тридцать четыре прыжка. Прыгать любил. Друг Андрей – тоже спасатель. В спасательной службе заработок небольшой, Дима постоянно подрабатывал на ремонте квартир.
На свадьбе была самой счастливой на свете. Для многих парней свадьба – суетливая необходимость. Для нас женщин – неповторимый праздник, с него начинается отсчёт замужества, новой жизни, к которой стремится каждая нормальная девушка. Дима решил, в ресторане свадьба не про нас. После загса шумная кавалькада байков помчалась по городу в парк Победы, народ с удивлением смотрел, когда ехали по парку к часовне – невеста в окружении байкеров. Затем отправились в парк 30-летия ВЛКСМ, там сфотографировались у памятника труженикам тыла, и снова в центр – на Партизанскую в кафе, это для родителей. С ними посидели, а дальше в Черёмушки на Иртыш. Там устроили свадебное застольное торжество. На берегу платная площадка для проведения пикников – беседки, мангальная зона, столы. Мы музыку с собой привезли. Шашлыков понаделали, ели, выпивали, танцевали. Первые полчаса был ведущий – тосты, поздравления… А потом празднование до самого рассвета. Специально выбрали будний день, вторник, чтобы никто не мешал, на площадке одни, без посторонних. Человек двадцать пять гостей. На машинах ещё подъехали. У берега списанная баржа стояла, фотографировались на её фоне. Всё что желали нам тогда, что желали мы сами себе – сбылось.
И дети, и любовь, и семья. Не знаю, может ли быть ещё такой муж, как он. Его на всё хватало. При этом не зацикливался только на семье, когда работа, семья, дом и всё. Машину другу помочь отремонтировать – идёт, не отказывал себе на мотоцикле с друзьями погонять. Или скажет: «Танечка, мне надо с парнями в баню сходить». Не запрещала. В то же время, едет на прыжки в Марьяновку, девчонок с собой берёт, я с маленьким дома, он с ними. Максик подрос – все вместе стали ездить. Наделаю бутербродов, термос двухлитровый возьму, Дима прыгает, мы на аэродроме. Они с Ми-8 прыгали. Договорится с вертолётчиками, нас покатают.
Я сама два раза прыгала с парашютом в тандеме с инструктором. После свадьбы мы поехали на Алтай. По дороге завернули на Танай, Дима подарил мне прыжок. У него на Танае в дропзоне, где прыжки совершаются, хорошие знакомые. Дима себе взял в аренду парашют. Я прыгнула с инструктором, Дима следом за нами и снимал на камеру. Второй раз в тандеме в Марьяновке прыгнула. Второй прыжок интереснее, на первом от страха глаза несколько раз зажмуривала, трусила, во второй раз смело наслаждалась полётом, сердце пусть ёкает, но такая красота на землю с высоты смотреть.
Девчонки страшно любили на прыжки ездить. Представляете, сколько эмоций у них, да и у меня. Прыжки всегда в хорошую погоду. Небо, солнце, воздух медовый от разнотравья. Девчонки знали всех Диминых друзей. Я сама папина дочка, была у него любимицей, в семье нас было трое, ещё братья Валера и Костя. Папа не проводил столько времени со мной, сколько Дима с дочерями. С папой я ездила на рыбалку, когда подросла, но всегда большая компания – родственники, друзья, я прицепом. Как девочку папа меня баловал, но и приструнить мог за излишнюю активность. На серьёзные темы не разговаривали, считал, мама должна воспитывать девочку. У Димы другой взгляд. Скажем, на рыбалку отправлялся именно с детьми, ради них. Проповедовал принцип, воспитывать не скопом, каждому ребёнку отдельное внимание. Я пойду с Максиком гулять, он мог в это время на кухне ужин готовить, девчонок привлечёт, даст им задание, одной фрукты помыть, другой цветы полить или ещё что. Они с удовольствием помогали, была у них с Димой душевная связь. Максику по малости лет не досталось столько отцовской любви.
На рыбалку с ночевой поедут, Ярослава возьмут. Палатка, уха, удочки. Девочки потом наперебой рассказывают, как рыбу ловили, комаров гоняли по палатке. Лето приближается, девчонки в нетерпении: скоро рыбалка, прыжки в Марьяновке, поездки с папой за город. Серьёзно подходил к их воспитанию. Объяснял, что хорошо, что плохо, что можно, что нельзя. Конечно, детям его не хватает. Соня вдруг заплачет, но молча. Верочка начинает нервничать, злиться: «Зачем эта война? Зачем людей убивают? Зачем папа пошёл туда?» Дима перед уходом объяснял им, почему идёт на войну. Он как мужчина, воин должен защищать нашу страну от врага, защитить нашу семью. С каждой отдельно беседовал. Говорил, вы остаётесь с мамой, должны ей помогать, Максик маленький, вы уже большие, первые мамины помощницы. И сыну Ярославу объяснял свой поступок, говорил, иначе не может, иначе нельзя. Ярославу, уходя на войну, подарил дорогой нож с гравировкой. Ему как раз исполнилось четырнадцать, сугубо мужской подарок…
В феврале двадцать второго началась СВО. Через месяц Дима первый раз многозначительно обмолвился, сказал: «Андрей собирается пойти добровольцем, пока не знает, как, это ещё не отработано в военкомате, но скорее по контракту». У меня сердце ёкнуло – не просто так сказано, не только ради того, чтобы информацией поделиться. Мобилизация в сентябре началась, забрали нескольких Диминых друзей.
В Диме прочно засела мысль – нужно идти помогать. Он срочку служил в Омском учебном центре ВДВ, его бы тоже забрали, не будь у него четверо детей. Мне говорил: «У друзей мобилизованных тоже дети, один-два разве не дети?» А на Донбассе дети в подвалах прячутся от войны. Много разговаривали на эту тему, думаю: он ждал моего понимания и поддержки, а не категоричного: не пущу! Андрей тоже многодетный отец – трое у него, по мобилизации бы не взяли. Но Андрей пошёл осенью двадцать второго по контракту, подписывал его в части, где срочку служил, он разведчик. Часть базировалась на Алтае. Дима захотел вместе с ним. Попросил узнать, можно к нему в разведку. Андрею сказали – десантники нам ой как нужны, пусть шлёт документы. Дима отправил документы в часть на Алтай, и началась волынка. Натуральная бюрократия. Обещали пригласить на медкомиссию, и всё какие-то отговорки. Дима позвонит, ему говорят – подождите, много работы. Андрей уже воюет, а Дима ждёт. Документы отправил осенью двадцать второго, Новый год подошёл, позвонил, они документы потеряли. Потом нашли. Снова та же отговорка: ждите вызова.
Андрея первый раз ранило зимой, отлежал в госпитале, поехал в свою часть на Алтай, заодно узнал, что с Димиными документами. Ответили: скоро вызовем. Дима с работы не стал увольняться, но все подработки закончил, новые не берёт, чтобы не подвести людей, если вдруг вызов придёт. Дома ничего серьёзного не начинал. По наследству ему достался от бабушки дом в частном секторе, в планах было перестроить. Баню построил ещё при бабушке, хотел второй этаж поднять, решил – теперь уже после войны. В конце концов через часть Андрея уйти на СВО не получилось, Дима ушёл через Москву.
За полгода, пока тянулась волынка с контрактом, не один раз возвращались с Димой к теме войны. Я говорила: а как дети? Отвечал: у детей своя судьба, а он не может остаться дома, когда другие воюют. Он профессионал. Приводил слова Андрея, тот столкнулся – мобилизованные попадают за «ленточку» без всякого опыта, ничего не умеют, по-дурацки гибнут. Не готовы ни морально, ни профессионально – нет военных