— Тебе сегодня нужно побыть одному, — пробормотала она.
— Ты понимаешь меня?
— Конечно, я понимаю.
Итак, многое встало на свои места. Вайолет будет рядом с ним, если он захочет ее видеть. Она будет молчать или говорить глупости, чтобы его отвлечь.
Она не винила его. Некоторые раны не залечиваются, потому что слишком глубоки.
Через полчаса Вайолет как завороженная смотрела на массивный каменнодеревянный дом с огромной террасой. В левое окно она увидела в доме рождественскую елку, великолепно украшенную.
— Дом построил мой прадедушка, а дедушка его расширил, — сказал Роман.
Вайолет лишилась дара речи.
— Роман! — Из дома выбежала удивленная пожилая женщина. — Я не знала, что ты приедешь.
— Все нормально, Линда. — Он улыбнулся, когда женщина сбежала по каменным ступеням. — Вайолет, это Линда. Линда, это Вайолет.
Женщина любезно кивнула Вайолет, но с беспокойством взглянула на Романа:
— Твоя комната готова. Помнишь, сегодня бал.
Сочельник.
Роман замер и затаил дыхание:
— Конечно. Я…
— Отменить праздник? — Линда потерла руки. — Я могу…
— Нет. Это будет несправедливо по отношению ко всем. — Он натянуто улыбнулся, но Вайолет заметила его напряжение. — Я уверен, ты все приготовила.
Глаза Линды внезапно наполнились слезами.
— Я покажу Вайолет дом, — быстро сказал Роман. — У тебя будет время перепроверить наши комнаты. Я знаю, ты захочешь убедиться, что все идеально, хотя убежден: они уже в отличном состоянии.
Линда неуверенно улыбнулась.
Роман колебался:
— Я сегодня останусь в верхнем крыле, — хрипло произнес он. — Не мешай мне, Линда.
— Конечно.
Сердце Вайолет сжалось, когда Роман повел ее вверх по лестнице. Был канун Рождества, а он хотел побыть один.
— Я забыл о бале в канун Рождества, — сказал он, ведя ее по террасе, а затем к огромному входу в дом. — У тебя были другие проблемы, — небрежно ответила Вайолет.
— Бал начали устраивать мои бабушка и дедушка, это традиция. На нем собирают средства для местного сообщества. Линда делает это ежегодно.
— Она давно здесь живет?
— Она присматривала за домом до моего рождения. Она живет с мужем Деннисом в сторожке на краю участка. — Роман говорил о великолепном здании, похожем на пряничный домик. — Они вырастили там своих детей. Теперь у них уже внуки. Один из них отличный сноубордист.
Значит, они почти родные люди? Сердце Вайолет сжалось. Линда давно знала Романа и всю его семью. Она явно заботилась о нем, но предпочитала не вмешиваться в его дела. Получается, Роман привык быть один. Вайолет встревожилась от этой мысли. Она не понимала, каким отцом он станет. — Вот главная гостиная. — Он провел ее через огромные двойные двери.
Вайолет повернулась на месте:
— Моя мама была бы в восторге от этой комнаты. — Она покосилась на Романа. — Как им удалось идеально развесить гирлянды на три елки совершенной формы?
— Я думал, ты не особенно любишь Рождество. — Роман выглядел одновременно удивленным и задумчивым.
— Я тоже. Но оказывается, я такая непостоянная… — Она замерла, уставившись на центральную елку. — Там рысь?
Огромный рыжий зверь выполз из-под рождественской елки и направился к ним с убийственным блеском в глазах.
Роман расхохотался:
— Это кот Линды, Брюс.
— Он… такой величественный. И огромный.
— Перестань тешить его эго. Он и так считает, что дом принадлежит ему.
Вайолет наблюдала, как здоровенный кот неторопливо потянулся и подошел к Роману, снисходительно позволив ему почесать его за ушами.
— Ты часто здесь бываешь? — Она не сдержала любопытства.
— Я приезжаю покататься на лыжах на неделю в январе. Я навещаю Линду и Денниса и проверяю, чтобы у них было все необходимое.
— А где еще ты бываешь?
— В большом доме на севере штата Нью-Йорк.
В квартире на Манхэттене.
— Но ты постоянно живешь в отеле.
— Он ближе к офису.
Номер отеля был роскошным, но безличным, в отличие от этого дома.
— Для тебя наверху все готово, Роман! — снова появилась Линда.
— Спасибо, Линда. — Он отвернулся, когда зазвонил его телефон. — Минуточку.
— Большое спасибо за прием, — застенчиво сказала Вайолет Линде. — Простите, что мы приехали так неожиданно.
— Нет, я очень рада, что вы здесь. Тем более он сам привез вас. Он никогда… — Линда смущенно улыбнулась.
Вайолет только кивнула. Она не хотела спрашивать пожилую женщину о чем-то личном. Это было бы несправедливо по отношению к ней и Роману. Но Линда замерла и посерьезнела.
— Он не бывал здесь на Рождество после аварии. Я не подозревала… — Линда взволнованно посмотрела на Вайолет. — Бал все-таки состоится.
— Похоже, это действительно важная традиция.
— Но для Романа канун Рождества…
— …Очередной канун Рождества, — мягко сказала Вайолет. — Могу я чем-нибудь помочь? — Она импульсивно повернулась к Линде.
Линда просияла:
— Вы…
— Я оставлю Романа наверху, — произнесла Вайолет. — Но если нужна моя помощь, я с радостью помогу. Я работала официанткой и умею носить полные подносы, не роняя закуски.
Линда рассмеялась:
— Вы гостья Романа. Но для меня было бы честью, если бы вы пришли сегодня вечером на бал. — Нет, я не хочу вторгаться.
Выражение лица Линды смягчилось.
— Не волнуйтесь. Торжество будет не особенно пышным. Легкие закуски, выпивка и танцы. Приходит так много людей, что вас, скорее всего, не заметят.
Вайолет очень хотелось отправиться на вечеринку. И она предпочитала чувствовать себя немного неловко с группой незнакомцев, чем с Романом, который хотел побыть в одиночестве.
— Вы не хотите пойти на бал? — Линда недоверчиво посмотрела на нее, но потом взгляд упал на джинсы Вайолет. — У вас нет подходящей одежды.
— Нет. — Она смутилась. У нее только маленькая сумка с минимумом одежды.
— Кое-какие вещи моей дочери хранятся на чердаке коттеджа. Она выше вас ростом, но мы могли бы подобрать вам что-нибудь подходящее.
Искушение было слишком велико.
— Вы уверены?
Линда была человеком, для которого не существовало проблем. Она хотела сделать Вайолет приятное.
— Вы поможете мне завязать бантики на перилах, а то у меня они всегда плохо получаются?
Вайолет расправила плечи:
— Конечно. И я приду на сегодняшний бал.
Линда улыбнулась:
— Тогда идите и подберите себе наряд, и спускайтесь, когда будете готовы. У нас достаточно времени, чтобы завязать бантики и подогнать платье по фигуре.
Вайолет повернулась к Роману, который закончил разговор по телефону и пристально смотрел на нее. — Я вижу, ты поладила с Линдой. Ты находишь общий язык с любым человеком?
— Не всегда. — Она пошла за ним по широкой лестнице, восхищаясь деревянными панелями и высоким сводчатым потолком. — Я предложила ей свою помощь с вечеринкой.
— Ты пойдешь на бал? — Роман остановился на ступеньке и оглянулся на Вайолет. — Я думал, ты не любишь Рождество. Там будут украшения, вкусная еда и хорошо одетые люди. Ты могла бы остаться наверху. — Он откашлялся. — Там есть комната со спутниковым телевидением.
Она продолжала подниматься по лестнице мимо него:
— Я хочу пойти. Бал не будет похож ни на одно из моих обычных душных семейных рождественских праздников, когда каждый ведет себя настороженно и сдержанно, думая, что все остальные отлично проводят время. Я помогу Линде и понаблюдаю за модной вечеринкой в свое первое снежное Рождество. Ты побудешь один, а я испытаю что-то новое.
Роман молчал, ведя ее в большое крыло на первом этаже. Он до сих пор не смирился с тем, что вернулся сюда. Он забыл о бале, когда собирался лететь сюда. Ему просто хотелось сойти с поезда, чтобы побыть вдали от Вайолет в ночное время, потому что его донимали кошмары. Потому что наступил канун Рождества, и ему нужно остаться одному. Но он забыл не только о бале, но и о том, как этот дом выглядит на Рождество.
Все осталось почти неизменным. Столько воспоминаний нахлынуло на него: аромат ели и свечей, специи в глинтвейне, приготовленном Линдой. Линда сохранила все старые традиции. И теперь рядом с ним мечтательная Вайолет, которая восхищается праздничной обстановкой, а он, слушая ее, тает. Казалось, он видит все вокруг ее глазами, как в первый раз.
— Потрясающая комната. — Вайолет посмотрела на потолок, похожий на купол собора. Окна, от пола до потолка, занимали две стены, открывая вид на горы вдалеке.
Вайолет отвернулась от окна и взглянула на фотографии в рамках на стене.
— Твоя семья? — спросила она, остановившись у одной фотографии. — Это ты?
На Романе была шапка ручной вязки — бабушкин подарок.
— А это ты в поезде еще ребенком?
— Мой дед мечтал восстановить его. Он один из немногих частных поездов в стране, который курсирует всего по нескольким маршрутам в год. Обычно ради благотворительности. — Роман улыбнулся. — Они с бабушкой Джоан ездили в нем вместе. Он руководил ремонтом, а она занималась отделкой интерьера.
— Поезд очень красивый, — сказала Вайолет. — Они были романтиками. И ты романтик, потому что продолжаешь их мечту.
Он не мог сопротивляться ей, поэтому наклонился к ней ближе. Он всегда чувствовал себя лучше, стоя к ней почти вплотную.
— Что ты наденешь сегодня вечером? — Он потянул пальцами ее пучок, чтобы отвлечься от эмоций, угрожающих захлестнуть его. — Твоя юбка симпатичная, но для официального торжества она не годится. И, насколько я понимаю, у тебя только эта юбка и джинсы.
— Я что-нибудь придумаю. — Она пожала плечами. — Я изобретательная.
Роман усмехнулся:
— Я жду подтверждения.
Вайолет посмотрела ему в глаза, но не улыбнулась в ответ.
— Мне жаль, что у тебя такой трудный день, Роман. Мне жаль, что тебе приходится страдать в одиночестве.
Ее слова задели его за живое, и он внезапно потерял дар речи. Сейчас он не один. Он с Вайолет. Ему не хотелось видеть ее взгляда, в котором читалось не сочувствие или жалость, а что-то другое. То, что он отказывался признавать, но чему не мог сопротивляться.