— Какой ты предусмотрительный!
— А ты, как я понял, тщательно продумала свой наряд. — Он строго посмотрел на ее пижаму.
— Я должна была ехать в вагоне для персонала. Купе там очень маленькие, на четырех человек. Кровати узкие.
— Значит, половина моей кровати покажется тебе роскошью. — Он усмехнулся.
— Я уверена, ты будешь джентльменом и останешься на своей половине кровати.
Роман издевательски поклонился и уставился на ее пижаму:
— Рождественская тематика?
— Других пижам в продаже не было.
— Что ты делаешь? — спросил он, когда она подошла к стене.
Вайолет постучала по центральной панели управления:
— Выключаю нагреватель.
— Тебе жарко? — сказал Роман. — Или ты хочешь больше зимней атмосферы, потому что привыкла к солнцу в декабре?
— Я надеюсь, ты замерзнешь и наденешь широкие штаны.
Он усмехнулся:
— Ты ведь шутишь?
— Нисколько. Я же говорила, как я реагирую, видя твои прелести.
— Ой. — Он погладил себя рукой по груди. — У тебя опять перехватило дыхание?
Она забралась в постель, улеглась спиной к Роману и уставилась на красивые обои с золотым тиснением. Даже при выключенном нагревателе ей было жарко и беспокойно.
— Сладких снов, Вайолет.
Она услышала веселье в его голосе. Затем наступила тишина. Она ждала, когда его дыхание станет глубже. Сама она едва дышала. Даже ритм поезда не мог ее убаюкать. Ей становилось только жарче и не комфортнее.
Наконец она вздохнула:
— Почему ты не спишь?
— А ты? — радостно спросил Роман из темноты.
Вайолет перевернулась на спину и посмотрела на потолок:
— Ну, я пытаюсь обдумать свою незапланированную беременность. И то, что отец моего ребенка фактически незнакомец. Теперь я торчу в поезде в очень тесном купе с этим незнакомцем, и мне крайне неловко. У меня мало денег, поэтому я могу сбежать только домой к родителям, но я не хочу этого делать. Кроме того, людям наверняка интересно…
— Тебе неловко? — прервал он ее. — Потому что мы лежим как манекены, боясь расслабиться и прикоснуться друг к другу? — Он повернулся к ней лицом. — Напомни мне, почему мы до сих пор не целуемся.
От мысли о поцелуе она задрожала. Было бы так легко уступить Роману! Но она боялась начать и не остановиться. Она соглашалась на все, что он предлагал, а ей следовало хоть немного контролировать свою жизнь. Она слишком долго боролась за независимость.
— Потому что мы по-прежнему хотим разного, — неуверенно сказала она.
— Полагаю, мы хотим одного и того же, — возразил он. — Нас влечет друг к другу. И ты знаешь, как нам хорошо вместе.
Глава 6
Роман хотел промолчать, но, услышав, как Вайолет говорит с придыханием, решил поддразнить ее еще больше. Ему не терпелось прикоснуться к ней.
Но она беременна. И уязвима. Она прошла через ад в прошлом. Выносит ли она ребенка? Роман этого не знал.
— Роман, — прохрипела она. — Я…
— Прости, — отрезал он, проклиная свою слабость. С каких это пор он стал так легко терять самообладание? — Мне не следовало этого говорить, Спи. Тебе надо отдохнуть. Все будет хорошо.
Он мысленно ругал свои желания, потому что слишком привык ублажать только себя.
На этот раз Вайолет с ним не спорила. Оба лежали неподвижно и молчали. Наконец он услышал ее тихое и глубокое дыхание. А ему расслабиться не удавалось. Он был убежденным холостяком, потому что никогда не хотел семью. Почти два десятилетия искал свою пропавшую сестру Элоизу. Но терпел неудачу, снова и снова. И больше не хотел никакой эмоциональной привязанности.
Его мысли путались, кружась во тьме, возвращаясь в прошлое. Знакомые образы преследовали его. Роман понимал, что спит и ему снится кошмар. Он не мог двигаться так же, как много лет назад. Появились вспышки, неподвижные изображения, громкие звуки, снег на фарах, скрежет металла, невыносимое давление на ногу, крик матери, темнота…
Потом слова, которых он не понимал. Незнакомые голоса. Элоиза была рядом. Он вспомнил ее маленькую шерстяную курточку и ярко-белое одеяло, потому что на него попал свет от фонарика. Он кричал, чтобы они остановились, но слышал только тишину. Потому что не только не мог двигаться, но и не мог издать ни звука. Видел, как чья-то рука потянулась к ней, но ничего не мог сделать. Он даже не мог сосредоточиться. Он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, ее не было.
Роман вздрогнул и проснулся. В мгновение ока он вспомнил, что лежит в постели не один, и замер, надеясь, что не разбудил Вайолет и не ударил ее случайно ногой. Когда оглушительный, панический рев пульса в его ушах стих, он понял: Вайолет крепко спит, свернувшись калачиком рядом с ним. Ее блестящие волосы упали на его подушку, и он услышал их тонкий цитрусовый аромат. Ему хотелось зарыться лицом в ее волосы.
Нет. Он потер грудь, чувствуя под пальцами испарину, несмотря на холодный воздух, и приказал себе дышать медленнее. Его потрясло, что кошмар вернулся. Десять лет назад он доконал его, и Роман стал выпивать перед сном или занимался сексом.
Встал с кровати и тихо подошел к столу, стараясь не разбудить Вайолет. Он будет работать и соберет необходимые сведения о беременности. Ему нужно найти ей врача, учитывая ее историю болезни.
Роман старался не смотреть, как она спит при тусклом свете его ноутбука. И пытался игнорировать желание, зовущее его обратно в постель. Но несколько часов спустя, когда она наконец шевельнулась, он приободрился.
— Ты уже встал? — Вайолет отвела волосы с глаз.
— Работа. — У него была куча дел, и вчера он ничего не делал, а просто наблюдал, как она смотрит в окно.
Она медленно кивнула и потянулась.
— Я закажу завтрак, — пробормотал Роман. — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Я в порядке. — Она встала с кровати и пошла в ванную.
Он никогда не думал, что ярко-красная пижама из матового хлопка с принтом рождественских носок может быть соблазнительной.
Завтрак принесли, когда Вайолет еще была в ванной. Роман налил ей в хрустальный стакан свежевыжатый апельсиновый сок. Он испытал разочарование, когда она вышла, выглядя оживленной.
Ее волосы были влажными, кожа сияла, выцветшие джинсы подчеркивали ее бедра, а край белой футболки касался тонкой талии. Его пальцам не терпелось скользнуть под футболку и дотронуться до ее великолепной груди.
— Я думаю, нам нужно лучше понимать друг друга. — Она села на стул и взяла предложенный ей стакан. — Давай поговорим.
Ее деловое поведение тут же подавило его растущее желание.
— Ты хочешь взять у меня интервью? — раздраженно спросил Роман. Ему меньше всего хотелось болтать.
— Возможно. — Вайолет пожала плечами. — Лучше разговаривать, чем спорить, верно?
Он устал, был расстроенным и сбитым с толку.
Он явно не выдержит с ней больше времени в крошечном купе.
— Ты не хочешь сойти с поезда? Сегодня экскурсия в приозерный город.
Она помолчала и посмотрела на него:
— А можно?
Роман сердито уставился на нее, и она невинно моргнула.
— Я думала, тебе нужно писать отчет, отдавать приказы и готовить свадьбу.
— Я смогу сделать все это ночью, когда буду мучиться от бессонницы, находясь слишком близко к тебе, — проворчал он.
Покраснев, она нахмурилась:
— Ты просто не хочешь, чтобы я задавала тебе вопросы.
— Неужели меня так легко раскусить? — тихо спросил он, довольный тем, какое впечатление произвели на нее его слова. Если раньше она выглядела безмятежной, но теперь снова покраснела и задышала чаще. — Мне кажется, есть и другие способы отвлечь тебя от расспросов.
Вайолет сглотнула, избегая его взгляда:
— Наверное, мне лучше на время выйти из поезда.
— Угу.
Она решительно и глубоко вздохнула:
— Но мы может поговорить за завтраком. — Она отпила апельсинового сока.
— Может, мне просто рассказать об основных моментах своей биографии?
Она взяла круассан:
— Начинай!
Он стиснул зубы:
— Я первенец. Наследник семейного конгломерата, куда входят инвестиционный банк, сеть отелей и производители предметов роскоши. Я получил элитное частное образование. Мое раннее детство было хорошим, пока мои родители не погибли в автокатастрофе, когда мне было десять. Затем я отправился в школу-интернат, чтобы получить еще более элитное образование. После университета я работал в банковской сфере. Я стал руководить компанией, когда мне было двадцать.
Вайолет вытаращилась на него, и он напрягся. Он знал, что у нее наготове миллион разных вопросов.
— Ты хотел управлять компанией? У тебя не было других желаний?
— Честно говоря, нет, — категорично заявил он. — Это у меня в крови. — Он продолжает дело империи Фрейзеров, по крайней мере, в корпоративном мире. Он рассчитывал, что Элоиза получит свою долю, когда ее найдут. Но ее не нашли и никогда не найдут. И Роману оставалось только следить за тем, чтобы бизнес шел хорошо.
— А почему ты такой скрытный? Почему не хочешь, чтобы люди узнали тебя? — Вайолет откровенно не понимала его.
— Мне не нужна жалость. Люди думают…
— Жалость из-за аварии?
— Я не желаю, чтобы рядом были люди, которых интересуют только мои деньги.
Она посмотрела на него с сомнением:
— Неужели им нужны от тебя только деньги?
— Очевидно, одного или двух человек интересует только моя внешность. — Он усмехнулся: — Но обычно это деньги.
— А женщины? — Она опять покраснела. — Тебе нравится секс. Ты отличный любовник.
У него перехватило дыхание. Иногда она поражала его своей честностью.
— Я хорош во многом, Вайолет, — мягко произнес Роман, и она сильнее покраснела. — Когда мне было немного за двадцать, я устраивал вечеринки. Но я вырос. И от многого устал. До тебя у меня долго не было женщины. И после тебя никого не было. — Правда выскользнула наружу, и на секунду он почувствовал себя таким же потрясенным своим признанием, как и она.