Сейчас в это трудно поверить – но когда-то в США было возможно свободно купить крупнокалиберный пулемет. Без вопросов – двести долларов особого налога заплатил и покупай. Но произошли события во Вьетнаме, на улицы выплеснулись сотни тысяч ветеранов проигранной войны, многие ушли в криминал. И на улицах стало небезопасно, а кроме того, появились маньяки типа Сына Сэма, которые убивали людей, потому что им нравилось убивать. И вот в 1986 году приняли закон, согласно которому запрещалось производство и импорт нового автоматического оружия для гражданского рынка. Но вот нюанс – старое, то, что уже было, оставалось законным, его можно было и продавать, и покупать, и использовать. Это так называемая «дедушкина оговорка». И вот то автоматическое оружие, которое уже было на рынке, резко пошло вверх в цене.
Одно из них лежало у меня здесь. Это был автомат «Галил» израильского производства в укороченном варианте, а импортировал его не кто иной, как Моссберг – да, одно время Моссберг был дилером ИМИ и продавал в США и «Галили» и не менее известные автоматы «узи». Говорить о нем особо нечего – израильский «калашников», только менее удобный прицел у него. Зато есть магазины аж на пятьдесят два патрона, и кормится он стандартным калибром 5,56. Я его купил не потому, что был выбор, а потому, что подвернулась возможность купить, но Боб одобрил. Сказал, что одно время этим автоматом была вооружена как раз «Дельта». Недавно я купил комплект тюнинга Fab Defence и поставил фонарь и коллиматор – привычный М68CCO[63].
И я их понимал. До появления НК416 у американских солдат нормального оружия можно сказать что и не было.
Полчаса потратил на то, чтобы набить магазины. Напоследок подвесил кобуру и сунул в нее Springfield TRR – лучшее оружие из законного, у него магазин на десять патронов и тяжелая рамка, его носят многие спецотряды, носил его и Крис Кайл[64]. В держатель между сиденьями сунул «Моссберг 590» – и вот, я готов к любому развитию событий.
На то, чтобы добраться до поместья, куда я прошлый раз подвозил Алану, у меня ушел почти час, к этому времени уже почти стемнело. То, что я увидел у поместья, мне не понравилось: большой белый фургон и седан.
Седан мне тоже не понравился. Сильно.
Я перебросил винтовку из пространства между сиденьями вперед, подрулил сзади, блокировав машины. Навстречу мне от дома шагнул человек, лет тридцати с чем-то, одетый «тактически», то есть флиска, карго-штаны, бейсболка. Я заметил у него витой провод у уха – и это мне тоже не понравилось.
Рация.
– Что здесь происходит? – повелительным тоном спросил я.
– Все в порядке, офицер, это место федерального расследования…
Он принял меня за полицейского, выдавать себя за полицейского само по себе преступление, но думаю, что пока преступления в моих действиях нет, потому что я не говорил, что я полицейский…
У парня был пистолет, я это видел.
– Вас кто-то вызвал?
В этот момент парень что-то понял, не знаю, что именно, – рванул из кобуры пистолет. Но у него кобура была под флиской, а у меня открыто, и он не владел техникой быстрой стрельбы, от кобуры, навскидку. А я в свое время немало потратил, ее отрабатывая, – речь идет о том, чтобы, выхватывая пистолет, не поднимать его на уровень глаз, а довернуть кистью и стрелять навскидку. Так выигрываешь до секунды – я учился у парня, который выхватывал пистолет из кобуры и делал от бедра пять выстрелов по мишени за секунду![65]
«Спрингфилд» оглушительно громыхнул дважды, парень пошатнулся от удара двух пуль, но каким-то чудом не упал. Но если на нем был бронежилет – удар сразу двух пуль сорок пятого ошеломил его и не дал в меня выстрелить, подарил мне пару секунд, а больше и не надо. Я вскинул пистолет и третьим выстрелил в голову.
Водитель фургона мог спастись только одним способом – со всей дури дать по газам. Вместо этого он выскочил из фургона, держа что-то в руке – то ли винтовку, то ли ружье наподобие «Сайги». Мне этого оказалось достаточно, пистолет был уже в руке – я довернул корпус и выстрелил дважды. Водитель свалился.
Остаток магазина в пистолете я выпустил по колесам чужих машин, после чего, схватив автомат, я перебежал к крыльцу дома и залег.
Фургон плюс машина. Минус двое. Их там до десяти человек, быть может. И мне одному с ними никак не справиться.
А надо.
Они отреагировали так, как я и ожидал, – сначала погас свет в одной комнате, потом вообще во всем доме.
Молодцы.
Пригнувшись, я побежал вокруг дома, ища точку входа.
Это не так-то просто, хотя сами американские дома обычно очень простые и плохо защищены от незаконного проникновения. В США полагаются не на решетки и замки, а на защиту закона. Один из которых гласит, что собственник участка может пристрелить нарушителя, если тот окажется на его участке незаконно. Конечно, в таких городах, как Нью-Йорк, где среди судей полно тех, кто в студенчестве был коммунистом, да и сейчас им остался, – возможны проблемы. Но в провинции обычно проблем не бывает.
Обычная точка входа – подвал (бейсмент), в нем часто делают окна, чтобы не платить много за его освещение. Окна обычно на защелке, которую можно открыть просто тонким ножом. Еще американцы всегда делают к дому задний дворик, а на него почти всегда ведет отдельный вход, и, таким образом, дверей в домах в США обычно две как минимум. И это если не считать гараж, а там обычно тоже в обе стороны выход делают, потому что в гараже помимо машины хранится, например, газонокосилка. Вот уже и четыре точки проникновения – и это не считая возможностей залезть на второй этаж или сразу на крышу. Или стену проломить – в некоторых домах они настолько тонкие, что достаточно пары хороших пинков.
Но этот дом не подходил под определение американского дома ни по каким критериям, несмотря на то что он стоял на американской земле.
Это был типично британский большой коттедж – настолько большой, что он с успехом мог служить небольшим правительственным зданием. Он стоял посреди аккуратно подстриженного газона, не дающего ни единого шанса подобраться к дому незамеченным. Бейсмент если тут и был, то он был сделан из прочного камня и не имел окон. Стены тоже из настоящего камня, скрепленные настоящим раствором, – и толщиной они как бы не фут. И высота – до верха футов двадцать, не достанешь…
Остается надеяться…
Дверь!
Я едва успел заглянуть за угол, это была задняя стена дома, как в ней открылась дверь, и на лужайку шагнул тип с пистолетом и чем-то на голове. Я едва успел упасть, чтобы не засветиться. Он огляделся, не заметил меня, шагнул дальше. Следом за ним вышел второй и третий… пистолеты были у всех. Когда я понял, что больше ждать некого, а меня вот-вот обнаружат, я открыл огонь и из целого магазина положил всех троих.
Минус пять. Неплохо. Соседи, конечно, могут вызывать полицию – но это если услышат.
Начал перебираться вперед. У того, кто был ближе ко мне, я забрал шлем с ночником и пистолет. Ночник был самый что ни на есть ATN Thor, такие закупают армия и спецслужбы. Пистолет был SIG 226, их закупают некоторые правоохранительные агентства, а также флот для отрядов так называемых морских котиков. Есть даже специальная версия – Мк25 с небольшим якорем на пистолете.
Дверь была открыта, одному в дом входить – последнее дело, но у меня выбора не было. Перезарядив автомат, я двинулся вперед, стараясь обходить углы и не попасть под выстрел…
Кухня. Большая, рассчитанная на штат прислуги. С камином. Света нет.
Кстати.
Осторожно снял сковородку, пошел вперед.
Столовая. Ничего не видно. Почти. Стол длинный…
А вот сейчас включат свет – и ослепну на хрен разом…
Нет, лучше пока без ночника – нечего глаза приучать. Даже с учетом возможного риска. Хотя главный риск то, что полиция едет – влепят пожизненное, а то и похуже.
Из столовой должен быть выход в залу, насколько я разбираюсь.
Бросил вперед сковороду, та загремела – два выстрела грянули, слившись в один. Пистолет выше, второй этаж, наверное.
Я переключил автомат на одиночные. Есть прием – прикрываясь одиночными выстрелами в высоком темпе, вы либо преодолеваете опасное пространство, либо выходите на выгодную позицию и поражаете противника. Для этого нужно достаточно патронов и умение. И то и другое у меня пока есть.
Погнали!
Выстрел – еще, еще, еще. Оглох от грохота, визг рикошетов – тут все стены каменные, от них здорово рикошетит.
Стрелок сверху выстрелил один раз и затих.
Зато в меня попала пуля.
Второй прятался в темноте, у двери справа – и открыл огонь по вспышкам из автомата, двумя флешами. Он тоже плохо видел – три мимо, одна попала. Кулаком ударило в бок – спас бронежилет, хотя вот-вот рядом с рукой прошло. Я несколько раз выстрелил в ответ и, судя по всему, попал – из-за вскрика. Укрывшись, я надвинул на глаза ночник, высунулся, несколько раз выстрелил из автомата – все по лежащему. Точно готов, не оживет.
Остался тот, что наверху. Или те.
Ночник уже не сниму. Варианты – пятьдесят на пятьдесят. Он уже понимает, с кем столкнулся, и на рожон не полезет. Я тоже не полез бы. Но надо.
Надо…
В автомат – последний магаз. Пистолет на всякий случай в готовности, винт в кобуре ослаблен. Понеслась…
На то, чтобы преодолеть лестницу, постоянно стреляя, у меня ушло патронов двадцать. По мне никто не стрелял. Перед углом я опустил автомат, выхватил пистолет. Если с той стороны кто-то стоит, нацелив пистолет на угол, – сейчас секунда все решит.
На пистолете был фонарь, причем программируемый, дорогой. Включив режим стробоскопа – отлично светит, хоть и батарейку жрет, – я выдохнул и прыгнул, целясь в коридор.
Никого. И ничего. Только мое заполошное дыхание да вспышки стробоскопа, высвечивающие коридор с редкими дверьми.
Придется проверять все.