Она чуть развернулась, и стал виден небольшой пистолет в ее правой руке, который она до сих пор прикрывала бедром.
– Только попробуй.
– О как! – безмерно удивился я. – Выстрелишь?
– Выстрелю, – дерзко подтвердила плохая девочка.
– Не обманываешь? – на всякий случай уточнил я.
– Не обманываю, – заверила она, упорно держа меня на мушке.
– Ясно, – вздохнул я. – Как же ты прошла фейсконтроль, милая?
– Они не решились обыскивать даму, – пояснила Динка и не удержалась, чтобы не добавить: – Милый.
– Не обольщайся, – поморщился я. – Просто этим безмозглым шкафам и в голову не пришло, что такая пигалица может доставить проблемы. Тем более прятать оружие. Где ты его прятала, кстати? На тебе и одежды-то почти нет.
– Да, они немного растерялись и смотрели мне исключительно сантиметров на двадцать ниже подбородка. Я с собой могла ручной пулемет пронести, никто бы и не заметил. – Красавица удивительно быстро овладела собой и перестала отделываться короткими фразами. Не исключено, что мне просто показалось, будто она только что ревела. – Впрочем, какая разница? В итоге у меня пистолет, а у тебя нет. – Ее губы раздвинулись в плотоядной улыбке, обнажив жемчужную полоску зубов. – Пошел вон. Дай мне умыться.
– Нет, красавица, ты не поняла, – огорченно проговорил я. – Я ведь в одиночку на циклопа ходил. Опустила бы ты эту штуку – из нее, мужики рассказывали, запросто убить можно.
– Хорошо, что ты это понимаешь. А то вдруг какая блажь в голову придет.
– Блажи в голове мне вполне хватает и без тебя, не беспокойся.
Она снова едва заметно усмехнулась. Ну, как гласит известный физический закон, заставь женщину смеяться – и считай, что она уже наполовину твоя.
Ага. А у другой половины в руке пистолет, направленный мне в пузо.
В общем, в сложившейся ситуации у меня был только один вариант – попятиться с максимальным достоинством, врезаться хребтом в закрытую дверь, нащупать за спиной дверную ручку и вывалиться из сортира, всем своим видом пытаясь продемонстрировать коллегам, что за истекшие полминуты красавица ухитрилась доставить мне максимальное удовольствие.
Но я ведь никогда не ищу легких путей. Сталкерская гордость и прочие понты для меня важнее здоровья. Вот такой я кретин, радиоактивное мясо.
Поэтому я молча стоял посреди сортира, глядя на красавицу. Она тоже молчала, но по ее медленно сужающимся глазам я понимал, что красавица сейчас взорвется.
Меня выручили канализационные трубы. Хреновые трубы в сортире у Бубны, давно переложить пора.
Что-то вдруг загудело и загрохотало под потолком, откуда был проложен слив со второго этажа. Диана с досадливой гримаской отвлеклась ровно на четверть секунды, бросив настороженный взгляд вверх и вбок, но мне этого времени вполне хватило.
Я среагировал мгновенно, как на тренировке. Когда Диана стремительно перевела взгляд обратно на меня, я уже всем телом привычно качнул маятник на случай, если от неожиданности она все-таки выстрелит. Неуловимым движением сорвал разделявшее нас расстояние, скользнул к ней, ухватил за запястье, молниеносно выкрутил из руки пистолет и прижал девушку к себе другой рукой, заблокировав оба ее предплечья, чтобы не дергалась. Пистолет небрежно сунул в задний карман.
Диана на всякий случай все-таки дернулась раз и другой – безрезультатно.
– Вот так вот и в Зоне, – негромко проговорил я прямо ей в лицо, которое в результате проведенной спецоперации оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего. Малышка была взбешенной, раскрасневшейся и от этого еще более прекрасной. – Порой все меняется быстрее, чем успеваешь глазом моргнуть. Привыкай, раз приехала.
Мы молча смотрели друг на друга, глаза в глаза. Я чуть ослабил хватку, однако Диана не спешила вырываться из моих наглых объятий. Кажется, мне все-таки удалось ее ошеломить.
Скрипнула дверь, и в туалет мимо нас деловито пропихнулся Патогеныч. Насвистывая что-то хэвиметалическое, повернулся к нам спиной, неторопливо расстегнулся, пристроился к писсуару.
– Молодежь, вы уже закончили эротическую сцену? – принявшись журчать, задумчиво поинтересовался он через плечо, словно только что обнаружил наше присутствие. – Не помешаю?..
– Мы только начали, – нахально заявил я.
И девушка, что характерно, не стала протестовать. Она продолжала недоверчиво разглядывать меня невероятными глазищами глубиной с Марианскую впадину, похоже, не веря самой себе, что все это происходит именно с ней – в мужском туалете, в объятиях наглого и грубого, но невероятно привлекательного типа.
– Ты бы отпустил девочку, – предложил Патогеныч, покончив с неотложными делами и деликатно отодвинув нас от раковины. Деликатно, конечно, по меркам Патогеныча и бара «Шти». – Ей сегодня еще выступать, – поведал он, тщательно намыливая руки.
– Так это ты та новенькая стриптизерша, которой меня пацаны вчера пугали?! – дошло наконец до меня.
– Наверное, я, – согласилась Диана.
– Значит, сегодня вечером я увижу тебя голой? – заинтересовался я.
– Непременно, мачо.
– Черт. До чего же пикантная вышла ситуация.
– Работа такая. Ничего личного.
Я не отрываясь смотрел в ее глаза и нисколько не сомневался, что эта знаменательная встреча, как мудро заметил герой одного классического фильма, станет началом одной прекрасной дружбы.
Глава 8Бегство
А потом меня рывком выдернули из очередного сна-воспоминания за шкирку. Бежать твою дистанцию! И ведь на самом же интересном месте!..
Нет, а я разве сказал, что мои сны о прошлом бывают исключительно про плохое? То есть в основном да, про плохое, конечно, но не всегда. Иногда вот и про Динку.
Да, как-то приблизительно так мы с ней и познакомились. Проявили оригинальность, что называется.
Кстати, если бы я читал книжку и там наткнулся на подобный сюжетный зигзаг, непременно решил бы, что у автора фантазия иссякла и он просто плагиатит самого себя. Или нагоняет лишний объем в знаках, чтобы приходилось выдумывать поменьше нового. Ведь только позавчера вечером у нас с Динкой случилась аналогичная сцена с пистолетом.
Но на самом деле многие ситуации в жизни повторяются из раза в раз, порой вызывая ощущение дежавю, просто ты этого не запоминаешь. Действуешь на полном автомате по одним и тем же психологическим шаблонам, как привык, – нам про это рассказывал инструктор в батальоне.
Иногда автоматическое следование собственным импульсам значительно продляет тебе жизнь. Порой, наоборот, сокращает. Можно с уверенностью сказать, что если сталкер топчет Зону дольше года, импульсы и рефлексы у него вполне правильные.
Да, только позавчера вечером мы с моей девочкой помирились после недолгой, но интенсивной разлуки. А с тех пор, кажется, прошло полторы человеческих жизни.
За нами приходили зомби, выбравшиеся из Зоны на поводке у мозголома. Динку утащили за Периметр темные сталкеры. Я пережил удар глубоковакуумного боеприпаса и едва не попал в зубы твари, обитающей в колесе обозрения в Мертвом городе, Динка прикончила собственного отца – и это все в течение двух суток, которые еще даже не закончились. С ума сойти можно.
Честное слово, если бы умел связать на бумаге хоть два слова, написал бы про все эти шумные события книгу. Придумал бы ей какое-нибудь красивое, кассовое и многозначительное название – «Похищение по-чернобыльски» там или «Чернобыльское сафари». Нет, лучше две книги, в одну столько событий не влезет: сначала «Сафари», потом «Похищение».
Придумал бы себе псевдоним позвонче, Павел Калашников там или Артем Твердокаменный какой-нибудь. Или, скажем, Василий Орехов – крепкий орешек Вася типа.
Продал книжки в какое-нибудь крупное московское издательство, где каждую напечатали бы тысяч по двести экземпляров, и жил бы припеваючи на гонорары, разгуливая по банкетам, презентациям и пресс-конференциям. А что?
Теперь главное, чтобы не начал оперативно набираться материал на третью книжку. Хватит, бойцы, погуляли. Как бы могла называться третья книжка? Что у нас там с красивыми киношными названиями, собирающими кассу? Скажем, «Однажды в Чернобыле»…
Нет, брейк. Двух определенно достаточно.
Но судя по тому, как яростно меня трясут за плечо, третья книжка уже вовсю маячит на горизонте.
Итак, из этого сна меня тоже вырвали внезапно и грубо. Господи, когда же я наконец высплюсь?!
Я резко махнул левой рукой, пытаясь схватить за запястье гада, осмелившегося так бесчеловечно меня тормошить, но поймал пустоту. Другой рукой я попытался сгрести свой автомат у изголовья – и снова потерпел неудачу.
На этом месте я соблаговолил открыть глаза. Тренированное тело обычно начинает действовать раньше, нежели сообразишь, в чем дело. Хоть чему-то меня в спецназе научили.
В полумраке передо мной стоял Енот, стискивая в правой руке ремень «калашникова».
– Это ищешь? – серьезно поинтересовался он, качнув «калашом». – Молодец, рефлекс нормальный. Только это мой. Ты вчера без автомата прибыл. Посеял где-то. – Он хлопнул меня по плечу. – Подъем, попугаи-неразлучники! Общий сбор!
– У тебя серьезные проблемы, покойник, – прохрипел я, садясь на диване. Динка уже сидела, поблескивая в полутьме широко раскрытыми глазищами: похоже, ее разбудили мои дерганья.
– У нас проблемы, – уточнил Енот. – Не у меня. Подъем, живо!
– Что случилось? – разом подобрался я, стремительно приходя в себя и сообразив наконец, что приятель не шутит.
– Сначала подъем по форме номер один, – заявил Енот, бешено тряся за плечи Патогеныча, ночевавшего в другом углу комнаты на полу. Мастерски увернулся от мощного кулака, просвистевшего прямо у него над ухом, и, убедившись, что суровый байкер бесповоротно разбужен, энергично приступил к подъему Гуся. – Я вам не Фидель Кастро – каждому гражданину лично разъяснять политику партии.
Так или иначе вся наша команда, квартировавшая в эту ночь у Звериного Доктора, оказалась на ногах.