– Он успел уложить ее в саркофаг и подключить к «О-Сознанию», – произнес Стрелок. – К счастью, ненадолго. А потом что-то перемкнуло в силовой установке. Нестандартный саркофаг, да еще вынесенный за пределы лаборатории – довольно ненадежная штука. Проводить подобные эксперименты в логове «О-Сознания» ему, естественно, не позволили бы остальные Хозяева Зоны. В общем, ты вернулся в бункер, когда он ненадолго выбрался из своего саркофага, чтобы устранить поломку. Ты думал, что успел вовремя, однако Дина к тому времени уже ощутила себя всесильной Хозяйкой – пусть даже и на пятнадцать минут. И я бы на твоем месте, сынок, очень бы это ценил. Абсолютная власть, даже на таком крошечном и зачумленном пятачке пространства, как Зона, – это сильнейший наркотик. Я ощущал это только опосредованно, через восприятие Меченого, но это действительно невероятный азарт, это жгуче интересно. И знаешь, я совсем не уверен, что, попробовав, сумел бы потом выстрелить в отца и навсегда отказаться от такого. Это к вопросу о том, почему она не сразу убила Меченого и позволила ему пластать тебя несколько лишних минут. Потому что выбор был абсолютно непосильным. Но в конце концов она все-таки выбрала тебя.
Я во все глаза смотрел на ненаглядную мою девочку, которая, в свою очередь, не отрывала взгляда от Стрелка. Вот, значит, как. Вот почему она потом все время была такая притихшая и пришибленная. Потому что она одновременно отказалась от отца и от высшей власти ради одного грубого, небритого и грязного сталкера.
Господи, милая, я ж тебя теперь всю жизнь на руках носить буду.
И вот почему, кстати, Меченый совершенно не обеспокоился упавшим в ее саркофаг пистолетом, абсолютно уверенный, что после пережитого экстаза она целиком и полностью на его стороне.
– Нам кранты, – заявил Енот, когда в очередной раз возникла пауза. – Безумный Хозяин Зоны, который жаждет нас уничтожить всеми силами… А мы еще даже не добрались до Мертвого города! Нам кранты, ребята.
– Енот, это не ваша война, – сказал я. – Берите ноги в руки и разбегайтесь, желательно в разные стороны. Вряд ли он будет тратить драгоценные силы и ресурсы на то, чтобы ловить вас. Вы ему не особо интересны.
– Пошел вон, – сказал Муха. – Это стало нашей войной, когда мы откликнулись на твой сигнал о помощи. Это что, после всего, что мы уже вытерпели, после того, как мы потеряли столько людей, – разбегаться, точно тараканы? Я пришел в Зону не для того, чтобы в тишине и спокойствии делать бабки. Так я и в Европе мог устроиться. Я знал, что легко здесь не будет, зато будет море адреналина и страшно весело.
– Согласен с предыдущим оратором, – заявил Патогеныч.
Я снова посмотрел на Стрелка. Что ж, похоже, исходный Меченый, Меченый-зеро, Эдуард Борисович Байчурин, по натуре все же был честный малый. По крайней мере, Стрелок, как и его злобный двойник вчера, сразу выложил перед нами свои карты на стол, предложив оценивать их по достоинству.
И так же, как вчера у Меченого, у Стрелка все выглядело логично и стройно, не подкопаешься. Похоже, сведениям, которые он нам поведал, можно доверять, хоть они и выглядят фантастично до крайней степени.
Вот только у вчерашнего Меченого была одна паскудная черта: он тоже практически не врал, но слишком много недоговаривал. Очень коварный психологический прием ведения беседы, которым я тоже часто пользуюсь: вывалить на собеседника кучу чистой правды, но утаить самое важное. Человек, знающий свои куски правды, сравнивает их с твоими, видит, что ты ни разу ни в чем не соврал, и невольно проникается доверием и ко всему остальному, что ты поведал.
Однако без отдельных утаенных деталей вся рассказанная тобой история может иметь совершенно противоположное значение. Дьявол в деталях, как справедливо заметил какой-то древний мудрец. Опытный человек, знакомый с таким способом прятать лист в лесу, может манипулировать чужим мнением, не сказав ни слова неправды.
А то, что Стрелок чего-то недоговаривает, я уже подметил не раз и не два. Хорошо, если он просто не слишком доверяет нашей подозрительной банде. А если у него какие-то другие соображения? Нет, с «папашей» надо держать ухо востро, пока я не убедился окончательно, что он не держит никаких камней за лобной пазухой.
– Чего ты вообще добиваешься от нас, Стрелок? – поинтересовался я. – Чего конкретно?
– Ничего не добиваюсь. – Он снова пошевелил искусственные поленья в костре. – Просто хочу живым уйти из Зоны, вывести невредимой Дину и вернуться к семье. Мама ведь жива? – настороженно спросил он у Динки.
– Да, я звонила ей позавчера. Она так и не вышла замуж еще раз. До сих пор ждет тебя, Байчурин. – Девочка остро зыркнула на него огромными черными глазами. – Мама… тоже?..
– Она погибла через год после начала войны. В город вошли монстеры… – Стрелок неохотно покачал головой. – В общем, Хемуль, я хочу вернуть себе свою семью. Ольгу, Дину. Нормальную жизнь. Обрести сына, наконец, – почему бы и нет? Хемуль, я уверен, что ты будешь прекрасным зятем. Я много наблюдал за тобой в Зоне глазами Меченого… – Он помолчал, потом добавил: – Если только перестанешь столько пить.
– В Зоне без водки никак нельзя, – буркнул я. – Радиация. В Зоне не пьем, а лечимся, сам знаешь.
– Все алкоголики обычно находят себе подходящее оправдание, – отрезал «папаша».
– Ладно, давай ты будешь меня учить жить, когда станешь моим тестем, – проворчал я. – А пока мне непонятен еще один момент. Значит, ты наблюдал за тем, что происходит в голове у Меченого. А как насчет обратного канала?
Стрелок неторопливо кивнул.
– Я знаю все, что знает он. Соответственно, он знает все, что знаю я. Разумеется, наши разумы не могли общаться, но несколько раз он вел себя так, словно знал то, что знаю я. Это была информация из моей реальности, где проводились исследования осколков Пьедестала, – однако он знал их результаты. Значит, он точно так же наблюдал за мной, как и я за ним. – Стрелок поморщился. – Именно поэтому я перестал интересоваться такими исследованиями – чтобы Меченый не мог ими воспользоваться. Именно поэтому я высадился в Зоне наугад, сам не зная, где окажусь, и сумел добраться сюда только за несколько часов – потому что если бы я знал заранее точку, в которой высажусь, то это знал бы и он, и тогда он в два счета уничтожил бы меня.
– Зачем это ему тебя уничтожать? Ты же не представляешь для него никакой опасности. Ты хочешь просто уйти, исчезнуть из Зоны и никогда больше здесь не появляться.
– Да, но я хочу забрать Дину. А он планирует страшно ей отомстить. Кроме того, думаю, он ненавидит меня. Власть, которую предложили ему Хозяева Зоны, – она неимоверно сладка. Но она и невероятно много требует. Ты видел его? Я пару раз видел – его глазами, когда он отражался в отполированных до зеркального блеска приборных панелях. Усохший, сморщенный, как груша из компота, с деформированной психикой и физиологическим раствором в венах, лишенный свежего воздуха, солнца и самых простых радостей жизни – король зачумленного пространства, обреченный жить в подземном бункере. Боюсь, он люто завидует мне, сделавшему другой выбор. И пусть я жил в мире, немногим отличающемся от здешней Зоны, я сохранил за собой право выбора. А у него на самом деле никакого выбора нет. Он неспособен покинуть зону покрытия Радара, иначе быстро умрет без подпитки аномальной энергией Пьедестала, у него атрофировались половые органы, он остро ощущает свое моральное ничтожество. Он не столько Хозяин, сколько заложник Зоны. Он завидует мне – потому что я не обрел власти, но сохранил свободу. И трудно сказать, кто из нас более счастлив. Я бы сказал, что на самом деле мы глубоко несчастны оба – потому что я смертельно тоскую по семье, а его такие мелочи, в общем-то, заботят мало, – но он подозревает, что и тут я его надул по полной программе, сумев устроиться лучше него.
– Ладно, понятно все. – Горазд же, однако, этот Стрелок-Меченый языком трепать. Выходит складно, конечно, заслушаешься, но на все то же самое я или Патогеныч затратили бы вчетверо меньше слов. А то и впятеро. – Про ваши взаимоотношения я понял. Но если вы сидите друг у друга в мозгах и не способны ничего утаить друг от друга – с чего ты взял, что сумеешь спрятаться от Меченого? Наверняка он уже прекрасно знает, где именно тебя ловить, когда ты выглянешь из своей сферы Смидовича.
– А, вот ты про что, – задумчиво проговорил Стрелок. – Видишь ли, когда я прорвал грань между мирами, тот канал, что связывал меня с Меченым, разрушился. Нестандарт сразу предполагал, что именно так и произойдет, что этот канал способна поддерживать только грань между мирами, а внутри мира он работать не будет. Без этого я, наверное, не рискнул бы прыгнуть сюда. Потому что иначе Меченый действительно знал бы о каждом моем шаге и моментально прихлопнул бы меня, как муху. Но с тех пор, как я высадился у вас на Технопроме, между мной и им действительно глухая стена. Я не чувствую его, не ощущаю его мыслей, не вижу того, что видит он, – а это значит, что либо он мертв, а это вряд ли, либо канал на самом деле разрушен. Очень непривычное чувство, надо сказать, но я все равно страшно доволен, что этой твари больше нет у меня в голове.
– Понятно, – сказал я. – Значит, это он преследовал нас наверху?
– Да. Собравшись с силами, он двинулся на дом Доктора, где вы заночевали. Слышали треск и прочие странные звуки? Видимо, Доктор отказался выдать ему вас – а может, Меченый вообще ничего у него не спросил, сразу начав атаку: кто знает, что сейчас происходит в этом изуродованном мозгу и чем он руководствуется. Правда, я не вполне понимаю природу того невидимого клина, который он бросил вам вдогонку: я видел над кромкой леса, как он корежит деревья. Больше всего это напоминает какие-то движущиеся гравитационные аномалии, стянутые в две сходящиеся линии. Но это чудовищный расход энергии! Куда проще было послать за вами дюжину монстер или четырех мозголомов с телохранителями. Впрочем, повторюсь: я теперь не возьмусь предсказывать, что на уме у Меченого. Его разум безнадежно искалечен, и у него теперь совсем другие представления о логике, чем у нас с вами. Ему может казаться, что чем мощнее оружие он против нас использует, тем большего успеха добьется, хотя в итоге получается, что он неуклюже лупит по гигантским площадям, а нам удается спокойно уйти. Может быть и такое, что пуля Дины повредила какие-то